Нормальные унары всегда идут в обход

***        — Фехтование — это ноги, господа унары, вот их и разомнёте, а то засиделись! — передразнил Арно, убедившись, что мэтр Виньер уже далеко и не слышит.        — Это да, хорошо, хоть погода подходящая для подобных путешествий.       Солнце второй день радовало, почти просушив окрестности после затяжного ливня, и земля под ногами мягко пружинила.        — Подумать, добраться до монастыря, — фыркнул Йоганн.        — Мы тут быстро пройти, — согласился с ним Норберт.       Когда за завтраком им объявили, что сегодня будет испытание за стенами Лаик и им нужно приготовиться, унары удивились и безуспешно попытались уточнить детали. Короткий поход — вот и все подробности, которые им удалось узнать.       Верхом они покинули стены Лаик, проехали по дороге, огибавшей поросший изрытый оврагами чахлый лесок, и остановились. После чего наставник велел спешиться, собраться и выдвигаться двумя группами обратно к монастырю. Сам же, забрав лошадей, не спеша повернул по наезженному тракту.       С той точки башни Лаик казались совсем близкими — по прямой и хорны* не будет. Путь же унаров лежал через заросли. Деление на старую и новую аристократию, которого негласно придерживались наставники, когда выставляли учеников друг против друга, сработало и сейчас, хоть выбор в этот раз был за унарами.       От дороги в сторону монастыря уходили две едва заметные тропы. Эстебан увёл свою группу по левой, Арно махнул друзьям на правую. Попетляв между стволов, обе дорожки незаметно сошли на «нет», оставляя полную свободу выбора направления. Впрочем, даже так заблудиться по-настоящему было особо негде: петля дороги, монастырь, озерцо и деревушка окружали лес. Куда-то да выйдешь в любом случае.       Выполнить задание и добраться до места казалось не очень трудно: каменистые осыпи, поросшие кустарником или неожиданно голые склоны оврагов, мелкие, но холодные ручьи, берущие начало в родниках и стремящиеся к озеру — конечно, не проторенная дорога, но опасности не представляют. Преодолев большую часть пути, группа унаров вышла в пологую низину, по которой змеились ручьи. Тонкая густая трава оплетала ноги, напитанная водой земля замедляла движение, разбиваясь под сапогами в жижу, и идти цепью оказывалось легче, чем друг за другом.        — Куда-то мы не туда зашли, — шедший справа и чуть впереди Валентин заозирался, пытаясь выбрать более удачное направление, отвлёкся и буквально через пару шагов провалился выше колена не то в яму, не то в топь.        — Держись! — Ричард рванул к нему, не замечая опасности, и тоже провалился в бочаг.       — Стоять! — Арно окрикнул кинувшихся на подмогу братцев. — Все замерли! — Унары застыли. — Валентин, не тонешь? Ричард, цел?        — Тону, но пока медленно, — отозвался Придд, пытаясь успокоиться, взять себя в руки и найти выход из ситуации.       Огделлу повезло и больше, и меньше — его яма была мельче и имела твердое дно, но сам Ричард не удержал равновесие, упав вперед на руки и, кажется, глотнул жижи. По крайней мере, так показалось Арно, слушавшему отплевывающегося приятеля.        — Тогда так, — Савиньяк закопался в сумке, вытащил моток верёвки, размотал часть. — Норберт, лови! — и бросил тому один конец, придерживая остальное. Тот ловко перехватил, не сходя с достаточно устойчивого места. — Йоганн, а это тебе, — в руки второму Катершванцу полетела середина верёвки. — У тебя за спиной дерево, привяжи к ветке.       Быстрые команды и четкое выполнение в опасной ситуации — шанс на спасение.       Когда Йоганн завязал веревку на дереве, Арно потянул и несколько раз дернул, проверяя крепёж. Норберт повторил за ним.        — Иди к Дику. Йоганн, подстрахуй нас, но пока оставайся на месте       Осторожно выбирая места, куда ставить ногу, и стравливая веревку, Арно и Норберт приблизились к попавшим в неприятности друзьям.        — Вляпаться по самые уши, — с нервным смешком прокомментировал Йоганн.       Собственно, вляпался по-настоящему Ричард. Близко к Валентину Арно подходить не стал, понимая, что и сам может провалиться, но Придд спокойно поймал веревку, брошенную с нескольких шагов. Ричард же, когда пытался подняться или высвободить руку, оскальзывался. Тут нужно было действовать иначе. Норберт шагнул чуть в сторону, выбирая точку устойчивее, нахмурился.        — Дик, я буду кидать веревка через твоя спина, чтобы конец упасть и затонуть вдоль твоя рука. Ловить у дна, — стресс только усилил акцент.       Ричард дернул плечом, когда конец веревки шлепнул по спине, и та соскользнула вперед между плечом и шеей. Крепко сплетенные волокна не спешили намокать и тонуть, но прижав щекой веревку к плечу, Дик рывком дернулся и перехватил край веревки.        — Держись, — скомандовал Норберт, упираясь в удачно подвернувшийся камень и вытягивая застрявшего Огделла.       Йоганн, убедившись, что Арно вытянул Валентина на устойчивое место, поспешил помочь брату. Совместными усилиями они выбрались на более плотную почву.        — Мы, наверное, слишком сильно к озеру взяли, — задумался Валентин.       Компания вернулась немного назад и отдыхала на поваленном дереве. Требовалось время, чтобы прийти в себя и успокоиться: опасность по-настоящему утонуть в этом недоболоте была небольшой, но на воображение молодые люди не жаловались, и теперь друг перед другом старались держаться. Приключения обошлись малыми потерями: добычей трясины стали три сапога (Валентин смог выскользнуть из ловушки, но только босиком, и Норберт один сапог неудачно разодрал о камень, в который упирался, но соскользнул) и две сумки провалившихся ребят.       Арно, ободрав рукава колета Валентина, помогал тому из кусков веревки и материи соорудить замену обуви, чтобы добраться до Лаик. Йоганн, рассыпав содержимое оставшихся сумок, искал, что поможет брату: камень, разорвавший сапог, повредил и ногу, сейчас надо было обработать порез. Склянка с подходящим бальзамом нашлась, а вот на роль бинта пришлось распускать рукав рубашки, поверх которого, по подсказке Арно, соорудили и замену сапога из рукава колета.        — Уйдём стороной, по краю оврага, — предложил Ричард после передышки. Его мутило: тины, если и проглотил, то совсем чуть-чуть, но запах и вкус пропадать оказывались. Хотелось добраться до безопасного места, свернуться клубком и просто переждать все проблемы.        — Так длиннее, конечно, но хоть не в болото.       Выбирая более сухой и безопасный путь, компания медленно двинулась к Лаик. Арно осмотрел своих друзей: ещё три часа назад прилично выглядевшие унары сейчас были грязными оборванцами, вымотавшимися и голодными. Двое хромали, третий бледнее обычного. Красавцы! Что ещё на это скажут наставники?        — Интересно, медвежатина тоже в болото провалиться? –провокационно спросил Йоганн.       Дик даже киснуть забыл, оживившись в беседе. Эстебана они недолюбливали, и разговор, куда тот мог вляпаться в этом лесу, был злорадным, но добавил бодрости.

***

      Почти через час они добрались до внутреннего двора монастыря, где их встречал отец Герман.        — Вы добрались первыми, молодцы, — мягко улыбнулся он.       Он осмотрел унаров: форменная одежда и обувь, у кого что осталось, были мокрые, дранные и в невообразимом количестве подсыхающей тины и грязи.        — Всё это безобразие оставьте вот здесь, — он кивнул в угол двора, куда припекающее солнце развернулось после обеда. — Всё высохнет, потом и будете приводить форму в порядок. А сейчас идите в душ и в лазарет. Я через некоторое время подойду.       Парней идея приводить в порядок испорченную форму не вдохновляла, но против слов наставника не пойдёшь. Сейчас же, босиком и в той одежде, что осталась, они бегом побежали по своим кельям: по холодным камням без обуви некомфортно. Сбор в лазарете тоже был понятен: кому-то помощь, может, и не нужна, а вот навыки её оказания необходимы каждому. Отец Герман будет учить, что и как правильно делать.

***

      Вторая группа унаров появилась вскоре после того, как первая скрылась в дверях. Этим ребятам тоже пришлось непросто. Если первые выглядели так, будто гонялись с Закатными тварями по болотам, то вторые явно что-то не поделили с кошками Леворукого.       Располосованная, запыленная одежда, длинные тонкие царапины на лицах и открытых частях рук, явно зудящие, отекшие и расчесанные, двое хромают, один держится за травмированный бок.        — Вы добрались до Лаик. Молодцы, вы справились, — отец Герман встретил вторую группу, пересчитал учеников, убедился, что добрались все. Им он тоже велел оставлять испорченную форму во дворе, мыться и собираться в лазарете.

***

      Отец Герман вздохнул и направился в лазарет. Каждый год в этих стенах обучается десяток-два подростков, которых забрали из дома и ещё не отпустили во взрослую жизнь. Какую бы занятость не придумывали наставники, мальчишки всё равно постоянно находят приключения и травмы. Так что обучать их оказывать медицинскую помощь всегда есть на ком. К тому же, нежелание становиться объектом в руках не слишком аккуратных и толковых «однокорытников» кого-то удерживает от ряда авантюр. Но не всегда.       Вот и сейчас первая вернувшаяся команда, встрепанная после приключений, собралась в одной палате лазарета. Быстро осмотрев и опросив унаров, отец Герман выдал Ричарду большой кувшин воды и кружку, куда высыпал толченый уголь и отправил промывать желудок, объяснив, что при большинстве легких отравлений или подозрений на них, это самое эффективное средство. Скривившись, Огделл ушёл, не решив спорить. Потом оценил, как помогли Норберту, указал на ошибки, подсказал, как надо, и перебинтовал ногу.       А расцарапанные сквозь тряпочную замену сапог ступни Валентина стали учебным пособием. Казалось бы, всё просто — смазать бальзамом и замотать любой тряпкой, чтобы лекарство согрелось и ядреным зеленым соком трав не окрасило всё окружающее. Но бальзам холодный, а щекотку ещё никто не отменял. Поймать уворачивающегося Валентина было делом непростым. Монах невозмутимо предоставил мальчишкам возиться и продолжил объяснения, что такие реакции не только на щекотку бывают, но и шок повлиять может, и мерещится что-то — разные ситуации случаются.       Вернулся бледный и насупленный Ричард.       Оставив этих унаров делиться эмоциями и переживать новый опыт, отец Герман пошёл в другую палату, куда подтягивалась вторая группа приключенцев, надо полагать, проложивших свой путь сквозь колючие заросли пыльника. Там тоже свои были свои особенности.

***

      Арно и Йоганн, которых не выгнали из лазарета и не припрягли в какие-то другие дела, остались вместе с друзьями. На всё ещё хихикавшего иногда Валентина, который не успокоился пока после щекотки, унары смотрели с интересом.        — Что, смешно вам?        — Просто не видели тебя смеющимся, — пожал плечами Арно.        — Хотите, расскажу коротенькую историю? Посмеётесь уже над ней**, — предложил Валентин. Друзья, естественно, согласились. — Ну, слушайте. Заползает улитка в трактир. Половой ей говорит: «У нас новая политика, мы улиток не обслуживаем?» «Почему?» — спрашивает та. «Новая политика», — повторяет. — «Улиток не обслуживаем. Уходи, иначе выкину». Та отказывается, половой её выбрасывает за дверь. Через три дня улитка опять в трактире. «И зачем ты это сделал?» Удержаться от смеха самому Валентину сейчас сложно: сказывается возбужденное состояние. И рассказ прерывается смехом. А друзьям хватило и маленького повода посмеяться, реагируя не столько на шутку, сколько на самого Валентина. Тот, не то смущаясь внимания, не то замерзнув, натянул одеяло, в которое кутался, как капюшон плаша.        — Рассказать ещё, — попросил, отсмеявшись, Норберт.        — Лето. Жара. Агарис. По пустой дороге едут двое. Вдруг навстречу шум, гам, пыль столбом, крики — проносится всадник. «Кто это?» — спросил младший. «Не обращай внимания. Едем дальше», — ответил старший. Едут дальше. Опять навстречу шум, гам, пыль столбом, крики — проносится тот же всадник. «Кто это?» «Не обращай внимания». Едут дальше. И опять в столбе пыли и шума тот же всадник. «Ну, скажи, ну, кто это? А то никуда не поеду». «Ладно. Это неуловимый Джон». «А почему неуловимый?» «Просто, он никому не нужен».       Последняя реплика получилась даже грустной, а вот «однокорытники» расхохотались ещё больше.       Схватившийся за живот Ричард выскочил за дверь.        — Дальше лечиться, — невозмутимо предположил Йоганн, проводив его взглядом и вызвав новую волну смеха.

***

      До утра унаров не трогали, а вот после завтрака вывели во внутренний двор, где вчера они оставляли на просушку форму, или то, что от неё осталось.        — Обсудим ваши ошибки, — капитан Арамона окинул строй тяжёлым взглядом. — Как давно был дождь? Идея идти по болоту через два дня после ливня сама по себе глупа. Но нормальные люди, попав туда, используют длинные палки и проверяют устойчивость почвы под ногами. Вытянуть провалившегося в трясину палкой тоже проще и быстрее. Теперь засохшую тину сначала сковыривайте пластами, потом выбивайте пыль, потом уже о стирке говорить можно будет.       Эстебан, понявший, что отчитывают Людей Чести за их вчерашние глупости, ухмыльнулся.        — Вам весело? — тут же переключился капитан. — Какая нужда вас понесла в заросли пыльника? Там тех кустов — всего два маленьких клочка леса. Характерная лиловая пыльца, просохшая за два солнечных дня, и шипы в полпальца длиной — более чем приметны. И даже пусть так, попали туда. Почему сразу не стряхнули пыльцу с кожи и царапин? Не чесались бы полдня. Свежую царапину нужно промыть спиртом или хотя бы водой.        — Как знал, что бутылочку с чем покрепче надо было с собой взять, — хихикнул кто-то из парней.        — Сейчас приводите форму в порядок.        — А спирт можно? Для формы? — поинтересовался Эстебан.        — Так обойдётесь, — капитан Арамона был не в духе. — За пять-восемь часов на воздухе пыльца полностью теряет свои жгучие свойства и цвет с лилового на серый меняет. Так что развлекайтесь.       Кто-то из служек принёс ящик с щетками, нитками и прочей мелочевкой.        — Они серьёзно? — страдальчески вопросил Арно, но направился искать свою форму.

***

       — Зачем их заставлять пытаться почистить и починить эту одежду? — спросил отец Герман. — Она же безнадежно испорчена. А новая форма как раз готова.        — Во-первых, испорчена она ими, — ответил капитан. — Во-вторых, они много с чем столкнутся в дальнейшем. Труд лишним не будет. И, в-третьих, это дело ещё на полдня займёт заносчивых мальчишек. Суза-Муза может потратить свою непоседливую натуру на бесполезный ремонт формы. Это лучше, чем на бесполезные пакости.       До Фабианова дня оставалось четыре месяца и двенадцать дней. Воспитательных идей у наставников было ещё много.