Ради тебя я пойду на всё!

Из-за болезни Дмитрия, Феликс не спал три ночи. Он не отходил от кровати любимого. Держал его за руку и надеялся, что ему станет лучше. Романов просил Феликса, чтобы тот шёл спать, но Юсупов отказывался и упрямо держался до конца. Он очень волновался за Дмитрия. Феликс думал, что если отойдёт от кровати, Романов умрёт. — Фелечка, умоляю тебя, иди отдохни, не губи себя. — хриплым голосом выдал Дмитрий. — Если мне суждено умереть от туберкулёза, я умру. — Не говори так, Митенька! — Феликс крепче сжал бледное запястье Дмитрия в дрожащей руке. — Я не смогу жить без тебя! — Юсупов поцеловал тыльную сторону ладони Романова. — Пожалуйста, не оставляй меня! Феликс почувствовал как горячие слёзы стекают по лицу. Он не разжимал кулак, в котором держал запястье Дмитрия. — Не плачь, пожалуйста, — сказал Романов и зашёлся в кашле. Феликс дёрнулся. Он кинулся к Дмитрию, приобнял его за плечи и прижал к себе. Юсупов гладил Романова по голове. Дмитрий поморщился от боли и схватился за грудь. — Я найду способ вылечить тебя… Найду…— Феликс уткнулся в шею Дмитрия и заплакал. — Я не умер, не нужно меня раньше времени оплакивать. — сказал Романов, выбравшись из объятий Юсупова. Он лёг в исходное положение. — Лучше иди поспи. Ты уже очень долго не спишь. Не думаю, что я умру пока ты спишь. Иди спать. Не заставляй меня переживать за тебя. Вдруг в голову Феликса пришла спорная мысль. Он мог бы обратиться за помощью к старцу Распутину. Мог бы, если бы не гордая черта характера, которая не давала этой мысли осуществиться. Феликсу было неудобно унижаться перед «злодеем» и просить помощи. Юсупов посмотрел на бледного Дмитрия, который лежал с закрытыми глазами — но будет ещё хуже, если Феликс ничего не предпримет и даст Романову умереть. За это Феликс себя уж точно не простит. Никогда. Направляясь в сторону распутинского дома, Феликс в голове проигрывал предстоящий разговор. В этот момент сердце билось чаще и в груди ощущалась боль. Феликса встретила молоденькая девушка и проводила к старцу. Юсупов нашёл Распутина, сидящего на кресле-качалке возле камина. — Давненько ты ко мне заходил, маленький! — сказал старец, улыбнувшись. — Зачем пожаловал? Нездоровится тебе? — Со «нездоровится» вы угадали, — Феликс уселся на стул рядом с камином.— Григорий Ефимович, не могли бы вы вылечить моего друга, Дмитрия Романова? Он болен туберкулёзом. — Вылечить то вылечу, — Распутин приподнялся с кресла-качалки. — Только что мне с этого будет? — Я буду молиться за вас, — сказал Феликс. — Молиться? — старец усмехнулся. — Молиться ты должен ежедневно и на коленях. Последнее слово он выделил. Юсупов нахмурился. Кажется, он стал понимать, к чему клонит «злодей». — Если это то, что вы действительно просите взамен, то я вынужден немедленно покинуть дом и искать другие способы помочь Его Императорскому Высочеству выздороветь. — сказал Феликс, чувствуя себя оскорблённо. Он встал со стула и отправился к выходу из комнаты. — Лекарства от туберкулёза ещё не изобрели. — сказал Распутин. — Я единственный, кто сможет вылечить твоего друга. Если он тебе дорог, то ты никуда не уйдёшь. Феликс глубоко вздохнул. Ему очень хотелось, чтобы Дмитрий поправился. Юсупов вспомнил, как когда-то говорил Романову «Ради тебя я пойду на всё!» Феликс опустился на колени и снизу вверх посмотрел на старого садиста. Распутин погладил Юсупова по голове. — Иногда нужно жертвовать собой ради любимых, — сказал старец. Юсупов сглотнул. В горле пересохло. Из-за пелены слёз на глазах Феликс не видел, что делал Распутин. Феликс зажмурил глаза. Ему не хотелось смотреть на уничтожающий процесс. — Ты так выглядишь, как будто ждёшь смертной казни, — усмехнулся Распутин. — То, что со мной происходит — и есть смертная казнь, — прошептал Юсупов. Почувствовав запах чужой плоти на губах, Феликс нехотя приоткрыл нежный рот и обхватил губами налитый кровью член. Юсупов услышал вдох старца. Феликс чувствовал себя жертвой изнасилования. Он не решался прикоснуться языком к головке. Член обмакал слюнями во рту. Феликс дышал носом. Он снова вспомнил слова, которые говорил любимому Митеньке. «Ради тебя я пойду на всё!» — эта фраза глубоко засела в голове. Она заставляла Юсупова продолжать проделывать «грязную» работу. Феликс зажмурил глаза и коснулся языком. Ничего страшного не произошло. Ощутился лишь солоноватый вкус. Такой же как и у любимого Митеньки. Чтобы было проще, Юсупов представил, что сосёт Романову, а не крестьянскому мужику. Подло было представлять это… Даже думать об этом. Что Феликс скажет Митеньке? «Я сосал крестьянскому мужику, представляя на месте его члена, твой член»?! Фу, какая мерзость! Феликс обязательно покаится за это перед Дмитрием. Также стоя на коленях, только он с большим желанием будет «работать ротиком». Наконец-то пытка закончилась. Феликс сгорал от стыда. Он чувствовал себя дешёвой шлюхой. Ему было противно от самого себя. Он не знал, как будет целовать любимого Митеньку осквернёнными губами. — Плату ты отработал, теперь идём к больному! — сказал Распутин, надевая штаны. Смотря на него, Феликсу хотелось очистить желудок. Феликс ощутил во рту вкус спермы и подавив желание блевануть на палас, проглотил рвоту. Юсупов поморщился. Горло раздирало от противного, кислого вкуса. Феликс опустив голову, стоял возле кровати, пока Распутин что-то шаманил над Дмитрием. Юсупову хотелось выскочить из покоев и кинуться в ванную под душ, а лучше вымыть рот с мылом. Лучше чувствовать гадкое послевкусие мыла, чем не менее гадкое послевкусие изнасилования. Наконец-то Феликсу выделилось время, чтобы сходить в душ. Это тот момент, когда старец попросил оставить его с больным наедине. Феликс разделся и залез в ванную. Он с отвращением смотрел на себя в зеркало. Тело казалось чужим. Юсупов опустился на колени и включил душ. Тёплая вода стекала по коже. Феликс ощутил приятную дрожь. Он взял в руки мыло и положил в рот. Несколько минут Феликс продержал мыло во рту, морщась от неприятного вкуса и от мысли, что скорее всего, придётся снова вызвать рвоту. Юсупов наполнил рот водой и прополаскал. Он чувствовал как жчёт ротовую полость. Из глаз потекли слёзы. Феликс засунул два пальца в рот и извёргся в раковину. Юсупов хотел выблевать всё, что накопилось в желудке. Он считал, что распутинская сперма поглотила желудочный сок. От одной мысли об этом, Феликса снова стошнило. Он уже еле стоял на ногах, горло болело. Воздух пах рвотой. Феликс решил снова залезть в ванную и на этот раз хорошенько помыться, отодрать грешную кожу. Юсупов плакал, понимая, как сильно любит Дмитрия. Подобные мысли всегда заставляли его пустить слезу, даже если не было повода… Когда Феликс вошёл в покои, он увидел Дмитрия, бодро сидящего на кровати. — Вот и готово, — сказал Распутин.— Как новенький! Ну что, мученик, вылечил я твоего друга! Лет сто болеть не будет! — Спасибо вам, Григорий Ефимович, — сказал Дмитрий, приложив руку к груди.— Вы спасли мне жизнь! Дышать аж легче стало! — Это ты не меня благодари, а своего приятеля, который ради тебя пошёл на всё! — старец хитро посмотрел на Феликса. — Это моя работа — излечивать людей, Феликс знал к кому обращаться. Смышлённый малый! — Спасибо тебе, Фелечка! — сказал Дмитрий, с благодарностью в глазах смотря на Юсупова. — Как хорошо, что ты у меня есть! Феликс улыбнулся. «Знал бы ты, Дмитрий, каким путём…» — Прости меня, — Феликс опустил голову на колени Дмитрия. — Я пойму, если ты будешь брезговать меня… — То есть, ты действительно… — Романов приподнёс пальцы к губам. — Ты хоть рот прополаскал после этого? — Я вымыл рот с мылом, затем ещё раз помылся полностью. — сказал Феликс.— Вот такой я грязный у тебя… — Ты спас меня, понимаешь? — Дмитрий поцеловал Феликса в щёку. — И не важно каким способом. — Я хочу искупить свою вину перед тобой, — сказал Юсупов. Он потянулся к ширинке Дмитрия. Растегнув штаны, Феликс поцеловал головку члена, затем взял в рот. — Феликс, не нужно было… — Романов простонал. — Ммм… Продолжай.