Снова

Комнату озарял лишь лунный свет из окна. Стефан берёт сигарету, зажимает в зубах и садится на подоконник, закурив. После первой затяжки он выдыхает, наблюдая за изящными узорами дома в пространстве. У Кейси ночная смена, это объясняется оставленной на прикроватной тумбе запиской: «Я на работе, буду поздно. Засыпай.» Очень мило. Оставлять записки вместо сообщений стало для них традицией. Своего рода добавление атмосферы в их личную совместную жизнь. Новая затяжка. Выдох. По ночам Стефану не спалось. Кошмары не дают ему нормально поспать, а приближение встречи с ними не давало заснуть. Поэтому он всегда садился на подоконник, думая, что Кейси этого не замечает. Но с каждым днём на излюбленном Стефаном месте появлялась новая вещь: плед, подушки, утеплитель, еда. Парень этого туда не клал. Его девушка заботливо подкладывала подобного в его островок безопасности, чтобы ему было комфортно. А он в свою очередь высыпался там лучше, чем в кровати в полной темноте один, а утром чувствовал себя бодрым и таким же жизнерадостным, каким Кейси знает его и любит. Сейчас всего лишь два часа ночи. Время покурить. После этого, скорее всего, Уайлд в полумраке почитает, пока глаза просто не начнут слипаться. Но пока он смотрит на улицу из окна квартиры. Многих людей можно было рассмотреть, потому что пара жила пятом этаже. Мужчина любил разглядывать в холодном стекле существ, которые вылезали по ночам. Ах да… существа. В Маяках еще не решена проблема ночных монстров. Тени боялись света и магии, но они преследовали и убивали всех, кто к ним приблизится. И хотя за последние несколько лет их стало гораздо меньше и жертв за ночь могло и не быть, Стефан всё равно всегда волновался за любимую. Резиденция находилась достаточно далеко от их района и приходилось ездить на автобусе или машине. С тварями могли справляться только маги, а Кейси была обычным человеком, поэтому её до дома всегда провожал коллега. Но сердце сегодняшней ночью неспокойно. И Уайлд не мог понять почему. Что-то говорило ему о том, что что-то случится. И какого было его удивление, когда в дверь позвонили. Окно из спальни выходило в другую сторону от подъезда, поэтому он не мог увидеть незваного гостя. Это точно не Кейси, потому что у неё есть ключи. Сью не выходит по ночам, если не патрулирует, а гулять он сегодня не отказался, значит и не готовился, следовательно сейчас они с сестрой мирно спят у себя. Зои скорей придёт к Сью, чем к Стефану, если что-то случится, выходит, остался лишь один вариант… Мужчина резко поворачивает голову в сторону двери и прищуривается. Он тушит сигарету и бросает в пепельницу. Спускается с подоконника, по привычке тихо, крадучись подходит к источнику звука и смотрит в глазок. …Боже. Дверь распахивается и Стефан дикими глазами смотрит на представшую картину. — Извини, если разбудил, — Корнелиус стоит, подрагивает, чуть сгорбившись. От виска стекает ручеёк крови, который он стремительно прикрывает ладонью, заметив изучающий взгляд дяди. Но и это было плохим вариантом, глаза Стефана сразу же перемещаются на разбитые костяшки. Во второй руке сумка с виднеющимися учебниками. Конечно, сегодня вторник, завтра ему на учёбу. — Отец опять выгнал из дома. Мужчина немного тупит взгляд. Брови у него слегка нахмурены, а глаза прищурены. Он так и застыл, сжимая ручку двери. Корнелиус напрягается, смотря на него в ответ. И Стефан тут же вылетает из мыслей, лицо расслабляется и он впускает юношу в дом. Небольшие триггеры, не более. С ним обращались и хуже, но сочувствия к собственному племяннику с избытком. И всё это сочится через заклеенное множеством пластырей сердцем, которое уже не починить, и вся эта гниль выливается вновь через дыры от потерянных осколков. Пластыри не выдерживают, когда дорогого тебе человека избивают так же, как и тебя одиннадцать лет назад. — Проходи, — вполголоса, чтобы не напугать произносит, освобождая место для прохода. Корнелиус влетает в тусклую квартиру как летний ветер, которым веяло от него. Смотрит в пол, всё также прикрывая сочившуюся из виска кровь ладонью с разбитыми костяшками. Они проходят на кухню, юноша садится на стул, предварительно отодвинув от стола подальше и небрежно бросает сумку на пол. Стефан в свою очередь молча ненадолго уходит в ванную, стискивая кулаки до полумесяцев, которые останутся на ладонях после такого пылкого действия. Шагает он всегда бесшумно, что подмечает Корнелиус. Издержка травмы, проявлявшаяся в нём и в столь взрослом возрасте. На время, пока парень остался один, он всегда может обдумать происходящее. Например то, что он счастливый человек, несмотря на все, что с ним случалось из-за семьи. Но эта же семья дала ему возможность узнать такого человека, как брат его отца. Тот человек, имя которого считается основным грехом, за упоминание которого придётся час стоять коленями на горохе. И всё из-за того, что он не пошёл тем же путём. Не принял те издевательства, что ему приносили его родные, но не близкие. «И правда, невероятный ублюдок» — думается Корнелиусу и он усмехается от этой мысли. Горько. Стефан уходил всего на минуту, у юноша уже успел вспомнить столько всего. Мужчина возвращается с небольшим чемоданчиком, внутренности которого Корнелиус знает наизусть: аптечка. Уайлд как-то грозно берёт стул за спинку, что тот подпрыгивает, и ставит перед собой, садясь поперёк, лицом к племяннику. — Не злись так, я сам виноват, мог бы промолчать, а не спорить, — юноша рвано выдыхает, когда его руку берут в свою и поливают те самые болезненно выглядящие костяшки перекисью. — Знаешь, я никогда не думал, что буду желать смерти кому-то, кроме твоего деда, но теперь очень хочу и собственному брату, — противоречиво собственному настроению и гневу он осторожно и мягко обрабатывает Корнелиусу раны, чтобы не было так больно. — Ты можешь. — Что б ты сдох, Маркус! Еблан, пошёл по стопам конченных родителей. Твой же боженька тебя и накажет, мудак. Крик разрывает образовавшуюся спокойную тишину. Затем она вновь восстанавливается, пока чёлка падает Стефану на глаза, а он берёт вату и вновь поливает перекисью, собираясь обработать Корнелиусу рану на виске. Он определённо не злится. Это настоящий гнев. Он и не помнил когда в последний раз чувствовал такой огромный прилив эмоций. Это было достаточно давно, но с тех пор Стефан научился себя контролировать. От отстранённого парня, который никого не подпускал и близко, ожидая подвоха, осталась лишь оболочка — его тело, на прежнее место встал зрелый человек с проработанным прошлым, который не оглядывается, даде если очень хочется, идёт дальше. И Стефан был благодарен той части жизни, которую проживал уже одиннадцать лет, с момента как переехал от родителей. Остался в том же городе он лишь по одной причине — его смыслом жизни остаются два человека: Кейси и Корнелиус, которые нуждаются в нём. Мужчина видит как племянник мнётся, а глаза, кажется, на мокром месте. Вроде бы он говорил, что у него проблемы со слезами, он зачастую не может, даже когда хочет. Поэтому Стефан решил «довести» его. Корнелиусу нужно выплакаться сейчас. — Что произошло хоть? — говорит он на выдохе, обнадёживает и с лёгким страхом смотрит на глубокий порез, спрятавшийся в корнях длинных волос юноши. Тот будто дыхание задержал и сидит так еще с момента как зашёл. Но эта теория отпадает, когда Стефан в немой попытке убедиться взглянул на вздымающуюся грудь и мысленно выдохнул, на секунду прикрыв глаза. Корнелиус не мнётся, тоже расслабляется и не смотрит в сторону дяди, не вертит головой, а лишь просто смотрит в пустоту, обдумывая случившееся. — Тарелку об голову разбил. Оно и видно, вон какой порез глубокий, как парень вообще в автобусе так доехал? — По-хорошему бы в скорую тебя, но мы оба знаем почему нельзя, — садится на место Стефан, грустно глядя на племянника. Проходит пару секунд, прежде чем он добавляет: — Ты не виноват, Корнелиус. Названный вздрагивает и переводит взгляд. Мутный, стеклянный, отчаянный настолько, что мужчину от него опять невольно триггерит и накатывает воспоминаниями. Кожа покрылась мурашками, когда Корнелиус шмыгает носом и запрокидывает голову, в попытке сдержать слёзы. Стефан тут же хватает его за подбородок и возвращает голову в прежнее положение. — Плачь столько, сколько тебе нужно. Кроме меня никого рядом нет. И парня как накрывает. Слёзы начинают литься ручьём, беззвучно, но горько. Мужчина садится перед ним на колени и обнимает. Теперь капли грузно падают и ему на макушку, он ощущает их. Если бы мысли были иглами, то проткнули бы его насквозь, хотя Стефан и сдерживает их всеми силами. Мерзкие ужасные воспоминания прижали его разум и не дают прохода. Он зажмуривает глаза, в попытке не начать рыдать самому. Пять минут они так сидят. Пять минут оказывают друг другу взаимопомощь. И обоим становится в разы легче. — Уже поздно, тебе завтра в школу, — первым отстраняется Стефан, смотрит в заплаканное лицо и большим пальцем утирает последние оставшиеся слезинки. Они следуют в спальню и Стефан указывает на подоконник. — Поспи там, так тревога уйдёт, — и улыбается как прежде, разряжая обстановку и давая Корнелиусу хотя бы ненадолго чувство облегчения и дома. Так уютно и тепло. С людьми, которые любят тебя. — Ты же вроде боишься спать один в темноте, а в кровати у тебя как в склепе, — вспоминает как-то Корнелиус однажды сказанные мужчиной слова, когда он спросил про заветный подоконник, — Отец отключал мне свет в детстве, дополнительно после наказания, — улыбается Стефан, глядя вдаль. С крыши открывался чудесный вид. — А темноты я всегда боялся, это из-за промывания мозгов всей этой божьей хернёй, ха-ха-ха. И как он умудряется смеяться с этого? — Обойдусь уж, ради тебя потерплю одну ночь, пока Кейси не придёт, ничего со мной не случится, — оба понимали, что случится, но оба не продолжают. — Стефан. — А? Корнелиус еще раз прижимается всем телом. Крепко стискивает чужие рёбра. — Моя жизнь не ужасна, пока ты являешься моей семьёй. От этих слов Стефан клянётся, что готов разрыдаться прямо здесь. От счастья. Но он сдерживается от ненужного проявления эмоций вновь и гладит племянника по голове, немного взъерошив волосы. Взрослый пацан уже, семнадцать лет, а обниматься лезет как маленькая девочка. Но мужчина совершенно не против. — Это мой долг, который я не выполнил перед своими родителями, — смеётся Стефан и смотрит на парня добрейшей улыбкой.

***

На утро он просыпается первым. С трудом раскрывает глаза и пытается сфокусировать взгляд. Первым делом Стефан обнаруживает Кейси, которая удобно устроилась на его груди, посапывая, выглядящая самым безобидным существом на свете. Ещё спит. Посмотрев в сторону подоконника, Корнелиуса мужчина не обнаружил. Ушёл на учёбу. Уайлд кладёт тяжёлую голову обратно на подушку, обнимая девушку за плечи и целуя её в макушку. «Надеюсь, твой день сегодня пройдёт лучше.» — последнее, что думает, прежде чем снова провалиться в сон.