Chamomile/Ромашка

Чонин зашёл в полную студентов аудиторию и сразу направился к лучшему другу. Они ведь уже помирились и можно было вновь общаться, как прежде. Ким Сынмин, сидя за партой, вовсе не готовился к предстоящему занятию, а что-то с усердием разглядывал на ноутбуке. Подойдя ближе, Ян увидел, что это были снимки. С концертов, с других мероприятий и общие университетские в том числе. Если подытожить, то все те, где было запечатлено ближайшее окружение Чонина. Преподавателя ещё не было в аудитории, так что и Ян мог позволить себе позаниматься какой-нибудь ерундой. Например, выяснить у друга — какого чёрта тот делал? — Что это ты делаешь? — поинтересовался Айенни, хотя ответ и сам прекрасно знал. — Ищу твою судьбу. — просто ответил Минни. — Ты опять? — насупился Ян. — Не опять, а снова! — поправил его Сынмин. — Мы только что помирились, а ты снова копаешься в моей личной жизни. Мне кажется или жизнь тебя ничему не учит? — Тебе кажется. — сначала отшутился Сынмин, а когда понял, что друг уставился на него немигающим осуждающим взглядом, то стал чуточку серьёзнее: — Слушай, Айенни. Я просто хочу найти его. Но делать с этим ничего не собираюсь. Правда. Сам к нему не пойду и толкать тебя к нему не буду. Можешь быть спокоен. — Тогда зачем ты это делаешь, если не собираешься ничего менять? — Ян был искренне убежден, что все люди всегда что-то делают, преследуя некую цель. — Просто это — уже как идея фикс. Если я начал, то я должен закончить. Докопаться до самой сути — моё призвание, как будущего «журналюги». — нарочито гордо произнёс Сынмин. — А я думаю, что у тебя просто своей личной жизни нет, вот ты и копаешься в чужой. — фыркнул Айенни и вдруг внезапно оживился, — Давай тебе девушку хорошенькую найдём? Или парня? Кого хочешь? Ким вдруг резко замирает, прекращает переключать и увеличивать кадры на ноутбуке и неприятно морщится. — Нет. — резко отрезает он, — Упаси боже. Айенни в шоке таращится на друга. До этого он ни разу не видел, чтобы Минни так агрессивно-негативно отзывался о теме отношений. Обычно он мог отшучиваться или что-то вроде того, но никогда не было такого серьёзно-настроенного «нет». Что-то явно произошло и это настораживало. — Почему? — совершенно искренне удивился Чонин. — Потому что мне такого «счастья», — Сынмин показал руками кавычки в воздухе, — Нафиг не надо. Ян похлопал глазками. Ему казалось, что он должен немедленно и очень серьёзно поговорить с другом. Видимо тот какие-то неправильные выводы сделал и вполне возможно, что косвенно в этом был виноват сам Чонин. Сколько раз он плакался и страдал на плече Кима из-за неудавшейся любви? Очень много. Вот поэтому, наверное, сейчас друг мыслит именно так. — Слушай, отношения это очень непросто, я знаю. И не всегда случается так, как тебе хочется, но… Любовь — это же так прекрасно! — спорит Айенни. — Ага. Ты, я гляжу, в полном восторге. И Хёнликсы. А Чанбин-хён то как счастлив! Пипец! — фыркает Минни. А потом застывает, понимая, что только что сказал лишнее. Он медленно поворачивает голову в сторону Чонина. Тот слегка завис, смотрит перед собой и осознаёт, что он, только что, услышал. В его голове непрерывно двигаются шестерёнки. Он глупым никогда не был. — У Чанбин-хёна кто-то есть? — осторожно спрашивает он. А Минни закусывает губу. Говорить про такую тайну всё ещё было нельзя — это попросту некрасиво с его стороны. Но друг этого не знает и просто продолжает гадать дальше, самостоятельно собирая пазл в голове. — У него кто-то был? — шепчет он, — И они расстались? Очень нехорошо расстались? Да? Ян видел в этом единственное объяснение, которое более или менее походило на правду. Но на лице Минни не дрогнул ни один мускул. И было сложно предполагать, а правильно ли Чонин всё понял. «Значит мимо и надо смотреть в другую сторону.» — именно так истолковал молчание своего друга Чонин и уже начал перебирать в голове другие варианты, как его прерывает Ким: — Слушай! Айенни! Остановись! Чанбин-хён доверил мне слишком важную тайну и я не должен был вообще об этом упоминать! И да, у него был соул и всё вышло… — он осёкся, не зная какое слово применить к такому ужасному, без всяких прикрас, случаю. Ведь, что не скажи — всё будет не то. — Но вышло не как в сказке «про долго и счастливо»? — осторожно предложил свой вариант Ян. — Да! — охотно согласился с его мыслью Сынмин, — Вышло всё слишком далёким от сказки. И я не могу тебе рассказать подробностей, потому что это слишком личное. Прости? — Ким виновато глянул на друга. Будь это его тайна, он бы поделился ей с Айенни в обязательном порядке, но она ему не принадлежала. Все воспоминания о той девушке были не его и он не станет пустословить. Чонин кивнул. Он совсем не обижался. — Я понимаю. Всё в порядке. — улыбнулся слабо он и с души Кима отлегло. Не хотелось, вновь приобретя друга, опять его терять. — Но даже если у хёна всё плохо, и у Хёнликсов тоже не совсем понятно, что творится между ними, и даже если я провалился на любовном фронте, то это всё ещё не доказывает, что любовь — это плохо! — вернулся Ян к их первоначальному спору. — Как по мне — это как нельзя лучше доказывает моё мнение на этот счёт. — Нет! — И с чего ты так уверен? — скептично поднял бровь Ким. — Потому что ты забыл про Минсонов! — воскликнул парень. На памяти Чонина это самая крепкая пара с самыми крепкими отношениями, какие он только мог видеть. Можно было, конечно, в пример привести тех же собственных родителей, которые со студенческих лет вместе или родителей самого Сынмина, которые встретились на работе и по сей день живут душа в душу, но тогда друг мог бы утверждать, что родители — не того поля ягода. Якобы они — люди совершенно другой эпохи и закалки, сейчас молодое поколение не такое и всё в таком духе. Поэтому Айенни без зазрения совести коснулся именно пары Минхо и Джисона. И против такого аргумента у друга ничего не должно быть. Сынмин закатил глаза и громко фыркнул, показывая своё огромное и железобетонное «фи» на этот счёт. — Минсоны — это одно большое и огромное исключение из правил! Ошибка выжившего! — хохотнул Ким, а потом заметил некую печаль в глазах друга и тяжело вздохнул. — Дружище, ты не должен беспокоиться. — обратился он к Яну, — Я не демонизирую отношения. И не стал к ним относиться как-то не так, только потому, что насмотрелся на весь пиздец, который может из-за них случится. Если вдруг где-то или когда-то появится милая девушка со схожими со мной интересами и, что самое главное, готовая меня вытерпеть, я не стану её отталкивать, только потому, что у одного моего друга случилась беда, связанная с его родственной душой. При упоминании последнего у Чонина заметно померк взгляд. Он понял, кого имел в виду Ким, говоря про родственную душу. Хотя уже вроде как смирился, что не судьба, но упоминание этого парня всё равно оставляло некое чувство тоски на душе. — Просто я не хочу, чтобы ты был несчастлив и одинок. — печально произнёс Айенни. — Но я не одинок! — воскликнул Минни, — У меня прекрасная семья, самые крутые в мире друзья и мне не нужны какие-то там отношения, просто… Потому что они есть у всех и все про них говорят! И вообще, знаешь что? — поиграл Сынмин бровями и Чонин сразу насторожился. «Сейчас что-то будет.» — понял он. — Моя любовь всегда была со мной! Вот она! — и Ким любовно, очень трепетно погладил свою камеру, что лежала на парте, рядом с его ноутбуком. Он попытался вновь всё свести к шутке надеялся таким образом разрядить эту обстановку, но Ян что-то не улыбался, так что, вздохнув, Сынмин замолк. Он понимал, что друг всё ещё в своих мыслях и вполне вероятно сейчас переживает не только из-за своей неудавшейся любви, но ещё почему-то за самого Сынмина, приписав ему несуществующих проблем. Но у Кима их не было и, он ни капли не лукавил. Он не чувствовал себя ущербным или каким-то не таким на фоне остальных людей. Хотя возможно ранее, ещё в школе, и были комплексы по этому поводу, но не сейчас. Ведь на данный момент времени он ощущал себя полноценным человеком. Он не переживал о том, что его интересы далеки от интересов большинства. Он предпочитал радоваться тому, что имеет. Заниматься любимым хобби, познавать мир, думать о своей будущей карьере, помогать друзьям с их отношениями — в этом заключалась радость его жизни. Тут сходились все точки, из которых состоял Ким Сынмин и ничего лишнего ему не нужно было. — Не переживай за меня. — мягко попросил, слегка улыбнувшись Сынмин, а потом зачем-то наклонился к другу и прошептал: — «Нини». И сразу залился смехом, в то время как обалдевший от жизни Чонин покраснел до самых кончиков волос. — Не смей меня так называть! — возмутился он. — Почему? — Потому! — А Чан-хёну, значит, можно? — Да! — Почему? — Потому что это Чан-хён! — Ну-ну. — поиграл бровями Сынмин, в то время как Чонин, последний раз громко фыркнув, отвернулся и изобразил бурную подготовку к занятиям. Внушил себе, что рядом с ним никто не сидел и никого он не видел, и главное — ничьи смешки он не слышал. Преподавателя всё ещё не было в аудитории, о чём парень сейчас страшно жалел. Ведь Сынмин раздражал! «Поговорил, называется с человеком на серьёзную тему!» — сокрушался Айенни про себя. Благо, когда на фотографа прекратили обращать внимание, то он сам отстал и вернулся к своему первоначальному занятию — поиску «родственной души» Чонина. Ян некоторое время, краем глаза понаблюдал за ним, потом вздохнул и сообщил: — Я не хочу знать. Ким вздрогнул. Он не совсем понял, о чём речь, но прозвучало это несколько категорично, что не могло не напрячь. — Ты о чём? — переспросил он, надеясь, что просто неправильно услышал. — Я говорю, что если ты найдёшь моего соулмейта, то не говори мне о нём. Я не хочу знать, кто это. Теперь пришла очередь Кима офигевать от происходящего. Это ведь было, чуть ли не главной целью всей жизни его лучшего друга — найти свою «родственную душу». В конце средней школы ещё началось, продолжалось до сих пор и теперь вдруг Ян такое заявляет. — Ты же это сейчас не из-за… — Нет! Дело не в Чанбин-хёне. Просто я задумался над твоими словами и решил, что ты прав. Я вполне себе самодостаточный человек без всяких вторых половинок. И если суждено, то жизнь меня сама с моим соулмейтом сведёт. А пока я хочу сосредоточиться на более важных вещах. Например, на учёбе и карьере. — улыбнулся Ян, — Поэтому не говори мне, хорошо? Ким неуверенно кивнул, соглашаясь. Лишь бросил беглый взгляд на фотографию, где на него с экрана ноутбука смотрел один человек, у которого отчётливо наблюдался разный оттенок глаз. Точно такая же гетерохромия при особом освещении, как и у его друга. Язык уже чесался рассказать, ведь чтобы свести двух людей оставалось всего ничего, только рот открыть и произнести что-то вроде «смотри!», но… Но Минни попросили молчать. И он будет уважать это решение, так же как Чонин отнёсся с уважением к его. Поэтому парень, не задумываясь, просто берёт и захлопывает ноут. Одной тайной больше, одной меньше.

***

— Вот это прорвало! — комментирует ошарашенный Джисон, заглядывая через плечо друга в экран его мобильного. — Он что, каждый день посты выкладывает? — удивилась Юна, тоже привстав на своём месте, чтобы видеть происходящее на экране смартфона. — Да. Судя по датам с той недели ещё. По одному рисунку. Каждый день. — кивнула Джису. — Это уже на какой-то сталкинг походит. — поморщилась блондинка. — Или гиперфиксацию. — пожимает плечами Хани, а потом обращается к притихшему другу, — Ты всё ещё в него влюблён? Или с приобретением нового краша забыл своего художника? — Забыл, конечно! Раз умудрился не сразу эти посты заметить! — хихикнула Лия. Один Ликс в беседе не участвовал и ничего не говорил. Хотя темой бурного обсуждения был именно он. Феликс тупо пялился в экран смартфона и одновременно в никуда. Он всё разглядывал и разглядывал эти рисунки по несколько минут, потом открывал следующие, снова вглядывался в каждую чёрточку и каждый штрих, а потом возвращался назад к уже просмотренным и так по новой. За последнюю неделю было опубликовано сразу несколько «каруселей» и фотографий в инсте. И все, (абсолютно все!) рисунки были с изображением Феликса. Либо срисовка с его фото, либо его портрет, выдуманный воображением, либо изображение Ликси, когда он чем-то занят в университете. Например, когда он стоял в коридоре и изучал расписание. И блондин совсем не знал, как ему реагировать на всё это. Раньше у него бегали мурашки по всему телу от каждого, пусть даже не очень аккуратного, скетча. Когда художник опубликовал его портрет в первый раз, то Феликс почувствовал целый рой бабочек в животе и некое чувство то ли окрылённости, то ли влюблённости. А ещё испуг и предвкушение. Но сейчас… Сейчас он и правда настолько зациклился на Хване и на всём, что происходило между ними, что даже прекратил с замиранием сердца ожидать новые посты художника. А тут случайно, от нечего делать, на перемене между занятиями, заглянул на страничку, которую так давно не посещал, а там куча новых рисунков! Да ещё и все с его портретами! И Феликс ощущал от этого какие-то слишком странные и противоречивые чувства. С одной стороны, он всецело поглощен Хёнджином, думает о нём, общается с ним, следит за ним, а с другой всё равно оставалось некое ощущение трепета, когда он смотрел на эти посты художника. И Хани, когда художник опубликовал первый портрет Феликса, верно подметил: в то время Ликси не осознавал, но он хотел, чтобы этим тайным художником оказался Хван. Сердце желало в это верить. Но сколько бы сейчас не допрашивал Ликс своего соула, тот оставался непреклонным: со средней школы он ни разу не брал кисть и краски в руки. И вообще возмущался, чего Ли к нему пристал, как банный лист с этим вопросом. Таким образом, чтобы не раздражать парня, Ликси решил заткнуться и не поднимать больше этой темы. Ведь какая вероятность, что художник этот, и правда, Хван? Правильно. Почти что нулевая. А теперь вот Ли заходит и тут такое. Феликс молча блочит телефон и ложится головой на сложенные на парте руки. Выглядит каким-то уставшим. Или разочарованным. Сложно вот так сказать с первого взгляда, каким он был. — Эй. Ты в порядке? — обеспокоенно интересуется Хани. — Ага. — выдыхает Ли и это явная ложь. — Это сложно, наверное, да? — с сочувствием в голосе обратилась Лия к блондину и, тот кивнул в ответ. Юна с Джисоном переглянулись: — Вы о чем? — спросили они. — Просто Ликси хочет, чтобы этим художником оказался Хван Хёнджин. Но если нет, то чтобы тайный художник воспринимал его просто как музу и не больше. Ликс закусил губу. Да именно такие противоречивые чувства он и испытывал. Если попробовать описать это простым языком, то как будто он всё это время смотрел на прилавок с вкусными тортиками. Но они были ему не по карману по причине слишком завышенной для него цены. Потом Ли решил обратить внимание на что-то, что было для него более доступно — на простые пироженки в пекарне по соседству. Не такие раскрученные, как те же тортики, но не менее вкусные, как оказалось. И когда он привык к ним, когда привык мечтать и желать чего-то более достижимого, ему вдруг в лицо прилетает этот дорогущий торт, на который он засматривался всё это время. И да. Торт всё ещё хотелось попробовать, но Ликс был уже и так счастлив, имея в руках простое пирожное. А что делать теперь, с этим тортом, представления не имел. Да, аналогия, вполне вероятно, выглядит глупо, и слишком уж утрированно. Ведь чувства — более сложная химия. И на примере, с простыми тортиками и пирожными, их не объяснишь. Но это именно то, что чувствовал в данный момент Феликс. И единственный исход для себя, который он видел, изобразить, что ничего не было. Пусть существует этот художник где-то там, пусть вдохновляется его лицом, возможно даже испытывает нечто большее по отношению к нему. Но в данный момент времени у Ликса был Хван и влюблённость в него. В простого и хорошего парня. И сейчас именно он вызывал трепет и тепло в душе, нежели какой-то недостижимый тайный художник из интернета. Так что пока, пожалуй,Феликс отложит тортик в сторонку. До лучших времён, как говорится.

***

Йеджи, находясь в доме у брата, решила немного прибраться, ведь Хёнджин, как обычно развёл бардак. Она открыла шкафчик под раковиной на кухне с целью вынести мусор, когда будет выходить на тренировку в агенство и охнула, ужаснувшись тому, что увидела. Девушка села на корточки и протянула руки к отдельному, отложенному в сторонку пакету. Скорее всего, кузен планировал незаметно от неё или кого-нибудь ещё, вынести его, но по какой-то причине забылся. И вот так этот мешок остался лежать под раковиной. Она достала его и слегка порылась в нём. Бутылки, банки и другие ёмкости, которые объединяло лишь одно — они все были из под спиртного. И Йеджи понимала, откуда могут расти ноги. Она была в курсе на счёт состояния отца двоюродного брата и о том, что дядя не пускал к себе свою семью: ни жену, ни сына. И что Джинни сейчас переживает далеко не простой период в жизни. Но разве же это повод так много пить? Есть ведь другие способы избавиться от душевной боли и не обязательно они должны быть саморазрушительными. Она покачала головой. Было у Йед-дон от всего происходящего какое-то плохое предчувствие. Что-то подсказывало девушке, что с братом необходимо поговорить. Ему явно требовалась помощь. И лучше это сделать не ей, а специализированным врачам по таким вопросам. Но как донести это до Хёнджина? Чтобы он не обиделся и не закрылся в себе ещё больше? Чтобы не подумал, что кто-то записал его в больные люди, которым требуется мозгоправ? Это очень сложно. Велика вероятность, что она будет неправильно понята. — Может к братцу Минхо обратиться? — задумчиво спросила школьница сама у себя. Кками подбежал к девушке и привстал на задних лапках, упёршись передними о её бедро. Как будто тоже хотел посмотреть, что же такого было под раковиной, из-за чего Йеджи не отходит от неё уже минут пять. Когда пёсик увидел целый пакет из-под алкогольных напитков, то он громко тявкнул. — Тоже считаешь, что это перебор? — обратилась Йед-дон к пушистому созданию и ласково погладила его по голове. — Тяв-тяв! — ответил громко Кками, будто бы поддакивая и соглашаясь с её мнением. — Как думаешь, хорошей ли идеей будет сказать об этом братцу Минхо? Или не стоит поднимать панику раньше времени? Девушка бы не беспокоилась так сильно, если бы подобные бутылки видела в первый раз. Но слишком часто она их наблюдала в последнее время. Кками несколько раз активно прогавкал о том, что думал на этот счёт. И девушка не смогла сдержаться, чтобы не рассмеяться. Иногда ей казалось, что пёс понимает куда больше, чем все думали. И видел он точно больше, чем кто-либо другой. Вряд ли Джинни скрывает от него свои привычки, учитывая, что жили они в одном доме и что Кками, по его мнению, всего лишь неразумный пёсик. Тут вдруг длинношерстный чихуахуа замер на месте. Навострил уши, а потом резко залаял и побежал к входной двери, активно виляя хвостиком. «Кто-то пришёл.» — поняла Йеджи и вряд ли это был один только Джинни. На него пёсик никогда так не реагирует. Девушка быстро собрала все улики в пакет и пихнула обратно под раковину. Как будто она ничего не видела и не трогала. В это время как раз открылась входная дверь, и девушка услышала знакомый низкий голос. «Феликс-оппа!» — обрадовалась школьница и поспешила встретить гостей. Когда она прибежала в коридор, то увидела картину маслом: счастливая парочка, которая так давненько не виделась, миловалась. Счастливый, весело смеющийся Феликс и не менее счастливый пёс на руках парня, облизывающий его лицо и виляющий хвостиком. А за ними, ещё в подъезде, находился обиженный Джинни, который ревностно поглядывал на эту идиллию и громко фыркал. Понимал, что он тут — третий лишний. Стараясь не обращать внимания на раздражающую парочку, парень проходит в собственную квартиру, быстро снимает обувь и спешит поскорее скрыться в ванной. По пути туда сталкивается с сестрой и последняя громко усмехается и просит: — Не ревнуй ты так сильно! — Да кто ревнует этого маленького поганца? — фыркнул Джинни и ещё раз бросил раздражённый взгляд на счастливую парочку, которая так и продолжала миловаться в прихожей. Йед-дон на это только хохотнула. — Ты! Но не переживай. И на твоей улице будет праздник! И ты тоже, когда-нибудь, сможешь так же целовать Феликс-оппу! — сказала она и сразу залилась смехом. Хёнджин ничего ей не ответил. Но этого и не нужно было. Его раскрасневшееся лицо говорило всё за себя. Он поспешно скрылся в ванной и закрыл туда дверь, а девушке только и осталось, что посмеяться над братом. А Ликс был слишком увлечен питомцем и не услышал разговора четы Хван. И только когда вдоволь натискался с собакой, поставил Кками на пол и обратил внимание на школьницу в коридоре. — О! Привет! — помахал радостно он ей и стянул с себя обувь. — Привет! Пришёл готовить? — Вроде того. — ответил Ли, — Долг сам себя не отработает. Йеджи головой покачала. Эти двое… Им лишь бы придумать какую-нибудь отговорку. А могли бы прямо сказать друг другу, что хотят побыть вместе. И, к их счастью, она мешать им сегодня не будет. — Здорово. А я на обед просто забежала перед тренировкой. Все запасы слопала, так что оппа очень вовремя пришёл. — Как чувствовал. — прокомментировал Ли, — Но для начала… Хван!!! — громко позвал он парня, — Где твоя куртка? Он крикнул громко, чтобы старший, находящийся в ванной его услышал. Но внутри лилась вода и ответа не последовало, так что блондину пришлось подойти к двери и слегка по ней постучать: — Хван! Ответа снова не следует. Обиделся, видимо. — Это не так делается. — хмыкает девушка. Она решает помочь блондину: подходит к выключателю и нажимает на него. Свет в ванной гаснет, а потом и вода отключается. — Эй! Какого чёрта? — слышится недовольное по ту сторону двери. Школьница и второкурсник переглянулись и захихикали. — Йед-дон! Включи свет сейчас же! — громко потребовал Хван. Феликс уже было потянулся к выключателю за девушку, но Йеджи не дала ему этого сделать. Лишь палец ко рту прижала, как бы прося ничего не предпринимать и просто молча наблюдать. На некоторое время воцарилась тишина. С той стороны тоже. А потом послышался шорох и какие-то звуки. Такое ощущение, что парень вылезал с ванной. Щелчок и дверь распахнулась. На пороге очень злой Хван. В одном халате. С волос капает вода. Торс открыт, потому что халат прикрывает лишь нижнюю часть тела. Джинни зло пялится на парочку. Девушка хихикает, а Ликс дар речи потерял. К такому жизнь его не готовила. Сердце стучит где-то в глотке и он старается неловко отвести взгляд в сторону, но это не помогает. Потому что глаза всё равно возвращаются к этой голой груди! Блондин нервно сглатывает. — Придурошные! — выругивается Хван и выходит полностью, чтобы включить свет самостоятельно. Йеджи улыбается, переводит взгляд на притихшего Феликса. Он ведь хотел что-то выяснить, кажется. Так чего теперь молчит? Увидев, что связь с парнем потеряна и он явно мысленно где-то не здесь, девушка закатила глаза. Иногда, рядом с этими двумя, она ощущала себя как в детском саду. Где есть маленькие детки, которые друг другу вроде как нравятся, но вместо того, чтобы прямо сказать о своей симпатии, продолжают лезть друг к другу, задевать и дёргать за волосы, тем самым привлекая внимание к своей персоне. — Феликс-оппа хотел выяснить, где твоя куртка. — кричит она брату, пока он не успел хлопнуть дверью перед их с Ликсом носами. — Не помню! В спальне может или в зале… Поищите сами! — и Джинни запер за собой дверь. Потом послышался звук включившейся воды. Йеджи закатила глаза и вздохнула. Ну, точно детский садик на выезде. Она смотрит на парня рядом. Тот всё ещё в себя не пришёл после увиденного. Девушка подумала даже, что ей как-то боязно их наедине оставлять, но выбора у неё нет. Задержится ещё на несколько минут и может опоздать в агентсво. — Не знаю что за куртка, так что оппе придётся поискать её самостоятельно. — обращается она к второкурснику, — К тому же мне надо бежать уже. Ликс слабо кивает, а она удаляется в прихожую. Ли краем уха слышит звуки, характерные для сборов. Застегивающуюся молнию на ботинках, потом на куртке. Затем лязг ключей и открывающуюся дверь. А потом и громкое: «пока-пока» и следом «не скучайте!», а затем дверь закрывается с той стороны. Ликс так и стоит около входа в ванную и несколько раз в голове прокручивает увиденное. Долго ему ещё эта картина сниться будет. С участием полуголого Хвана. И это слишком для его влюблённого сердечка. Но надо собраться! Он же сюда за делом пришёл! Ли мотает головой в стороны, отгоняя наваждение, и направляется в зал. Надеется, что куртка там и ему не придётся ползать по спальне. Всё же это место слишком личное. Пройдя по всему периметру комнаты, куртки парень не находит. Он даже в некоторые шкафчики заглядывает, но все попытки тщетны — куртки там нет. Тяжко вздохнув и прислушавшись к звукам из ванной, блондин убеждается, что в ближайшее время, по волшебному мановению палочки, старший не выйдет оттуда, а если и выйдет, то не очень скоро, а следовательно Феликсу придётся порыться в его спальне самостоятельно. Он направляется туда и застывает перед дверью. Долго сверлит взглядом ручку, а потом, решившись, дёргает за неё и заходит внутрь. Бегло оглядывается, нервно сглатывает при виде кровати и далее старается лишний раз в её сторону не смотреть. Про себя печалится, что когда-то не ценил момента и не наслаждался тем, что ему подсовывала судьба, когда свалила их с Джинни вдвоём на кровать. Так же, как и в холле парень обходит комнату вдоль и поперёк. Но куртки нигде нет! И остаётся последнее место, куда по логике Хван мог ее сунуть — шкаф. Ещё раз, прислушавшись к звукам в ванной комнате, блондин несмело шагает в его направлении и резко распахивает дверцу, пока не успел передумать. Ведь это было ещё одним опасным местом в комнате. Там Ли встречают ряды «мажорской» одежды. Феликс бегло проходится по ней взглядом. Некоторые вещички даже позволяет себе прощупать, чтобы точно убедиться, что его соул тот ещё «шмотошник». Бренд на бренде просто! Ужас какой! Потом парень бросает несмелый взгляд на полочки. Там определённо что-то поинтереснее. Ведь помимо свитеров и спортивных штанов, которые не требуют вертикального хранения, лежит ещё и нижнее бельё. И надо ли говорить, что это просто вершина неловкости для Феликса? Хотя он изо всех сил старается держать себя в руках. «В конце-то концов! Это же просто одежда!» Да, это нижнее бельё, которое обычно плотно соприкасается с теми частями тела, которые принято скрывать, и, которые не доступны другим, пока человек не вступает с кем бы то ни было в интимные отношения! Но… «Боже! Соберись тряпка и не будь таким извращенцем!» — приказывает сам себе Ликс и несмело тянется туда рукой. Начать решает с полок со штанами. Есть надежда найти вещь именно там. Но если нет, то он тогда не знает, что ещё про этого парня думать. Ну, не мог же Хван пихнуть её к боксёрам?! Да? Хотя, зная этого парня — он может что угодно сделать! К ужасу (к радости) Ликса на полках со свитерами куртки не оказывается. А значит, хочет он или нет, но ему придётся порыться на полках с нижним бельём. Всё таким же дорогущим и брендированным, как и вся одежда в этом шкафу. Блондин выдыхает и наклоняется поближе, чтобы рукой дотянуться до нижних полочек. Кками в это время устроился на кровати хозяина и с интересом наблюдал за странным двуногим. Парень зачем-то задерживает дыхание, зажмуривает глаза и тянется рукой к содержимому полки. Он чувствует себя… Не знает он, как себя чувствует! Просто ему страшно и волнительно. И он боится найти там нечто компрометирующее. Не то чтобы Феликс свято верил, что у Хвана никого не было до него, и что он хранил свою невинность до сих пор… Однако же понимать — это одно, а напороться на нечто, доказывающее обратное — совсем другое. Сразу появляется жгучее ревностное желание прикончить этого кого бы то ни было из прошлого! Ли почти что дотрагивается до белья, как слышит звук открывающейся двери. Джинни вышел с ванны! Словно ошпарившись, блондин одёргивает руку и быстро закрывает шкаф. В этот самый момент в спальню входит Хван. В этот раз, он, хотя и по-прежнему сырой, но благо одетый. — Что ты тут делаешь? — интересуется Джинни. — Куртку твою ищу. В зале её нет. — складывает руки на груди Ликс. — А она тут? — Ты у меня спрашиваешь? Я тут не живу. И вещи твои не убираю. Хван чешет затылок. — Не помню, куда положил… — бормочет он, принимаясь за поиски. Он сначала лезет в шкаф ( Ликс отводит глаза в сторону), потом роется по кровати, потом на полу уже под кроватью, даже на подоконнике проверяет. Феликс терпит это недолго. Выдыхает раздражённое: — Я пока пойду готовить, а ты ищи свою куртку. — и закатив глаза удаляется на кухню. Ему в спину прилетает наглое: — Я буду свинину! Ликс в шоке замирает на месте и таращится на открытую дверь в спальню и так и не может выдавить из себя ни слова. Это такая наглость! Он ещё и смеет заказывать! Придурок! Как будто раба себе нашёл или в ресторан пришёл! В самых возмущённых чувствах блондин топает на кухню, где видит невиданный доселе порядок. Думает про себя: «Хотя бы за это спасибо!» Хотя, если так подумать, то что-то парень сильно сомневался, что стоит благодарить за это Хвана. Тут же его сестра была, наверняка это она и убралась. Открыв холодильник, Ликс взглядом сразу натыкается на предварительно размороженную свинину, лежащую на полочке. — Он даже подготовил продукты? — спрашивает Ли у пса, что прибежал за ним и теперь сидел у его ног, виляя хвостиком. — Тяв! — отвечает ему Кками. — Значит с этим парнем не всё потеряно. — соглашается с псом Ликс, принимаясь за готовку. В это время в спальне Хван, как только слышит, что Ли занялся делом, тут же прекращает поиски куртки. Он убеждается по звукам, доносящимся с кухни, что Цыплёнок в ближайший час оттуда точно не вылезет, а потому может позволить самому себе настоящий беспредел. Джинни тихо, почти что на цыпочках, крадётся в прихожую. По дороге заглядывает в зал и пробирается к шкафам. Открывает самый верхний, достаёт оттуда, собственноручно и заблаговременно запрятанную куртку. Он же не настолько идиот, чтобы забыть куда дел собственную вещь, которую к тому же накануне должен был прийти и починить Цыплёнок. Хваном было продумано всё и до мелочей. Сначала самостоятельно написать Цыпе, что вечером, после пар они идут к нему, потом уже в доме разыграть, что якобы забыл, куда положил свою вещь и начать поиски. Очень долгие и безрезультатные. Дождаться, когда Ли психанёт (а он бы точно психанул) и пойдёт готовить, в то время как Хван быстро достанет спрятанную куртку, а потом и воплотит свой злостный план в жизнь. Чем сейчас старший и занимался. Убедившись, что по-прежнему всё идёт по плану и Феликс занят на кухне, парень так же тихо пробирается на цыпочках из зала в коридор. Сразу замечает на полу сумку Цыплёнка и это именно то, что ему нужно было! Он, тихо ступая, чтобы ни одного скрипа не раздалось, пробирается к ней и садится на корточки. Свет в прихожей специально не включает, чтобы остаться максимально незамеченным. Дёргает за молнию и тихо-тихо открывает чужую сумку. Когда ему это удаётся, про себя радуется, что полдела сделано. Осталось воплотить в жизнь конечную цель — найти флаер и узнать в какой день на выставку идёт мелкий. Пока рылся, некто, очень тихо подобрался к наглому воришке и тяфкнул. Джинни вздрогнул. Рядом с ним сидел Кками и осуждающе смотрел на парня. — Тихо! — шипит на питомца Хван и со страхом смотрит в сторону кухни. Кажется, что мелкий ничего не заметил и не услышал. Всё так же продолжает греметь посудой и ножом стучать по доске. Старший выдыхает от облегчения. А вот Кками нет! Он недоволен и злится ещё больше! — Тяв-тяв! — громче повторяет он. Потому что нечего по чужим вещам рыться! — Ну, пожалуйста! Кками, тихо! — молит шепотом парень, — Мне нужно узнать, когда Цыплёнок пойдёт на эту свою выставку с тем придурком! И ты меня сейчас сдашь! Кками замолчал, прекратив рычать и гавкать. Как будто понял, что хозяин ему сказал, что-то в своей голове покумекал и отвернулся. Рыкнул, правда, недовольно, мол, поторапливайся двуногий, а я пока изображу, что никого не вижу, ничего не слышу и прикрою, если что. Мысленно поблагодарив питомца, Хёнджин продолжил копаться в чужой сумке. Вероятность того, что Ли с собой таскает этот флаер — очень низка, но надежда, как известно умирает последней. И к сожалению так и случается, когда Джинни выпотрошил последний кармашек и там ничего не оказалось. Он нашёл всё, что душе угодно, но только не искомое! Какие-то резиночки, просроченный и сломанный пропуск в общагу, расчёску (две штуки!), цветные пластыри, нашёл ключи неизвестно от чего, нашёл жвачку, конфетку, батончик, ещё конфетку, ещё одну жвачку… Но флаера нигде не было! Расстроенный парень надул губы. Подумал, что может мелкий таскает этот флаер в кармане куртки, например? Он уже хотел встать и перерыть и её, как из сумки раздалась вибрация. Красноволосый сразу шуганулся и глянул в сторону кухни. Потом вскочил на ноги и принялся изображать, что якобы он рылся на вешалках в прихожей. Свою куртку, которую требовалось починить, он держал в руках. Чтобы, если мелкий вдруг придёт, то Хёнджин её типа только что нашёл. Не понятно было правда, как он объяснит, почему искал её в темноте, да ещё и умудрился найти там, где всяко до него посмотрел Феликс… Но это Хван потом придумает. Он не любит париться над вопросами, которые в данный момент времени не требуют ответа. Кками повернул свою мордочку в сторону глупого хозяина и в его глазах пуговках можно было легко прочесть: «Совсем что ли дурак? Я же сказал, что предупрежу, если будет опасно? Мои ушки гораздо лучше твоих!» И действительно. Раз уж собака спокойна, а мелкий не ринулся к телефону, значит просто напросто его не услышал. Тогда Джинни, вновь убедившись, что на кухне продолжается готовка, вернулся к сумке. Хотел глянуть, кто же там названивает мелкому и когда извлекал смартфон из кармана сумки, тот снова завибрировал, а на экране высветилось: «Уджин-хён.» Хван от злости сжал зубы. Как же раздражает этот тип! Он такой назойливый! Не ясно что ли, раз мелкий первый раз не подошёл, значит занят или разговаривать не хочет? Захотелось скинуть вызов, но Хван подумал, что, во-первых, не имеет права, во-вторых, его тогда мелкий точно спалит. И крику будет про личное пространство — мама не горюй! И это Джинни ещё умалчивает о том, как ему придётся объясняться — что он вообще забыл в чужих вещах? Так что, скрипнув зубами, Хёнджин собирался уже убрать раздражающий вибрирующий телефон в карман сумки (и надеяться, что мелкий про него за весь вечер не вспомнит), как увидел бумажку под чехлом. И цветом она походила на ту самую! Воровато оглянувшись по сторонам, Хёнджин дожидается конца вызова и аккуратно снимает чехол с телефона. Помимо этой бумажки оттуда ещё выпадает небольшая сумма денег, видимо, отложенная на проезд или обед, но Джинни не обращает на неё никакого внимания. Он быстро разворачивает флаер и читает, что там написано. «Да! Чёрт подери, да! — обрадовался про себя парень, внешне никак не подав виду, чтобы сохранить секретность операции. — Суббота! Цыплёнок на выставку пойдёт в субботу! В тот же день! — шепчет он слегка возбуждённо пёсику. Если бы не острая необходимость сохранять тишину, то он бы завизжал от радости, но так как это было невозможным, то парень протянул раскрытую ладонь к питомцу, чтобы пёс, как соучастник преступления, дал ему своей лапкой пять. Но Кками попялился на руку, тихо «вуфкнул» и отвернулся. Хван его понял. «Быстрее убирай всё, как было и пошли отсюда!» — сказал ему пёс. Джинни не расстроился. После такой новости, что дни похода на эту чёртову выставку у них с Цыплёнком совпали, его уже ничего не могло расстроить. И слава богам, ведь теперь не придётся ничего придумывать. Потому что, если бы выяснилось, что Цыплёнок пойдёт в воскресенье, тогда Хвану пришлось бы попотеть остаток недели и найти способ добыть воскресный билет, но благо всё обошлось и они будут на выставке в один день. Что Хван планировал там делать? Да он и сам пока не знал. Никогда прежде он ещё не сталкивался в своей жизни с соперниками по любви. Обычно это в него первыми влюблялись и добивались его расположения, но никак не наоборот! Но, в любом случае, он не думал, что потеряется там. Потому что, скорее всего, как и обычно, будет импровизировать на ходу, и авось что-то сможет придумать по решению данной проблемы под кодовым названием «Ким Уджин». Главное не оставлять Цыплёнка наедине с этим типом, а остальное приложится. Довольный донельзя, Джинни прибирает всё, как было до его копошения в сумке, закрывает её, уже совсем не заботясь, что его могут услышать, и встаёт, чтобы затем пройти на кухню. Зовёт Кками за собой, а мелкому кричит: — Свинина уже готова? Я так проголодался. И кстати, куртку нашёл! Кками посидел ещё немного в тёмном коридоре, рыкнул себе под нос и отправился вслед за хозяином. «Ничего эти двое без него не могут, гав!»