***
— А может эту? — Джинни пихает под нос мелкого уже десятую пачку с рисом, если не больше. На самом деле с подсчётом парень давно сбился ещё после седьмой. Пернатый на корточках, на полках снизу перебирал остальные, необходимые ему для готовки продукты. И когда ему пихают очередную пачку риса, он смеряет её взглядом и снова делает это: недовольно морщится и просит положить пачку на место. — А с этой что не так? — разводит руками в стороны Хёнджин, — На ней написано S-класс! — Мало ли что на ней написано! — огрызается Феликс, и найдя, наконец, что искал, поднимается на ноги и закидывает этот продукт в продуктовую корзину Хвана, — На стене тоже много чего написано, но это же не значит, что всему можно верить? — Как ты с таким отношением к жизни с ума ещё не сошёл? — поражается Хван. По его мнению, мелкий чересчур… Нет. Не так. ЧЕРЕСЧУР много думал. Джинни бы давно повесился, если бы так парился по поводу и без. — Как видишь, живу хорошо. У меня отменное здоровье и волосы не едкого оттенка. — язвит Феликс в ответ и получает от Хвана невесёлое и громкое «ХАХА». Затем младший моментально находит, полностью устраивающую его по всем параметрам, пачку риса и кидает в продуктовую корзину. Хёнджин долго сверлит взглядом пернатого и выбранный им рис, а затем задаёт вполне резонный вопрос: — И чем эта пачка отличается от тех, что предлагал я? Его недоумение было совершенно искренним. Пачка такая же. Внутри рис такой же. И написано на нём почти всё то же самое, что и на тех, что он сам предлагал ранее! — Много чем. — просто отвечает Феликс и направляется в сторону следующего продуктового отдела. Надо было ещё овощи найти. И про мясо не забыть. — Железобетонный аргумент. — заключает Джинни и громко выдыхает. Ещё раз смерив в корзине пачку с рисом и поняв, что мелкий просто издевался над ним и не более, семенит следом за Цыплёнком. Находит он его в отделе с мясом. И там телефон мелкого опять пиликнул, сообщая о новом СМС. «За последние полчаса что-то их слишком много!» — раздражённо отметил про себя Хван. Ликс достал смартфон с кармана и прочитав, что же ему там пришло, улыбнулся и быстро напечатал ответ. И Хвану бы не лезть не в своё дело, но… Это так раздражало! Они могли бы уже давно затариться и разойтись по домам, если бы не придирчивость мелкого к продуктам и не его постоянные отвлекания на приходящие СМС от какого-то Уджин-хёна. И да. Хван знал от кого они приходят, потому что нагло и совершенно бестактно подсмотрел с кем там мелкий переписывался. И по маленькой аватарке этого назойливого типа, да парочке, отправленных им в чат, фоточек, понял, что это был тот самый старший из коридора. Язык так и чесался спросить у мелкого: «что, замену мне нашёл, да ещё и так быстро?», но Хван продолжал молча глотать обиду. Причём он не мог сказать наверняка, что же его так сильно обижало и раздражало. А если бы всё-таки спросили и заставили ответить, то он сказал бы что-то вроде: «просто лицо не понравилось». И всё тут! И отстаньте от него! Когда и в овощном отделе картина повторилась: мелкий снова залипнул в экран смартфона на добрые десять минут, прекратив вынюхивать и щупать овощи, Хван всё-таки решил, что это пора заканчивать. Надо было на что-то отвлечь мелкого. Поднять какую-то такую тему, чтобы он забыл о своей переписке и занялся делом. Но, как назло, в голову ничего путного не лезло. На «куриные» шутки мелкий уже не обращал особого внимания, и Хвану, только и осталось, что вариться в собственном раздражении. Пока у него самого телефон не зазвонил, чем и отвлёк. Вытащив трубку из кармана и только заглянув в экран, парня тут же пробил озноб. И он даже сглотнул. Ему звонил отец. И, как знал Джинни, ничего хорошего его звонки никогда не предвещали. И ругаться с ним сейчас, при стольких свидетелях, Хван не хотел. Особенно при мелком. Поэтому он нервно убирает телефон в карман куртки, решив, что перезвонит уже с дома. А пока до него дойдёт, успеет придумать отмазку, почему он трубку не мог взять. — Ты как от своего папаши умудрился сбежать? — вырывается изо рта прежде, чем его мозг успевает подумать. Спросил он на автомате, обращаясь больше в воздух. И ответа особо не ждал. Но всё же, правда, было интересно. Джинни от своего не мог никуда спрятаться. Тот его из-под земли достанет, если захочет. Хотя и Хван-старший против сына никогда физической силы не применял и дома уж точно не запирал, но у него были другие рычаги давления. Он просто морально, капая на мозг день ото дня, давил. А вот папаша мелкого — явно не того поля ягода. Он физически вредил ребенку и Джинни был готов дать руку на отсечение, что тиран этот мог спокойно привязать Феликса к батарее в качестве «воспитательной» методики. И, вполне вероятно, он так и делал. Так, как же мелкий умудрился провернуть это — сбежать, да ещё и в другую страну? Когда прозвучал вопрос, Ликс даже замер на секунду, словив лёгкий озноб. Он нервно убрал телефон в карман, так ничего и не ответив Уджин-хёну на его очередное сообщение и взглянул на Хвана. Почему он вообще спросил о таком? Снова очередная тупая шутка? Но нет. Не похоже на это. Никакой смешинки в глазах третьекурсника не было. А ещё Феликс заметил, по его привычке кусать губы, что тот нервничал. Хван часто делал так, когда волновался. И так как Феликс с ним в последнее время слишком часто и тесно общается, то заметить такой привычки труда не составило — А почему интересуешься? — осторожно спрашивает Ли. — Да просто так. — пожимает плечами Хван, — Просто интересно, как ты смог вырваться, учитывая характер этого тирана. А ещё у меня в голове не укладывается, как ты умудрился ему о своей ориентации поведать. — Хван прекрасно помнил все те гомофобные высказывания того пьяницы в сторону его сына. И если сам Хёнджин даже и близко представить не мог, что когда-то он смог бы открыться перед своими родителями… При том, что они не смели на него никогда поднимать руку! А как у мелкого хватило на это смелости? Как он так спалился? Джинни, встретившись с недоуменным и немного недоверчивым взглядом со стороны Ли, понимает, что палку перегнул сейчас и полез явно туда, где его не ждали. Просто настолько заварился в своих собственных размышлениях, что забылся, что общается не с другом и не близким человеком, а в первую очередь со своим «бракованным соулом», который его терпеть не может и с которым они совершенно не ладят. Поэтому парень быстро исправляется, в воздух бросив: — Можешь не отвечать, если не хочешь. Это я так… Просто спросил. Дальнейшие действия они выполняют на автомате и в полной тишине. Добирают все необходимые продукты, расплачиваются за них на кассе и выходят на улицу, чтобы дойти прямиком до общежития Феликса. Таков был их общий план, который они не обговаривали, но которого оба придерживались. Однако, когда до места назначения осталось чуть меньше половины пути, тишину вдруг прорезал тихий голос младшего: — А я ему и не рассказывал. Джинни от неожиданности вздрагивает и переводит взгляд на своего спутника. Он-то был уверен, что сегодня, до самой общаги, между ними ни слова не проскочит больше. Потому что мелкий в магазине совсем затих, погрузившись в свои тяжёлые мысли. Он даже больше ни разу не поднял телефон, хотя на него продолжали приходить бесконечные уведомления о сообщениях от того хёна. И Хван в тот момент одновременно обрадовался этому факту, что Ликс хёна игнорит, и одновременно пожалел, что вообще решил затронуть тему отца. Ведь Цыплёнок теперь выглядел таким несчастным и понурым стараниями Хвана. Именно поэтому Джинни так сильно удивился внезапному ответу. — А как он тогда..? — Сам спалил. — выдыхает Ликс, — По моей глупости, конечно. Младший шёл, уткнувшись глазами в землю, и старался лишний раз головы не поднимать. Как будто так было чуточку проще разговаривать. — Это произошло в мой день рождения, кстати. — невесело хохотнул Феликс. И Хвана накрыло резким воспоминанием. Точно. Ведь не так давно, в свой день рождения, Цыплёнок был совсем грустным. Выключил телефон, оборвав любую связь с друзьями и пошёл бродить по городу совсем один. Шлялся в парке и хотел провести так весь день. Если бы Хван с Кками своим внезапным появлением все его планы не разрушили. И после разговора с той женщиной — постоянной клиенткой Чонина, когда они с соулом разругались, мелкий проговорился. Бросил тогда что-то об «испорченном, благодаря папаше, празднике». Теперь пазл сложился и Джинни пробрал озноб. Страшно представить, что там могло случиться. — Он тогда улететь должен был. — снова подал голос Ликс, — По работе что-то. И я так обрадовался такой удаче. Ведь впервые за последние несколько лет, в мой день рождения, этот уб-блюдок... — голос его предательски дрогнул. Воспоминания всё ещё заставляли Феликса заикаться при упоминании этого урода, но он постарался взять себя в руки и продолжить рассказ спокойно, как будто его ничего не волновало: — Я так обрадовался, что этот ублюдок не будет своей пьяной рожей светить передо мной. И забыл о всяких осторожностях. На радостях даже решил своего парня позвать к себе домой. Хёнджин нахмурился. А Феликс продолжал: — Мы провели обычное, как и полагается, свидание: сходили в кино, потом в кафе… И под конец, я рискнул позвать парня к себе домой. Отец ведь уехал на несколько дней! Какая удача! Видимо, под действием эйфории я почувствовал полную вседозволенность. — он сделал паузу и легко пнул камешек, который попался под подошву кроссовка. — Ну, и ты ведь представляешь, чем могли в спальне заниматься два влюблённых подростка? — Ликс неловко хохотнул и слегка покраснел, а потом, выдохнув, продолжил, — Всё было хорошо. Поначалу. Я бы сказал даже замечательно! Мы вообще потеряли какую-либо связь с реальностью, забыли о всём внешнем мире… Пока он не напомнил о себе сам. Буквально с ноги влетев. Когда я внезапно услышал, как моя дверь в спальню открывается. На этом моменте сердце Джинни остановилось, а тело пробрало до самых костей. Он сразу же представил, что могло последовать за этим. И да, он понимал, что в спальне Феликса два подростка с бушующими гормонами явно не чай пили, а занимались куда более интимными вещами и если именно в этот момент их спалил его гомофобный папаша… Это же полный пиздец. Это подтвердил и Ликс, продолжив свой рассказ. Он, конечно, решил упустить некоторые моменты, чтобы совсем черноту не наводить, но всё равно рассказ пугал. — Мой парень еле спасся из этого дерьма, а вот мне бежать было некуда и я получил по полной. Два дня с кровати не вставал, — Ли слабо всхлипнул, — Я ещё не упоминал, что в то время у моего папаши бизнес процветал? У него была сеть частных психиатрических клиник. Так вот, он пообещал меня там запереть. Упечь в дурку, представляешь? — парень всхлипнул ещё раз и рваным движением руки вытер с глаз скопившуюся влагу, — И вот тогда я понял, что это всё. Конец. Либо я сейчас сбегаю, либо никогда больше света не увижу. В то время я уже давненько общался с Чаном и он, подключив программу защиты свидетелей уже готовил для меня побег. Но когда я ему позвонил, через несколько дней после дня рождения, по видео-связи, в тайне от отца, конечно же… Брат был в таком ужасе, когда увидел меня, поэтому сразу приказал хватать всё самое ценное, вроде документов, и бежать прямо сейчас в аэропорт. Не мешкая ни секунды. Потому что это буквально был вопрос жизни и смерти. Если бы меня упекли в дурку, то я бы уже не вышел оттуда никогда. Отец бы всё сделал для этого. По крайней мере, пока не вылечил бы мою «неправильную» ориентацию, точно не выпустил бы. Так что, быстро собрав вещи, я сбежал без оглядки. Пришлось провести ночь на улице, потому что ближайший рейс, который смог достать Чани был только на утро. Но я не жаловался. Меня грела мысль, что я скоро буду свободен. И, благо, всё удалось и вот я тут. Закончив рассказ, он затих и с замиранием сердца ожидал того, что же скажет Хван на это. И не то чтобы он желал сочувствия с его стороны или что-то в этом роде. Вовсе нет. Просто было немного страшно. Он же душу сейчас, буквально, наизнанку вывернул, а такое всегда пугает. А ещё блондин переживал, что переборщил с подробностями и рассказом. Парень осторожно глянул на старшего. Тот шёл, смотря прямо перед собой. На лице ни единой эмоции, а ещё он продолжал молчать и, может быть, слегка хмурился. Ликс забеспокоился не на шутку. Не надо было ему выкладывать всю подноготную. С чего он вообще решил, что Хёнджину будет интересно слушать жалкие сопливые истории ненавистного ему парня? Даже Джисону и Чану Феликс всего этого не рассказывал, а вот Хёнджину с чего-то решил выложить и теперь страшно жалел об этом. Быстро вытерев внезапно набежавшие слёзы, он собирался уже отшутиться как-нибудь, изобразив, что это всё была шутка и вообще он этот жуткий рассказ придумал только что, как Хван всё же подал голос: — А бойфренд твой что? Ликс замер и нахмурился. — А что с ним? — Он просто съебал в закат? — недоуменно и как-то слишком уж обвинительно-агрессивно поинтересовался Хван. Это поставило блондина в тупик. Хёнджин сейчас, что, на его бывшего парня наезжает? — А что он мог сделать? Вместе со мной получить по голове? — Хотя бы это, — фыркает Джинни, — Раз защитить был не в состоянии. Глядишь, если бы твой папаша-ублюдок разделил свою агрессию на двоих, то тебе не так сильно бы досталось! Феликс от таких заявлений обомлел. — Ты вообще слышишь, что сейчас несёшь? — возмущается он. Хван всерьёз сейчас желает парню, которого он даже не знает, быть покалеченным? — Да! Слышу! — рявкает Джинни, — Во всей этой истории меня поразил не твой папаша-тиран. Потому что от того ничего другого ожидать и не стоило. Меня твой бывший убил! Который вообще ничего не сделал! — А что он мог сделать? — восклицает Феликс, — Мой папа угрожал запечь его в психушку вместе со мной! И он бы сделал это, поверь! А Дамион хотел пойти в юриспрюденцию! Этот случай бы всю его карьеру накрыл медным тазом! — То есть для этого мудака будущая карьера была важнее жизни любимого человека? Цыплёнок, ты сейчас серьёзно? — Не называй его мудаком, это во-первых! А во-вторых, мой папаша — жуткий тиран! А нам тогда по 17 лет было! Что ты хочешь от подростка? — Яйца! Ему бы, в первую очередь, не помешало их отрастить! — плюнул зло Джинни. Он действительно недоумевал. Тот парень и палец об палец не ударил, он ничего не сделал, даже в ту ночь побега не укрыл своего бойфренда, из-за чего последнему пришлось на улице мёрзнуть! А мелкий этого мудака ещё и защищает! А в младшем бушует самый настоящий праведный гнев. Он действительно не понимает, чего старший взъелся ни с того, ни с сего на парня из его прошлого. — Да что ты понимаешь в этом? — кричит он, — Ты же моего папашу не знаешь даже! Джинни от таких громких и возмутительных заявлений резко останавливается посреди улицы и поворачивается к мелкому. Он уставился на него во все глаза, не веря своим ушам и тому, что услышал только что: — Это Я твоего папашу не знаю? Я?!? Ты сейчас шутишь что ли? — кричит он на всю улицу, при этом тряся своей левой загипсованной рукой, — Я твоего папашу во всех аспектах выучил! Вдоль и поперёк! Когда по морде от него получал! А бывший твой — трусливый мудак, каких ещё поискать надо! И этот тип собрался в юриспруденцию? Смешно! Кого он защищать будет, если не смог защитить любимого человека! Феликс, вздрогнув, тут же затыкается. Последний аргумент старшего просто сбил на повал и лишил какой-либо уверенности. Уверенности в собственной правоте. Ли попросту нечего было возразить в ответ. Хван был прав. Человек, которому Ликси доверил в то время своё сердце и душу ничего не сделал. Позорно и трусливо сбежал, поджав хвост. И потом Дамион даже ни разу не написал ему и не позвонил. Не поинтересовался, жив ли Феликс вообще. Пропал, как будто в воду канул. И маленький, трусливый, наивный Ёнбок решил тогда, что так даже лучше. Для себя, в своей голове зачем-то оправдал такой низкий и жалкий поступок бойфренда и, возможно, даже чуточку винил себя за произошедшее. А Хёнджин… Они же с ним даже не друзья! Всего лишь два «бракованных» соулмейта, но он всё же выступил против. Против его папаши и против сегодняшнего сталкера. Он не побоялся. Он буквально рисковал своей жизнью и получил сильную травму! И сейчас тоже поставил себя под удар, угрожая сталкеру и всей их шайке… Почему? Зачем он это делает? Но сил, задать этот вопрос, у Феликса уже не было. Слишком много потрясений за день. Он был морально и физически истощён и хотел просто домой: упасть в постель и уснуть надолго. К тому же они дошли уже до его общежития. Хван, так и не дождавшись возражений со стороны Феликса, про себя порадовался своей победе в их споре. У него была ещё парочка аргументов в запасе, один из которых был очевидней некуда: Ликса, этот бывший-мудак, не любил. От слова совсем. Иначе бы он что-то, но сделал тогда. Может Джинни слишком наивен, конечно, и смотрит на мир сквозь розовые очки, но он искренне считал, что любовь — это навсегда. Разве, когда говоришь «люблю» — это не означает быть вместе и любить до самой смерти? Он считал, что означает. И если ты не готов взять на себя хотя бы частичку боли любимого человека, это означает, что этот человек, просто напросто, не твой любимый. Вот и всё. Но аргумент этот был слишком жестоким и Джинни сомневался, что его стоило использовать, а потому приберёг его на самый крайний случай, если бы Ликс продолжил и дальше с пеной у рта доказывать, что его бывший бойфренд святой человек. Ведь нынешнее состояние Цыплёнка такое себе, так что старший решил, что на сегодня с Феликса хватит. К тому же Джинни был уверен, что парень и сам всё прекрасно осознал, понял и сделал соответствующие выводы. Хван остановился недалеко от дверей в общагу, вздохнул и, не спрашивая разрешения, забрал из рук Цыплёнка пакет с продуктами. Тот не стал сопротивляться и покорно отдал его. Старший ещё немного помялся, а затем тихо и неловко произнёс: — Ну, давай. Иди в общагу. И пока что ли? Феликс ничего не говорит, просто неловко кивает и на том они расходятся. Точнее Ли скрывается за дверьми общежития, а Хван, как и планировал, вызывает себе такси.***
Феликс не помнил, как поднялся на свой этаж, не помнил он и как дошел до нужной двери и как её открыл. Как бросил сухое «привет» в воздух Хану тоже не помнил. И даже упустил момент, когда завалился без задних ног, прямо в одежде на кровать. Всё было, как в тумане. Джисон в это время сидел за компьютерным столом и обернулся к Ликси, чтобы поинтересоваться: — Тяжёлый день? — Угу. — глухо ответил ему Феликс, так как лицом уткнулся в подушку. — Понимаю. — кивнул сочувствующе Хани. Он закусил губу, раздумывая некоторое время над каким-то важным вопросом и всё же решился. — Слушай, Ликси… — начал он. — Ммм? — раздалось снова глухое с кровати. — Мне нужно выговориться. — сообщил Джисон, — Но грузить я тебя не хочу, поэтому ты можешь даже не слушать, просто изредка говори что-то вроде «угу» и так я буду думать, что ты меня слушаешь. Хорошо? Ли поворачивает лицо в сторону Хана. — Мне вовсе не сложно послушать. Можешь рассказывать. — позволил он. Ему самому сейчас требовалось на что-то отвлечься. И раз Джисон сам предложил, то почему бы и нет? Хан, кивнув и вдохнув побольше воздуха, начал: — Хёны! Они меня достали! Они выжали из меня все соки! Я так устал, Ликси, ты не представляешь! Феликс, не ожидавший такого внезапного эмоционального выброса, в удивлении поднял одну бровь и даже приподнялся с подушки, чтобы слушать друга более внимательно. А тот продолжал свою экспрессивную эмоциональную речь: — Чанбин-хён и Чан-хён поругались. Я не знаю, что там у них конкретно произошло, потому что оба изображают немую рыбу и отмахиваются от меня и моих попыток выяснить что-то по этому поводу. И при этом они оба злостно выносят мне мозги! Каждый божий день! Во-первых, это невозможно! Невозможно работать в такой обстановке! Они не общаются нормально! А нам выступать скоро, между прочим! А во-вторых, ты бы слышал, как они разговаривают, когда им приходится это делать, например, по работе. Сидят, как два придурка-истукана за одним столом и такие: «Хани, дорогуша, передай Чану, что он должен будет сделать сводку записи!», а Чан-хён, который, конечно же, всё слышал и без моей голубиной почты, такой: «Хани, милый, передай Бинни, что я закончил с этим ещё вчера!». И я сижу между ними, как придурок и просто молчу. А ещё думаю, что я в этом дурдоме вообще забыл! Никаких тебе шуток и веселья, как раньше! И работа стала из-за этого такой выматывающей! Они даже домой уходят по отдельности, представляешь? Специально дожидаются, чтобы один свалил, и только тогда уходят сами! Ведь не дай Боже им на улице столкнуться! Я просто вымотан, Ликси! Я так устал! На меня сейчас давит не столько предстоящее выступление, сколько то, как мы будем с такой обстановкой в коллективе это делать! Зрители ведь не дураки! Они увидят это всё! Этот напряг в команде, эту разрозненность и наш концерт полетит в тартарары! А я этого не хочу! Это будет конец всему! Хан выдохнул, ведь самую эмоциональную часть он закончил, а потому блаженно улыбнулся. — Боже. Какое облечение. — произносит он, — Я весь вечер тебя ждал. Мне надо было хоть кому-то выговорится. Иначе ещё чуть-чуть и я бы рехнулся, отвечаю! Ликс в шоке. Он сам в последнее время обитал где-то между реальностью и сном, варился в своих мыслях и даже не замечал, что между двумя старшими существует, оказывается, такая проблема. — Эммм… Я могу с Чани поговорить? — предлагает он и Джисон тут же протестует: — Чтооо? Нет, не смей! Я не для этого тебе всё это рассказал! Не грузись по этому поводу! — Как я могу не грузиться, когда у моих друзей проблемы? — не понимает Ли. — Правда, Ликси, забей! — настаивает Хани, — Я же сказал, мне просто нужно было выговориться. — Так у тебя для этого есть парень. — замечает Феликс очевидную вещь и Джисон громко цокает. — Хо повесится скоро, если я ему ещё раз пожалуюсь. И уши у него завянут. Я его уже неделю достаю... — выказал свои опасения Джисон. — Я вообще в шоке, как Минхо-хён всё ещё не порешал этих двоих, что обижают его «бельчонка». — блондин показал кавычки в воздухе, на что Джисон смущённо хохотнул, а потом сообщил: — Так это я его попросил потому что. Иначе бы он давно вмешался. А я сам хочу разобраться с этой проблемой. В конце-то концов, это же мои сокомандники и проблема 3RACH-и — проблема только 3RACH-и! Я должен быть хоть чуть-чуть ответственнее и хотя бы раз взять всё в свои руки! Чтобы своему бойфренду соответвовать. Поэтому ни ты, ни Хо не должны в это вмешиваться. Хорошо? И он внимательно уставился на друга, в ожидании, что тот даст обещание никак не влиять на ситуацию. Но Феликс и не собирался. Он понял друга и его мотивы, а потому согласно кивнул и снова голову повалил на подушку. — Так. А что это мы всё обо мне? — начал вдруг хитренько Хан и Ли напрягся, — Мне тут одна птичка на хвостике принесла, что у тебя что-то наклёвывается с Уджин-хёном. Когда ты собираешься меня в эти подробности посвятить? М? Я уже почти обиделся, между прочим. — Ну, давай сейчас посвящу? — предлагает Ликс. — Было бы славно. Я весь внимание. — Он пригласил меня на выставку в конце месяца. — Ого! Типа свидание? — Типа того. — Ваааа!!! — обрадовался сначала Хани, а потом, кое что вспомнив, резко стих. — И ты ведь согласился, да? — уточнил он. Ликс подозрительно молчал. — Скажи, пожалуйста, что ты не продинамил хёна во второй раз? —взмолился Хани. — Не продинамил. — отвечает ему на выдохе Феликс. — Вааа! Неужели мы скоро, как лучшие друзяшки будем вместе промывать кости своим парням! — радовался совершенно искренне Хани, подпрыгивая на месте. И пофиг, что его бойфренд обычно всегда и во всём идеален и никогда не косячит, но всё равно… Мало ли что будет в будущем? Вдруг случится такое, что они поругаются вдруг и тогда Хани с чистой совестью сможет промывать ему косточки вместе со своим лучшим другом! — Раз уж у тебя с кое-кем, чьё имя называть нельзя, всё совсем плохо, то я рад, что ты решил дать шанс Уджин-хёну! — продолжал говорить Хани, отвернувшись на стуле к компьютеру, чтобы параллельно разговору продолжить делать свою домашнюю работу. При этом, совсем не обращая внимания на то, что Ликс отвечал ему без особого интереса, а сейчас и вовсе стих, не давая никаких комментариев. — К тому же хён рисует, а ты у нас по художникам сохнешь. И профессии у вас схожи, и интересы… Да и парень он замечательный в целом. Я был бы очень рад, если бы вы с ним по итогу сошлись. Я прямо чувствую себя купидоном. Это так воодушевляет! Я ещё никогда не выступал в подобной роли! — делился своими эмоциями Джисон, работая мышкой в программе. — Хани… — прерывает его глухой голос с кровати. — Ммм? — мычит тот в ответ, не отвлекаясь от создания прототипа чертежа на экране компьютера. — Мне кажется, что он мне нравится… — Так это же вообще пушка! — восклицает Джисон, — Это значит, что я точно купидон! — Но, Хани… — снова подает голос Феликс, но его нагло прерывают. — Тебе, кстати, вовсе не обязательно дожидаться той выставки, которая через месяц! Пригласи Уджин-хёна на свидание сейчас. В качестве компенсации за то, что отшил его на первом курсе, очень даже сойдёт… — Хани… — снова пытает удачу Ликс. Но тот не слышит и продолжает тарахтеть: — Блин! Я так жду не дождусь, когда вы сойдетесь. Ведь тогда я смогу издеваться над вами и заставлять тебя краснеть всякими неловкими шуточками про сладкую парочку. Прямо как вы постоянно прикалываетесь надо мной и Хо. Не уверен, что мне удастся поиздеваться на Уджин-хёном, но над тобой точно! — Хани! — И не проси меня даже! Я буду это делать! И сливать всякие подробности Чан-хёну! Наверняка, ему будет интересно, чем там его братишка занимается со своим новоявленным бойфрендом. — Хани! — Ой. Точно. А вдруг Уджин-хёну это совсем не понравится? И вообще, я, наверное, сильно забегаю вперёд. Вы же ещё даже на свидании не были… Но в любом случае, я держу за тебя и Уджин-хёна кулачки! И нахожусь в полном предвкушении! — Хани, блин! Да я не про него говорю! — прерывает, наконец, этот бесконечный поток слов Ликс, прилично так повышая голос и снова приподнимаясь на подушке, чтобы затем отчаянно схватиться за свои длинные волосы и громко взвыть: — Я говорил про Хвана! Это он мне нравится! А потом всхлипывает: — Кажется… — Ну, так, а я о чём? Вы же идеально сочета… — начинает было Хан и тут же застывает, когда до него медленно, но верно доходит смысл слов друга. Он сильно хмурится, думая, что ему послышалось. Но нет. Он определённо слышал именно это. — Погоди… Ты сказал… ЧТО?!!? — резко оборачивается Джисон в кресле, уставившись во все глаза на несчастного Цыплёнка в кровати.