Корни

После увенчавшейся успехом операции, названной Ратсо «Добыча сокровищ» прошло три дня и три ночи – и ночи были донельзя беспокойными. Ратсо всегда давал делам, на которые их посылал Вальмонт имена и названия – по ему мнению, это было круто, даже если всем делом была скучнейшая сделка по обмену археологическими ценностями с неким турком-коллекционером. Для Финна это вылилось в проявление своих лучших дипломатических навыков – всё прошло законно, если так можно назвать сбыт нелегально ввезённых в эту страну вещей, небольшие премиальные от Большого Ви, и взявшиеся из ниоткуда гложущие полумысли – сначала невнятные, о чём-то донельзя знакомом, а потом превратившиеся в ясную мысль: ему надо домой. Не в отстойную квартирку на съём, и даже не к родне. Нет, в Ирландию. И СРОЧНО. И ЖДАТЬ НЕЛЬЗЯ. Поспособствовали этому две вещи. Первая, не очень его волнующая: со всеми своими он не контактировал с тех самых пор, когда его впервые повязали за драку в переулке. Слишком правильная мать, чересчур принципиальный отец и его сестра, «всего лишь пытающаяся оградить своего ребёнка от Финновского образа жизни», живущие в Окленде, считали себя выше того, чтобы разговаривать с братом и сыном, ставшим преступником. И это говорили люди, которые подворовывали картошку со складов в порту, когда они только сюда переехали. И теперь, кто-то из них всё ещё сидел на пособии по безработице, а кто-то – лишь на пенсионных. А работающий сын был для них чем-то не нужным – да пожалуйста. Просто сейчас означало это одно: ему не было кому из них позвонить, и спросить в чём дело, с чего это вдруг на него навалились все эти мысли о доме… Что за ностальгия, если всё, что он помнил о своей стране – это поблескивающий вдали залив, пару ирландских легенд, которые мама рассказывала ему и сестре уже здесь, да лепрекона, которым, как вовсю хохоча рассказал ему папа, был их сосед-карлик, подрабатывающим вот так своим потрёпанным костюмом? Разумеется, ирландцев в Сан-Франциско было море, но вся его сознательная жизнь прошла тут, на задворках и улицах этого города, этой страны - США, настолько далёких от настоящей Ирландии, насколько это возможно – и никакая ирландская община, пабы, и празднования Дня Святого Патрика не могли создать тут ту самую, настоящую Ирландию. Вторая. Их разговор в машине, когда они ехали после их дела… Операции… Ладно, «Добычи сокровищ». Хьюи, молчаливая детина, вёл их фургон, а Ратсо с любовью поглаживал изрядную коллекцию драгоценных камней и минералов. - Ааааа, вы только посмотрите, какие они красивые и структурные! – вострогался он, пока Финн ужасался, что сейчас они подскочат на очередной выбоине, которыми славилась полузаброшенная трасса, потому что на официальные дороги им соваться было нельзя, и вся коллекция разлетится по салону так же быстро, как их надежда на достойную зарплату. - Только посмотри! Вот на него! – Ратсо ткнул пальцев в бирюзовый камень, больше похожий на бесформенный слиток подкрашенной крупной соли. - Это же… ТУРМАЛИИИН! ААА, это же настоящая добыча сокровища! - Ваааау. - сказал Чоу, абсолютно не тронутый красотой камней. Ратсо вынул камень из углубления – в его громадных лапищах турмалин казался малюсенькой галькой, но здоровяк держал его аккуратно, словно боясь сжать посильнее. - Вы не понимаете, это же магический камень! Он может творить чудеса, вроде того, что всегда помогает путнику вернуться домой, и остерегает его от клинка врага… Я это в книге прочитал, в это древние люди вери…, - начал было Ратсо, когда опасения Финна оправдались: фургончик подкинуло на ухабистом внедорожье, и турмалин, выскочив из ладони Ратсо, подлетел вверх, врезался в потолок фургона и полетел обратно, на пол, на встречу со своим расколом, или царапиной (за которую босс спустит шкуру абсолютно так же, как и за раскол)… Финн успел поймать его. Камешек оказался совсем не хрупким, хотя и походил на стеклянный леденец. Сильно сжал – так, что грани впились в ладонь, вдохнул-выдохнул, чтобы избавиться от негативных мыслей и парочки ласковых слов. И очень аккуратно положил его обратно. И закрыл крышку. И положил свои ладони на неё – никому больше открыть чемоданчик он не позволит. Кроме босса, разумеется. - ...Ну, я говорил, что люди верили, что стоит его найти потерявшему свой дом путнику, и он вернётся домой, потому что этот камень – камень путника, его защитник, и он ему помогает, это целая наука о магических свойствах самоцветов и минералов, - продолжил Ратсо, и Финну пришлось кивнуть, чтобы успокоить товарища по операциям. Да, да, конечно он верит в этот бред…. То есть в эту легенду. - Что за бредни ты несешь, Ратсо, друг, - отозвался из-за своего руля Хьюи, необычно разговорчивый тогда, предвкушающий неплохой навар, - а воон тот белый камень рядом с ним лежал, он с чем помогает? С потенцией? Гыыыхаха, - и заржал, довольный шуткой. - Не надо считать меня идиотом! Уж я то знаю, что магический потенциал открывает РУБИН! - постарался объяснить ему Ратсо, отчего ржание переросло в нечеловеческий хохот. Чоу и Финн переглянулись, и Чоу приподнял под своими оранжевыми очками бровь – что на его языке значило «Ну не козлиная ли?». - Помолчи, Хьюи. День сегодня был без нарушений закона, так давай продолжим его не нарушением ПДД. Веди молча, и не отвлекайся, а то убьёмся тут ещё - сказал Финн. Потом, уже дома, он осознал, что после того, как он схватил турмалин, что-то засело в его мыслях, словно надоедливый червячок. И даже пачка зелёных банкнот от Большого Ви его не уняла. И, после почти часа верчения в постели и терзаний, наконец поборов бессонницу и проваливаясь в сон, Финн успел подумать: «Домой. Путь домой. В Ирландию». Ему снились родные и в то же время забытые земли, и проснулся он совершенно разбитым. Ирландия преследовала его все эти три дня. Рыжие люди встречались ему на улицах так часто, как ещё никогда. Сны были заполнены его домом, в котором он провёл первые пять лет своей жизни, домом, который подписали под снос, холмами с высокой зелёной травой и необъятными лесами. По телику «Нешинал Джиографик» показывал сюжеты непременно о птицах, проживающих в Ирландии (почему-то именно на птицах его сердце сжалось сильнее обычного). По всему Сан-Франциско, словно грибы после внезапного ливня, вылезли продавцы лотерейных билетов с четырёхлистным клевером. «Треклятый турмалин! Нелепица какая-то, и понадобилось мне его хватать», - от безнадёги стал думать Финн. А потом взрослый человек в нём восставал, и он исправлял себя «Треклятая, взявшаяся из ниоткуда ностальгия!» Потом была ещё одна вещь. Случилась она на исходе третьего дня, когда рабочий день закончился. Остальные коллеги стали расходиться по домам – Финн вообще-то ничего не имел против Дика, Фрэнсиса, Тору и Сергея, и имел очень против Хьюи, Дональда и Дага, просто поговорить ему хотелось именно с Чоу и Ратсо. - Мужики! – сказал он. - Дело есть! Эти двое всегда были готовы его выслушать. - Вы… эээ, вы где провели детство? – спросил Финн. - В пещерах Рима, - с гордостью сказал Ратсо, - славные были деньки. Ну, в детстве всё кажется славным, я был там как пиратом. - Эээ, вообще-то в Чайна Тауне, - пожал плечами Чоу. - И вы, нууу… Никогда не хотели туда вернуться? - В пещеры-то? Да не особо, мне в моей квартитре хорошо. - Куда вернуться? Я тут родился, вообще-то, - нахмурился Чоу, - что за намёки, мой дед может и был нелегалом, но батя-то уже нет! Да я вообще китайского языка не знаю. Словом, я КАП!* - Нууу, - начал было Финн, - а у вас никогда не было просто мысли кой- куда поехать? - Так работа у нас такая, по миру ездить. Финн, ты чё, с дубу рухнул? Ты какой-то странный. Смотри, босс тебя турнёт с такой работы за такую фигню! – Чоу обеспокоенно хлопнул его по плечу. - Ну, смотри, не кисни! Я домой! И да, повторю, под домом я имею в виду НЕ КИТАЙ! Он ушёл, А Ратсо сказал ему: - Это всё из-за того камня, да? - Абсолютно точно нет! – рявкнул Финн, - просто грустные мысли! Да и потом, мы ведь оба этот камень держали, чего это ты по своей Италии не грустишь? - Так пещеры же… - многозначительно сказал Ратсо, - это довольно грустная история… Финн отмахнулся. Для себя он уже решил, что надо делать. Потому что иначе он с ума сойдёт. Он направился к кабинету Большого Ви. - Финн! – крикнул ему вслед Ратсо, - Удачи тебе на твоём пути! Пусть тебя ведёт камень! - Téigh go hIfreann!** - мысленно огрызнулся Финн, понятия не имея, откуда в его ДНК взялось это ругательство. И последняя вещь, в которой ему повезло больше всего. Вальмонт, с явным неудовольствием оторвавшись от кипы бумаг, выслушал его горячую речь о том, что очень срочно нужен отпуск, заболела тётушка и надо лететь в Ирландию. Финн ничего не мог поделать со взявшейся из ниоткуда неприязнью к боссу, которого уважал. Вальмонт был большой шишкой, настоящим боссом, холодным, но справедливым и расчётливым, и у него Финн всегда был при деньгах… Тогда откуда в нём засела мысль о проклятых англичанах? Почему ему хотелось отомстить (!) Вальмонту (!!!) неведомо за что? Что-то подсказывало ему, что это связанно с историей его народа, но школу-то он прогуливал! И Финн мрачно смотрел на ЗЕЛЁНЫЙ костюм босса, на его непроницаемое лицо, и ждал вердикта. «Ясень пень, что не отпустит... УУ, вечно эти бриташки нам клинья в колёса вбивали, да вот возьму и уволюсь прямо сейчас, это чтобы в свободной стране мною помыкал какой-то хлыщ из страны туманов? Да не в жизнь!» - думал Финн, и тут Вальмонт ответил. - Ну ладно. Даю тебе три дня. Не больше. Нас ждёт одно дельце, и ты мне тут нужен. «Босс! Обожаю!» - всё недовольство Финна вмиг испарилось, прежде чем до него дошло: - Три дня? Большой Ви, а как я за три дня успею… - Не мои проблемы. Успеешь, - пожал плечами Вальмонт. - И да, помнишь свои премиальные? Возвращающееся было недовольство снова поутихло! Ура! ОТПУСКНЫЕ! - Так вот, тебе их хватит с головой, если полетишь в эконом классе. Всё, свободен, как птица. И Вальмонт снова погрузился в изучение бумаг. Недовольство Финна вернулось, но было поглощено волной решительной мысли: ОН ЛЕТИТ В ИРЛАНДИЮ. ДОМОЙ. - Эээ, босс, - сказал Финн, ненавидя себя за это, - а тот чемоданчик с камнями, он, ээээмм… - Уже продан, - сухо сказал Вальмонт, даже не удостаивая его взглядом. Это было не страшно. Ведь не в камне же дело, право слово? На следующий день самолёт вылетел из аэропорта Сан-Франциско, чтобы отвзти Финна на родину. Домой. Спустя сутки он вернул Финна обратно. Тоже домой. Его встретил Ратсо, хотя кабинет босса был заполнен и другими ребятами. Большой Ви поприветствовал его своим фирменным холодным взглядом из-за стола. - Фииин! – Ратсо уже почти бросился его обнимать, но вовремя остановился, ограничившись мужским пожатием руки. Чоу коротко кивнул. Тору не повёл и бровью – такое вот у японцев приветствие коллег. - А ты знал, а ты знал, что то, что я тебе сказал – глупость? - Что, правда? – спросил Финн. - Ну, магия камней! Это ведь антинаучно! Гемология наше всё, а то всё поверья, потому что нет никакой магии! Это я решил проверить, правду ли я сказал тебе о турмалине, а потом понял, что камень путника это вообще яшма, я перепутал, а потом по их граням я понял, что химический состав у них куда интересней и практичней, и, и… - Да всё нормально, - пожал плечами Финн, - я не в обиде, дружище. Это было правдой, потому что там, в Ирландии, в путь его вёл вовсе не камень. - Как съездил, Финн? – спросил Чоу, куда менее эмоциональный. - Да так… Что там можно увидеть за два дня? Вот этот камень был лично от него, в огород Вальмонта, но босс сохранял спокойствие, прекрасно справляясь с деланием вида, что ему до дел подчинённых нет никакого своего дела. Финн коротко рассказал всем о отменном пиве и, специально для Ратсо, о несуществующем музее быта лепреконов. То, что предназначалось для остальных, и было историей для них, но не его историей. Финн не рассказал главного. О том, как самолёт доставил его в Уортерфордский аэропорт – тот самый, откуда он и вся его остальная родня вылетели в США десятилетия назад. О том, как он добирался до Данморн-Иста на разваливающимся на ходу автобусом по уже разваленным дорогам, к счастью, всего лишь двадцать минут – вполне достаточно, чтобы не укачало, хотя не в малости времени было дело, понимал тогда он. Эти дороги, эти земли –бугристые, и поросшие зелёной густой травой, были фактически в его крови. Забытые, конечно, но так и не отверженные. О том, как ему пришлось снять комнату в родном городе – словно он тут гость (хотя так и было). О том, как он провёл полубессоную ночь, зная, что залив, видимый из окна, совсем рядом, и это было абсолютно не похоже на его квартиру в Фриско, в окна которой вливался лишь шум машин и шаги редких прохожих – и это в городе, стоявшем возле океана! И, разумеется, о том, как вышел на рассвете из коттеджа, зная, что время неумолимо, и ещё зная куда ему идти. Его вело знание - и да, верно вело. Когда он пришёл на тот пустырь, раскинувшийся на многие километры вперёд, он прекрасно знал, что ранее тут стоял их район – его район, если быть точнее, место, которое он когда-то излазил от и до. Там, где взрослые ищут протоптанные тропинки и правильные маршруты, мальчишки открывают для себя неизведанные земли. Сейчас он был взрослым, и маршрут знал, но некогда, только-только перестав ходить пешком под стол, нашёл перекрученный пенёк, неприметный, ужасающее старый, и полый в третьем корне, самом толстым на вид. Деревянный грот, где можно спрятать сокровище. И если немного поддеть его чем-то острым… Финн вздохнул с ностальгией о тех временах, когда носить ножик в кармане было делом законным и правильным. Сейчас в его расположении были лишь ключи, и он, стараясь не думать о том, что приподняв корень, не найдёт там ничего, потому что мальчишки во все времена неизменны, а этот пустырь для каждого из них – это новый неизведанный мир, опустился на колени и начал свою борьбу с корнем…. Его пальцы нащупали жестянку, и он вытащил на свет коробку от чая Баррис, с облупившейся красной краской – и почти не тронутую ржавчиной. И прекрасно знал, что найдёт там, если откроет крышечку – и всё равно открыл, не боясь комьев сырой земли, которые запачкали его пиджак. Там лежали его сокровища, самые дорогие его сердцу вещи – пластиковая фигурка солдата, который теперь был старше, чем он, перо чёрного дрозда, пережившее своего истинного, пернатого владельца, и самая ирландская вещь – четырёхлистный клевер, который не рассыпался в его пальцах в труху только потому, что был значком, блестящим и зелёным, как и тогда. И уж тем более Финн не стал рассказывать про то, как стоял, пораженный нахлынувшими воспоминаниями о самых лучших годах в его жизни, да, а ведь он даже представить себе не мог, что в этом мире было в принципе хорошо до появления диско – потому что это было бы не круто в глазах коллег. «Добыча сокровищ, камень путника,- улыбнулся он тогда словам Ратсо, чувствуя к тому огромную благодарность, - надо будет купить здоровяку пончиков» . И уж то, что он вернулся с коробочкой домой – в Сан-Франциско, то есть не то, чтобы домой, совершенно не стесняясь своей строгой арендодательницы поставил коробочку у изголовья кровати, а все его сокровища - на неё. Пусть старая карга орёт , сколько хочет – это было только его дело и это было полным его правом хранить и коробочку, и вернувшиеся воспоминания. Особенно то, как он прятал тут эту жестянку, ещё не зная, что больше сюда к пню не вернётся. А уж то, что он собирался сегодня позвонить кому-то из своих, было самой главной его тайной. Ещё из маленькой лавчонки на самом краю утёса в Дармон-Исте, он отправил подписанную им открытку на тот адрес в Окленде, который так старался забыть – и на ней была фотография - под скалами разбивались голубые волны залива – того самого, над которым, как ему рассказывали родители, они и познакомились давным-давно. Открытка должна была помочь, верно? Час воссоединения с ними настал, и он уже довольно давно подбирал в уме первую фразу, которую скажет тому, кто снимет трубку в Окленде – и уже почти подошёл к самой идеальной, как его прервал Вальмонт. - Проснись и пой, Финн, проснись и пой. Нееет, что ты, я совсем не хочу сказать, что ты спишь на, всего лишь, РАБОТЕ, ведь поездка куда-то там к больной тёте тебя утомила, но без тебя все наши усилия пропадут даром, - и остальные захихикали, кто угождающе, кто искренне, словом все, кроме Ратсо, Чоу и Тору, но это просто потому, что последний был слишком тупым, а вот Чоу и Ратсо… настоящими друзьями. - Тебя ждут великие дела. Нужная статуя – не в том месте, - и это было произнесено очень многозначительно и теперь уже без нотки сарказма, - а ведь она может перевернуть мир***. Закончив, Вальмонт повернулся к ним спиной, задумчиво рассматривая стену над своим рабочем столом. Финн не мог не усмехнуться. Большой Ви снова что-то задумал. Ооооо да. Финн вернулся как раз для этого.