Игрушки

      Мой малыш очень любит игрушки. Для них мы выделили комод, который стоит в нашей комнате. В отличии от детей, он не может играть в одиночку и всегда зовёт меня поиграть с ним. Я часто с ним играю, ведь не могу отказать такому милому и привлекательному мальчику.       Сегодня особый день. Мой мальчик так взволнован моими словами о сюрпризе, что просто не может усидеть на месте. Возможно, такое его поведение вызвано небольшими вибраторами в упругой заднице и на сосках. Он лежит обнажённый на нашей кровати с привязанными к изголовью руками, извиваясь и выстанывая что-то невнятное. Его тело невероятно чувствительное, а сейчас его пробивает дрожь даже от невесомого прикосновения к щеке или руке из-за изумрудной атласной ленты на глазах.       - Ты невероятно красив, ты знаешь? Мой малыш такой сексуальный, - шепчу, наклонившись к ушку моего мальчика, и провожу рукой по вздымающейся груди, как бы невзначай задевая вибраторы, - Папочке нравится, как ты сейчас выглядишь.       - Папочка... пожалуйста... позволь мне кончить! - первые осознанные слова с момента начала нашей игры. Он дышит часто и неглубоко.       Мой мальчик уже порядком измотан. После оргазма многие части его тела станут гиперчувствительными, чего мне сейчас не хочется, поэтому я выключаю вибраторы и медленно, чтобы не причинять лишнего дискомфорта, убираю их. Наконец комната погружается в тишину, нарушаемую лишь нашим дыханием. Разочарованный всхлип долетает до меня прежде, чем я вытаскиваю вибропулю из тела моего мальчика. Он широко разводит свои длинные худенькие ножки, как бы прося меня войти.       - Ещё не время, сладкий, - губы сами растягиваются в улыбке, провожу рукой по напряжённому бедру, - Давай сначала поиграем. Ты же любишь играть с папочкой? - несмотря на то, что мы уже много всего перепробовали, он всё ещё не знает чего от меня ожидать, поэтому лишь неуверенно кивает на мои слова. Провожу рукой по его чувствительной коже и встаю с кровати.       В рюкзаке ждут купленные в аптеке пелёнка и смазка. Подтягиваю его к краю кровати и легонько хлопаю по бедру и, когда она приподнимается, подкладываю пеленку и полотенце. Так малышу будет мягко и мы не намочим постель. Лучше бы, конечно, переместиться в душевую, но сейчас не хочется тревожить. Рядом с бедром моего мальчика падает баночка со смазкой.       Он извивается на кровати, пытаясь хоть как-то стимулировать стоящий член, когда я возвращаюсь с небольшим количеством теплой воды в тазике и резиновой грушей, нам много не понадобится, я знаю, что он ждал моего возвращения с работы и помылся во всех доступных и не очень местах. Гладкое тело выгибается, когда я оглаживаю плечи, грудь, соски, живот и, игнорируя жаждущий прикосновений и стимуляции член, провожу по ножке моего мальчика. Аккуратно поворачиваю его на бок, контролируя пеленку, что бы та не съехала.       Набираю воду в грушу и наношу смазку на кончик и палец. Глажу по ягодице и осторожно проталкиваю палец сквозь напряженные мышцы. Постепенно они расслабляются. Немного растягиваю его и, пару раз прикоснувшись к простате, вынимаю палец. Дополнительная капля смазки и кончик груши без препятствий входит внутрь. Малыш всхлипывает, а я глажу его по спине и сжимаю резиновое изделие.       Первая порция воды вызывает глубокий вдох. Вторая - учащенное дыхание сквозь зубы. Он прогибается в пояснице насколько может и я в который раз поражаюсь его гибкости.       Постепенно вода из таза перетекает в кишечник паренька, наполняя его и заставляя всхлипывать от давления внутри. Он полон и растянут, хотя ещё одну порцию выдержать сможет, я в этом уверен. Приходится вводить её мучительно медленно. Резиновый кончик плавно выскальзывает и на его место становится небольшая пробка, которая поможет ему удерживать воду внутри.       - Солнышко, ты как? - переворачиваю его на спину и глажу надутый животик, - Потерпи десять минут, потом я разрешу тебе её выпустить, хорошо? - получаю кивок и целую сведённые к переносице брови, ровный носик, спускаюсь поцелуями к губам, пока руки гуляют по подрагивающему телу.       От прикосновения ко всё ещё стоящему члену мой мальчик дергается, тянется в попытке потереться им о мою руку. Стягиваю небольшое черное колечко, передавливающее член и, под облегчённый вздох, несколькими движениями руки довожу его до долгожданной разрядки. Из его члена выстреливает несколько капель спермы. На полотенце брызнула вода. Немного, но я заметил и теперь недоволен. Рыжеволосое солнце стонет и кажется теряет связь с реальностью, потому что какое-то время лежит без движения, восстанавливая дыхание.       Наверняка он не заметил моего исчезновения, потому что моё прикосновение к соскам заставляет его подпрыгнуть на кровати и тут же напрячь мышцы, чтобы удержать воду внутри. Кусочек льда скользит по ореолу изредка касаясь горошины сначала правого, а потом и левого соска. Оставляя быстро высыхающую дорожку, кубик скользит ниже к пупку, кружит вокруг, вызывая волны мурашек по телу. Когда холод начинает кружить вокруг вновь встающего члена, он разводит ножки, предоставляя мне больше места. Вопреки его ожиданиям, я возвращаю почти растаявший лед в пупок, оставляю его там и прекращаю какое-либо воздействие.       - Папочка, ты здесь? - спустя несколько минут тишины произносит он немного испуганно, прислушиваясь в надежде услышать моё дыхание. Я продолжаю молчать, наблюдая за его реакцией. Постепенно страх окутывает его, возраставшее было возбуждение исчезает, а сам Лёша начинает дергаться, пытаясь развязать руки или хотя бы стянуть повязку с глаз. - Папочка! Папочка, где ты? Пожалуйста, папочка, мне нужно в туалет, я больше не могу!       Тихий звук закрывшегося ящика комода заставляет его затихнуть. Он загнанно дышит и вслушивается во вновь воцарившуюся тишину.       - Мой любимый, но такой не послушный мальчик, - шепотом начинаю я, - Мы договаривались, что ты будешь держать всю воду в себе. Однако, - делаю небольшую паузу, наблюдая за тем, как на его лице непонимание быстро сменяется страхом, - ты не исполнил этот мой простой приказ. Папочка не доволен, дорогой. А ведь ты мог всё сделать правильно и показать папочке, что ты послушный. Но ты предпочел минутное удовлетворение тому, что я мог тебе предложить в качестве вознаграждения, - такой испуганный, напряжённый, красивый, сложно долго на него сердиться, но сейчас мне нужно быть серьёзным, ведь он действительно виноват.       - Папочка, я правда не хотел! Я бы никогда не ослушался тебя, папочка, ты ведь знаешь это? Оно... оно само так получилось. - он замолкает, а потом тихо продолжает, - Прости меня, папочка. Я правда сожалею.       - Что значит "оно само"? Это часть твоего тела. Ты не можешь его контролировать? Думаю, я могу помочь тебе с контролем. - Член в штанах дергается, когда я оборачиваю вокруг мошонки и вновь опавшего члена металлическое кольцо. Малыш дергается и мне приходится прижать его бедра к матрацу. - Лежи смирно, иначе будет больно, - шлёпаю по бедру и закрываю его член в металлическую клетку. Щелкает замочек. - Если ты сожалеешь, то примешь это наказание. Ты ведь примешь? - улыбаюсь и в очередной раз оглаживаю бедра.       - Конечно! - лента не скрывает того, что он сильно жмурится, слышится ещё один вдох через зубы, - Папочка, мне нужно в туалет... - тихо говорит он, а я замечаю краснеющие щёки.       Снимаю с глаз ленту и, пока он часто моргает, привыкая к свету, отвязываю запястья от изголовья кровати.       - Пойдём, малыш. Ты пойдёшь сам. Я буду помогать, - и, вопреки своим словам, протягиваю руку.       Весь сжавшийся, с затёкшими руками он медленно и осторожно встаёт с кровати, пытается встать прямо, но тут же сгибается и делает первый шаг. Эти несколько метров мы преодолеваем слишком долго. Вода просится наружу, хотя оно и понятно, прошло больше времени, чем я говорил, да и объём большой. Малыш сжимается, хнычет и с трудом передвигает ноги, а мне идти мешает вставший член, что при каждом шаге трется о джинсу, посылая волны удовольствия по телу. Наконец, он аккуратно опускается на стульчак и с мольбой смотрит на меня. Игнорирую смущение на столь красивом лице, откуда оно только взялось после всего того, что мы сделали, и тяну за основание пробки, извлекая её из напряжённого тела. Я никуда уходить не собираюсь и малыш это понимает, но смириться не успевает. Вода с громким звуком начинает литься, одновременно ладони закрывают покрасневшее лицо, лишь красные от смущения ушки пугливо выглядывают между прядей кудрявых волос.       Я помогаю подняться, заботливо вытираю ягодицы и промежность, придерживая за плечо это смущающееся чудо, что еле стоит на ногах, а после подхватываю на руки и несу обратно в комнату. На кровати он тут же сворачивается в клубочек, аккуратно опуская ногу, будто боясь зажать новую деталь гардероба на ближайшие несколько дней, и теперь лицо закрывают не только руками, но и волосами. Сажусь рядом и глажу его по спине, жду, пока он придёт в себя, а сам стараюсь думать о чём угодно кроме болезненного стояка, который до сих пор сжимают джинсы. Получается плохо, член в штанах ноет и желание прикоснуться к нему становится практически невыносимым.       - Папочка, что-то случилось? - на землю меня возвращает голос моего уставшего, потрепанного мальчика, который держится за моё плечо пытается заглянуть мне в глаза.       - А? Нет-нет, - поворачиваюсь лицом и запускаю руки в кудряшки, притягиваю к себе и мягко целую. Мне отвечают, а его рука блуждает по моей спине, а вторая скользнув по груди и животу накрывает стояк, всё ещё зажатый джинсой, вызывая болезненный вздох, - просто штаны давят на папочкин член и мне немного больно. - Ещё один поцелуй, - Твоему члену удобно в новом домике? - перебираю в пальцах мягкие кудри под тихое мурчание любимого.       - Не удобно. - Хнычет, как ребёнок. - Он рад тебя видеть и хочет поприветствовать, а домик мешает. Моя попка соскучилась за папочкиным членом. Папочка, пожалуйста, - снова проводит по ширинке с таким невинным видом, будто это не он обычно кричит о том, что нужно глубже и сильнее.       - Вот как? Покажешь? - щеки вновь алеют, но малыш ползёт на середину кровати, ложится на живот и, не забыв подложить подушку и прогнуться, разводит ножки в стороны.       Это настолько красиво и сексуально, что не выдерживаю и буквально срываю с себя штаны. Член шлёпает по животу и оставляет там несколько капель сочащийся из головки смазки. Подползаю ближе и, найдя в сбившемся покрывале смазку, лью её в ложбинку между ягодиц. Она прохладная, малыш подо мной вздрагивает и руками разводит половинки в стороны, открывая мне свою слегка покрасневшую дырочку, сжимающуюся в предвкушении. Кружу средним пальцем вокруг неё, надавливаю и, когда мышцы немного расслабляются, проталкиваю палец внутрь. Упругие стенки сжимаются вокруг и только от этого ощущения можно кончить. Начинаю медленно двигать пальцем параллельно сжимаю основание члена, чтобы не кончить раньше времени. С каждым движением меня принимают всё охотнее и я добавляю второй палец. Мышцы вновь сжимают мои пальцы, а я сильнее сдавливаю член.       - Папочка, пожалуйста... Пожалуйста не мучай меня, я готов, - упругая попка подмахивает моим пальцам, стараясь насадиться сильнее. Вместо ответа я резко вставляю третий палец сразу до костяшек. Малыш болезненно стонет и замирает, пытаясь привыкнуть к тому, как пальцы растягивают мышцы сфинктера. Я лишь хмыкаю и перестаю двигать пальцами, поглаживая бедра моего рыжего чуда. - Папочка, - двигает бедрами на пробу, - продолжай, папочка, пожалуйста. - вновь начинаю разминать стеночки, - Ммм, - мычание становится знаком того, что я нащупал нужную точку, - Мне нужно больше, моя попка хочет твой член!       Не могу отказать, когда он так просит. Под разочарованный стон вынимаю пальцы и лезу в джинсы, валяющиеся уже под кроватью, за презервативами. Обёртка легко поддаётся и я раскатываю презерватив по члену. Приходится сделать пару глубоких вдохов-выдохов, чтобы не кончить только от этого движения. Малыш скулит от перевозбуждения. Наверняка его член и простата невероятно чешутся и просят прикосновений. Лью ещё смазки на дырочку, смазываю член и, насколько возможно в нынешнем состоянии, осторожно толкаюсь внутрь. Стон вырывается сам собой. Горячо и узко. Хорошо. Малыш двигает бедрами, пытаясь насадиться окончательно и это становится последней каплей. Одним резким движением я толкаюсь до конца и тут же начинаю двигаться. Мой мальчик стонет и что-то просит, но я не понимаю его слов.       Оргазм накрывает нас внезапно. Он кричит, из моего горла вырывается громкий стон, который я не могу и не хочу сейчас сдерживать. Нам хорошо, а о соседях мы подумаем позже. Сил хватает только на то, чтобы вытереть сперму с наших тел влажными салфетками подтянуть его ближе и уткнуться носом в его кудряшки.       "Не так долго, как хотелось бы, но и мне, и ему хорошо. Повторить всегда успеем. Главное, что он счастлив," - думается мне пока под боком в моих объятьях засыпает моё самое красивое и любимое рыжеволосое чудо.       - С годовщиной, сладкий. Я люблю тебя, - целую куда-то в макушку и, уткнувшись носом в кудри, закрываю глаза.       - И я люблю тебя, папочка. Спасибо за подарок, - сквозь сон пробормотал мой мальчик.       Большего нам и не надо.