Параллельная вселенная

      — Арс?       Приходить за сильно много минут до назначенного времени стало своеобразной традицией. Один раз это вышло случайно, дважды лишь по мановению чутья Антона, будто сделать он это обязан, а после как по накатанной. Арсению приглянулось это негласное правило, ставшее важной частью рабочего дня и помогающее оставаться в рассудке. Слабо верится, но неторопливые разговоры ни о чем и обо всем как-то быстро поставили Арсения на ноги, установив какой-то свой порядок в его голове. Порядок, который рушится в секунды, если в день у него не будет хотя бы пяти минут диалога с Антоном тет-а-тет.       — Мм?.. — Арсений заинтересованно поднимает брови и чуть разворачивается на диване корпусом к сидящему в кресле Антону.       — А ты веришь в параллельные вселенные?       Как-то Антон что-то упомянул про удивительную планету у Арса в голове, в которой он бы очень хотел побывать. Арсению собственный мир кажется кристально понятным, но вот происходящее в голове Антона — номер из другой программы. От Арсения уже само собой ожидается что-то эдакое, ведь как же без безбожной ереси в стиле питерского графа, рожденного в Омске? Антон был открытой книгой, причём с литературой не старше пятого класса. Во всяком случае, казался.       Параллельные вселенные — это какая-то фантастика. По крайней мере так думает человек, которому далеки диалоги с самим собой перед сном и в свободное время, который стойко верит только в то, что видит сам, а держаться за реальность, как будто от этого зависит его жизнь напрямую, — кредо.       Но Арсений не такой человек, к счастью, даже если конкретно на эту тему у него мыслей никогда не возникало. Но он может попробовать порассуждать. Тем более что у них с Антоном времени ещё вагон и маленькая тележка.       — Не знаю, никогда об этом не думал.       — А я думал, — Антон сладко потянулся и вытянул вперёд свои невозможно длинные ноги. — Ну, точнее пытался, но типа было так много вопросов, что одному совсем сложно стало о чем-то рассуждать.       — Давай вместе попробуем. С чего ты начинал?       — Ну… — Антон запустил руку в волосы и слегка почесал голову, задумавшись, с чего лучше начать. — Наверное, как они появляются? Типа не было и не могло же быть их сразу так дохуя?..       — А откуда ты знаешь, сколько их? — Арсений улыбнулся и, рассматривая Антона, продолжил: — Ну хотя да, если они есть, то их бесспорно много.       — Я думал о том, что, наверное, их появление — результат выбора каждого человека.       — Типа изначально она была одна?       — Да, наверное, что-то вроде этого. А потом, когда перед человеком, каким угодно, вставал выбор, — Антон начал точечно метафорично расставлять по воздушной полочке людей, — вселенная разделялась на последствия каждого из этих выборов.       — То есть, допустим, в какой-то момент перед подростком встал выбор: сейчас уйти после девятого или досидеть два года в школе. Это уже с одного человека две вселенные?       — Конечно, потому что это уже два разных стечения обстоятельств. Новые люди, старые знакомые, другая учёба, везде разные проблемы и заботы. Очень много бывает зависит от глупостей. Вроде: купить себе эту прибитую футболку, чтобы все равно носить дома, или оставить деньги, чтобы потом, в пятницу, сходить в бар с друзьями после пар. Потому что стипендия только через неделю. Ну и есть за что-то надо.       — Это точно не история из жизни?       — Нет, — Антон весело рассмеялся, озаряя лицо мелкими лучиками мимических морщинок. — А даже если и она — какая разница? — улыбка сошла с лица так же быстро, как и появилась, заменившись задумчиво поджатыми губами. — А вот… есть же моменты, которые не зависят от выбора? Вроде… любви. Ну человек же не решает, типа, кого он будет любить…       — Думаешь, что вселенных все же было несколько?       — Наверное, чтобы просто была возможность для совсем разных итогов. Потому что что-то все равно бы осталось прежним и переходило из вселенной во вселенную. А их же бесконечное множество. Так много вероятностей…       — У тебя сейчас мозг вскипит.       — Уже, — снова улыбается и трёт виски. — Знаешь, я иногда просто думаю о каких-то обрывочных моментах.       Стиль мыслей Антона удивительный, а задумчивость в его лице, голосе и некоторых суждениях просто покоряет с первых секунд. Арсению нравится разносторонность в людях, но шастуновская какая-то слишком необычная, как будто местами переходит в личностную неопределённость. Антон не особенный, просто сам Арсений таких людей раньше не встречал.       — Арс… — Арсений поднимает голову на совсем посерьёзневшее чужое лицо и сам немного напрягается. Скорее всего ему не пришло в голову ничего действительно страшного, просто это «что-то» ему самому кажется как минимум странным и двусмысленным. Антона было очень легко выучить за все годы их общения, а с арсеньевским опытом — как два пальца. Но иногда Антон все-таки умудряется застать его врасплох. — А как ты думаешь, есть вселенная, где мы вместе?       Это было действительно пугающе неожиданно.       Наверное, они только могут сказать, что взрослые люди, а на самом деле сами же убивают любую близость негласными табу. Тема шипперства никогда не обсуждалась так, как, наверное, должна была. Чтобы обговорить минимальные рамки или просто понять, как взаимодействовать без триггеров, если настолько сильно раздражает. Но никого это, на самом деле, не раздражало, просто само понимание того, что люди что-то видят, а в голове сидит «со стороны виднее», немного расстраивает. Просто потому что позволять другим людям себя определять — глупо. А поговорить — страшно.       — С чего ты это взял? — Арсений ожидал, что его голос прозвучит слишком холодно, но на деле вышло слишком заинтересованно.       — Ну я предположил. Мы не незнакомцы, просто интересно, насколько это возможно.       — Если так судить, то, взяв все вселенные, каждый человек побывал бы в отношениях с каждым человеком? Ровно так же, как и каждый оставался на всю жизнь один? — и кривит губы в подобие улыбки, хотя на самом деле хотел просто ухмыльнуться. — Это странно, каковы шансы, что есть вселенная, где я женат на Ляйсан? Или ты встречаешься с Канделаки?       — Ну тебя, — Антон кое-как дотягивается до Арсения ногой и даже умудряется легонько толкнуть носком в колено. — Я же о вероятностях и говорю, поэтому привёл в пример именно нас. Даже если люди просто хотят видеть между нами какую-то химию — они же все равно видят, а кто-то даже искренне верит. Я не говорю о том, что они правы, но, если гипотетически это в чьих-то представлениях возможно, может какая-то вселенная могла эту возможность воплотить? Не могло же все это просто уйти в воздух?       — Я тобой восхищаюсь, — Арсений удивлённо вскидывает брови, явно обескураженный и очевидно безбожно убежденный в чужих словах. — С этой стороны да, я думаю, что такая вселенная точно есть.       Им ещё рано признавать друг друга, но постепенно они идут к взаимопониманию. Этот разговор, на самом деле, изначально был начат Антоном, чтобы просто понять: может они и есть эта вселенная?       Какова вероятность того, что никаких вероятностей нет? Никого никуда не толкают и не подначивают, а выборы все равно приводят к итогам раз на раз, но схожим. Мир создаёт вокруг людей иллюзию выбора, а за всем этим стоит кто-то выше. Этого «кого-то» люди называют Богом.       В любом случае каждый человек уникален, как и его взгляды. И каждый все для себя решает сам.       — А ты сам во все это веришь? — Арсений задаёт этот вопрос не просто так. Пусть Антона он знает достаточно хорошо, это все равно не даёт никаких гарантий на то, что он всегда все правильно трактует. Каждый раз это может оказаться чем-то неожиданным, но, что-то подсказывает, не в этот.       — Я много во что верю, Арс, — это «Арс» прозвучало как «дурак», потому что такая глубина мыслей может быть, в понимании Антона, только следствием уверенности во взглядах. Просто чтобы убедить в своём мировоззрении именно себя. — И много чего боюсь, — Антон тяжело выдохнул и три раза снял с мизинца кольцо, прежде чем продолжить: — И себя боюсь перебороть, и что-то внутри себя. Но по-настоящему страшно подумать лишь об одном: мы умрём, а я так и не найду в себе силы сказать то, что меня так тревожит.       Антон наполовину раскрытая книга. Или закрытая на самом интересном месте. Его внутренние переживания очень разносторонние и непроизвольно… произвольные. Необычные и местами пугающие своей неизвестностью. Кажется, будто его испугать нечем, но на самом деле «ничего» намного больше, чем «все». Поэтому про Антона можно сказать, что он боится всего. Всех переживаний, которые дают жить и все равно нагнетают. Он никогда не обесценивал чужие проблемы собственными, потому что понимает, что может быть и хуже, и, по сути, точно так же.       — Знаешь, Антон… — переметнуть стрелку сейчас так просто, но в то же время так сложно. Кто знает, что за этим указателем? Главное отвести внимание от самого Арсения, чтобы он успел понять: верит ли он этому сам. — Если ты действительно во все это веришь, то сейчас наша вселенная, по идее, должна разделиться. На ту, в которой Антон так и остался в молчании, и на ту, в которой собрался с мыслями все рассказать. И поверь, лишь в одной из вселенных Антон будет по-настоящему счастлив, а весь прикол в том, что это только твой выбор.       Арсений, конечно, говорит все правильно, и у Антона нет причин в это не верить. И сейчас он правда задумался над тем, в какой именно вселенной он останется счастлив. В которой они останутся друзьями? В которой они будут вместе? В которой они потеряют общение навсегда?       — Ты мне нравишься.       Между «да» и «да» выбор только «да». А весь прикол в том, что теперь это выбор только Арсения.       А у Арсения нечеловеческий ступор. И теперь даже он понял, что выбор за ним. Выбор, который не может быть так очевиден, но и не старается отчаянно спрятаться. Выбор только «да».       — Ты мне тоже.       Это жизнь. Тут нет чёрного и белого, а счастливые финалы бывают только в сказках. Все это изначально походило на игру. Вопросы о работе, смерти и выборе. О том, зачем нам это все и к чему приведёт. Вопросы о том, насколько велика вероятность того, что они и есть та вселенная, в которой они оба будут счастливы. И будут ли они счастливы вместе.       — Ты серьёзно?       — Ну я подумал: раз в какой-то вселенной Арсению все равно придётся сказать правду… почему это не могу быть я?       В конце концов, жизнь не делится на «до» и «после», потому что у людей есть только «сейчас». Для кого-то «тогда» было «сегодня», а для тебя «сейчас» может стать «тогда». И отзовись прошлое в сердце родным теплом — ты вспомнишь его с улыбкой. Потому что не так важно: есть параллельные вселенные и сколько их. Только на наших плечах то, будет наша вселенная для нас счастливой или нет. А остальное можно оставить на тех, кто не смог сделать счастливым себя. Не то что целую вселенную.       — Арс?       — Мм?..       — Поцелуй меня.       Если в какой-то вселенной вы все равно будете счастливы — сделайте все, чтобы эта вселенная стала вашей.