Счастлив не со мной

Это всё полнейший абсурд. Именно так кажется Волкову, когда он соглашается работать личным телохранителем своего лучшего друга. Я не выдержу. Думает Олег. Совершенно точно не выдержу. Но выбора нет, он уже пообещал Серёже, так что ему остаётся надеяться на себя. Заходить в кабинет в башне «Вместе» до глупого страшно. Волков напоминает себе, что он – бывший наёмник, что видел вещи куда хуже и играл со смертью, но это не помогает. Ноги становятся будто в сотню раз тяжелее, не желая двигаться. Взяв волю в кулак, Олег заходит. Ему нужно было постучать? Вроде Марго должна была оповестить Серёжу, но вдруг какая-нибудь неисправность? Разумовский что-то смотрит в компьютере. Взгляд у него уставший, лицо бледное, и вообще он похож на живой труп если уж откровенно говоря. В голове проскальзывает мысль, что он не заботится о Разумовском должным образом, но сразу её отметает, это не его дело. Серёжа поднимает взгляд, его когда-то яркие голубые глаза потускнели. И Олег всё не может понять – от слёз, пролитых, когда другу пришла похоронка, или он всё таки способствует этому. Волков уверен – если второй вариант, то этого человека он незамедлительно сотрёт с лица земли за боль, причинённую Серёже. Противный внутренний голос говорит, что сам Волков не лучше, он в общем-то соглашается. – Олег, проходи, рад тебя видеть, – звучит крайне неубедительно, даже немного глумливо, но Волков упорно не обращает на это внимания, убеждая себя, что ему только кажется. – На следующую пятницу планируется благотворительное мероприятие в «Радуге», и я бы хотел, чтобы ты поехал со мной. Не как телохранитель, точнее в первую очередь как друг, а уже потом по работе, – Разумовский говорит тихо, медленно, будто вот вот заснёт. Это и неудивительно, наверняка он опять до самого рассвета сидел за своими кодами. Помнится раньше Олег всегда ругал его за это, прося заботиться о своём здоровье хотя бы немного. Сейчас он молчит. Волков кивает и думает уходить. Очень хотелось задержаться, посидеть с Серёжей как раньше и поболтать о чём-нибудь, не важно о чём. Хотелось сесть рядом, положить рыжую макушку себе на колени и без конца путать руки в чужих волосах, как делал это в детдоме, но нельзя. Нельзя, потому что между ними теперь есть рамки, потому что он может вернуться в любой момент. И потому что Олег попросту не вынесет видеть это. В какой-то момент Разумовский встаёт из-за стола, потягиваясь. Олег заворожённо замирает. Серёжа такой по-домашнему растрёпанный сейчас, такой, что хочется наплевать на всё и остаться. Олег мнётся на месте, раздумывая, пока не слышит как за его спиной открывается дверь. Блять. В кабинет заходит Гром. – Игорь! – Разумовский, будто бы забыв об усталости, радостно улыбается, в глазах его Олег замечает искорку искреннего обожания, которая раньше была адресована лишь ему. Была. В сердце что-то неприятно ноет, и Олег спешит убраться отсюда поскорее. Краем глаза он замечает, как Серёжа подскакивает ближе, обнимая Грома за шею. Ну хоть не стали обжиматься прямо у него на глазах и на том спасибо. Волков быстро спускается на улицу и закуривает. Серёжа над ним издевается? Почему не мог просто написать смс-кой, что от него требуется в пятницу? Олег себя осекает. Тема детства всегда была для них особенно важной и трепетной, наверняка поэтому Разумовский и решил сообщить лично. И как он только мог подумать, что Сережа вздумает издеваться на ним? Он ведь не такой. Волков думает о том, что ему нужно выпить. Выкидывая окурок, решает прямо сейчас отправиться за алкоголем, а позже – домой. Завалившись в квартиру, он, не разуваясь проходит на кухню, где сразу открывает вино. Делает глоток так, прямо из горла. Напиток обжигающе разливается внутри. Олег и сам не понял сначала, почему взял именно вино, но потом до него доходит. Это Серёжин любимый алкоголь. На душе становится ужасно тошно. Даже такая мелочь и то связана с Разумовским. Прикончив треть бутылки, почему-то пить больше не хочется, хочется просто лечь спать и, возможно, не проснуться никогда. Пройдя в спальню, Волков навзничь грохается на кровать, закрывая глаза. От вина по телу разливается приятная лёгкость. К своему удивлению, он довольно быстро засыпает. Утром пятницы он стоит возле служебной машины в ожидании Серёжи, тот опаздывал минут на пятнадцать, что было вообще ему не свойственно. Двери «Вместе» открываются и оттуда вихрем вылетает взъерошенный и пунцовый Разумовский. Следом выходит довольный Гром. Олег старательно пытается не думать о том, что эти двое делали пока спускались в лифте. Разумовский подбегает к машине, роняя тихое: – Прости. Стены родного детдома давят. Олег не хочет здесь находиться. Он мог отказаться? Наверное. Серёжа бы понял, хоть и расстроился бы. Но Волков его расстраивать категорически не хочет. Пока Разумовский общается с воспитательницей, Олег разглядывает коридор. Это место изрядно изменилось – Серёжа постарался, но каждый уголок всё равно чудится Волкову старым, каким он его запомнил. Взгляд невольно скользит на небольшой закоулок под лестницей. Там две девочки тихо что-то обсуждают. Сердце Волкова трепещет, в этом закутке когда-то и они с Серёжей прятались от остальных. – Серый, смотри, я карандаши принёс, ну что ты плачешь? Видишь? Я всё вернул, ну посмотри же ты, – Олег падает перед сидящим на полу Разумовским на колени, заглядывая в красные заплаканые глаза – Они больше не будут у тебя ничего забирать, я им хорошенько навалял. Улыбается довольно, а у самого ноют руки и разбитая губа, но это совсем не имеет значения. Главное, что он заступился. Серёжу, его лучшего друга, больше никто не будет обижать, Волков об этом позаботится. Разумовский глядит растерянно, прижимает к себе потрёпанную коробочку с карандашами и только сильнее всхлипывает. Его друг так пострадал из-за него! Разве так можно! От Серёжи одни беды. – Олежа, да как же? Что мне эти карандаши, ты же вон, побитый весь! Пойдём! – подрывается с места выскакивая из закутка под лестницей – Пошли скорее! Надо к медсестре! Ну чего ты там стоишь? Пошли! Олег думает, что болит не так уж сильно и не нужна ему никакая медсестра, но взгляд Серёжи такой умоляюще потерянный, что отказать ему Волков не может. Он встаёт, хватает друга за руку, и вместе они спешат в медкабинет. Девочки, смеясь, убегают куда-то, а Олег снова обращает внимание на Серёжу, который разговаривал с воспитательницей. Тот ярко улыбается, что-то рассказывая о планах на будущее, вроде, о новой детской площадке, которую совсем скоро он собирается построить на территории «Радуги» взамен старой. Воспитательница улыбается в ответ, по ней видно, что её переполняет гордость за воспитанника. Такой молодец! И ведь не бросает родной детдом! Олегу душно. Нужно срочно выйти подышать свежим воздухом, но он не может оставить Серёжу надолго. Вспоминает, что Разумовский позвал его в первую очередь как друга, поэтому Волков решает, что если он отойдёт на пару минут, то ничего не случится. Он быстро выходит на улицу, не слыша беспокойного оклика Серёжи, хочется закурить, но на территории детдома нельзя. Олег отходит немного и замечает старый сарай. Даже удивительно, что его до сих пор не снесли, но это его шанс. За сараем тихо, никого нет. Олег быстро достаёт пачку, вытягивая из неё одну и поджигая. Забавно, раньше тут были просто толпы старшаков, тут было всё – курение, алкоголь, поцелуи, кто-то даже перепихнуться тут пытался. Но Волкову это место запомнилось особенно – здесь была их первая с Серёжей сигарета. Одна на двоих. Разумовский тогда долго ворчал, как это вредно для здоровья, отговаривать пытался даже. А потом сказал, что будут вместе пробовать. – Сильно не затягивайся только, – Олег делает слабую затяжку и передаёт тлеющую сигарету другу. Ужасно воняет, от чего Разумовский хмурится, но сигарету берёт. Подносит ко рту, обхватывая фильтр губами, и делает затяжку. Дым обжигает лёгкие, и Серёжа закашливается. – Ну я ж говорил аккуратнее будь, ну что такое, – ругает Олег, а сам смеётся. Разумовский отдаёт ему сигарету, продолжая покашливать, даже глаза немного заслезились. – Ну и дрянь же это, – резюмирует Серёжа. Ему совсем не понравилось, и что только другие в этом нашли? Волкову тоже не понравилось, только не курить, а видеть курящего Серёжу. Ну вот совсем в голове не укладывается Разумовский с сигаретой в зубах. Выглядит как-то неправильно. Олег смотрит на ворчащего Серёжу, делая ещё одну затяжку. – Олег! Всё нормально? – рядом оказывается Разумовский. Странно. Олег и не думал, что тот станет его искать. Его же нет всего то минут пять. А может что-то случилось? Серёжа выглядит обеспокоенным. – Ты ушёл ничего не сказав даже, что-то не так? – Разумовский только сейчас обращает внимание на сигарету между пальцами Олега и успокаивается. Значит, тот просто сбежал покурить? – И как тебе не стыдно, на территории детского дома курить, а? Плохой пример детям подаёшь, – шуточно пожурил Серёжа, устало улыбаясь – я уже со всем закончил, но если ты хочешь, то можем прогуляться здесь ещё. Хочет ли Олег? Определённо нет. Потушив сигарету, от которой осталась ещё половина, он смотрит на Серёжу. – Поехали во «Вместе». Дорогой они молчат, они вообще стали очень редко разговаривать после... Всего. Разумовский слушает музыку в наушниках, отрешённо смотря на дорогу. А Олегу говорить и не хотелось. Было предчувствие, что начни они разговор, всё уйдёт не в то русло. Серёже звонят, тот сразу отвечает и снова будто расцветает, будто не он парой минут ранее меланхолично сверлил взглядом вид из окна. – Привет, нет, мы уже закончили, едем домой. Скоро буду, до встречи. Даже гадать не надо, звонил Игорь. Волков сильнее сжимает руль. Не нравится ему этот Гром. На это даже причин толком нет, точнее есть. Одна. Волков отметает лишние переживания и концентрируется на дороге. Они позъезжают к башне «Вместе», а у входа уже стоит и ждёт Гром. Разумовский спешит вылезти из машины и упасть в его, Игоря, объятья. Он что-то говорит о том, как сильно устал за этот визит, что хочет поскорее принять душ и лечь спать. Игорь ласково гладит того по спине и уводит внутрь. Олег может ехать домой. Олегу больно. Ему так чертовски больно. Он чувствует себя полнейшим дураком. Он пьёт виски и смотрит на фотографию, которую они с Серёжей сделали перед его отъездом в армию. Переломный момент, испортивший всю жизнь. На глаза наворачиваются слёзы от осознания, что всё могло сложиться по другому. – Олеж, ты мне только звони каждый день, ладно? – слезливо тянет Разумовский. Глаза его красные, всю ночь оба не спали, сидели на кухне съёмной однушки и разговаривали о всяком. Детство вспоминали, мечтали о будущем, Серёжа правда старался держаться, но в какой-то момент крепко обнял Волкова, плача навзрыд. Так они просидели всю ночь, утешая друг друга. – Конечно буду звонить, Серый. Каждый день буду, – Волков бросает сумку, которую держал, на землю и тянет Разумовского обниматься. Расставаться так горько, но выбор сделан. Учёба Волкову не подходит, а вот служба была интересна всегда. Тогда Олег обещал, что после армии останется рядом с Серёжей, что не бросит больше никогда. Волков допивает остатки, швыряя пустую бутылку в сторону. С фотографии на него смотрят глубокие океаны, опечаленные скорым отъездом друга. Сам Олег на фото стоит рядом, за плечо прижимая, рыжика к себе. Если бы он только знал тогда, что всё обернётся именно так. Адаптироваться было нелегко, только регулярные звонки Разумовского спасали от всепоглощающей тоски по дому. Год пролетел и в самом конце службы Волкову предложили работу. Олег соскучился по дому, по Серёже своему соскучился, но деньги предлагали хорошие. Как раз сможет помочь Разумовскому с его проектом. Серёжа новости не обрадовался. Истерил, злился, плакал, но всё-таки смирился. Полгода они провели вместе, почти беззаботно, но Олегу нужно было снова уезжать. – Обещай мне, что с тобой ничего не случится, – шепчет Серёжа с поникшей головой – будь максимально осторожен, слышишь? Я не вынесу, если ты пострадаешь. – Серёж, всё будет хорошо, я вернусь к тебе, обещаю, – сердце билось как заполошное, Разумовского хотелось приласкать, чтобы он улыбнулся, чтобы поверил. Олег и сам плохо верит своим словам. Ему запретили даже брать с собой телефон, что тоже беспокоит. Волков понимает, что всё, что есть на душе, стоит высказать сейчас. А на душе много чего, много секретов, которые таил в себе Олег долгие годы. О том, что хотелось Серёжу, такого милого, затискать в детстве, о том, что сахарные крошки от мармеладок, которые он однажды принёс Серёже, с чужих губ хотелось сцеловать, о том, что хотелось прижать к стене и потрогать там, где друзья не трогают. О чистом и трепетном, что долго таилось, теплилось, в груди, согреваемое чужими веснушками и солнечными улыбками. Глубоко вздохнув, он решается: – Я люблю тебя, – Серёжа поднимает голову, в глаза ему Олег старается не смотреть, просто прижимает к себе, чмокая ворох рыжих волос. Серёжа тогда пообещал себе, что обязательно дождётся. Сначала переживал, что не ответил Олегу взаимностью, ведь он его тоже... Но успокаивал себя тем, что скажет заветное признание, когда Волков вернётся, когда гарантировано будет рядом и никуда больше не денется. Прошёл год, два, Олегу иногда удавалось писать Серёже письма. Местонахождение Волкова постоянно менялось, и поэтому ответа он просил не писать, узнавал об успехе рыжика из новостей. Тему своего признания он никогда не затрагивал. Потом письма приходить перестали. Серёжа очень нервничал, благо удавалось забыться в работе. Спустя время приходит долгожданный конверт, радости Разумовского не было предела, пока он его не раскрыл. Похоронка. Его Олега больше нет. Конечно, потом выяснилось, что Олег жив. Волков как вернулся со службы первым делом пошёл объясняться Серёже. И тогда же внутри него что-то с треском надломилось. Это день Олег помнит очень хорошо. – Ты не мог меня предупредить? Да я чуть с ума не сошёл! Ты чёртов эгоист, Волков! Ты бросил меня, свалил невесть куда, вот так ты меня любишь?! – Разумовский встал в ступор от собственных слов. Он не хотел это вспоминать. Ему слишком больно далось принять смерть лучшего друга, а по совместительству – первой любви. От мысли, что Олег всё ещё любит его, в чём Серёжа почему-то совсем не сомневался, стало очень горько. Потому что Серёжа больше не. Потому что Серёжино сердце уже отдано другому. Волков ушёл в тот день, оставив свой номер на столе. Позже ему пришло сообщение, что им стоит поговорить. Говорили они долго. Рассказывали всё, и как соскучились друг по другу – тоже. Но почему-то сейчас не было так уютно, как раньше. Между ними поселилась неловкость, которой никогда прежде не наблюдалось. Общение пришлось налаживать постепенно. По Разумовскому было видно, что старые обиды он всё ещё не отпустил, и кто Олег такой, чтобы на него за это злиться? Месяц назад Серёжа предложил работать на него. А ещё спустя неделю – познакомил с Игорем. Тот оказался вроде даже неплохим мужиком, но в голове Волкова не укладывалось, что теперь у его (он давно уже не твой, Олег) Серёжи есть кто-то ближе, роднее Олега. Это ранит. Зачем Олег снова об этом думает? Он и сам не знает, наверное, посещение детдома и старые воспоминания повлияли. Он уже давно мог найти другую работу, по минимуму видеться с Серёжей. Чтобы не ворошить прошлое. Чтобы не делать себе ещё больнее. Но он, скрипя зубами, продолжает изводить себя, каждый вечер захлёбываясь в самоненависти. Олег всё ещё любит Серёжу. Олег всё ещё винит себя, что когда-то бросил его. Олег всё ещё не может смириться с тем, что Серёжа счастлив не с ним.