Лимб

                                         Ньют сильно разозлился.       Или не разозлился, а растерялся. Может недовольство взяло вверх.       Он не мог собраться с мыслями. Тесей был у них дома, без Литы, и говорил маме с теплой улыбкой и мягким взглядом что-то о том, что он расторгнул помолвку. Что-то об ошибках, о чужом влиянии, и собственном нежелании. Вроде проскользнули слова о том, что он вообще о свадьбе не хочет задумываться. Но да, есть кое-кто на примете, и он готов ждать его столько сколько потребуется.       Чертов старший брат.       Сердце стучало прямо в ушах, Ньют тихо-тихо всхлипнул и неудачно отступил, привлекая внимание Куини.       Она, Якоб, Криденс и Персиваль гостили у них, после успешного искоренения влияния Гриндевальда. Вроде Тина говорила ему, что хочет познакомиться с его семьей. Он не отказал. А теперь – вот.       Тесей ласкал его взглядом.       Ньют бежал.       Куини взяла на себя Тину и Ньют был очень благодарен. Сейчас ему не до чужих надежд и желаний.       Со своими бы справиться.       – Ньют!       Проигнорировав чужой оклик, парень скрылся в коридоре, направляясь быстрым шагом к входной двери. За спиной слышался звон бокалов и смех, но Ньют не мог быть вместе со всеми сейчас. Ему нужен свежий воздух.       Тесей аппарировал прямо перед ним, отчего Ньют оступился столкнувшись со старшим грудью. Брат сжал его руками, отбирая пальто, которое он уже успел снять с вешалки, с силой толкая спиной в стену. Захрипев, Ньют зажмурился, отворачиваясь.       Ему было и жарко, и холодно, но хуже было то, что Тесей вообще потерял голову. Прижался щекой к его щеке, горячо выдыхая, заставляя горбиться, чтобы только подальше от чужого тела, тепла, тяжести.       Ну почему он такой настырный? Заерзав, Ньют не сдержал молчания и тихого шипения.       – Только не сейчас, Тесей, только не сейчас, – руки вопреки выдернули ремень, и настырно пробрались под плотную ткань, сжимая поясницу. Распахнув глаза, он смотрел на высокие скулы брата, его яростный огонь в глазах, его сумасшествие. – Зачем ты-       – Я ее не люблю, – еле выдохнул, поглаживая разворот плеч младшего, его шею, ключицы, растерянно прижимаясь ближе.       Где-то тикали часы, разбивая каждый миг громким щелчком, измеряя время, отведенное только им. У Ньюта закружилась голова.       – Мне надо-       – Идти. Да, тебе надо. Я с тобой.       – Нет! – толкнув даже не сдвинувшегося брата, Ньют снова желанно прикрыл бегающие глаза веером ресниц, жмурясь.       Черт возьми, Тесей все такой же, как он его помнил: высокий, широкоплечий, стойкий, холодный и очень-очень тактильный. Жаждущий.       Пришлось потянуть голову Тесея за смешные, совершенно невероятные, мягкие кудри, борясь с желанием вцепиться крепче и притянуть его ближе, чтобы тот коснулся его шеи и вгрызся до крови, пометил. Присвоил. – Тесей, нет…       – Да, – горько выдохнул старший брат, с жаром проходясь длинными властными пальцами под его рубашкой, слегка царапая изгиб ребра. – Ньют...       Неловко опущенный смешок вырвался и Ньют не смог остановить его, откидываясь головой на стену.       Пикетт, в ужасе, рванул из-за его лацкана пиджака в сторону, зная, что ему здесь не место. Ньют краем глаза проследил за тем, как тот скрылся в маминой роще, в поисках своих братьев – позже он обязательно его заберет; ему тоже нужно проветриться.       От них с Тесеем уж слишком искрит.       – Я хотел, чтобы мы были вместе. Ты выбрал не меня. У тебя всегда кто-то был, – прошептал он, слыша только громкий стук сердца брата. Правда была незыблемая, рассыпающаяся на его губах и он не верил, что сказал ее.       – Ты сбежал.       Резонно. Ньют был не настроен слушать правду про себя, она во многих аспектах была терпкая и заставляла вспоминать о том, что во многом он сплоховал сам.       Тесей об это знал тоже поэтому отпустил, не отстраняясь, гипнотизируя его тяжелым взглядом. Ньют ненавидел этот синий, иногда серый цвет, который оставлял его безоружным даже с палочкой в руке.       – Я не хотел, чтобы ты сказал это мне в лицо, – признание далось тяжело.       Тесей схватил его за руку и толкнул к лестнице, совершенно не бережно заставив подняться непослушными ногами на второй этаж, в сторону спальни.       Ньют с радостью оскалился, готовый разразиться спором и обвинением, из-за обращения брата, но тот знал его лучше себя самого. Вжался в его спину, обхватил руками предплечья и крепко вцепился в ширинку, прерывисто дыша на ухо. Заскулив Ньют, покладисто откинул голову ему на плечо, открывая беззащитную шею, с наслаждением толкаясь в огромною ладонь, сжимающую его, контролирующую. Бедра были прижаты к вздутой ширинке брата и Ньют специально подался назад, заставляя Тесея буквально затащить младшего в свою спальню, с грохотом закрывая дверь, шарахнув по косяку.       Он неловко упал на громоздкую кровать и с прищуром окинул старшего злым взглядом из-под ресниц, насупившись.       Он никогда не мог справится с собой, когда они были вместе и это гладило его внутреннее, яркое и искрящееся, потому что Тесей не изменился.       Между ними мало что изменилось.       – Ньют, когда ты учился, ты был моим, – зарычал он, накладывая еще и еще заклятия тишины, готовый кинуть и забвением в любого, кто посмеет пересечь границу его территории. – Когда я воевал, ты был моим, – гулко сглотнув, Ньют зашарил рукой по покрывалу, в поисках подушки, но так ничего и не нашел, растерянно пряча взгляд. Путей к отступлению не наблюдалось, внизу было по-прежнему шумно, а его брат был героем войны и лучшим аврором, черт, у него не было и шанса. – Всегда моим…       Воспользовавшись безпалочковой магией, чтобы преградить Тесею путь его же тумбочкой, Ньют вскрикнул, когда брат выкинул ее в окно. Благо то было открытым.       А заклятие заглушения справится? Ньют уже не уверен.       Он был готов открыть рот, чтобы возмутиться, но его прижало тяжелым телом, и он потерял нить ярости, обратившись в слух, только чтобы не обнять в ответ.       – Ньют, – продолжил Тесей громко, не заботясь о том, что делают слова с сердцем младшего. – Уже год я пытаюсь поймать тебя по всеми миру. Но я тебя нашел.       – Зачем искал?       – Напомнить, что люблю тебя.       – Тогда ты это же хотел сказать? – Тесей впечатал костяшки в стену над головой Ньюта, заставив парня смотреть ему в глаз пристальнее. Изучающе. Его брат никогда не мог совладать с эмоциями в его присутствии и это подкупало. – Это не ответ, Тесей.       – Да. Мой ответ – да.       Ньют слегка расслабился, падая на постель, мягко толкнув брата коленом, устало выдыхая.       Все случилось слишком быстро. И он не мог поверить до конца, что Тесей выкинул Литу из своей жизни. Что ее никогда и не было. Постарался забыть обо всем, нарисовал для себя картинку, поверил и сбежал – так было легче.       Повернув голову, Ньют прижался щекой к покрывалу, оглядывая убранство комнаты.       Он так давно здесь не был.       С тех самых пор, когда Тесей забрал его из отчего дома на пятом курсе Хогвартса, оставив жить с собой. Тогда они долго выбирали дом, в котором Ньют жил уже многим позже, когда как круглый год он проводил именно в школе. Но когда его выгнали, когда началась война, когда он отправился в путешествие – было совсем мало времени пообвыкнуть на своей территории.       Своим домом он издавна считал чемодан, подаренный братом. Тесей тогда был более открытый, легкий. Это было так давно.       До войны. До крушения человечности в ее агонии.       Сейчас он не изменился тоже, понимает Ньют. Такой же, просто огрубел, заматерел, стал сильнее, мудрее. Самый настоящий верховный аврор. Лучший мужчина в его жизни.       Ссорится больше не хотелось.       Чтобы отвлечься, Ньют сквозь полуопущенные ресницы смотрел на комнату, но видел не ее, а их дом. Тесей судорожно дышал за его ухо, но не мешал, не трогал. И стало теплее. Спокойнее. Уже не так страшно. Ньют мягко провел подушечками пальцев по идеальной белоснежной рубашке брата, мягко стянув пальто с плеч. Коснулся острого подбородка, посмотрел в глаза.       Их дом был необыкновенный, Ньют, как сейчас, помнил: они так долго делали его, реконструировали, под себя, для друг друга. В комнатах было свежо, просторно, всегда полутемно – с горизонта часто надвигались шелковые грозовые тучи, орошая их поля, окружающие их дом.       Одна из комнат была доверху завалена книгами, другая была отличной мастерской, всюду были котлы и стекляшки пробирок с разными запасами ингредиентов, которые они вместе всегда пополняли. Горшочки, колбочки бурлили, задором привлекая внимание, ароматом сбивая с толку чужаков, притесняя, отталкивая, давая мечту и забирая боль.       Зал был не квадратным, а десятиугольным, где на полу был мягкий ковер с длинными ворсинками, заставляющий окунуться в него и пропасть. Их спальня… всегда убрана, обставлена с комфортом, как подобало человеку состоятельному, коим Тесей и являлся.       Присутствие Ньюта было скрыто в мелочах – подвешенных цветах, растений; стены украшали живые рисунки животных, репродукции ярких всполохов и загадочных далей. Ньют скучал по этому очень сильно.       – Я тогда был не самым хорошим собеседником, да?       Тесей наклонился, хмыкнув: – Когда ты хочешь, тебя ничто не остановит. Даже я. Но я знал, что ты ушел, потому что тебе нужно время.       – Только ты пробрался под все щиты.       Тесей согласно кивнул, сбросив с себя приклеенную к нему насторожённость, смягчившись. Его глаза замерцали и Ньют потерялся в их бликах. Как завороженный, чутко коснулся кожи под глазом, совсем легко огладив, еле прикасаясь.       – Это не всегда легко. Ты слишком много думал тогда. Я был ранен войной, ее жестокостью. Еще и Лита.       Ньют поджал губы отвернувшись, но Тесей вернул его лицо на место, целуя нижнюю губу.       Ньют знал, что виноват. Тогда Лита просто хотела себе Тесея, а Ньют опустил руки, не захотев бороться, опрокинутый чужим напором – Лестрейндж не жалела никого на своем пути, и уж тем более после выпуска из Хогвартса, она не знала какая тайная, сильная связь связывала братьев Скамандер.       – Зачем ты снова напоминаешь мне о ней? – раздраженно выдохнул Ньют, подставляясь.       – Потому что она никто, – Ньют нежился в его касаниях, краем сознания улавливая, как его нагло раздевают. – Я даже чемодан тебе подарил, потому что знал твое пристрастие к своему личному пространству, где был бы ты, твои мысли, и эти твои твари. Знал, что тебе нужно будет место, если ты решишь уйти.       – Я тебя ждал. И хотел. Хочу. Но тогда испугался и сбежал.       – А я пошел за тобой, как привязанный, – снизу послышался громкий треск и звук бьющегося стекла, но Тесей не отрывался от брата, посчитав, что уж теперь, когда Ньют в его руках, им будет не до чужих.       – Почему матери не рассказал правду сразу? Что вы не помолвлены.       – Хотел тебя уколоть, – признался, целуя веснушки на переносице, словив еле видную улыбку, куснув полную губу. – Знаю, что не должен был.       – Я тоже хорош, – неохотно признался Ньют выгибаясь, легко застонав, буквально утопая в мягком матрасе под приятным, родным весом брата.       – Да уж. Внизу твоя Голдштейн, – скупо хмыкнул Тесей.       – Уверен ты уже попросил мистера Грейвса отвлечь ее. Надеюсь, он ее не убил.       Тесей нагло ухмыльнулся, нависая над братом чуточку больше, чем нужно, чтобы не вторгаться в личное пространство. – Она больше здесь не появится.       Ньют в ответ игриво куснул возлюбленного за кончик носа и, изогнувшись, попытался выскользнуть из его объятий, но потерпел неудачу. – Она помогала бороться с Гриндевальдом.       – Молодец. Она больше здесь не появится.       – Она больше здесь не появится, – послушно прошептал Ньют, откинув медные локоны со лба, прижимаясь мокрыми губами к челюсти мужчины.       – Ты наконец вернёшься домой?       – А я все еще с тобой живу? – подразнил, ухмыльнувшись, сразу же громко вскрикнув от проворных рук, сжавших ягодицы. Тесей нагло толкнулся в Ньюта через одежду, наслаждаясь его дрожью, его видом в своих руках.       – Мы вместе выбирали дом. Ничего не изменилось, он наш, для нашей семьи, – мурлыкнул Тесей, целуя шею и грудь.       – Правда?       – Ньют.       – Тесей?       – Невыносимый, – застонал аврор, жарко вылизывая паховые складки, сдергивая нижнее белье брата, жадно оставляя бурые метки на белой коже. – Заставлю тебя просить, хорошо?       – Не здесь!       – Домой?       – Да.       – Но сначала вечер, – ухмыльнувшись, Тесей гибко поднялся, палочкой возвращая себе приемлемый вид, когда как Ньют был в полном беспорядке. Голым распростертый на юношеской постели старшего брата.       Тесей жадно смотрел на розовые скулы, контрастные губы и вставшую плоть, и силой воли держал себя в узде. Только мягко сжал чужую шею, целуя губы, щеки, за ухом. Ньют тонко фыркнул, но не успел коснуться ремня его брюк, как Тесей уже оказался у двери, нагло ухмыляясь, привалившись спиной к стене.       Ньют раздраженно кивнул ему, принимая правила игры.       Одевался он очень медленно и без применения магии и, сюрприз-сюрприз, задержались они еще на несколько десятков минут.

●• ღ ●•

      Они толкаются, мешают, смотрят внимательно и строго, успев несколько раз поспорить после того, как покинули отчий дом, только войдя в свой собственный.       Но все сразу забылось в круговороте ласк и рычания, заставляя дрожать колени и опираться на плечи Тесея, фыркая и царапая бронзовую кожу, жадно ловя свежий воздух мокрыми губами.       Ньют видел в нем свое будущее, и пока они пробирались до спальни, ему натерпелось вновь вернуть все назад, когда они оба еще были вместе, до войны, до всего того, что повлияло на их неуверенность в их отношениях и будущем.       В горле застряло с миллиард слов, и все они толкались и пихались, желая вырваться и показать Тесею то, что было долго скрыто. Но он и так все видел, с нежностью поглаживая острые скулы, лицо Ньюта, делясь кислородом.       Под его ладонями волосы на виске становятся влажными, грудь сжималась от вида брата, и Ньют тянулся пригладить кудри, слушая и слушая хриплый низкий голос над ухом. Тесей осторожно гладил бедра и спину, помогая скинуть верхнюю одежду       – Ты дрожишь.       Ньют вообще не мог подобрать слов, чтобы описать, что дрожь его не от предвкушения, а от одного присутствия близкого человека. Сердце Тесея билось очень сильно под его руками – Ньют заскулил, ткнувшись губами любимому в ключицу, явственно слыша, как оно толкается в ребра брата.       – Я соскучился, – прошептал, не пряча изумрудных глаз. – Очень хотел тебя увидеть.       – Хотел бы я, чтобы у нас было все по-другому, – признание далось тяжело, но Ньют его услышал. Они смотрели друг другу в глаза и читали в них печаль, умиротворение, нетерпение. – Я не хочу больше тебя отпускать.       – Я не хочу уходить.       Его стоны становятся более хриплыми, а Тесей шипит, толкаясь быстрее, сильнее, сжимая хрупкие запястья, оставляя на солнечных веснушках мокрое касания языка, впитывая через поцелуи весь свет своего человека.       Ньют находит его губы, глотая сладкий вдох, мягко посмеиваясь с чужого нетерпения – он чувствует себя растянутым. Внутри будто стало больше места для чужих и своих чувств и Ньют не стал озвучивать, но подумал и принял, что все вышло правильно.       Раньше он не был готов потонуть в любви, остаться на месте или сорваться за Тесеем, принять его обязательства, смотреть с ним вперед, крепко сжимая руку, не боясь чужого мнения.       Сейчас, когда весь мир полыхает, когда Дамблдор в погоне за самым страшным волшебником, когда он сам вернулся из длительной командировки, после работы с драконами и после ухода за братом вернувшегося с войны, после его побега из-за испуга за то, что Тесей не готов, когда как не готов был он сам – все кажется легким, правильным и очень-очень простым.       Тесей, совершенно точно зная о чем он думал, снова дразнится, не позволяя делать движений навстречу. Толкается сам, заставляя срывать голос и кончать, иссушая до последнего импульса, полностью контролируя Ньюта.       Не постеснявшись, прошептав что-то ласковое, Тесей уложил его грудью на мокрую постель, слишком настойчиво уделяя ему внимание, заставляя держаться до последнего.       Их сова задорно ухала на улице, где стояла густая прохладная ночь. Размеренные толчки крепкой кровати были неслышны за пределами дома. Там, за окном, которое Тесей открыл, был свежий воздух, безлюдные поля, уютный садик, разбитый Тесеем для Ньюта.       Откуда-то из темноты слышались кряхтения и шебуршания – Тесей знал, что его, Ньюта, маленькие друзья выбрались из чемодана, почувствовав раздолье и защитную магию такой силы, что их бы не обнаружили даже если бы столкнулись нос к носу.       Поцеловав крепкую грудь Тесея в благодарность, Ньют задорно перекинул через него стройную ногу с наслаждением прослеживая, как брат гладил его, не в силах отстраниться.       Тесей был очень сильным, самым волшебным магом из их общества, самым могущественным и многим повезло, что он стоит на стороне правосудия. Ньют прижался ближе, поймав искрящийся горячий взгляд любимого – он позаботился об их доме, и безопасности в нем и за его пределами. Им здесь будет хорошо, и даже все маленькие приятели Ньюта будут чувствовать себя в безопасности, под покровительством аврора.       Этого было с лихвой, чтобы сохранить жар в течении их предстоящей совместной жизни.       Наплывала звёздная ночь, скрывая бескрайние поля и добротный дом с двумя мужчинами в нем.       Тесею важно ощущать, что их только двое. Он скучал по Ньюту, по его присутствию, поцелуям, разговорам, поддержке, жизни на двоих.       Ньют сам потянулся вперед, целуя смазано, толкаясь в руку, прогнувшись, заставляя Тесея целовать его бедра, крепко удерживая чувствительную плоть, дыша громко, жарко. Ньют изводился под ним, умоляя, то ли закончить побыстрее, то ли продлить эту пытку до бесконечности и Тесею сложно устоять. Кончает Ньют звонко, с громким ласкающим слух всхлипом.       Тесей поднимает его, поддерживая, заставляя Ньюта упасть в его руки, навалиться, не сумев удержаться на подкосившихся ногах. Теплая кремовая жидкость расчертила тонкую кожу худого живота и бедер. Тесей толкнулся между ягодиц, слушая, как Ньют хнычет, вцепившись ему в плечи – мужчина тянется к малиновым губам, целует судорожно, глубоко и сумасшедше улыбается.       Он стоял перед ним, взъерошенный, тонкий, глаза блестят. Такой маленький и беззащитный, полностью доверяющий. Тесей сжал руки крепче, чувствуя легкий благодарный поцелуй у соска, ощущая себя способным на все.       Ему хотелось оградить Ньюта от жизненных выборов и иногда – от самого себя. Но он не его питомец. Он трогательно беззащитен, но только с ним, только, когда знает, что может быть таким.       А Тесей опасен. Он мог защитить его.       У него голова кружилась от того, как им было хорошо. Он слышал запах секса, спермы и удовольствия брата и ему хотелось, чтобы тот окунулся в них больше, чтобы поверил. Понял, что его место здесь, в его руках, дома, где безопасно.       Ньют знал, что он с Тесеем по-настоящему дома. Знал и без напоминаний, что самый страшный хищник, которого он мог бы поймать, уже находится в этой комнате.       – Почувствуй меня, Ньют, – Ньют всхлипнул, снова возбуждаясь, притираясь к сильному телу Тесея. – Останься со мной.       Он ничего не смог ответить, ему не хватало воздуха, не мог дышать – в голове и так был один лишь Тесей, его запах, голос, его вязкая сперма. Ньюту нравилось. Нравилось чувствовать его так близко.       Тесей прикоснулся пальцами к нежной плоти, раздвигая, погружаясь, и Ньюту ничего не оставалась, как вздрогнуть и повиснуть у него на плечах, протяжно вскрикнув. Длинные пальцы ласкали в паховых волосках: рыжих, темных, очень тонких, приятных.       Что же Ньют делал с Тесеем, он наверняка не понимал в полной мере.       От прикосновений к внутренним стенкам младшего, они оба почувствовали возбуждающую электрическую волну, встряхнувшую тела.       Тесею пришлось опереться напряженными бедрами о дорогое дерево перегородки кровати, чтобы удержать их обоих. Разряд поселился в их животах, стреляя и заставляя продолжать, жаждая большего контакта. Тесей притянул Ньюта ближе, исследую пальцами его изнутри, пока младший не дернулся, избегая прояснения. Чтобы опуститься на коленки. Тесей застонал, ухватившись за его волосы, позволяя трогать нежным языком тугую плоть, увитую венами, от напряжения сковавшего тело.       Приток крови заставлял шипеть от напряжения, но Ньют деликатно касаясь, оставляя мокрые следы, сам стонал, чувствуя, что вскоре не сможет устоять на подрагивающих ногах. Мальчишка прогнулся в спине от неожиданно сладких ощущений. Тесей касался шелковистых сосков брата, с довольством ухмыляясь – те набухли, затвердевая. Тесей низко зарычал, переполненный физическим удовольствием и внутренним удовлетворением – он у Ньюта первый, он первый доставляет приятные ощущения.       Ньют послушно расслабился, подставляясь, смотря брату в глаза, пока тот, прижимая длинные пальцы к кольцу мышц, медленно водит ими вперед… и назад…       Тесей целовал его лицо, и Ньюту было легче, но когда он задевал набухшее и приятное внутри, его бедра сковывало неопределимой силой и он хныкал, пряча лицо на груди. Тесей, обхватив его полушария, заставил забраться на его тело, оставшись в подвешенном состоянии, плотно прижавшись плотью к напряженному животу брата, удивленно выдыхая. Тесей слышал его участившееся дыхание, которое стало совсем громким, изможденным и стал давить на простату, теряя голову сам.       Ньюту хотелось, чтобы это не заканчивалось, он стал толкаться навстречу, мелко подрагивая бедрами, пока Тесей посасывал его шею, больно кусая, оставляя метки, заставляя терять сознание от искристого огромного чувства.       – Хорошо?       – Тесей… – пробормотал парень, чувствуя, как брат теснее прижимает его ближе, вжимаясь своей плотью в его, заставив задохнуться.       Он сам видел, как член брата увеличился, стал тверже, больше. Спустившись, и взяв его в руку, Ньют приподнялся на носки, чтобы сбросить напряжение захрипевшего мужчины, целуя его распухшие губы, разделяя воздух на двоих. Тесей ни на сантиметр не отдалялся от Ньюта, по-животному нуждаясь быть близко, чтобы видеть, держать при себе, когда Ньют так расслаблен, когда он утонул в наслаждении.       Чувствуя хрупкие пальцы на плоти, его легкие движения, Тесей и без того возбужденный, почувствовал, как плоть пронзило пульсирующей волной, заставив его обхватить Ньюта, застонав на выдохе.       – Вот так, – он развернул его, заставив схватиться руками за кровать, с силой раскрывая ягодицы, опустившись на колени. Ньют вскрикнул, сжавшись, чувствуя, как его вылизывают. Глаза закатились, и Тесей жадно наблюдал за его удовольствием, поднявшись и толкаясь до упора. Они замерли, пока Тесей не стал целовать шоколадные крошки родинок на узкой спине. – Маленький…       Ньют толкнулся навстречу и будто бы потерял связь с реальностью, обхватывая себя за текущую головку. Он знал точно, что хочет: чтобы Тесей кончил в него, чтобы не отпускал ни сегодня, ни позже, когда он опомнится от силы чувств. – Драгоценный, желанный. Иди ко мне.       – Держи меня.       – Всегда.       Тесей любил брата, любил до безумия. Тесей внимательно запоминал их вечер, ночь, все реакции Ньюта, его голос, стоны, каждую мелочь, каждое слово. Он так хочет, чтобы завтра все не испарилось, чтобы они завтракали вместе, откровенно поговорив, усадив брата к себе на колени, чтобы быть его теплом, его довольством.       Чтобы просто его чествовать.       Ньют любил долго, полно, разбивая свой собственный трепетный орган в кровь. Страдал больной душой, потому что он другой, ему сложнее в обществе, в чувствах, в откровениях, в понимании. По ночам прятался в руках Тесея и вот к чему это привело – он мечтает остаться в них настолько насколько ему позволят.       Его ждали – и это самое большое откровение для него.       Ньют зажмурился, отдаваясь Тесею, ночи и своим монстрам живущим внутри него. Его чувства погубят его, без права на прощение, он знал это, но, когда рядом быль Тесей, он не мог просто так имитировать жизнь, без него. Без его рук, голоса, тепла, без его бескомпромиссности, опоры, терпимости, любви, нежности, понимания. Он сам себе позволил остаться, когда как Тесей шел попятам все это время, тихо молча любя и прощая, только и ожидая, когда настанет день, когда ему наконец позволят захлопнуть ловушку из рук вокруг Ньюта.       Движения сводили с ума, переливаясь за край. Тесей видел в брате дикого кота, невероятного, соблазнительного, очень запуганного. Смотрел на него, гибкого, доверяющего и ловил каждое движение. Приближался долго, аккуратно, чтобы после не отпустить никогда.       Дёргано с оттяжкой выплеснувшись, Тесей заставил дойти до конца Ньюта, сжавшись вокруг него кольцом, переживая удар удовольствия… Смотрел недоверчиво, спокойно, готовый принять все и ничего, не в силах расслабить хватку. Вспоминал письма, которые брат писал ему на фронт. Перед глазами вставал сам Ньют, с его большими грустными глазами, нежелающий отпускать брата и оставаться в школе один на один с собой. Помнил, как они впервые прикоснулись, не сумев опомниться от напряженного притяжения.       Вспомнил свою безысходность, когда осознал, что Ньют ушел, потому что был не уверен в них. В нем.       – Я не мог дождаться, чтобы снова забрать тебя сюда. Дай нам шанс. Борись.       Это были слова, которые Ньют ждал очень давно.       Он повернул к нему лицо, и прижался, целуя, задыхаясь от уверенности, счастья Тесея, от его звериного рыка, его инстинктов, его хватки. И все было совсем другое и вкус и на ощупь, словно им открылось наконец-то новое, что они оба искали, пока один боялся, сдавшись, а второй опасался давить, разрываясь между чувствами и долгом.       Они тонули не потому, что падали в реку, а потому что остались в ней.       Оба задохнулись счастьем.