На кончиках

У Вэша часто мерзли руки. Возможно, от страха. Возможно, из-за холода. Но сам факт, что, находясь в пустыне, где жара пронизывала каждый, даже накрытый тенью уголок, руки умудрялись оставаться ледяными. Это нервировало. Это пугало. Вэш — тот самый мальчик-блондин, Одинокий и просто переживающий свое существование изо дня в день, как говорили некоторые воспитатели. В детском доме, куда его привезли, он был один. Боялся других. Опасался, обходил стороной и старался не попадаться другим детям на глаза. А те его не взлюбили, мол, "странный". А Вэшу же легче. Он спрашивал у воспитательницы перчатки или, хотя бы, что-то наподобие, но ответ (если это можно так назвать) ему дали лишь один: — Зачем? А сказать Вэш стеснялся — не девочка все-таки, чтобы ладошки от выдуманного, как ему самому казалось, холода прятать. *** Гроза. Ливень и молнии, бьющие наперекор рёву ветра, пытаясь перекричать его. Страшно. Страшно до трясущихся коленей, стучащих зубов и, как всегда, ледяных рук. Вэш сидел на холодной полумокрой земле в собственном, отделенном от других сооружении из шифера и палок (для надёжности). — Эй, ты чего тут делаешь? Прячешься, что ли? — шум ветра и бьющий по импровизированному домику дождь перекрыл неожиданно громкий голос вошедшего мальчика. Сидевший резко обернулся на звук. Вэш слышал о нем. Николас Вульфуд. Волчонок Нико, как его называли играющие с ним ребята. Тот, конечно, всегда огрызался на них за это, но особо не сопротивлялся — не такой уж он и гордый. Чёрные, как смоль, отросшие волосы, неприятно падающие и закрывающие обзор. Ко всему этому прибавлялись такого же цвета бездонные, словно озеро глубокое, глаза. Одет он был легко и просто: шорты, кеды да футболка. А Вэш молчал. Он не хотел сейчас говорить, да и неожиданный гость в его жилище тоже не особо радовал. — Чего молчишь? — Вульфуд недоуменно приподнял брови и нахмурился. — Я не прячусь. — Только и буркнул отвернувшийся Одинокий. Николас сел рядом и замолчал. Они сидели, каждый думал о своём. Мысли перебрасывались постоянно лишь на одну: "А нужен ли я здесь?". У каждого из них не было дома, родителей и семьи, но каждый этого так хотел, что хотелось ронять слёзы, просить о помощи, но — некого. Кто поможет жалкому ребёнку, который потерялся в своих же мыслях? Пальцы Николаса случайно и невесомо коснулись руки Вэша, и он резко отдернул их. — Черт! Да у тебя же руки как ледышки! — Вульфуд в шоке смотрел на блондина, который опустил голову и с досадой спрятал ладони в рукава ветровки. — Подвинься ко мне и вытяни свои лапы, блин. Вэш повернул голову в сторону брюнета и с глупым выражением лица будто бы спрашивал: "Зачем?". Николас на это лишь гневно дёрнул того за рукава и потянул мальчика на себя. — Сиди и не двигайся. И без вопросов. — Он стал слегка нажимать подушечками пальцев на ладони Вэша, но после, не замечая особого эффекта, просто взял его руки в свои и начал яро тереть их ладошками. Волчонок Нико. Возможно, другие так называли его из-за сходства с фамилией, однако для Вэша — это ассоциация с мягкими лапами волка, который в сказках. Он не злой; может, агрессивный, нервный — да, но не злой. Его мягкие и тёплые руки обволакивают и действительно согревают, нежели свои неудачные попытки подать в кожу хоть капельку теплоты. Странно все это. Но как-то правильно и даже не смущает своим исходом. Греть руки мальчика-блондина, Одинокого (а может, уже и нет) стало неким обрядом встреч двух судьб под крышей из серого грубого шифера.