Любовная терапия

Под шумные сопровождения младших классов, он тихими шагами удаляется из заведения, словно испаряясь за вратами. Потирает глаза и вздыхает, пока его друг что то бормочет, не желая в очередной раз видеть горькие слёзы. Блондин уходит, по дороге глядя на белоснежные цветы, оставляя школу наедине с остальными её "обитателями". Альбедо, так звали того спокойного и едва замкнутого светловолосого парня, что находит интерес к жизни лишь в художестве. Не было желания что то делать, а моральных целей не было—было мало вещей, чем тот был заинтересован. Кроме рисования. Альбедо поддерживал контакт с Сяо. Это тот парень, который ходит с равнодушным выражением лица, который критикует всё, что движется, и, категорически не любит выражать свои чувства. они находят друг в друге что то общее, находя в этом большие плюсы общения. Но ни один из них не готов признать этого. Из за бесчисленного количества предательств, Якса до сих пор не полноценно доверял блондину, потому что обычно всё шло наперекосяк. Многих поражало равнодушие брюнета, но точно не этого психотерапевта. Альбедо сжимается, его сердце не выдерживает нагрузки. Но он всегда, всегда таит это под маской спокойствия, не воспринимает себя настоящего, отрицает существование своих настоящих намерений и мнений. Путешествует среди своих мыслей, оберегает одну единственную—свою не настоящую личность. Казалось бы, любой страшный сон парня, основан на том, что он предстанет перед людьми в настоящем обличии. Правда, бесполезно это было—сторониться общество. Он просто не понять себя, он боится, что большинство аудитории его расценит как наивного и до чего глупого. Что сказать о его дружке, Сяо, он зависим от проявления гнева. Ему ничего не нужно, хотя молодой алхимик в этом сомневается, поскольку за ним всегда по пятам ходит рыжий паренёк, который вечно строит ему невинные глазки. Брюнет не любил прикосновения, порой даже зрительный контакт. Он готов проклинать и винить абсолютно всё. За Сяо ходят ещё четыре сущности, которые так же, являются Яксами. Босациус, Индариас, Бонанас и Меногиас. Он избегает общения со смертными, что у него, на проявление некой неловкости, не получается. Меногиас не изредка поддерживал Сяо, но по правде, те, что были ближе всего к Алатусу—Индариас и Бонанас. Синеволосая умела слушать и оказывать помощь, что в ней Якса ценил. Иногда забавят ее действия, ибо высвечивание стеснения, стыда. У Индариас сверхчеловеческие чувства и невероятная сила воли. Она свободно управляет своей силой, аккуратно, сдержанно. Генерал Мусатас был из тех, кто первым откликнулся на помощь Моракса. Индариас уступила кармическим долгам, погибла. Она была одной из пяти самых сильных Якс, куда вписывались те четверо, Алатус, Босациус, Бонанас, Меногиас. И Сяо сам не знает, сколько раз на него нападала жгучая тоска. Он скучал. Сяо, он адепт под именем Алатус, остался единственным выжившим Яксой. И Сяо—не является его настоящим именем. Он сражается со тьмой, никак не меняясь в своём лице под маской безразличности. Эти два человека, что боятся показаться странными на публике, имеют своеобразные маски, что они используют как своё единственное спасение и то, что может их уберечь от насмешек. Альбедо, он спокойно шагает по скрипучему снегу в сопровождении Сяо, который попутно вздыхает, смотря на асфальт, укрытый белоснежным одеялом. —Сяо, —Альбедо переводит взгляд на друга, видя, как он перешагивает через каменные ограды, уходя вдоль переулка. —сообщи мне, как вернёшься. Он кивает, растворяясь под активное махание блондина, который тоже поворачивается, уходя восвояси. Или же, нет. Малая сестрица Кли, что недавно пошла в школу имела свои интересы, в отличии от её брата. Альбедо вспомнил о ней, и, болезненно выдохнув, присел на скамейку, доставая телефон с блокнотом, глядя на время. У Кли остался один урок, Альбедо решил подождать сестру, самостоятельно проведя её до дома. Прячет телефон, он поднимает свой стремительный взгляд на небо, что изливалось разнообразными красками. Пейзаж, закат. Греющая душу атмосфера. Он достаёт из сумки банки красок, которые мазками расползались по крышке коробков и карандаш с чёрной ручкой. Берёт сначала карандаш, делает пару набросков на облака, солнце, прячущиеся за горизонтом. Наводит пару штрихов—линий, которые дадут понять о распоряжении покраса и смене цветов. Потом ручку, словно запятыми, обводит углы облаков, пытаясь изобразить плавность и пушистость. Ровным тоном обводит солнце, а после делает пару скобок, имитируя угасающие лучи пылающей звезды. Берёт кисть, зажимая между бледными пальцами, фиолетовым цветом делает основной оттенок заката, начиная с самого верха до первой, карандашом начерченной полосы, которая скрывается за слоем нанесённой краски. Потом оранжевый, меняя его на конце с фиолетовым, получая градиент, ведёт вниз, до конца первого облака. А затем розовый, мажет его немного выше оранжевого, жёлтый—ниже, и в завершении, белой краской покрывая облака, нанося на них лёгкие тени сероватым. Оставляет принадлежности, творение, нарисованное на листе бумаги в блокноте подносит выше, сравнивая с самым настоящим закатом. Получилось красиво. Краска сохнет, и, дождавшись младшую сестру, Альбедо возвращает приборы для рисования как и объект обратно в сумку, продетую через плечо. Кли рассказывает, как прошёл день, а брат её внимательно слушает. Но его разум полнеет после строки сказанной Кли о том, что «Кэйа хочет с ним встретиться». И тогда по оба плеча, со спины его обнимает тот самый Кэйа. Друг блондина, с кем он знаком с восьми лет. Он замирает, хмурится. А после Альберих выдавливает виноватую морду, которая, вроде, недавно заставила брата Кли прийти в себя. —Прости, Альбедо, —извиняется темноволосый, чешет затылок. —Просто когда я увидел Кли, сразу подумал о тебе. Мы давно вместе не гуляли верно? Кэйа всегда был таким, беззаботным, смелым, порой подумаешь—невинным. —Ты бы мог сказать мне лично, —Альбедо удивлённо вскидывает брови. —Но я согласен. —Тогда отлично! —парень улыбается, хлопая Кли по плечу, потом указывает в сторону их квартиры. Кли молча кивает, на прощание машет брату и его другу. —Я думал, что провожу её. —он смотрит в пол, после даёт возможность Кэйе пролистать его рисунки в блокноте. И тот натыкается на закат, нарисованный во время ожидания сестры. Альберих поглядывает на верх, сравнивая творение блондина с настоящим зрелищем, как это прежде делал он сам. —Так красиво, почему ты не рассказывал, что умеешь рисовать небо вблизи? —Спросил Кэйа, в унисон идя с Альбедо до территории рядом с кофейней. —Я не думал, что тебе нравится подобное. —спокойно ответил алхимик, глядя на то, как Кэйа рассматривает следующие рисунки. К каждому из них Альбедо отнёсся ответственно, пытался передать эмоции, вложить душу. И Альберих уважал его старания. Считал, что каждая секунда в жизни, потраченная на это—достойна похвал. И блондин благодарен. И Кэйа не скрывал, что ему нравится увлечение друга. Он старался упомянуть о лучших качествах рисунка блондина, не вводя друга в тупик. И Альбедо понимает, что Кэйа отвлекает его от той жути, что нанесла сильный удар по психике. Альбедо всегда считал, его товарищ—особенный. Он спокойно вёл себя с Сяо, с одаренными сладкими речами Кокоми и Гань Юй. Но не стоило забывать, оно—прикрытие. Настоящий Альбедо не всегда такой. Он хотел брать в пример Гань Юй и госпожу Сангономию, ибо Ху Тао и Ёимией, что так легко и без стыда друг другу открываются. Но расправиться с тоской—возможно. Правда, те двое, Сяо и Альбедо—не собираются менять своё желание. Каждый из них по своему вредит людскому населению, у каждого свой метод мести и манипуляции. Но Якса, он пытается прикончить, можно сказать, всех и каждого за свою неисправимую судьбу, а Альбедо—лишь некоторых. Сяо не понимает своей реакции на появление Чайльда, а Альбедо—Кэйи. И порой брюнет с блондином даже считали, что эти двое—сговорились. Он, Альбедо, смотрит в пол. —Эй, Альбедо, взгляни на меня. —Кэйа до сих пор такой гладкий и его манера речи многим льстит. Ничуть не изменился.. Шмыгнув и даже не поведя бровью, блондин вновь устремляет на него взгляд. —Я люблю тебя. Светловолосый парень удивленно смотрит на собеседника, на лице которого высвечивается румянец и неловкость, он улыбается. И в сердце Альбедо горит взаимность. Он тянет Альбериха на галстук, продетый через воротник рубашки. Страстно целует, ощущает тепло чужих губ на своих. А Кэйа отвечает тем же. Его не волновал уровень опыта Альбедо. Ему был важен он сам. Альбедо, первый разрывает поцелуй, восстанавливая дыхание. —Я тоже.