***
С момента начала их совместного проживания прошло около шести месяцев. На удивление Скарамуччи, его сожитель достаточно неплохо мирился с его периодическими «всплесками» агрессии, не пытаясь каждый раз осудить темноволосого. Разумеется, он и сам старался работать над собой и своими негативными эмоциями. Как бы там ни было, он просто не мог допустить того, чтобы постоянно срываться при, а тем более на своего соседа. Каэдахара оказался очень спокойным и рассудительным, всегда пытался найти путь к решению проблемы через слова и конструктивный диалог. Одно его «Скар, давай спокойно поговорим и во всём разберёмся» чего только стоило. В общем, Кадзуху можно было совершенно спокойно назвать идеальным соседом и человеком. Скарамучча правда старался это ценить. Но не всегда выходило. — Скар… Пожалуйста, давай ты попытаешься немного сбавить обороты и мы решим эту проблему вместе. Простым разговором, хорошо? Очередная ссора без весомой на то причины. Все было похоже на снежный ком. Агрессия накрывала волной, обжигая каждый сантиметр тела. Она не была вызвана блондином, но другого объекта для её выхода просто не было. Скарамучча терял контроль. Было больно выплескивать всё на соседа, но иначе не получилось. — Заткнись! Просто заткнись! Ни черта ты не понимаешь, понятно!? Дрожь охватила руки и ноги, злость сковала грудную клетку. Дрожащий голос произносил ужасные слова, которые продолжали вырываться из поганого рта. — Скара… — Да завали ты своё ебало! Хватит! Он уже не мог остановиться. — Хватит разговаривать со мной, словно я заслуживаю твоих спокойных речей… Я ненавижу это в тебе. Я ненавижу тебя, Каэдахара! Боль. Липкое, неприятное чувство сковало тело блондина. — Хорошо. Я тебя понял. Успокаивающий тон сменился отстраненным за какие-то доли секунды. От прежнего тепла не осталось ни грамма. Стеклянный взгляд, сочащийся напускным безразличием смотрел сквозь собеседника. Не произнеся ни единого слова, Кадзуха развернулся и направился в ванную комнату. Скарамучча его не остановил.***
Горячие капли стекали по молочной коже. Каэдахара всеми силами пытался смыть с себя это противное чувство разочарования. Словно мантру, он повторял про себя: «Это ложь. Это ложь. Это ложь. Он не хотел говорить этого. Это неправда. Он так не считает». Горечь во рту мешала. Чем усерднее он повторял эти слова, тем меньше он в них верил. Рука постепенно выкручивала кран влево, делая воду ещё горячее. Тело горело. Пар заполонил всю ванную комнату, разглядеть что-либо дальше одного метра уже не представлялось возможным. Волосы, плечи, живот, спина и ноги были покрыты горячей водой. Температура приближалась к кипятку, но Кадзуха не обращал на это никакого внимания. Все его мысли перемешались, ощущение липкого ужаса не проходило. Подставляя лицо под поток горячей воды, блондин пытался забыться. Ладонь уже машинально потянулась к железному переключателю. Сквозь пар он практически не был заметен, но мышечная память позволила Каэдахаре запомнить его расположение. Недостаточно горячо. Недостаточно. Рука выкрутила кран до упора. Он уже не чувствовал свои пальцы на руках и ногах. Выходить и в мыслях не было. Вода всё же достигла состояния кипятка. Красные пятна расцвели на некогда молочной коже. Он горел. Кадзуха буквально решил сварить себя заживо в этой проклятой душевой кабинке. Стоять на ногах было всё тяжелее, в глазах постепенно темнело. Сколько он провел под раскаленным напором? Десять минут? Пятнадцать? Он не мог определить. Казалось, что голова весит минимум тонну. Остатки сознания кричали, что пора выходить. Рука на автомате упала на переключатель, останавливая нещадный поток кипятка. Пошатываясь, Каэдахара вышел из душа. Рука потянулась к халату, позволяя накинуть его на горящее тело. Кое-как завязав пояс на своей талии, Каэдахара пошатнулся. В глазах начало темнеть с утроенной силой. Ноги переставали держать. Дыхание участилось, руки дрожали. Блондин осознал, что теряет опору. — Что… Невнятный шепот прервался. Тело мешком повалилось на пол.***
Скарамучча услышал глухой стук, доносящийся из ванной комнаты. — Кадзуха?… Ответа не последовало. Он не знал, правильно ли это. Блондин мог просто уронить что-то, а голос Скарамуччи и вовсе не услышать. Мысли путались, а ноги уже сами несли к закрытой двери. Напугать и застать Каэдахару без одежды не хотелось. Аккуратно постучав костяшками пальцев Скарамучча прислушался. Ни единого шороха. Обеспокоенный брюнет положил руку на дверную ручку, медленно опуская её вниз. Дверь отворилась, а взор устремился на бессознательное тело на полу. Глаза мгновенно распахнулись, дыхание участилось. Скарамучча рывком оказался рядом с блондином. — Кадзуха! — Истошный крик вырвался из чужой груди. Костлявая рука обхватила талию Каэдахары, вторая поместила обмякшую голову на острые колени. Ладонь переместилась на красную щеку. Она горела. Нахмурив брови, темноволосый моментально перевел взгляд на регулятор температуры в душевой кабине. Выкручен до упора. Дрожащий вздох вырвался из груди, глаза вновь метнулись к чужому лицу. — Кадзуха… Кадзуха, очнись… Кадзуха… Голос заметно дрожал. Грудная клетка вздымалась в ужасающе быстром темпе, сердце колотилось. Паника начала накрывать Скарамуччу. — Кадзуха, пожалуйста… Пожалуйста! Кадзуха! — Словно заведенный повторял брюнет. Дрожащие пальцы метались по чужой щеке, в попытке пробудить бессознательное тело. Горячие слёзы заполонили глаза. — Прошу тебя… Прости… Прошу, прости меня, Кадзу… Пожалуйста, очнись, только очнись… Худощавое тело забилось в истерике. Это всё его вина. Это он во всём виноват. Самый светлый и замечательный человек лежит без сознания исключительно из-за него. Солёные капли падали на чужое умиротворенное лицо. Нижняя губа Скарамуччи дрожала. Как он мог допустить такое? Как же так? Что он натворил? Пальцы сжались на чужой пылающей щеке. Он был готов на всё, лишь бы красные глаза вновь посмотрели на него с прежним теплом и заботой. Нет. Лишь бы они вновь посмотрели на него. Как угодно. С ненавистью и презрением. Злобой и разочарованием. Лишь бы посмотрели… Всего один взгляд… Скарамучча даже не пытался сдерживать всхлипы. Дрожь колотила всё тело, перекрывая доступ к кислороду. — Кадзу… Мой милый Кадзуха… Пожалуйста… Тихое мычание сорвалось с чужих губ. — …Кадзуха! Веки начали медленно двигаться, постепенно распахиваясь. Пытаясь сфокусировать взгляд, блондин с непониманием посмотрел на заплаканное лицо своего соседа. — Ск… Скара?… Вздох облегчения сорвался с чужих искусанных губ. — Кадзу… Лицо блондина начали покрывать короткими, рваными поцелуями. — Прости… Прости… Прости… — Словно в бреду шептал до сих пор дрожащий голос. — Скара… Всё хорошо. Эй, эй… Всё хорошо, правда. Ты чего?… Попытка приподнять руку и успокаивающе огладить чужое плечо не увенчалась успехом. Тем не менее, легкая улыбка коснулась губ блондина. Скарамучча же, отстранившись, улыбался так широко, насколько только мог. — Черт, как же сильно я перепугался… — Взгляд устремился в рубиновые глаза. — Я вижу. — Всё с той же мягкой улыбкой ответил светловолосый. Они не знают, сколько смотрели друг на друга. Вот так просто, сидя на полу ванной комнаты, с глупыми улыбками и светящимися глазами. Всё разом перестало существовать и иметь значимость. Только горящий взгляд и тишина, сказавшая всё за них обоих.