Чей взор навеки тьму несёт

      — Ваше Величество, — произнёс Гуэн, касаясь руки Хирю с такой нежностью, какой Аби никогда прежде не видел, — постарайтесь лежать спокойно. Лекари…       С губ короля сорвался тихий звук, который был то ли смехом, то ли всхлипом, то ли просто борьбой за следующий вздох, означающей, что счёт шёл на минуты.       В конце концов, они все знали, что это произойдёт.       — Лекари мне больше не помогут, — отозвался Хирю. Он, казалось, смотрел сквозь них — куда-то дальше, чем мог видеть обычный человеческий глаз. Аби захотелось выключить своё зрение, закрыть глаза и отвернуться.       Но, конечно же, он не мог.       А хуже всего было то, что Хирю улыбался. Они все сидели вокруг него. Королева, держащая на коленях маленьких принца и принцессу и хватающаяся за детей так, будто они были её единственной опорой в этом мире. Гуэн, по мокрому лицу которого лились слёзы. Шутэн, стиснувший зубы. (Его глаза тоже блестели от еле сдерживаемых слёз, но он даже не пытался это скрыть, хотя и знал, что Аби всё видит. Аби счёл это признаком доверия.) Зено, с сухими глазами и бледным, почти бескровным лицом вцепившийся в руку короля, будто утопающий.       Всё было неправильным, перевёрнутым с ног на голову.       Хирю закашлял, и это вернуло Аби к реальности. Его пальцы сами собой пробежались по перьям маленькой птички, сидящей у него на плече. Она тут же взлетела к потолку.       Но Аби едва ли обратил на это внимание. Его взор был прикован к королю. Быть может, если он будет смотреть… быть может, если он не прекратит смотреть, не отведёт взгляд, то кровь, что течёт по венам Хирю, никогда не остановится, сердце, замедляющее ритм с каждой секундой — он видел это под покровом плоти и костей, — продолжит биться, мгновение за мгновением…       — Придёт другой…       Эти слова были почти неслышными, но Аби смог прочитать их по губам и вздрогнул от удивления.       Он осознал, что остальные ничего не поняли. Они, должно быть, подумали, что слова Хирю были просто тихим, неразборчивым бормотанием умирающего. Эта мысль пронзила его, словно меч в сердце.       — Ваше Величество?.. Другой?.. — подсказал Аби, взяв руку короля в свою и крепко её стиснув.       Но Хирю ничего не ответил. Его сиреневые глаза будто бы глядели сквозь туманы времени.       — Другой… не бойтесь… однажды…       На этом его голос стих, а глаза стали пугающе пустыми.       — Нет!       Это был Гуэн. Он снова сжал ладонь короля обеими руками — драконьей и человеческой, словно надеясь с помощью физической силы удержать его в этом мире, не дать ему ускользнуть.       Но Аби знал с усталой уверенностью, что сделать уже ничего невозможно. Понимание этого стало самой чёткой и очевидной вещью за последние дни (за исключением, конечно, материального мира, который всегда был виден ему предельно ясно).       — Нет, Ваше Величество, вы не можете… пожалуйста…       — Хакурю… — Аби дотронулся до его руки, чувствуя под пальцами гладкую, жёсткую чешую. — Он… он…       Аби хотел договорить, но голос вдруг перестал слушаться. Но он, несомненно, знал, что случилось: сердце короля под хрупкой оболочкой плоти перестало биться.       Он беспрепятственно мог это увидеть.       Рыдания Гуэна были единственным звуком, нарушающим тишину. Принц, сидящий на коленях у матери, плакал беззвучно, а его сестрёнка только потрясённо качала головой:       — Папа…       — Тише, малышка… — проговорила королева глухим от слёз голосом, прижимая дочь к груди.       Лицо Шутэна было белым как мел. Он стиснул челюсти, а в его глазах, под которыми залегли тёмные тени, застыло отчаянно-дикое выражение. Аби знал, что в последнее время он почти не спал, предпочитая вместо сна гулять по стенам или же сидеть на крыше и смотреть на небо — будто желая подняться высоко в воздух и улететь подальше от этой комнаты, этого дворца и всей этой земли, но отчего-то оставался приросшим к месту, как высеченная из мягкого камня статуя.       На Зено было страшно смотреть. В его огромных голубых глазах отражалось ужасное потрясение, но вместе с тем — тягостное понимание неизбежности случившегося, которое чувствовал и сам Аби. Золотистые волосы Зено падали ему на лицо, скрывая его эмоции от остальных.       Но Аби видел. Аби видел всё.       Они все это чувствовали. Они знали, что это произойдёт.       Аби оторвал взгляд от присутствующих и прижал ладони к глазам. Впервые ему хотелось не видеть. Ослепнуть, провалиться в темноту и забвение. Но даже сейчас лицо короля никуда не исчезало. Оно виделось ему таким, как при жизни — преисполненным решимости или же озарённым радостным смехом, но этот образ перекрывался той бледной, исхудавшей тенью, в которую превратился их король, лежащий теперь перед ними безмолвно и неподвижно. Ни единой искорки жизни не было в его теле, Аби в этом не сомневался.       Они все знали, что это произойдёт.       Аби медленно протянул руку и закрыл Хирю глаза в последний раз.       Блестящие алые волосы раскинулись кровавыми волнами по белой подушке, и Аби подумал, что даже сейчас он выглядит по-королевски величественно и статно. Но его спокойствие и неподвижность резали глаз. Это было так не похоже на Хирю — при жизни он всегда много говорил и смеялся, всегда был занятым и деятельным.       Словно знал, как мало времени ему отведено.       — Придёт другой? — нарушил молчание Зено. В его надтреснутом голосе звучала мольба.       Никто не ответил, только юный принц Якши поднял голову, крепко держась за руку матери.       Аби всегда учили, что слова умирающего — не пустой звук.       Но какой бы мощью ни обладали его глаза, разглядеть что-то в будущем, которое нависало над ними тёмной тучей, он был бессилен.