Содовая

У Мики болело всё. ВСЁ! Каждая мышца в теле ныла так, что хотелось сдохнуть. Хуже всего было заднице. Как будто прямую кишку вынули через анус и намотали на раскалённый стержень. Ещё и подёргали основательно, чтоб наверняка. Чиаки рядом не наблюдалось, так что никто не мешал Мики предаваться унынию и скулить от боли. Чёртов ублюдок, наверное, и думать позабыл о нём, получил удовольствие и свалил. Скорее всего, ему было противно, что он трахался с мужиком, но… Он делал это так самозабвенно, будто действительно был возбуждён, рад этой близости. Все эти поцелуи, жадные, влажные. Девки так не целуются. Руки, которые, казалось, были везде. Да и внушительный стояк не из воздуха нарисовался. Мики поморщился, вспоминая, как Чиаки своим членом орудовал в нём, будто хотел пробурить скважину. «Козёл» — он резко перевернулся на спину и чуть не закричал от резкой боли. Тело было очень недовольно сменой положения и незамедлительно сообщило об этом своему владельцу. — Чёртова дворняга, чёртов хуй дворняги! — сквозь зубы прошипел Мики. — Ты что-то сказал? Голос Чиаки. Мики снова не услышал, как он подошёл. Как так можно? Почему они оба не чувствуют приближения друг друга, ведь с другими людьми такого не бывает?! На вопрос он только покачал головой и закрыл глаза. — На вот, я тебе принёс, — Чиаки кинул ему банку содовой, Мики поймал её на лету, не хватало ещё только, чтоб ему проклятой жестянкой в лоб зарядили. Ледяная. Он мечтательно зажмурился, представляя, как классно было бы сейчас приложить её к горящей адским огнём заднице. А, к чёрту! Именно так он и сделает. «В следующий раз всё-таки нужно не забыть смазку», — успел подумать он перед тем, как холодная банка коснулась его измученного тела, и наступило неземное блаженство.