Ночь, пропитанная запахом яблок и солнца

      Лави сидел на крыше высокого кирпичного дома, стоящего на самой окраине, на границе с лесом. На город медленно опускались сумерки, окрашивая окружающий пейзаж в мутно-сиреневые тона. Солнце пока ещё висело над горизонтом, пуская своими лучами блики, которые с озорством играли в рыжих волосах экзорциста. Он вдохнул полной грудью свежий, пахнущий яблоками воздух. В этом городке, как ни странно, было много фруктовых деревьев, особенно яблонь. В конце августа сладкие, с небольшой кислинкой плоды падали на землю, трескаясь и окропляя соком дорожную пыль. Яблочный дух, казалось, пропитал все вокруг. Книгочей любил яблоки. Этот фрукт никогда ему не надоедал, даже за всю его долгую жизнь.       Лави уселся поудобнее, скрещивая ноги. Скоро закат — самое волшебное время за все сутки. С работой Книгочея и экзорциста редко удавалось вот так остаться в одиночестве, наслаждаясь красотой природы, шелестом листьев, колыхаемых ветром, свистом птиц, отсутствием постоянной человеческой суеты. Так не хотелось снова возвращаться в Черный Орден, вечно мотаться в поисках чистой силы, терять друзей, с трудом отвоёвывать свою жизнь у акума, писать огромные отчёты и каждый раз получать нагоняй от Панды за безделье и походы по девушкам. Хотелось навсегда остаться в этом тихом, спокойном местечке, пропахшем яблоками и солнцем.       Лави совершенно случайно оказался тут, бродя по лесу в поисках дороги в Орден. Уйдя от искателей, чтобы прогуляться без этой шумной после выполнения задания компании, экзорцист потерял их и решил сам искать обратный путь, отключив связного голема. Идя по практически заросшей травой тропке, он встретил старичка с корзинкой, собирающего малину. Поинтересовавшись у него, есть ли поблизости какой-нибудь населенный пункт, Лави поблагодарил его за ответ и направился в указанную сторону. И вот Книгочей здесь. Он устремил взгляд на горизонт, где раскалённый шар исчезал за кронами деревьев, меняя все цвета на сиренево-бордовый и розовато-фиолетовый. Тут Лави почувствовал чьи-то руки на своих плечах. Дернувшись, он обернулся, но увидев глаза цвета расплавленного золота с вертикальными зрачками, расслабился и потерся щекой о ладонь мужчины. — Давно не виделись, я скучал. — Тебя стало трудно застать одного, вокруг постоянно кто-то крутится. — Да, ты прав, я и сам устал от этого. — Надолго задержишься в этом городишке? — Не знаю, но еще дня три точно побуду. — Не против, если я присоединюсь к тебе? — В твоем обществе хоть на край света, Тикки. Ной ухмыльнулся и опустился рядом, обняв тут же прислонившегося к нему Книгочея. Достав из кармана красное яблоко, Микк протянул его Лави. — Будешь? — Конечно, — выхватив сочный плод, экзорцист вгрызся в него. Провожать уходящий день, наслаждаться закатом рядом с Тикки — Книгочей давно мечтал о подобном, но, к сожалению, они оба далеко не всегда могли свободно распоряжаться своим временем и находиться там, где душа пожелает. Хотелось растянуть этот чудесный момент, но солнце уже почти скрылось, уступая место ночной мгле и лунному свету. Лави доел фрукт и скинул огрызок с крыши. Он поднял голову и, посмотрев на Тикки, улыбнулся: — Спасибо. Микк наклонился и провел языком по губам Книгочея, слизывая с них яблочный сок. Экзорцист приоткрыл рот и сплелся с Ноем языками, втягивая его в поцелуй, нежный, медово-сладкий, сводящий с ума и начисто лишающий рассудка. Лави лег на спину и потянул Тикки за собой, не разрывая тесного контакта. Он развязал ремешок с собранных в хвост длинных волос и запустил пальцы в мгновенно рассыпавшиеся по плечам тёмные пряди. Микк в ответ еще сильнее вжал его в каменную поверхность и углубил поцелуй, жадно покусывая уже саднящие от такого напора губы Книгочея. Но тому было наплевать на столь незначительную неприятность, ведь он наконец-то был с любимым спустя несколько месяцев разлуки. На заданиях приходилось делать вид, что они ненавидят друг друга, сражаться, наносить пусть и не смертельные, но все равно опасные для жизни раны. Это было так трудно, так ужасно причинять боль тому, без кого уже не представляешь своей жизни. — Тикки… Желание разгоралось, словно огромный костер, раздуваемый ветром. Ласки становились все откровеннее, наслаждение жидким огнем растекалось по телу, опаляя каждый нерв. Все звуки смешались, отчетливо слышались лишь стоны двух изголодавшихся влюбленных.       — Ты снимаешь комнату в этом доме? — тяжело дыша и с трудом сдерживая себя, спросил Микк. — Да, — Лави облизал припухшие губы, смотря на Ноя застланными пеленой возбуждения глазами. Тот встал и подхватил Книгочея на руки. Экзорцист обнял Тикки за шею и прижался к нему крепче, чтобы не упасть. — Идем, камни быстро остывают, ночью здесь довольно холодно. Я не хочу, чтобы ты потом свалился с воспалением лёгких, — Микк снова поцеловал Лави и, подойдя к двери, ведущей в комнату на самом верхнем этаже, выломал замок тёмным щупальцем. Толкнув уже приоткрывшуюся створку, Ной вошёл в небольшое помещение, опустил Книгочея на кровать и навалился сверху, продолжая то, на чём они прервались.       Полная луна выглядывала из-за облаков, с трудом разгоняя ночную тьму своим серебряным светом. Дул ветер, качая яблони, срывая с них листья и заставляя падать созревшие плоды. Лави всегда будет вспоминать эту ночь, пропитанную кисло-сладким запахом яблок и солнца, ночь с любимым, отпечатавшуюся в его памяти навечно.