I wanna be your dog

Юнги подметает опавшие листья с пустых могильных троп. Сейчас глубокая осень, днём довольно холодно, именно поэтому Ги ёжится. Его отец работает смотрителем кладбища, а юнгиевы старшие братья — гробовщики. И живут они в небольшом домике вчетвером по настоянию папы. Да и, с другой стороны, некому здесь больше трудиться, некому заботиться о несчастных камнях. Если бы не их семья, это кладбище вообще вряд ли кто нибудь посещал бы. Юнги оставляет метлу в сарае возле их дома и со спокойной душой идёт в их домишко. После работы он хотел бы отдохнуть в укромном месте с прекрасным видом на мертвецов. Ги попадает на кухню, в которой пахнет старостью, и вытаскивает из гудящего холодильника банку колы. Через дверной проём он видит своего старшего брата-громилу, сидящего в их комнатке и пялещего в пустоту. Эта комната по ощущениям меньше чем сам Минхёк. В комнате справа живут отец и Чонвон. Ну и всё, их скромные владения закончились. Туалет и подобие душа располагаются на улице, почти на самом холме. Далековато от их дома, в общем. Но зато свои. Юнги назвал бы это звенящей бедностью, но давно уже привык. — Эй, громила, пойдём посидим, отдохнём? — Юнги окрикивает брата. Минхёк одаривает парня туповатым взглядом и тяжело встаёт со всей своей горой мышц. Ги достаёт из холодильника ещё одну банку газировки и кидает Хёку, особо не задумаясь о том, поймают ли её. На удивление, Юнги сильнее чувствует родство с этим глуповатым молчуном Мином, чем с Чонвоном. Ну потому что Вон учится постоянно в университете, да отцу помогает. Хочет себе светлое будущее, чтоб его. А Юнги и так нормально. Они с братом поднимаются на холм близ кладбища и присаживаются на голую землю. Уже начинает вечереть, яркое солнце опускается за горизонт, ещё сильнее омрачая обстановку. Юнги замечает, как Чонвон копает очередную могилу, вороша чёрную гнилую землю. А отец, вероятно, поехал в морг за очередным мертвецом. Вот такие будни и радуют Ги: спокойные, однотипные. Ги поворачивает голову к Минхёку, который неизменным глупым взглядом молчаливо смотрит в даль, прерываясь на глоток газировки. Юнги вздыхает, улыбаясь. Он прижимается к мускулистой руке брата, прикрывая глаза.

***

У Хосока разливается дешманское пиво из банки, когда он слишком резко трясёт руками. Барабанные палочки стучат, кажется, по мозгу, а электрогитара больно бьёт по перепонкам. Хоби читает что-то в микрофон пьяным голосом и искренне кайфует. Он останавливается только тогда, когда голос начинает хрипеть. Парень ставит микрофон в стойку, сваливаясь на лавочку в их гараже. — Слушай, — начинает Чонгук, откладывая гладкие барабанные палочки. — Давай поспорим, а? — Смотря как, Гук, — Хосок широко расставляет ноги, снова отпивая пиво. Хосоку не важен выигрыш, ему важен сам процесс. Он любит быть в центре внимания и получает от этого удовольствие. — Споёшь на местном кладбище глубокой-глубокой ночью, — продолжает гитарист Чимин. Чонгук надувает щёки, но потом одобрительно улыбается. — Если выйграешь, то мы тебе новый микрофон, а если струсишь — с тебя новый медиатор и палочки. — Я в деле, — Хосок подмигивает друзьям, запрокидывая голову в смехе.

***

Хосок подключает микрофон к небольшой колонке, чтобы его точно слышали все мертвецы. А на небольшой домишко почти у самых ворот наплевать, в общем-то. По виду вообще заброшенный. Чон врубает музыку на телефоне и начинает читать. Вернее, начинает посвящать себя всего музыке. Это другой уровень утопания в своём деле. Юнги тем временем наблюдает за пареньком из-за старого окна. Он ухмыляется, лбом привалившись к кухонному оконному стеклу. «Я хочу быть твоим псом». — Ты знаешь этого чудика? — спрашивает Юнги у Минхёка, так же глупо сидящего, только за кухонным столом. Отец уж спит давно, настолько крепко, что даже не слышит скулёж этого паренька. А Чонвон, кажется, на свиданку укатил. Будто кто-то с этим придурком захочет строить отношения. — Разобраться с ним? — Хёк впервые за день подаёт голос, от чего Ги даже вздрагивает. Юнги растягивает губы в улыбке, оборачиваясь на мужчину. — Не-а, мне нравится думать, что он поёт «Я хочу быть твоим псом» для меня, а не для кучки мертвецов. Ги задумывается на секунду, прежде чем стянуть со стула свою куртку и затушить лампу, оставляя Минхёка в полной темноте. Мин выползает на улицу под бешеный звук колонки и чужого низкого голоса. Юнги опирается на чьё-то забытое надгробие и улыбается пареньку. Тот, кажется, в ответ глядит влюблёнными глазами.