Судьба прокурора

Их отношения определённо не были дружескими. Удар. Тяжёлый кулак впечатался в щеку с такой силой, что кажется захрустели кости. От подобного устоять на ногах достаточно трудно и даже человек, бывший многие годы прокурором и привыкший к физическим нагрузкам сейчас падает на колени, зажимая ладонью болевшую щеку и чувствуя во рту неприятный привкус крови. Взгляд поднимать нет нужды. И так есть ощущение, что в момент подобной слабости, глаза собеседника смотрят на него с торжеством и злобой после демонстрации где же на самом деле находится место старшего Ван Зикса. –Ты выглядишь не очень хорошо. Кажется тебе стоит взять выходной и ехать домой. —Заботливый голос похож на змеиное шипение. В нём не было ни капли настоящего сострадания или желание помочь. Лишь радость, что выскочка, возжелавший подать свой голос, получил по заслугам. –Боюсь иначе за тебя будут волноваться. Ты ведь не хочешь, чтобы твой брат испытывал тревогу, верно? Змей. Действительно змей. Только так можно описать человека, который оплел всю судебную систему Британии своими кольцами и сжимал настолько сильно, насколько желал, подавляя и контролируя не только отдельных людей, но и целые подразделения полиции, судей, адвокатов и даже прокуроров. Вот только от чужих глаз всё это было скрыто и никто даже не догадывался об истиной личине того, кого считали своим героем. Будь возможность, Клинт бы прикончил того на месте. Но нет, если он сделает это сейчас, то под удар может попасть всё что старшему Ван Зиксу дорого. Подчинённые, молодая жена и младший брат, ожидающий сейчас дома. И всё же сил данная мысль придаёт, как и помогает встать на ноги, сталкиваясь взглядом со своим собеседником. Изящный поклон вместо ответа, а на него получают усмешку и вновь блеск глаз, забыть который нельзя даже в кошмарах. Нет, определённо всё идёт не так, как мечтали, но сорваться с крючка очень и очень сложно. Эта та ловушка в которую загнали себя. –Доброй ночи, Лорд Стронгхрат. Пожалуй, я последую вашему совету. —Поворачиваться спиной немного страшно, но показать это — значит проявить слабость. Шальная мысль, что главный судья решит пойти на убийство в своём кабинете слишком глупа, чтобы быть правдой. Удар это одно, а вот смерть столь важной фигуры на шахматной доске из-за излишнего проявления воли, совсем другое. Поэтому чтобы не было в голове сейчас у этого человека, он отпускает своего подчинённого с миром, покручивая в руках трость и прибывая в своих мыслях. Впредь действительно стоит быть осторожнее со своими словами. В экипаж заходят молча, прикрывая лицо ладонью. Кровь из носа текла уже куда меньше, но всё ещё шла, заставляя несколько раз сплюнуть вязкую и неприятную на вкус слюну. Не слишком по-джентльменски, но благо этого жеста никто и не видит. Щека при этом сильно болела, и было желание приложить к ней хоть что-то холодное. И не находится ничего лучше прокурорского значка. Маленькая вещица, которая позволила быть тем, кто ты есть на самом деле и при всём при этом принесла столько проблем. Клинта всегда знали как хорошего юриста и борца за правду, но никто не подозревал, что тот с головой увяз там, где ему не следовало бы. Взгляд за окно заставляет губы дрогнуть в улыбке. В Лондон совсем недавно пришла настоящая зима и всё улочки были засыпаны свежим пушистым снегом. Завтра наверное стоит взять брата и погулять с ним по саду, а после попросить горничную приготовить любимый какао для ребёнка. Чем не замечательный выходной? Быть может хоть от грустных мыслей получится отвлечься хотя бы таким вот способом. Карета прибывает к дому достаточно быстро и всё что было в мыслях у Ван Зикса, так это побыстрее прошмыгнуть в свой кабинет и возможно провести за кубком хорошего вина в тяжелых мыслях о том, что действительно стоит делать со всей той ситуацией, что происходит. Но кажется планы совсем поменялись. Тихая парадная встречает тусклым светом свечей, слепящих взгляд с непривычки. Мужчина слегка щурит глаза, п когда открывает их, он видит перед собой того, кого хотел бы видеть меньше всего в данной ситуации. Встрепанный со сна мальчик лет восьми стоявший в проёме был никто иной, как его младший брат Барок. Других детей в этом доме не было, да и любящему старшему брату достаточно тяжело перепутать эти растрёпанные волосы и радостную улыбку, с которой тот всегда встречал. Вот только сегодня данная встреча совсем не приносит радости. Клинт ведь рассчитывал на то, что младший давно спит и не будет лишних вопросов и страхов. Но видимо желания старшего Ван Зикса не волновали никого. И судьбу, подкидывавшую такие «случайные» встречи, в том числе. –Ах, Барок, я думал что ты уже спишь... —Голос старшего звучит чертовски неуверенно. А как он вообще должен звучать, когда половина лица после удара была до сих пор красной, а под носом были капли запекшейся крови. Мужчина прикрывает часть своего лица, чтобы данный вид не слишком напугал ребёнка, но видимо опоздал. Радость встречи в его глазах сменилась на беспокойство и прокурор и глазом моргнуть не успел, как малыш оказался возле него, обнимая так крепко, что словно желал никогда в жизни больше не отпускать. —Ну что же ты. Я просто упал возле дома и слегка повредил лицо... Ничего страшного... Попытка улыбаться выходит несколько паршиво, но благо эту улыбку сейчас Барок не видит. Он слишком сильно утыкается своим личиком в пальто старшего, сжимая эту же ткань в своих пальцах. И ведь шепчет что-то, что разобрать не могут. От этой картины кошки на душе скребут намного сильнее. И ведь действительно ли хотели подобных эмоций для близкого человека? Наверное будь рядом Маэль он бы точно громко расхохотался с такой немощности обычно упёртого главного прокурора. Хотя он и без этого сейчас чувствовал себя буквально ничтожеством. Подоспевшая няня рассыпается в извинениях, затихая когда видит лицо хозяина, а тот лишь отмахивается и ему ничего не остаётся, как взять брата на руки и направиться в свой кабинет в его компании. Вино отменяется, но возможно получится душу успокоить, прочитав тому пару сказок или просто рассказав несколько историй. Вот только для начала определённо стоило убрать с лица кровь и хоть как-то скрыть следы пощёчины. –Раз ты не спишь, то я думаю, мы можем найти занятие для нас двоих на эту долгую зимнюю ночь. —В голосе звучит мягкость. Только из-за неё мальчик поднимает глаза и вдруг улыбается пусть и взгляд его всё ещё несколько беспокоен. —Барок, всё хорошо. Тебе не стоит бояться за меня, ведь не произошло ничего, что сильно бы навредило мне. Я просто был не слишком осторожен. —Но я не слышал звуков падения. —Хороший аргумент, возразить которому в обычное время было бы нечем. Видеть в глазах ребёнка беспокойство и недоверие было той ещё мукой. Обманывать семью этот мужчина не любил и не мог, но с другой стороны, что ему оставалось, чтобы успокоить беспокойство близкого человека? —На тебя напали? –Конечно же нет. Снег отлично глушит любые звуки и мне стоит просто попросить посыпать ступеньки песком завтра утром, чтобы больше никто не повторил мою судьбу. —Не слишком убедительная ложь, но раз её произносят, то должны были говорить как можно увереннее. Хотя несоответствий в этом утверждении был с десяток. Идеально сухая одежда как минимум, но пусть юный Ван Зикс и был проницательные, это не значило, что его тревоги не могут успокоить сейчас. Тем более главной задачей сейчас было немного отвлечь и сместить фокус на более приятное занятие. —Да и если бы на меня напали, уверяю тебя, виновный бы был наказан в первую очередь мной. И я думаю, в этом случае у меня не было бы завтра выходного, который я решил взять. Снег выпал уже в достаточном количестве для того, чтобы в нашем саду появился снеговик, как ты думаешь? Но перед тем, как провести вечер в более приятной обстановке, было необходимо закончить некоторые дела. И для этого Барока стоило оставить в кабинете, пусть и прокурор ощущал, что сейчас маленькие пальцы сжимают его одежду так, что расцепить будет трудно даже физически. Старший Ван Зикс из последних сил как-то объясняет что прямо сейчас вернётся, оставляя ребенка сидеть на диване в большой комнате, а после исчезая на короткий промежуток времени и стараясь привести себя в полный порядок за это время. Кровь смывают тёплой водой, не смотря лишний раз в зеркало и быстро приглаживая волосы. Нет, Барок не должен думать ни о чем дурном. Его не должен касаться этот змей и не должен никаким образом причинить ему хоть каплю боли. Вот только в этот момент делают одну маленькую ошибку и поднимают глаза на зеркало. Зрачки мужчины расширяются, а после он делает неловкий шаг назад. Ему показалось что главный судья, постукивающий по полу тростью, стоит за его спиной и смотрит точно также, как у себя в кабинете. Сердце от этого сжимается в страхе и всё что может сейчас мужчина, так это зажмурить глаза, а после их открыть, понимая что просто видение и нет причин для страха. Но понимали это лишь разумом, а глаза всё ещё рисовали обманный образ, заставляя прикусить нижнюю губу чтобы хоть болью отогнать то, что не должно было появляться в этой комнате. –Тебя здесь нет, Маэль. Тебя нет в моём доме и сейчас у тебя нет надо мной власти. — Голос мужчины звучит более чем уверенно, а он ска борется с желанием ударить по гладкой поверхности чтобы это самодовольное лицо его мучителя пропало в росчерке трещин. Определённо события последних дней слишком давили на этого человека и ему стоило отдохнуть. И наверное сейчас была отличная возможность сделать это рядом с тем, кто послушно тебя ждёт и волнуется больше всего на свете. Поэтому сейчас нельзя давать волю своему страху и тревогам. А иначе как он объяснит что брату, что жене, что после рабочей поездки вернулся не только со следом удара на щеке, но и с изрезанными пальцами правой руки. Мужчина тихо выдыхает, поправляя жабо и наконец-то успокаиваясь, подавив собственной волей все ненужные эмоции. И только после этого он может позволить себе вернуться. Теперь на его губах играет улыбка и именно она то, что успокаивает ребёнка лучше, чем любые слова. Барок ещё совсем дитя и ему не нужно знать о проблемах взрослых, так что главная задача Клинта сейчас не допустить чтобы они проникли в его жизнь. Поэтому всё что могут в данный момент, это открыть большую книгу со сказками и прижать к себе поближе любимого брата, читая ему о том, как добро побеждает зло. –Запомни Барок, чтобы не случилось, тот кто ищет правду и стремиться к добру, обязательно сможет перебороть любое зло. —Небольшое предисловие к рассказу, идущему следом. Конечно, подобных слов в книге не было, но данную мораль донести до малыша хотелось. И судя по его взгляду, тот не только успел успокоиться, но и сейчас готов был внимательно слушать каждое слово. —Всегда будь храбрым и никогда не отступай от своих друзей. В трудную минуту они станут твоей опорой и смогут указать верный путь. —А как же ты? —Тихий вопрос, после которого одежда главного прокурора вновь оказывается сжата. К его горлу почему-то подступает ком в этот момент, А сердце вновь сжимается так, словно он вновь видит ненавистный силуэт в углу комнаты. Странное предчувствие мучило и раньше мужчину, но каждый раз тот его подавлял и внушал себе, что с ним ничего не случится. —Ты ведь тоже будешь рядом? Второй вопрос заданный в ожидании ответа заставляет уголки губ немного дрогнуть, после чего ладонью проводят по кудрявым волосам и снова отгоняют от себя то неприятное чувство, гложущее несколько месяцев. Рассказывать о таком точно никому не стоит, а вот успокоить брата как раз наоборот. —Конечно я буду рядом, дорогой. Кто как не твой брат, в первую очередь встанет на твою защиту? — Тихий ответ который кажется устраивает наконец-то младшего. Тот устраивается поудобнее, слушая историю, прозвучавшую дальше. Барок был отличным слушателем, пусть и через несколько часов глаза малыша начали слипаться и тот постепенно всё сильнее и сильнее клевал носом, опускаясь на колени к Клинту. И только перед самым рассветом прокурор позволит себе горько усмехнуться, смотря на спящего ребёнка у себя на коленях и вновь погружаясь в мысли о своей жизни. Как же жаль, что в реальности всё гораздо сложнее, чем на страницах детских книг и что минуты драгоценного детства нельзя никак продлить...