Время не лечит

— Мам! А где папа? — маленькая, светловолосая девочка болтает ногами, сидя за столом.       Её глазенки ярко сверкают. В руках слегка потрепанная кукла. У плиты возиться высокая, красивая женщина. Блондинистые волосы выбиваются из под чепчика, а голубые глаза сосредоточенно шарят по всему помещению. Она то и дело вытирает пот с лица да руки об фартук. Сначала она и не услышала свою дочь — Мам! — А? Что такое, Холли? — Где папа? — Папа? Сейчас позову его. Сиди, кушай.        Женщина быстро забросила полотенце на плечо и пошла на поиски своего мужа. — Джозеф! Джозеф, сколько можно тебя ждать?! Пройдя через несколько комнат, блондинка наконец-то заметила мужчину. Сьюзи Кью хотела было его окликнуть, но вдруг запнулась на полуслове: Джозеф был похож на каменную статую. Он застыл у стены и смотрел в одну точку. Напротив его глаз висел календарь. На нём красным карандашом был жирно выделен один день. Двадцать седьмое февраля. Брюнет смотрел именно на эту отметку, не отрываясь, словно хотел прожечь на её месте дыру. Похоже, он и не слышал её. Об этом свидетельствовали пустые, стеклянные глаза. Словно он сейчас находился совсем не здесь, а где-то далеко. Губы едва шевелились, но бессвязное бормотание разобрать было невозможно. Мужчина то и дело сжимал кулаки, скорее всего, делая это неосознанно. Его лицо было как у ребёнка, который потерял что-то важное. Или кого-то. Он наклонился и упёрся лбом в календарь. Чёлка полностью закрыла его лицо и теперь было непонятно, что он испытывает сейчас       Сьюзи прижала руки к груди, с тревогой и понимаем, уставившись на него. Её муж был прекрасным человеком. Он искренне любил их дочь, всегда помогал и поддерживал. От него веяло позитивом и весельем. Вечная улыбка и крепкое плечо, на которое можно опереться. И так было большую часть времени. Но был период, во время которого Джозеф кардинально менялся       Конец Февраля. Примерно на неделю мужчина впадает в хандру, хоть и старается этого не показывать. В это время он все также улыбается и шутит, но во всех его действиях чувствуется фальшь. Улыбается натянуто, а смех совершенно неискренний.       Сьюзи приучила Холли не трогать папу в это время. И уж тем более не расспрашивать, почему он так грустит. Да и сама старалась притвориться, будто не замечает перемен.       Она прекрасно понимает его состояние и разделяет боль. С победы над пиларменами прошло достаточно много лет, но память не даёт забыть. И каждый год она возвращает болезненные воспоминания, которые вскрывают старые раны. От этого не убежать и не спрятаться. Это надо принять как факт.       Каждый год, к двадцать седьмому февраля, Джозеф уезжает в Рим. Несмотря ни на что, он вырывается туда. Нет денег - занимает, нет времени - освобождает. И Сьюзи за это его не винит. Она понимает его тоску и грусть, которые порой выносить просто невозможно. Поэтому просто старается помочь своему мужу.       Она так сильно увлеклась бытом и воспитанием дочери, что совсем не следила за временем! Как она могла забыть... Блондинка почувствовала как горят её щеки. За один миг стало стыдно. Она не должна такое забывать!       Женщина потихоньку подошла к брюнету со спины. И обняла его. Джозеф никак не отреагировал. Лишь тяжело вздохнул. — Скоро 27... — Да, я знаю милый. Скоро уезжаешь? — Да... Иначе не успею. — Хорошо... Передай ему от меня привет.

***

      Рим. Сердце Италии, в котором всегда бурлит жизнь. Много людей, много вкусной еды и красивых мест. Здесь, между узкими улочками, витает особенная атмосфера, которая увлекает и погружает тебя в местную культуру. Не зря итальянцы так гордятся своей страной и историей.       Здесь тёплые и приятные зимы. Джозеф уже много раз бывал здесь, поэтому приехал в лёгкой куртке. Знал он уже и популярные рестораны, и их лучшие блюда. Знал расположение прекрасных площадей с фонтанами. И местные нравы... И все благодаря ему. Ведь это он показал ему здесь всё. Джозеф не обращал особого внимания на окружающую его красоту и людей, что скользили мимо бесконечным потоком. Он шёл твёрдым, размеренным шагом в нужную сторону.       Его глаза, ещё недавно затуманенные горем и печалью, сейчас ясны как никогда. В них читается спокойствие и некое предвкушение.       Словно зачарованный, он идёт вперёд , не останавливаясь ни на секунду.       Мужчина все дальше и дальше отдаляется от городского шума и суеты. Звуки города становятся тише и тише, а в конце концов затихают совсем. Теперь он слышит лишь собственные шаги.       Спустя какое-то время он достигает своей цели.       Кладбище.       Тихое большое кладбище с тысячью однообразных каменных плит. Каждая могила аккуратно огорожена. Где-то лежал цветы и все убрано. Где-то рисунок на надгробии стерся, и непонятно, навещают ли покойника вообще?       Стоит мертвая, торжественная тишина. Словно сама земля тут спит вечным сном. Брюнет несколько минут просто стоит, окидывая взглядом это место. Он не испытывает страха, тревоги. Он не чувствует себя некомфортно. Нет. Ничего подобного. Кладбище стало для него обычным и привычным местом. В какой-то степени даже родным.... Ведь здесь он может увидеться с ним.       Ноги сами несут его по давно выученной тропинке между умершими. Сердце начинает биться в непонятном предвкушении, а во рту пересыхает от волнения. Вдруг хочется сорваться на бег и очутиться там как можно скорее!       Джозеф подчиняется своему желанию и ускоряет шаг. Но стоит ему завернуть в нужную сторону и... Он ещё издалека примечает чей-то силуэт около могилы. Это сбивает мужчину с толку. Кто это? Откуда?       Шаг замедляется, а под ложечкой неожиданно засосало. Словно дикий зверь, разведывающий обстановку, он тихо подкрадывается. Все ближе и ближе. Около надгробия, на коленях, сидит девушка. Молодая, наверное на несколько лет его младше. Невысокого роста, с хрупким телосложением и темно-русыми волосами, собранными в косу. В красивом голубом платье.       Она содрогается всем телом и плачет без остановки, громко всхлипывая.       Это вводит мужчину в ступор. Чего, чего, а такого он точно не ожидал. Эта девушка ему смутно знакома, словно он её где-то видел. Но где? Кто она? Что тут делает? Связана ли она как-то с ним?       Брюнет переступает с ноги на ногу, чувствуя себя максимально неловко. Должен ли он её окликнуть? Или лучше незаметно уйти и переждать? Он закусывает губу, сверля взглядом её спину.       Видимо девушка почувствовала это, раз тут же повернула голову. Он сразу увидел что-то знакомое в ней. Эти острые, изящные черты лица, разрез глаз... Она так похожа на него.       На Цезаря.       Это ввело Джозефа в ступор. Девушка тоже явно была удивлена. И смотрела на мужчину с таким же, немым вопросом. Несколько минут они рассматривали друг-друга молча. Никто не решался первым заговорить. — Эм... Здравствуйте? — брюнет неловко улыбнулся, почесывая затылок. Девушка встала с колен и отряхнула юбку. — Здравствуйте...

***

— У Цезаря есть сестра?! — Джозеф сжал бокал с вином покрепче. Девушка, сидящая напротив, кивнула, — Но он никогда не рассказывал мне об этом! — У него есть не только я. Наша семья многодетная. У меня ещё два старших брата и младшая сестра. Цезарь среди нас был самый старший. — Ого... Как ты говоришь тебя зовут? — София. — Красивое имя.. Прям.. Уточненное что ли.       Брюнетка тихо рассмеялась и улыбнулась. Она достаточно сильно отличалась от Цезаря. Черты лица у неё были схожи со старшим братом, но характер отличался сильно. За короткий промежуток времени, что они были знакомы, Джозеф понял что это очень нежная и робкая девушка. Она постоянно отводила глаза и говорила очень тихо. Ни гордости, ни грубости старшего брата в ней не было. Карие глаза смотрели настороженно, но достаточно дружелюбно.       Брюнет ещё раз обвел взглядом кухню. Дом, в который его привела София, был достаточно большим и просторным. Учитывая что она тут живёт не одна, это неудивительно. Несколько спален, гостиная, кухня, ванна. Несмотря на то, что здесь ютилось много комнат, было достаточно уютно. — Неужели он совсем ничего про нас не рассказывал? — с любопытством спросила брюнетка. Джозеф задумался. — Ну... Немного рассказывал. Он всегда говорил, что гордиться своей фамилией. Мол у него в роду только "достойные" люди. Но когда я начинал расспрашивать подробнее, он обычно отнекивался или уходил от темы... — Неудивительно. Наверное, он не хотел ничего рассказывать про нас из-за отца. Мы все его ненавидим. И Цезарь в том числе. Гадкий, отвратительный человек... Настоящий подонок, — девушка сморщилась. — А... Разве Цезарь ничего не рассказывал? — Не рассказывал о чем? — Ну... Про отца... И.., — Джозеф замялся. Неужели блондин и правда ничего не рассказал своим младшим? — Я не понимаю о чем ты. Цезарь не связывался с нами достаточно долго. И приезжал крайне редко. Он говорил, что слишком занят каким-то тренировками... Кстати. А как вы с братом познакомились? Откуда ты его вообще знаешь? Я видела тебя на похоронах с темноволосой женщиной, но тогда мне было не до этого, поэтому не спросила.       И снова неловкая тишина. Девушка смотрит на него с таким искренним любопытством. А он даже не знает что ответить. Ранее он и не задумывался что есть люди, которые ничего не знают ни о хамоне, ни о чем прочем. Как ей объяснить тогда? Не рассказывать ведь все...       Вдруг в голову пришла неожиданная мысль. А может Цезарь поэтому и общался с ними мало? Наверняка он просто не хотел втягивать в это свою родню. И предпочёл скрыть от них все, чтобы они не волновались... — Ну.. Мы познакомились по чистой случайности. В ресторане. Поссорились немного. — Ох, это похоже на него. Он всегда был таким вспыльчивым... Наверное и курить не бросил, да? — Ага.., — Джозеф невольно расплылся в улыбке, вспоминая как Лиза-Лиза отчитывала блондина за курение, при этом сама неизменно держа во рту сигарету.       Он немного отпил из бокала, ясно показывая, что на этот счёт ему больше нечего сказать. Терпкий вкус вина щипал язык. Мужчине было слегка некомфортно.       Когда он встретил Софию на кладбище, то искренне обрадовался тому, что у Цеппели есть родственники; достаточно близкие ему родственники. Ему так давно хотелось сесть и поговорить с кем-нибудь о нем: о характере Цезаря, о его привычках, рассказать о всех забавных ситуациях и предаться воспоминаниям. И казалось бы - София - идеальный кандидат. Она его сестра! Наверняка много чего знает. Но вместо задушевного разговора получает лишь неловкое молчание, разбавленное парой фраз. Возможно она и знает много. Но по какой-то причине молчит, как рыба. Это странно. Разве за столько лет, у неё не должно было появиться желание выговориться кому-то, кроме своей семьи?       Даже сейчас она молчит, потупив взгляд и молча жует губу. Словно гостя и вовсе нет. — Ладно... Мне пора.., — брюнет тяжело вздыхает. По-видимому здесь ему делать нечего. Девушка тут же оживляется и выходит из транса. Она начинает суетиться. — Подождите! Мы ведь ещё толком не поговорили! Не надо спешить! — но мужчина её не слушает. Возможно он свяжется с ней позже и обо всем расскажет. Возможно тогда он найдёт нужные слова. Но сейчас... Сейчас их словно разделяет невидимая стена. И память, об общем близком человеке, не помогла её преодолеть. — Я обязательно свяжусь с вами. Но чуть позже. У меня много дел. Нужно идти. Да и могилу Цезаря, я так и не посетил нормально... Зайду хоть, цветов ему куплю, — бормотал мужчина, пятясь к двери. Когда он уже был готов переступить порог, услышав её тихий голос. — Лучше нарви ему подсолнухов... Цезарь обожал их...

***

      И вот он снова стоит перед могилой. Там уже стоят несколько подсолнухов. Видимо, София воткнула. Но ведь цветов много не бывает.       В руке Джозефа букет подсолнухов. В магазинах их, естественно, не найдёшь. Пришлось побегать и слегка испачкаться. Но это точно того стоит. В другой руке пакет с бутылкой вина и бокалами. Цеппели любил его пить и часто делился с Джозефом. И всегда смеялся, когда тот кривился от горечи.       На надгробном камне высечено его красивое, гордое лицо с мудрыми глазами. Совсем как живой. Жалко что больше не получится услышать его звонкий смех...       Мужчина тяжело вздохнул и присел на корточки, проводя рукой по надгробному камню. Каменная плита холодила пальцы. Голубоглазый тяжело вздохнул. — Я тут с твоей сестрой познакомился... Хорошая девушка... Симпатичная. Чего раньше нас не познакомил, а? Ну ты и жук конечно. Мог бы и рассказать своим-то, об отце. Нельзя же так вот оставлять их. Ну ничего. Я им потом все расскажу. Должен мне будешь, Цезарино. Кстати, от Сьюзи привет, — Ворчал мужчина, вкапывая цветы в землю.       Затем он пошуршал пакетом и вытащил вино. Разлив его по бокалам, он чокнул их. Один поставил около могилы, а другой взял в руки. А затем сделал глубокий глоток. Как же горько! Невыносимо! Просто невыносимо! — Как ты только пьёшь это...       Мужчина тяжело вздохнул. Он сидел и без конца облизывал губы. Ему было горько вдвойне. И от вина и от тяжести на сердце. Боль пронзала все тело и заставляла дрожать мышцы. Перед глазами все мутнело от наступающих слез. Они скользили по щекам и разбивались о землю. — А знаешь, Цезарь.... Время не лечит. Ни-хе-ра.