***
Брат с сестрой смотрели фильмы до самого позднего вечера. Как только прекратили сражаться за пульт. Йеджи хотелось ужастика, а Джинни, всё ещё расстроенный «потерей» сестры, хотел плакать, а потому его выбор пал на какую-то слезливую дораму. Выиграла битву, конечно же, младшенькая. Так что Хёнджин снова ушёл плакаться в собаку, но не надолго, ибо сам заинтересовался происходящим на экране, и присоединился к Йеджи. По окончании фильма, в котором победу одержала нечисть (как будто в жизни бывает по-другому), они разошлись по разным комнатам. Девушка не пошла домой, потому что не хотела, чтобы её мама увидела синяк. Объясняться придётся много и долго. И страшно представить, что её мама бы устроила в школе потом. А она могла! Так что на месте Йед-дон Джинни тоже не захотел бы домой идти. Потому что его отец и её мать — почти одно и тоже. Он уступил сестре место в спальне безо всяких разбирательств и споров. Ведь даже если реши он спать там, на своём законном месте, Йеджи бы просто выгнала его. Ей не удобно было на диванах. Кками, который так и не отдал штаны, остался вместе с девушкой. А Джинни было всё равно где не спать этой ночью. Да, именно так. Не спать. Пролежав и проворочавшись примерно с час, парень понял, что его сегодняшняя участь — тупо пялиться в тёмный потолок. Сон снова не хотел забирать его в свои объятия. В голове было так много мыслей, так много переживаний. У него целая куча долгов по учёбе, сестра в беду попала, мама звонила накануне и сказала, что отцу вроде как уже чуть-чуть лучше, и его должны выписать на следующей неделе. Позвала в гости. И от одной только мысли — вновь встречаться с отцом, при его-то положении, когда с учёбой полнейший крах, когда прогулов опять больше, чем посещений, парню становилось плохо. И ладно бы только всё это, перечисленное выше. В те дни, когда организм видимо совсем устаёт от недостатка сна и парня всё-таки вырубает, он просыпается от жутких кошмаров, где он снова чего-то боится и от кого-то прячется. Всё это очень утомляло как физически, так и морально, и парень пошёл на крайние меры, написав Чанбину с просьбой дать таблеток. Он знал, что старший когда-то посещал психотерапевтов и тоже имел проблемы со сном. И вроде как таблетки помогли ему. Джинни ведь много не надо, пару штук, ему бы только уснуть… Как так вообще получилось? Единственный способ уйти от стресса и жизненных катастроф для Джинни всегда был сон. Он мог спать целыми сутками, а затем просыпался свежим огурчиком и продолжал наслаждаться жизнью. А теперь что стало? Из-за этих самых переживаний он не мог уснуть, но очень хотел. Чтобы поспать, надо было избавиться от переживаний. Но от них не было избавления, потому что он не мог спать. Что за круг ада? А ещё он испытывал вину и стыд. Хёнджин соврал Чанбин-хёну. Не про невозможность уснуть, про другое. Не собирался он идти ни к каким докторам, хотя и дал слово. Ещё не хватало, чтобы отец, который так сильно презирает всех этих «мозгоправов», узнал, что сын к ним ходит. Банковскую карту папа отслеживает и вся информация о тратах ему известна! Снять деньги — тоже не вариант, заметит и спросит. На работу идти, чтобы свои собственные средства были? Неа. Отец узнает — убьёт. И так учёба хромает. Так что нечего отвлекаться. Да и не чувствовал парень, что ему прямо жизненно необходимо врачебное вмешательство в голову. Он просто хочет засыпать нормально и желательно на всю ночь. Хотя бы большую часть дней недели. Так что таблетки должны помочь, раз уж другие, более щадящие методы, вроде успокаивающего чая с мятой, не работали. По крайней мере, он попробует. Попытка — не пытка?***
Бан Чан сидел в своей машине, в ожидании своей девушки, и тарабанил нервно пальцами по рулю. Она позвонила ему где-то час назад, когда он уже спал, попросила забрать из клуба. Вот только выходить не торопилась. Два часа ночи. Он должен был уже видеть десятый сон. Завтра с утра у него занятие с учеником и ещё множество других планов. Парень раздражённо ударил по рулю, из-за чего машина издала жалобный гудок, который напугал и возмутил отдыхающих, вышедших подышать свежим воздухом из душного клуба. Он схватил телефон, чтобы набрать Сану уже в который раз за последние полчаса. И чтобы снова механический голос сообщил ему, что он может «оставить своё сообщение после звукового сигнала…». Чан вздохнул и затылком ударился о мягкую поверхность подголовника. Он мог бы психануть и уехать давно, мог бы зайти в клуб и устроить сцену, но не делал этого из-за чувства вины. Вчера им с Саной наконец удалось встретиться, и они должны были провести вдвоём вечер-свидание, но парня напугал внезапный звонок друга. Чанбину стало плохо. Он просил просто поговорить с ним по телефону, чтобы отпустило. Но Кристофер слышал голос, слышал тяжёлое затруднённое дыхание, поэтому недолго думая, под громкие крики истерящей Саны, сорвался к другу домой. По приезде убедился, что примчался не зря, Бинни и правда выглядел плохо. Сидел в углу комнаты, весь трясся и был бледный как смерть. Плакал о том, что думал, будто бы всё стало хорошо, всё наладилось, думал, что отпустил эту боль, но хватило одной новости о какой-то совершенно неизвестной ему семье, чтобы его сорвало. Бан крепко обнял друга, сам еле держался, чтобы не расплакаться. Потому что боль родных людей всегда принимал слишком близко к сердцу. Когда Со пришёл в себя, то спросил, не отвлёк ли он от чего-то Чана? Не сломал ли какие-нибудь планы своим внезапным звонком? На что Чан просто ответил: — Нет. Не беспокойся. Крис не ощущал даже толики вины перед Саной. У его лучшего друга случилась беда, и какой-то там романтический вечер может и подождать. За это решение поплатился на следующий же день, когда получал пощёчину, истерику и упрёки, что снова «выбрал кого угодно, а не её». Его доводы она не слушала. Чанбина она терпеть не могла. По её мнению, это именно он настраивает против неё Чана. Теперь ночной звонок был от самой девушки. Судя по голосу, она была под градусом. Видимо алкоголь и заставил её забыть все обиды и позвонить. И раз она уже так долго не появляется в поле зрения, то неужели поиздеваться так решила? Парень отбросил телефон в сторону. Звонить в сотый раз смысла не было, и он открыл дверь машины, чтобы пойти и найти загулявшую. Встал со своего места, но дверь захлопнуть не успел — девушка показалась. Её ничего не заботило, про парня своего видимо забыла. Громко смеялась и обнималась с парой своих подруг, совершенно, видимо, позабыв, что набрала Чана минут 50 назад. Он снова нажал на гудок и снова собрал внимание и взгляды отдыхающих. Какой-то борзый парень даже пообещал ему «бошку открутить, если ещё раз просигналишь!». Чан на него внимания не обратил. Он сам сейчас, кому хочешь, бошки открутить готов был. Сана, слава богам, тоже обратила внимание, помахала Крису, и, поцеловав подружек в щёку на прощание, поплелась к машине. Но на место не села, обойдя её, кинулась парню на шею. — Привет, любимый! — чмокнула она и его в щёку. Парень поморщился. От неё слишком сильно несло алкоголем и ванильными духами, которые она не пожалела сегодня и облилась, видимо, сразу с ведра. — Чего такой угрюмый? — спросила она заплетающимся языком, проведя кокетливо указательным пальчиком по груди. Подавив в себе желание наорать, он попросил абсолютно спокойно: — Сана, сядь, пожалуйста, в машину. — А ты прекрати быть таким угрюмым и сяду. — игриво сказала она. — Два часа ночи, — напомнил парень, — у меня завтра занятие с учеником с утра. Сядь, пожалуйста, и мы поедем домой. Она надулась, но от Криса отлипла и просьбу выполнила. Чан сел следом, завёл машину и тронулся с места. Они ехали по ночному городу под тихую музыку случайной радиоволны. Напряжение в салоне можно было физически прощупать. Девушка отвернулась к окну. Бан Чан хотел бы сделать то же самое, но надо следить за дорогой. — Ты не имеешь права дуться. — сказала вдруг она. — С чего это? — возмутился Крис. Ещё как имел! Она знает прекрасно о его утренних уроках! — Я не могу один раз тебя о чём-то попросить? — она повернулась и уставилась на парня. — Не надо, пожалуйста, это всё так выворачивать! — ему вовсе не сложно было помочь ей. Он ни разу не отказывал в просьбах. Дело сейчас было совершенно в другом! — А как надо? Только так, как удобно тебе? — она повысила чуть голос. Ссора набирала обороты. — И что это значит? Девушка невесело усмехается. Зачем он изображает, что не понимает о чём она говорит? — Скажи, — она повернулась к нему лицом, — почему я всегда на последнем месте? — Сана… — выдыхает Чан. Ему так чертовски не хотелось снова заводить эту шарманку. — Нет, не «Сана»! — взвизгнула она. — Не надо говорить, что это не так! Ты предпочитаешь свои репетиции мне. Всегда. Всё время! И если я сама не заставлю тебя сходить куда-нибудь, ты даже не проявишь инициативу! Ты срываешься к своему другу среди ночи, стоит ему позвонить! Но стоит это сделать мне — ты бесишься и недоволен! — Это тут вообще ни при чём! — ну вот. Теперь и его сорвало, и он чуть повысил голос. — И ты прекрасно знаешь ситуацию у Бинни! — Да, я знаю его ситуацию! А моя? Моя чем хуже? Чем Я хуже? — по её щекам покатились первые слёзы. Это было нечестно по отношению к ней. Чем она заслужила такое отношение? — Ты не хуже. И никогда не была! — Правда?! Так отчего я тогда на последнем месте всегда? Чан ничего не ответил. Он знал, что всё, что она говорила, было выдумкой её обиженного мозга, тем более под воздействием алкоголя это всё утрировалось и приумножалось. Она никогда не была на последнем месте, и он говорил ей об этом не единожды. Просто были ситуации, где Бан должен был сделать выбор. И за свои решения он готов был стоять до конца. Чан сделал всё правильно! Он был там, где он был нужен именно в тот момент. Иногда это была сама девушка, иногда его друзья, а когда-то и брат! Меж тем девушка продолжала: — Это Со Чанбин подговаривает тебя? — предположила она, озвучив такую очевидную для неё мысль. — Я знаю, что он терпеть меня не может! Чан обалдел. «Что? Причём тут Бинни?». Он никогда и никого ни к чему не подговаривал! Чанбин вообще светлейший и добрейший человек из всех, кого знал бы когда-то Крис! Как можно про него в таком ключе думать? — Это не так! — А! Я знаю! У него просто своей личной жизни нет, вот он и вмешивается в нашу! — Не смей о нём так говорить! — крикнул парень. Терпение Чана лопнуло. Она не имеет права так говорить о Чанбине! Не после всего, что он пережил! Девушка замирает и полными слёз глазами смотрит на парня. Крис сразу же понимает свою ошибку. Не стоило кричать так сильно. — Сана, прости. Давай дома поговорим, хорошо? — пытается он уладить ситуацию. — Останови машину. — просит она. — Нет. Мы едем домой и там погово… — Останови чёртову машину! Чан, тяжело вздохнув, уходит с проезжей части и останавливается. Он думает, что домой они не едут и говорить будут прямо здесь, но Сана быстро отстёгивает ремень безопасности и вылетает на улицу. Крис, как только понимает, куда именно спешит девушка, сразу же срывается за ней, чуть с корнем не вырвав свой ремень. Он остановил машину неподалеку от моста, и она сейчас направляется прямиком к нему! — Сана! — кричит он вдогонку. Но девушка, крикнув что-то вроде «отстань» и «ненавижу тебя», лишь ускоряется. К счастью, он — парень, у которого и ноги, и физической силы больше в несколько раз. К тому же, в отличии от девушки, алкоголя в его крови не было. Он ловит её, когда она почти добралась до перил. Крис пытается оттянуть её подальше, она вырывается, кричит и плачет. Сана своими длинными ногтями оставила на нём, кажется, несколько кровавых полос. — Что ты творишь? — Чан пытается перекричать её и перехватить получше. — Отпусти меня сейчас же! — вопит она, не отпуская попыток вырваться и залезть на перила. Крис прижимает её к себе, хотя она продолжает изо всех сил отбиваться и, в конце концов, ему это удаётся. Прекратив вырываться, Сана громко рыдает у него на груди, сжатая в самых крепких из всевозможных объятиях. Это чтобы Сана не удумала ещё чего-нибудь подобного выкинуть. — Почему тебя всегда волнует кто-то больше? Почему не я? — сквозь рыдания расслышал парень. Он гладит её по макушке и отвечает: — Сана, это не так… Но девушка его даже не слышит. — Ты защищаешь кого угодно, но не меня! Да, я знаю, что случилось у твоего друга, но я ведь тоже одна! У меня тоже никого нет, Чани! Года три назад Сана потеряла обоих родителей за одну ночь. Спеша к своей дочери, они разбились на машине. Уже тогда отношения её и Чана пошли не в то русло, уже тогда исчезла любовь, уважение и забота. Тогда начались первые ссоры, измены. Но когда она вдруг осталась одна-одинёшенька именно в Крисе ей виделась та поддержка, которая была необходима. Только он принимал её любой, как ей казалось. Он был старше, мудрее, сильнее. Именно поэтому она продолжала держаться за него изо всех сил. А Кристофер… Он просто не мог оставить её одну. Отношения на жалости не строятся, он знает и понимает это, но он нужен ей. Девушка всегда так говорила. И Бан Чан согласился остаться. Он боялся, что если исчезнет из её жизни, то случится что-то страшное и непоправимое. Из близких у Саны и правда больше никого не было. Когда всхлипы и рыдания почти сходят на нет, Крис позволят себе расслабить объятия и потихоньку уводит девушку подальше от моста. Усаживает её обратно на сидение. Сам на водительское не спешит, присаживается на корточки подле неё. — Прости меня, — шепчет ей, смотря в глаза. — Я обещаю исправиться, хорошо? Сана вытирает слёзы с глаз и слабо кивает. Она верит. Она хочет верить. У неё нет больше никого. Чан, удостоверившись, что Сана успокоилась и более не планирует обрывать жизнь так внезапно, садится на водительское сидение, и дорогу до дома они проводят в тишине, под редкие всхлипывания девушки. Хоть она и успокоилась и уже точно не планировала никуда бежать, но он на всякий случай всё равно запер дверь с её стороны.***
Беспокойная ночь застала и Феликса. Вернувшись в комнату после истерики в университетском туалете, как и планировал, он изображал саму жизнерадостность во плоти, чтобы Джисон ни за что не догадался о произошедшем. Они рано легли спать, и друг, к счастью, уснул моментально, но вот Ликс ворочался в кровати. Сон не шёл совсем. Слишком много мыслей и переживаний. Он так и не включил свой телефон. Ли очень боялся, но при этом чувствовал жизненную необходимость в этом. В прошлом — страхи он переживал так же в одиночку, тихо прячась в комнате и листая социальную сеть того художника. Картинки и скетчи, выкладываемые автором, зачастую помогали ему расслабляться и забывать о страшном, происходящем с ним здесь и сейчас. Ему казалось, что в мире где-то есть человек, которому так же одиноко и грустно и который понимал его. И сейчас ему снова было необходимо пролистать тот профиль. Чтобы прийти в себя. Ликс поднимается с подушки и проверяет: спит ли Хани. Убедившись, что тот дрыхнет без задних ног, тихо вылезает из-под одеяла и идёт к своей сумке, брошенной где-то на полу около двери. Находит телефон и нажимает кнопку включения. С соседней кровати слышится шорох, и Феликс замирает. К облегчению парня, Джисон просто перевернулся на другой бок. Ли выдыхает. Ему не хочется объяснять, почему он среди ночи встал и сидит на полу с телефоном в руках. Аппарат, к слову, уже включился, и, к своему огромному облегчению, парень не получает СМС-ок о пропущенных звонках. Кто бы ему ни названивал, в этот раз он обошёлся только парой звонков, совершённых в универе. Ликс открывает Instagram и заходит на страничку художника. Там два новых рисунка! Опубликованные как раз этим вечером! Это поднимает настроение, и он слабо улыбается, когда тыкает на первое изображение. Скетч с изображением собачки. Это чихуахуа? Значит, у таинственного художника собака есть? Ух ты! Ему кажется или он видел у кого-то из своего окружения такую? У Хвана? Это порода, ну или близкая к ней, точно у него была. Милый пёсик. В отличии от хозяина. Он открывает вторую работу и сердце замирает. Изображение комнаты. Она небольшая, но очень яркая и пёстрая. По полу разбросаны игрушки, цветастые плакаты на стенах, небольшая кровать с кучкой мягких подушек. Вот только внимание привлекает не это всё, а маленькая чёрная коробка посреди комнаты с выглядывающим из-под крышки глазом. От чего же это маленькое существо прячется? Ведь вокруг всё такое светлое, цветное и красивое? А ответ кроется в приоткрытой двери в комнату, за которой огромная черная тень. По лицу покатились слёзы, и Ликс убирает телефон в сторону. Сворачивается в клубочек на полу. Теперь он был уверен, художник точно его понимал. Его самого и его страхи. Как так получается, что он каждый раз угадывает внутреннее состояние парня? Совпадение? Или может у Ли Феликса есть и другой соулмейт, помимо «бракованного»? Ликси снова тянется за телефоном, когда немного успокаивается, чтобы рассмотреть повнимательнее и понимает, что картинка-то не одна. Это «карусель», и он прокручивает на следующее изображение. Видимо теперь повествование идёт от первого лица, того самого маленького существа, которое прячется в коробке. Ликси видит мир из маленькой щёлки, видит прекрасную комнатку. Парню всё ещё было не по себе от рисунка. Он буквально спиной ощущал, что сзади эта жуткая чёрная тень только и ждёт, когда маленькое существо из коробки потеряет бдительность и высунется чуть сильнее. Дрожащим пальцем парень перелистнул на следующее изображение. Снова он видит картинку от лица существа из коробки. Всё-таки не удалось спрятаться. Кто-то нашёл его. Какая-то неведомая рука поднимала крышку его маленького убежища. Феликс зажмуривает глаза и лежит так на полу некоторое время. Сердце бьётся как сумасшедшее. Почему эти картинки так сильно пугают? Это ведь просто чья-то фантазия! Так почему? Там ещё было, как минимум, одно изображение и он должен был его досмотреть. Должен узнать, чем же закончится история. Зажмурившись, он на ощупь пролистывает и только тогда приоткрывает один глаз. Рука не была чёрной. Это не рука той жуткой чёрной тени. Это какая-то другая. Она светлая и тянется к нему раскрытой ладонью. Как будто бы предлагая свою помощь. Как же Феликсу хотелось тогда, чтобы кто-то так же пришёл в его жизнь, так же протянул свою спасительную руку и вытащил из того ада. Но ведь лучше поздно, чем никогда? Сейчас и тогда этот художник был той самой «светлой рукой», защищающей его от «чёрных теней» прошлого. Своим рисунком как бы говорил: «ты не один, Феликс. Есть ещё я. И я тоже боюсь, видишь? Давай бояться вместе?». Может сегодня или завтра появится ещё один рисунок в профиле? И он подарит надежду, что всё может быть хорошо. Только там будут уже две ладони. И они будут крепко держаться вместе. А пока Ликс так и засыпает на полу, свернувшись калачиком. По привычке пальцами одной руки теребя два кольца на пальце второй.