Зеркальные цветы

Мокрые листья хлестали по лицу, ветки цеплялись за одежду и оставляли царапины на руках, но он не чувствовал боли — как не чувствовал ни усталости, ни холода, ни даже биения своего сердца. Лишь одна беспокойная мысль засела внутри, как острый шип под ногтем: медлить нельзя ни минуты. Он и так заставил своих друзей ждать слишком долго. Лес, сквозь который торопливо пробирался Третий капитан с планеты Фикс, как будто вымер: не было слышно ни единого звука, обычного для нетронутого леса на необитаемой планете на задворках галактики. Деревья, обвитые лианами и вьюнком, обступали его со всех сторон, смыкаясь в непроходимую стену сразу за спиной и растворяясь в сероватом тумане, а мягкая лесная подстилка заглушала шум его и без того лёгких фиксианских шагов почти до полной тишины. Он, не раз остававшийся один на один со своей судьбой, многое знал о тишине — и эта тишина ему не нравилась. Такой же давящей была тишина в той пустыне за минуту до того, как он услышал пение кустиков, указавших ему путь к воде. Такой же пронизывающей была тишина, сопровождавшая его в его самом далёком и трудном путешествии в соседнюю галактику и обратно. Такой же оглушительной она была в том тёмном подземелье на безымянной планете, когда пираты окончательно утратили интерес к нему, ослабевшему от беспрерывных допросов и пыток, и… Внезапно лес расступился, и Третий капитан остановился как вкопанный на краю поля, уходящего в бесконечную даль, залитую светом трёх солнц в зените. Этот ослепительный свет отражался и преломлялся на поверхности тысячи зеркал. Бескрайнее поле зеркальных цветов. Так вот где друзья ждут его. Третий капитан сделал шаг вперёд. Свет бил в глаза со всех сторон, плотные стебли цветов отказывались отклоняться в стороны, а корешки будто специально выступали из земли прямо под ногами, но он упрямо продолжал идти. У него не было ни указателей, ни ориентиров — лишь его внутренний компас, который всегда безошибочно указывал ему направление к цели. И действительно, скоро он смог, приложив ладонь козырьком ко лбу, различить впереди два силуэта, знакомых ему до боли. — Сева! — крикнул он, даже не отдышавшись. — Ким! Силуэты не двинулись навстречу, но Третий капитан разглядел, как они машут ему руками, и ускорил шаг. Идти становилось всё труднее. Узловатые корни цветов теперь едва ли не хватали его за ноги, острые лепестки резали руки при попытке отодвинуть очередное соцветие с дороги, а холодный свет трёх солнц над головой, казалось, звучал на очень высокой частоте, но всё же Третий капитан упрямо шёл вперёд, и скоро он смог рассмотреть лица друзей. Они улыбались ему, но с какой-то грустью во взгляде, как будто они знали что-то, чего он не знал — и что-то, что они меньше всего хотели бы сообщить ему, однако сообщить было необходимо. — Сева! — снова крикнул капитан. — Эх, живучий ты чёрт! — улыбнулся в ответ Первый капитан и протянул к нему руки. Третий капитан всё ещё находился довольно далеко — между ним и его друзьями была пара десятков шагов, которые он никак не мог преодолеть, но голос землянина почему-то прозвучал так, словно тот находился не на расстоянии от Третьего капитана — так, словно голос звучал у него в голове. А Первый капитан смеялся и смеялись все его веснушки — удивительные поцелуи, которые некоторые звёзды оставляли на человеческой коже. Третий капитан завидовал им: фиксианцам были открыты все пути в космосе, но звёзды оставались к ним равнодушны и холодны. Именно на эти веснушки и обратил внимание Третий, когда впервые увидел землянина — молодого и вот так же смеющегося — и понял, что будет огромной ошибкой не подружиться с ним. Окончательно запыхавшись, фиксианец остановился в нескольких шагах и, согнувшись, оперся руками о колени. — Я так скучал… — вырвалось у него. — Мы тоже, — раздался голос Второго капитана, и Третий вздрогнул от этого звука. С марсианином, высоким, угловатым и колючим, всё было непросто с самого начала. Однако Третий капитан знал, что во всей Вселенной нельзя найти кого-то более преданного до самого конца. — Ким, — еле слышно прошептал он. — Я столько всего… — Мы тоже очень скучаем, — повторил марсианин, словно не обращая внимания на то, что пытался сказать Третий. Таким знакомым движением он отвёл взгляд своих всегда чуть красноватых глаз в сторону и тут же снова посмотрел на фиксианца в упор из-под тёмных бровей. — Но тебе ещё рано. Сейчас не время. — Что значит рано? О чём ты… — хотел спросить Третий капитан, но слова застряли у него в горле. Его ноги словно приросли к земле, тогда как его друзья стали отдаляться от него, не делая ни шага, но всё же каким-то образом двигаясь. Ему показалось, что он заметил, как по лицу Второго скатилась слеза. В отчаянии Третий капитан вытянул руки и закричал, но в этот момент все три солнца с треском разорвались над ним.

***

Он очнулся на вдохе и практически мгновенно почувствовал боль — всем телом сразу, каждой косточкой, словно он весь был одним сплошным синяком. Вокруг него валялись горящие обломки, куски развороченного взрывом железа и осколки стекла. Глотнув гари, он закашлялся и застонал от усилившейся боли в рёбрах. Перед глазами пронеслись последние секунды, которые он помнил: вот он бежит по запутанным переходам на полуразрушенной космической станции и его шаги гулко отдаются в тишине, вот он резко останавливается под влиянием смутного предчувствия, которое не обманывало его никогда, но уже поздно — вспышка света ослепляет его, а пришедшая следом ударная волна приподнимает его лёгкое тело на пару метров и с силой припечатывает о переборку — ту самую, о которую он сейчас опирался спиной, полусидя на полу. По-видимому, в этот момент он потерял сознание — как он падал вниз и сколько времени прошло, Третий капитан уже не помнил. Зажмурившись и шипя сквозь зубы, капитан встал на ноги. Кажется, ни одна из важных костей не была сломана, но колени дрожали, звон в ушах никак не утихал и слегка кололо в груди, где-то в области сердца. Третий капитан медленно наклонился, подобрал несколько валяющихся рядом обломков арматуры и крепко сжал каждый в руке, пробуя на вес. — Живучий, значит… — усмехнулся он и, прикрыв лицо одной из свободных рук, шагнул в дым.