Слова на кофейной пенке

Сё предпочитал энергетики, если говорить об эффекте. Для него кофе был либо последней альтернативой, либо десертом. В первом случае имелось в виду жалкое растворимое подобие настоящего напитка, во втором — что ж, он знал парочку отличных кофеен и шоколадниц и до того, как втянулся в тему. Он полюбил кофе ещё сильнее однажды. Утро того дня было до неприличия ранним, просто безобразно, и поначалу не соответствовать ему в настроении было физически невозможно. Сё поднялся пораньше, чтобы успешно сбежать из дому и перелезть через ограду, не переполошив при этом их охрану. Отчасти — его охрану. Отец не знал, где сын работает, и ему незачем было узнавать об этом; великий план побега из отцовского дома и тщательной взбучки тупого папаши-министра требовал более-менее надёжного финансирования со стороны с тех пор, как Сузуки Тоичиро вернулся в Японию и потребовал свою карту обратно. К тому же, Сё испытывал двойственные чувства по отношению к количеству своих карманных, пусть даже урезанных. Здорово таким образом разорять счета бати — не здорово то, что Сё чувствовал себя избалованным, или, скорее, несамостоятельным. Так что он, проявив на свет всю свою душевность и харизму, уболтал хозяев одной кофейни взять его на подработку. Был ли это лучший вариант? Точно нет. Но остальные устраивали ещё меньше, и кроме того… Ну, ему всё-таки нравился кофе. Было нечто очень уютное в том, сколько людей, проходя через его маленькую кофейню, уходит довольными беседой и напитком. Сколько можно выдумать разных вкусов и сочетаний, и какие рисунки можно делать на пенке. Недовольных было немного, они составляли исключение из размеренного кофейного быта. Сё, который и представить себя на этом месте раньше не мог, неожиданно открыл маленький и безопасный уголок, где он мог, как ни странно, быть собой. Может быть, немного другим собой. Дома не хватало спокойствия. Да, в особняке было тихо, а их безопасность тщательно охранялась. Да, у них хватало развлечений и занятий. И народу тоже всегда была толпа. Одна только пятёрка приближенных отца — пять здоровенных лбов с неудовлетворительной мотивацией — всё время ошивалась поблизости в разнообразных комбинациях. Но они раздражали Сё. В этом сборище было одиноко, даже больше, чем в замершем доме мамы, где ни музыка, ни телевизор, ни шелест страниц или разговоры не разгоняли застоявшееся молчание. А такую тишину Сё на дух не переносил, так что это миражное спокойствие он предпочитал ломать собственными руками, и что-то грызущее и раскалённое никогда не давало ему передышки, сидя в груди железным шаром. В его кофейне всегда было полно звуков, постукиваний, голосов и смеха; играла музыка; играли ароматы и идеи. Там было легко и приятно оставаться. А ещё однажды к ним зашёл он. Взъерошенный мальчик-птичка. *** Сё поставил стакан перед клиенткой и облокотился о стойку, улыбаясь. Девушка, для которой он только что делал грушевый латте, всегда рассказывала новости со своей работы: она помогала в зоомагазине и обожала рыбок, так что они сошлись в любви к животным. Что-то было заразительное в её энтузиазме. Мама тоже иногда так делилась своими новостями про кошек со двора или птиц, прилетающих к кормушке. Над дверью звякнул колокольчик. Мягкая тень в тёплом зимнем пальто, светлом худи и тёплых чёрных наушниках неслышно прокралась в помещение и остановилась у стенда с меню, чтобы сделать выбор. Сё бросил взгляд в сторону пришельца — и начисто забыл, о чём рассказывает девушка с латте. Это был домашний кот, который убегает во двор и со двора — на улицу, чтобы залезть на крышу и созерцать с неё целый мир. Это была иссиня-чёрная птица, изображённая углём на белой стене, приносящая удачу, хотя и не певчая. Девушка уже распрощалась с ним, заполучив в ответ только беглый растерянный кивок, а новый клиент успел подойти к стойке и поздороваться, а Сё так и стоял, взбудораженно соображая. — Здравствуйте? — повторил клиент. Глаза как два прицела. Сузуки снова осознал себя в реальности и сосредоточенно уставился на него, но уже оценивающе. Щёки почему-то горели, будто в лихорадке, но мозг спустя эту минуту подвисания энергично принялся за анализ. — Привет, — ответил он. — Мы нигде раньше не виделись? Высокий. «Музыкальные» руки — возможно, правда играет, но Сё больше нравилась возможность не услышать, а взять референс. И что-то абсолютно неизвестное в том, как он стоит, как смотрит, что-то в его голосе. Они точно никогда не виделись. Незнакомец (очевидно) заметно напрягся. В его взгляде досадливо промелькнуло замешательство, почти как испуг. На секундочку, Сё даже представил себе нежелательный сценарий, где в нём узнают сына того самого политика, — и тогда лучше было бы на месте умереть, чем испытать такой стыд снова. Но наваждение сошло очень быстро. Клиент замотал головой. — Вряд ли, — сказал он. И осторожно поинтересовался: — Я кого-то вам напоминаю? Такой безразличный, неучастливый вид — и слишком проницательный взгляд. Отгородился стеклом, но стекло это — увеличительное. Интересно, подумал Сё, что это он хочет такое рассмотреть в нём. — Не-а! — улыбнулся Сузуки. — Наверное, нет. Как, говоришь, тебя зовут? — Я не говорил, — спокойно отмёл эту попытку парень-птичка. Сузуки не растерялся. — Точно. Кстати, я Сё. Будем знакомы! Что для тебя приготовить…? — спросил он, намеренно растянув паузу для того, чтобы таинственный мальчик представился. Таинственный мальчик невозмутимо проигнорировал это и снова залип на меню. Надо же… Это будет чуть интереснее, чем казалось раньше. Ладно! — Капучино, пожалуйста. Средний. На обычном молоке. — Сахар, добавки по вкусу, сиропы? Может, топпинг или зефирки за счёт заведения? Заведение, конечно, не было в курсе о том, что предоставляет халявные зефирки, но какая проблема оплатить их из своего кармана? Почему он вообще хочет это сделать — подумалось на пару секунд позже, чем было бы логично, и это неясным образом веселило и обескураживало. Сузуки решил выяснить, кто перед ним, во что бы то ни стало. — Нет, благодарю. Простой капучино. Сё кивнул, а сам подумал: «Может, я ошибаюсь? Может, он просто скучный. Ну мало ли». Он не был склонен осуждать клиентов за их вкусовые предпочтения, но у этого кадра будто наблюдалось навязчивое желание зачем-то скрыть не только своё имя, но и сами предпочтения. Его лёгкая тревога сквозь просветы многотонного спокойствия, вероятно, отчасти напускного. Неизвестное. Знакомое. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы отринуть сомнения и со всей сердечностью намутить для безымянного товарища самый вкусный капучино из самого свежего кофе; этот парень почти в открытую рассматривал его, и под этим подразумевалось «пялился искоса», что показалось Сё ужасно забавным. И, наверное, милым. Пока он был занят, клиент вытащил из подставки для одноразовой посуды ложку. Снял с неё упаковку. Любит пенку, наверное, подумал Сё. — Может, взбитые сливки? — через плечо спросил он. — Нет, не надо, — ответили ему, и Сё был готов поклясться, что очень бледная, но такая же светлая улыбка мелькнула на лице ожидающего мальчика. Открытую ложку тот начал осторожно гнуть, так, чтобы пружинила, но не сломалась. Улыбка. Что-то в сердце Сё сделало кряк, и он обеспокоенно вздохнул, заливая молоко в стаканчик. Он никогда раньше не влюблялся. Он даже не думал никогда обо всей этой романтике, ему ни дела не было, ни времени не хватало на всяческие глупости. Сё позволить себе не мог. Но он всегда был уверен: уж что-что, а первую любовь не прощёлкает. Только раньше это носило прагматический характер; он всерьёз считал, что если однажды почувствует к кому-то нечто подозрительно сентиментальное, то сразу же изолирует это чувство и погасит на корню, чтобы оно не отвлекало его от важных дел. Однако сейчас волнение шептало ему какие-то другие, немного непривычные слова. Что он должен поступить иначе, чтобы выяснить, какого рода эта вспышка, замершая внутри, трепетная и чрезмерно необычная, чтобы так просто и грубо её оттолкнуть и раздавить. Что это почему-то важно. Что, может быть, было бы слишком похоже на то, как ведёт себя отец с тем, что ему дорого, если бы Сё поступил так, как рассчитывал поступить ранее. На кофейной пенке он вывел узорчатую надпись. Сё пришлось возиться с ней чуть дольше и намного старательнее, чем обычно делается у бариста с рядовыми заказами, но мистер инкогнито, казалось, замер и затих, поглощённый какими-то серьёзными мыслями, и не обратил на это внимания. Ложечка упруго отогнулась, придавленная пальцем. — Готово! — лучезарно известил Сузуки, ставя открытый стаканчик перед гостем. — Может быть, всё-таки маршмеллоу? Только ради взгляда в стаканчик. Пожалуйста, загляни в стакан. Посмотри. Ну посмотри. Посмотри! Мальчик-птичка моргнул. Его кофейные глаза были удивительно тёплыми по сравнению с видом на улицу, где мягкая зима посыпала тротуары снегом. Будто пудра. Сладко. Вкусно. Странно. Не хочется делиться или отпускать. — Да нет, правда, спасибо большое. Он аккуратно закрыл стаканчик крышкой сам. В какой-то момент, упущенный Сузуки Сё, ложечка уже оказалась сломанной. Разочарованный, Сё, тем не менее, ухмыльнулся и красиво подпёр локтем стойку. — Тогда угощаю. Приятного дня тебе! «Будем друзьями?» так и не было увидено, и вместо волнительной маленькой идеи превратилось в простую тающую пенку, в глупость, о которой вряд ли будет приятно вспоминать. — А… С-спасибо! — аккуратно держа стакан обеими руками, поблагодарил парень. Ну что ж, зато Сё заполучил его абсолютно прекрасную улыбку («Сузуки, что, чёрт же возьми, происходит? И почему я не против? Аааааа!!!»). — Не стоило, — сдержанно добавил тот, но всё равно было заметно что-то, что Сё хотелось принять за польщённость, покорённость и своё попадание в цель. («Это просто парень, просто рандом, ПРОСТО почему…?!») — Стоило, разумеется, — уверенно сказал он. — Приходи ещё, конечно, если очень хочется заплатить. Или ты так, случайный посетитель? — Нет, я учусь неподалёку, — делая шаг к выходу, поделился (хоть чем-то, наконец!) юноша. — Захожу иногда. Он немного помолчал и вдруг добавил: — По четвергам и пятницам, в основном. — О… Понятно. Тогда буду ждать в четверг или пятницу, — сощурившись на него, солидно бросил Сё. — Увидимся. — Увидимся, — кивнул взъерошенный парень, и вышел из кофейни. Сё сполз под стойку и перебрал все частоты для тихого крика. Ну, что ж. Кажется, он снова зайдёт однажды, а это уже что-то. Хотя, честно говоря, Сё предпочёл бы самостоятельно отыскать его и поговорить вне рабочей обстановки. Он не знал, что неподалёку от кофейни его покупатель остановился, чтобы приоткрыть крышку на кофе и убедиться, что там написано то, что он прочитал ранее, и что ему не почудилось, и что этот яркий, жгущимся и отвлекающим огоньком на сетчатке оставшийся образ принадлежит человеку, который хочет стать его другом. По мнению Кагеямы Рицу, это было очень странно. Они были полными незнакомцами, так с какой стати бариста желает дружить? В том, что это не дежурная милая фразочка для рисования на пенке, он был абсолютно уверен: в этой кофейне слова писали только по просьбе клиентов, да и проанализировать поведение… Э, как же там его зовут? В общем, его поведение проанализировать не составляло труда. Да, это было причудливо. Рицу не нуждался в знакомствах. У него был брат и по совместительству друг, а в школе множество новых людей, одноклассников и прочих, с которыми можно было обсудить школьные мероприятия или вчерашний снегопад. И всё-таки, почему-то улыбка не сходила с его губ, пока он шёл со своим капучино на учёбу. *** Иногда незнакомец снился Сузуки. Во сне он иногда называл своё имя, но чаще просто был где-то на фоне, то в кофейне, то на улице, то в его доме, среди безликих мужчин и женщин, работающих на его отца — единственный, чей внушающий спокойную уверенность взгляд удавалось поймать. …Поначалу Сё старался договариваться и тасовать смены так, чтобы его дни выпадали на четверг и пятницу, но на друга в перспективе никак не нападал. Позже, при участии заинтересовавшегося сменщика, выяснилось, что загадочный юноша теперь заходит часто, но беспорядочно. — Такой… острый весь паренёк? — лукаво блеснув синими глазами, уточнил тот. — Шипастый-колючий-спокойный? Я вчера его видел. Очень немногословный. — Похож на моего! Вот бы хоть выяснить, где он живёт. Но раз ты говоришь, что лучше не «наводить справки», мххх… Сё зачесал в затылке. Много они так наобщаются. Пора бы уже шевелиться. — Не беспокойся об этом. Я всё ус-Теру-ил. Сё даже охнул. — Спасибо, но знаешь, что? Хочу знать, когда иссякнет твой запас каламбуров. Теру с готовностью улыбнулся. — Что-то не так? — Ты бы знал, как это иногда звучит… Это очень тяжело. Знаешь? Тебе надо быть осторожнее. Теру снисходительно взглянул на него из-за холодильника, где сидел в компании стаканчика переслащёного капучино и телефона. — Думаешь, я не в курсе? Подумай ещё раз, Сузуки-кун. Человек моего склада характера не станет делать что-либо просто так. Сё хихикнул. — Смотри не спугни моего клиента. Твои каламбуры ус-Теру-шают. Ханазава довольно промурчал в свой кофе и показал палец вверх. — Сё-рьёзный подход. Сузуки тихо зафыркал и поднялся с места, чтобы посмотреть, не идёт ли кто. За окнами шёл снег, да и только. Наверное, птицам должно быть холодно в такую погоду. — Ну, так я и думал, — вдруг снова подал голос Теру. — Что такое? — Вот это — он? Сё заглянул в развёрнутый к нему экран телефона и активно закивал. — Да! Да! Это он! «Кагеяма Рицу»? Вот, значит, как его зовут. Как ты нашёл его? Мне, значит, насоветовал тут… — Никаких происков, — заверил Теру. — Просто я хорошо знаю его старшего братика. Младшего в комплекте не видел, но они очень похожи. — Ты ещё и с его братом дружишь? Вот это ты золотая жила, Ханазава! Что на его аккаунте? Теру пролистнул вниз, совсем немного. — Хехе. Пара фоток с братом и коты. Всё. Сузуки заморгал. Потом быстро собрался и заходил. — Отлично. Ему нравятся коты! — Это мемы про долги по учёбе. — Ему… Оу, ладно, он нёрд. Мило. Теру выключил телефон и откинулся на спинку стула, внимательно всматриваясь в лицо Сё, на котором в данный момент было, видимо, чётко написано что-то такое очень интересное. — Разглядываешь, — недовольно буркнул Сё, садясь на пол по-турецки. — Разглядываю. И вижу, что ты влип. Я протягиваю тебе руку помощи, но ты барахтаешься и тонешь, и не пытаешься спастись. Трагично. Теру-гично. — Вот этот был такой себе. Что ты имеешь в виду? — спросил Сё, прекрасно понимая, что Теру имеет в виду. — Очевидно же. — Ничего не очевидно, ясно? Ничего, и вообще, ты его видел? — Немножко, но… Я смотрю, знаешь ли, на его брата, — подмигнул Теру, смущённо ероша блондинистую шевелюру. Сё нахмурился, собираясь переспросить, но тут же понял и шокировано вздохнул: — Вооооооу, вот это нас с тобой угораздило! Теру смиренно покивал. *** В понедельник снег заметал небо и всю улицу, превращая день в ливень утомительного штрихпунктира. Рицу быстро устал от беспрестанного мельтешения перед глазами и ускорил шаг. В желудке зиял провал, а голова начала неистово кружиться, заставляя его рисовать зигзаги. Он мог опоздать, но ему было слишком нужно проснуться, иначе он рисковал быть найденным спящим в снегу близ школы, от чего репутация президента студсовета могла несколько пострадать. Конечно же, нужен был кофе. Ещё за витриной знакомой кофейни ярко завиднелся рыжий огонёк. Сердце застучало чаще, и Рицу потребовалась минута, чтобы обязательно поправить пальто, обязательно проверить, что же такое лежит в его карманах, и обязательно вспомнить, как разговаривать ртом. Хорошо, что бариста был чем-то занят, когда он таки зашёл, преисполненный чувств, ему самому до конца не понятных, но немного напоминающих момент перед прыжком в воду. — О, сегодня ты, — вместо приветствий сказал он. Как-то хотелось показаться дружелюбнее, однако, рисовать какую-то эмоцию было бы некрасиво. Так что оставалось разве только сохранять невозмутимый вид, и то с трудом. Бариста резко обернулся и просиял. Рицу не назвал бы его взгляд дружелюбным тоже, что-то было в этих пронзительно-голубых глазах колючее. Но казалось, он был вправду рад, хотя бы судя по скорости, с которой он сложил стопку подстаканников и захлопнул ящики внизу. — Ага, привет! — почти излучая свет, откликнулся бариста, вскочив обратно на ноги. — Всё-таки заглянул. Давно не виделись. Что будешь? Непривычное желание сначала оправдаться (или, возможно, успокоить?) толкнулось в кончики пальцев, как кошка лбом, и Рицу сжал прохладные ладони в кулаки. — Простой средний капучино. Сё ему по-лисьи улыбнулся и пошёл готовить кофе. На секундочку под лампами блеснул бейдж с именем, но Рицу, слегка близоруко приглядевшись, не увидел его за отсветом. — Слушай, а… Маршмеллоу ещё остались? — негромко полюбопытствовал он. Бариста эффектно щёлкнул пальцами. Немножко позёр, решил Рицу. Ему это нравилось. — Конечно, остались! Я насыплю, а ты скажи, когда хватит. Жадничать Рицу не стал. Когда бариста оказался у стойки снова, он вообще не обратил особого внимания на то, сколько зефирок ему в итоге перепало из щедрости кофейни, вместо этого читая надпись на бейдже. — Хм. А ты ведь не так назывался, да? — заметил он. — Ты называл другое имя. Не «Теруки». Он был смущён. Возможно ли, что бариста подколол из-за его нежелания назваться первому встречному-поперечному без повода? Вдобавок к этому, будто бы раздался притворный кашель, но это был не сам бариста — тот просто глянул на бейджик и промычал что-то ворчливо. — А, да, вот ведь. Это не мой, — сказал он, отцепляя один и доставая из-под стойки другой. — Вот этот мой. Сузуки Сё! Очень приятно. Будет ещё круче, если я нечаянно узнаю, как всё-таки тебя звать. Он ухмыльнулся и пододвинул стакан с кофе к рукам Кагеямы, сложенным на стойке. Рицу посмотрел на свой напиток. — Если только нечаянно. Это шоколад? — Шоколадный топпинг. Ничего? — Ничего. Спасибо. Он посмотрел на чуть худощавое лицо Сузуки. Ужасно бледный, и рыжина в красный делает его ещё бледнее, а оттого глаза кажутся цепкими и точными в каждом взгляде, будто… Прицелы. Перестрелка взглядов длится на секунду дольше положенного. Рицу нравится, как образ Сузуки Сё укладывается в его голове, когда там всё остальное так смешалось. Словно воздух, когда он колеблется от взмахов крыла, и щекотка от перьев, и хочется вздохнуть грудью, и так уже полной— — Кагеяма Рицу. Могу дать свой мобттер, если хочешь общаться, однако, я обычно занят. Поэтому, собственно, не заходил по четвергам. Зачем он всё это говорит? — И по пятницам? — насмешливо уточнил Сё. — Всё в порядке, чего ты? Все мы люди занятые… Я тоже учусь, так что понимаю. Ненавязчивая фоновая музыка попала парой нот в горло, заставив откашляться. Рицу обхватил ладонями стакан и ощутил приливом, как теряет остатки головокружения в каком-то другом, новом, бóльшем. Так тепло, тихо и спокойно, что вовсе не хочется уходить. — Увидимся? — Увидимся. Обменявшись контактами, Рицу всё же заспешил в школу, на ходу соображая, как съесть растаявший в единый комок зефир очередной сломанной пластиковой ложкой, незаметно взятой в кофейне. «Сузуки Сё, — порхало в его голове. — Мой новый друг». Сердце пропускало больше ударов, чем после кофе обыкновенно. Он не заметил, когда, но небо совсем расчистилось, и идти стало легче. В кофейне подпевали песне. — В следующий раз нарисую ему сердечко, — победоносно развалившись на стуле, объявил Сё. Теру, тактично присутствовавший в по возможности незаметном режиме в сторонке, совершенно бестактно и тепло рассмеялся, сбившись с ритма.