Хрупкость

      — Канвой нужен тебе или Саше? — саркастично говорит, выходя из здания и направляясь в машину.       — Саше — тяжело вздыхая, Костя облокачивается на дверной косяк. Саша присел рядом с обморочным мудаком, заинтересованно наблюдая за Ураловым.       — Сколько ты можешь оставаться с ним? — Московский смотрит на часы на приборной панели, и тихо говорит водителю — В аэропорт.       — Два часа, после у меня самолёт.       — Я постараюсь приехать как можно быстрее — обречённо вздыхает, показывая водителю ехать быстрее. Москва хотел ещё что-то сказать, но Костя кладёт трубку — Вот пидор. Давай быстрее, что мы, как улитка плетёмся?       — Простите, Михаил Юрьевич, тут пробка, я не могу ехать быстрее — дрожащим голосом говорит водитель, ужасаясь резко сменившемуся тону Москвы.       — Мне насрать, через двадцать минут я должен быть в аэропорту — холодно говорит, набирая сообщение в телефоне.       — Я Вас понял.       Уралов осматривается. И что прикажете делать со всей этой котовасией? В принципе, можно вызвать милицию и сказать мол ворвались в дом, а мы забыли что-то, вернулись, а тут такое. Хотя нет, лучше вызвать ещё и дурку, они по-любому будут говорить, что голову прострелили, а человек не умер.       — Ну, Александр, что делать будешь? — тут невзначай спрашивает Костя, заходя в кухню.       — Можно их убить, а трупы спрятать в лесу, — Шура раскачивается, сидя на ковре в позе лотоса — Или можно отправить их вместе с тобой на Урал, там точно трупы не найдут.       Костя возвращается с ножом в руках, и от слов Думского ему становится не по себе. Для напоминаний о начале века сейчас не лучшее время. Хотя, как Константину казалось, Саша теперь постоянно будет об этом напоминать.       — Предлагаю просто вызвать ментов — прокручивая нож в руке, Екатеринбург подходит к входной двери.       — Что собираешься делать? — Думской подрывается с места, но останавливается в дверном проёме, крепко ухватившись за дверной косяк. Хоть алкоголь почти выветрился, Шура не хотел прятаться обратно в глубину подсознания.       — А что, не видно? — саркастично отвечает, ковыряя ножом замочную скважину — Делаю вид, что хату вскрыли.       — Ммм, я так понимаю, ты умный такой, да?       — Сейчас я точно поумнее некоторых буду — не отрывается от благороднейшего дела. Шура на это лишь закатывает глаза — Иди лучше в ментовку позвони, и то больше пользы будет.       — Ладно, нянечка, не зачем со мной так говорить — Питер вскидывает руки в верх и топает в кухню. Взяв телефон со стола, он быстро набирает нужный номер, пока идут гудки, он выбегает к Косте — А что говорить то?       — Ты сейчас серьёзно? — недоумевающе смотрит на нервные постукивания Саши о дверь — Скажи, что в квартиру ворвались бандиты, они сейчас здесь, но обезврежены.       — Алло, здравствуйте — голос немного дрожит, Уралов от такого даже немного в шоке — Можно вызвать наряд милиции? Ко мне в квартиру вломились. Нет. Да. Нет, ничего не украли. Да.       — Не забудь адрес — шепотом подсказывает Костя, немного усмехаясь, и в какой момент времени Саша стал таким пугливым. Вот только что угрожал человеку с пистолетом, а сейчас дрожит от простого звонка в милицию.       — Да, адрес, улица Пушкина, дом Колотушкина 12, вторая парадная, третий этаж — Шура замолкает, можно отдалённо понять, что говорит дежурный — Да, тут дверь вскрыта. Хорошо. До свидания.       — И что ты так разнервничался, давно по телефону не говорил?       — Да иди нахуй — зло бросает Думской, разворачиваясь и топая на кухню — Сам их встретишь.       — Ладно — Уралов протирает нож платком и подходит к бессознательному телу, оставляя его отпечатки на ноже. Шура же закрывается на кухне, распахивает окно и закуривает. Ночь спокойная, на улице ни души. Если прислушаться, можно услышать, как волны Невы бьются о причал, где-то очень далеко.       Ждать долго не пришлось, примерно через минут двадцать милиция стояла в квартире. Осмотрев место происшествия, участковый читает написанное заявление и опись произошедшего.       — Итак, вы утверждаете, что эти люди вскрыли вашу квартиру? — сверяясь с написанным, говорит мент.       — Да.       — Они вскрыли замок, ворвались внутрь, но ничего не украли — он поднимает глаза и, прищурившись, смотрит на Костю.       — Они не успели, мы вовремя вернулись.       — Допустим, дальше что вы сделали? — несколько раз перечитывая написанное, всё-таки спрашивает.       — В доме оружия нет, поэтому я оглушил одного обувной лопаткой — облокотившись о стену, спокойно говорит Уралов.       — Лопаткой?       — Да, а что вы так удивляетесь? — утверждает Константин.       — Просто немного необычно.       — Давайте вы быстро всё оформите и заберёте их — Костя окидывает кавардак в квартире взглядом, не задумываясь, достаёт из кармана несколько крупных купюр и протягивает человеку в погонах.       — Хорошо. Подпишите вот здесь. Вы хозяин квартиры? — опомнившись, решил всё-таки уточнить участковый.       — Да. — забирает планшету, и ставит закорючку, чем-то напоминающую роспись Невского — Вот.       — Вить, забирай их — мужчина зовёт ещё одного мента. Достаточно быстро всех троих выводят из квартиры — До свидания.       — Ага, надеюсь, больше не увидеться — Уралов мило улыбается, закрывая дверь за ментом.       Константин вздыхает и открывает дверь на кухню. Да, вот вам картина маслом. Саша лежит головой на столе, в руке держа гранёный стакан, а на столе стоит одна пустая бутылка из-под коньяка и одна почти пустая.       — Саша, блять, какого хуя! — Костя в полном ахуе. Первое, откуда выпивка, второе, — Саша, кто, блять, говорил, что даже близко не подойдет к алкоголю?!       — Ой, да ладно тебе, я чуть-чуть — Шура приподнимает голову, а следом за ней и всё тело — Мне же нужно отметить.       — Что отметить? — Уралов устало трёт переносицу. А Думской обходит друга проходя в коридор, а потом в парадную.       — Саша, ты куда, блять, пошёл? — хватая куртку, Уралов выбегает из квартиры вслед за Думским.       — Гулять, — задорно отвечает Питер, скатываясь на первый этаж по перилам — на улице просто прекрасная погода!       — Прекрасная, конечно, -25 — зло кричит — Московский приедет, покажет хорошую погоду.       — Пускай приезжает — Шура выбегает из парадной и с разбегу прыгает в сугроб.       — Простудишься же! — Уралов хватает Сашу —Пошли домой, пьяное нечто!       — Я хочу быть Снегурочкой! — Костя подхватывает Думского на руки — Вот меня уже на руках носят.       — Угомонись! Каким образом ты умудрился напиться? — заворачивает Сашу в куртку, дабы немного согреть.       — Земля в иллюминаторе! — ворочаясь в руках, в попытке высвободиться — Почему ты не хочешь просто меня отпустить? Я снежинка, я в руках тааюю! Я хочу кружиться в синем небе! Хочу стать Снегурочкой!       — Ты уже и так синий, как Снегурочка!       — Я хочу быть ещё и холодным.       — Угомонись! Ты меня доканал, я всё расскажу Московскому — грозно говорит Уралов, занося «снежного принца» в квартиру.       — Рассказывай, он всё равно ничего мне не сделает — встав наконец-то на пол, он уверенной шатающейся походкой направляется к ящику на кухне.       — Ну вот и посмотрим! — Костя отнимает у Саши недопитую бутылку Коньяка.       — Эйй — возмущается Питер, на мгновение задумавшись, а что реально ему может сделать Миша. Опять, как надзорщик будет за ним ходить, отнимет что-то. Хотя, может такая забота — это не так уж и плохо? Да ну, бред. Он как был подонком, так им и остался, если один раз так поступил, поступит и второй, и третий.       — Может, он тебя в Петропавловскую кре…       — Заткнись! — резко прерывает, в миг на глазах выступают слёзы.

****

      Революция идёт полным ходом. События произошедшие осенью 1917 сильно повлияли на Александра Петровича и его положение в обществе. Слухи о смерти бывшего императора не прекратили нарастать, но их жёстко опровергло нынешнее правительство.       Петроградский совет рабочих депутатов и временное правительство вели достаточно своеобразную политику. Кардинальные изменения в жизни населения, Первая мировая война, из которой, подписав договор, вышла Республика Россия.       Для Романова это было ударом ниже пояса. Страна долгий период времени стремилась к статусу Империи, и что сейчас? Она стала жалкой республикой. И какой кретин это придумал?! Известно какой, Ленин. Идеи социализма и капитализма, на которых был помешан Ленин, к несчастью для Александра, были очень близки Московскому.       Ещё в начале века Саша пытался поговорить с Мишей об обстановке в стране, о правительстве и о своих страхах. Но получил лишь ещё одно напоминание о том, что они просто города, просто воплощения. Они не могут принимать глобальные решения, они служат как источники информации. Воплощения лишь отображают суть города, это основная их обязанность.       Бывший император Николай II вместе с семьёй сейчас в ссылке Перми, а Александр Петрович, как ни странно, до сих пор в Петрограде. Да, название сменил, мол, главе государства не нравится, ведь оно отображает монархизм, а это — неправильно. Ну, хоть звание столицы осталось при нём, и на этом спасибо.       Романов сидит в своём кабинете в Зимнем Дворце. Март в этом году выдался довольно тёплый. Сквозь открытые окна солнце наполняло комнату первыми тёплыми лучами, а всё ещё холодный ветерок — прохладой и свежестью. Большая дверь открывается с противным скрипом, трое мужчин бесцеремонно вламываются внутрь.       — Романов Александр Петрович, вы арестованы — подойдя в плотную к столу, достаточно громко объявляет начальник безопасности.       — На каком основании?! — Романов встаёт, но его грубо осаживают за плечи.       — На том основании, что вы ведёте тайную переписку с Николаем II — мужчина облокачивается на стол, нагло смотря в испуганные глаза.       — Прошу заметить, она не является тайной! — грозно говорит Саша, чувствуя, как накаляется обстановка.       — Это уже не имеет значения.       — Ещё как имеет! Я столица! Какое вы имеете право?       — Нам поступил приказ из Москвы доставить вас в Петропавловскую крепость — передает письмо в руки Романова.       Он выхватывает и достаточно спокойно разворачивает. Приказ о взятии под временную стражу Романова Александра Петровича в связи с поддержкой монархии и подготовке к свержению Социалистического строя. Взять под стражу на период с 10.03.1918 по 10.05.1918.       — Прошу следовать за мной. Не принуждайте применять к Вам силу — немного скалившись.       — Я уверен, это всё большое недоразумение — обречённо вздыхает, вставая с места.       Приверженец монархии, последний из незаключённых её приверженцев, сейчас идёт с конвоем по обе стороны. Былое величие, осанку и гордость они у него не отнимут, как отняли свободу. Пусть в тюрьме, пусть в кандалах, он всё так же горд. Во многом на принятие себя и ужесточения характера повлиял XIX век, ну, или скорее худшая его часть. И вот гордую столицу, непоколебимого Александра, ведут в место, где ему хотелось бы оказаться в последнюю очередь.       Было бы просто прекрасно сходить в собор, но увы, сейчас это невозможно. Помолиться ему явно не дадут.       Романова бросили в камеру с маленьким окном и решётками, в которые даже солнца не разглядеть. Вот она — безысходность. Это уму не постижимо, он — столица, а чувствует себя ненужной вещью или того хуже. Приносят еду по расписанию два раза в день, хотя это с натяжкой можно назвать едой даже для скота. Одно никчемное письмо, приказ из Москвы не давал ровно ничего. Неужто Миша отдал такой приказ? Нет, в это совершенно не хотелось верить. Как его Миша, что клялся его защитить, мог совершить такое?! Хотя, может это такой план. Спрятать его здесь от волнений в народе, чтобы они не совершили самосуд. Да, всё именно так, по крайней мере, это лучшее объяснение всего происходящего.       Спустя неделю пребывания Александра в заточение к нему приходит старый генерал. Они были знакомы ещё с конца XIX века, и, как ни странно, достаточно хорошо общались. Вообще, Романов знает и помнит всех с кем ему приходилось общаться в связи с его положением.       — Степан Фёдорович, как же я рад Вас видеть — Александр только увидел знакомое лицо и в мгновение оказывается рядом с ним.       — Александр Петрович, как вы? — старик обнимает немного исхудавшую столицу.       — Прекрасно. Что говорят? Что с людьми? Как вообще обстановка во внутренней и внешней политике? — он тараторит, за неделю накопилось большое количество вопросов, а ответить на них никто не мог. Скорее всего, охране запретили отвечать на любые вопросы и вообще говорить.       — Да особо ничего, волнение в стране, Ваша светлость — тихо говорит, немного оборачиваясь назад — Люди хотят смерти отрёкшемуся царю, его перевезли в Екатеринбург в целях безопасности.       — Это хорошо. Там Костя. Думаю, он за ними присмотрит — Саша выдыхает, хоть что-то хорошее — Не знаете, как дела в Москве?       — Я только оттуда. Мне велено освободить Вас и… — Степан отстраняется от столицы.       — Так это просто замечательно. — на лице появляется усталая улыбка.       — Только Вы останетесь под домашним арестом. — с сожалением сообщает.       — Плевать, главное убраться отсюда.       Как только Романов наконец-то оказывается на свободе, он читает свежую газету.       «ИЗВЕЩЕНИЕ О ПЕРЕЕЗДЕ В МОСКВУ»       Правительство Федеративной Советской Республики Совет Народных Комиссаров и высший орган власти в стране Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Солдатских, крестьянских и Казачьих Депутатов прибыли в Москву. Адрес для сношений: Москва, Кремль СОВНАРКОМ и ЦИК СОВ ПЕД.       12 Марта 1918 год»       — Какого дьявола!       — Александр Петрович, прошу Вас, успокойтесь — старик сидел на диване, наблюдая за метаниями парня.       — Это уму не постижимо! Взяли под стражу, а теперь и звания столицы лишают! — он сильно ударяет кулаком по столу, всё самообладание катится к чертям — Нет, я это так не оставлю!       Романов хватает куртку и быстро обувается.       — Вам нельзя покидать квартиру! — Степан обеспокоено выходит в след за ним в парадную.       — Мне плевать, я еду в Москву. И вы меня не остановите — кричит, быстро спускаясь по лестнице.       Поймать машину, как ни странно, не составило проблем. Романов в полнейшем шоке едет на вокзал, в голове крутились сценарии его разговора с Мишей. А точнее, как он будет на него орать. За последнюю неделю произошло слишком много, и ему как минимум нужны объяснения.       Только переступив порог вокзала, Саша покупает билет на ближайший поезд. Почти сутки в пути, и вот он — Кремль. Романова немного насторожило то, что его даже не досмотрели, хотя эти люди явно уже знают его в лицо и в этом нет необходимости. В коридорах стоит звенящая тишина, это ещё больше настораживает и не предвещает ничего хорошего.       Рядом с дверью в приёмную Романов сталкивается с секретаршей Московского.       — Товарищ, у Вас назначена встреча? — она мило улыбается.       — Я по срочному делу — выдавив из себя улыбку, Саша распахивает дверь, не обращая внимание на возмущение.       — Вам туда нельзя!       — Московский, какого хрена, прости меня, происходит! — Романов врывается в кабинет, а за ним вбегает секретарша.       — Михаил Юрьевич, я пыталась его ост…       — Можете идти — Михаил поднимает глаза на вошедшего. От его взгляда Сашу прошибают мурашки. — Почему Вы позволяете себе врываться ко мне? И, насколько мне известно, вы должны быть в Петрограде. Я требую объяснений.       — Нет, это я требую объяснений! — Саша встаёт вплотную к столу, сильно ударяя по нему руками и нависая над столицей — Почему меня взяли под стражу? Кто распорядился о переносе столицы?! Ты?! Ленин?! Поздравляю, теперь ты вновь столица!       — Прошу Вас, не повышайте на меня голос, товарищ Невский! — холодно говорит Михаил, смотря прямо в глаза. Они больше не сияют нежной синевой, сейчас они похожи на лёд, который невозможно растопить.       — Невский? — от такого обращения Саша замирает и немного понижает голос.       — Именно, Нев…       — Нет! Ты отнял у меня семью, но вот фамилию и память я отнять не позволю! Как ты може…       — Заткнись! — Московский с размаху ударяет Невского по лицу — Не смей повышать на меня голос!       Саша касается рукой красной щеки. Жгучая боль, к сожалению, не физическая. Но эта боль во много раз сильнее и словно лезвием режет и без того израненное сердце. Это первый раз, когда Миша поднял на него руку. Весь мир, что и так еле держался, рухнул, как карточный домик.       — П-прошу прощения, т-товарищ Московский — тихо говорит, опустив голову и немного отходя назад. Москва в два шага обходит стол и встаёт перед Невским. Он берёт его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.       — Прощаю, но впредь ведите себя сдержанней — угрожающе шепчет, рукой грубо хватает за талию, притягивая к себе — Думаю, мне стоит преподать Вам, как нужно вести себя со столицей.       Московский, удерживая за подбородок, притягивает к себе и грубо целует, кусая губу, бесцеремонно проникая в рот. Саша упирается руками в грудь в попытке оттолкнуть. Это выходит не сразу, но, ударив в область солнечного сплетения, заставляет Михаила отпрянуть. Саша жадно хватает ртом воздух, ухватившись за стол, а в голове всплывает момент из XIX века. Глаза застилает пелена слёз и различить, кто перед ним становится сложно, Московский это или Гельсинфоргс. Он видит перед собой вместо родного Миши жестокого Вэйно. Хотелось как можно скорее уйти, спрятаться, только бы не видеть этот кровавый огонь в глазах близкого человека.       Московский выпрямляется и, подойдя к трясущемуся парню, хватает за горло.       — Товарищ Невский, а ведь я хотел по-хорошему — и вот ещё одна фраза, что заставляет ноги подкоситься.       — Прошу, Миша, — он хрипит, горло сжато до такой силы, что лицо начинает немного синеть, а в глазах темнеет.       Столица толкает Сашу в стену. Сильный удар о твёрдую поверхность заставляет прийти в себя, но в глазах по прежнему темно. Он медленно сползает вниз, закрывая лицо руками.       — Ну что, понравилось? — Миша говорит холодно и грубо хватает за волосы, заставляя встать и вжаться в стену — Ещё одна подобная херь.       — Миша, пожалуйста — Саша смотрит мокрыми глазами, ища хоть каплю сочувствия и раскаяния, но их там нет.       Он не отвечает, лишь вновь вгрызается в чужие губы и скользит по спине вниз. Невский выгибается, ему неприятны прикосновения такого Миши. Резко развернув трясущееся тело к стене лицом, Миша вдавливает в неё всем телом и наклоняется к уху.       — Думаю, стоит начать наш урок — он грубо раздвигает трясущиеся ноги в стороны. Миша приходит рукой по груди, фактически отрывая пуговицы с фрака — Вам стоит поменять одежду, иначе будут большие проблемы.       Московский бесцеремонно срывает с Невского фрак и рубашку. Он припадает к нежной шее, точно зная, куда нужно целиться, чтобы полностью вывести Сашу из равновесия. От таких ласк бывшую столицу просто выворачивает. Боже, как хочется просто умереть! От страха ведь можно умереть, или от остановки сердца? Вот только это невозможно, чёртово бессмертие! Миша спускается вниз по спине, оставляя укусы, некоторые были настолько сильными, что начали кровоточить.       — Ты такой податливый — Московский кусает за ухом, грубо стягивая с Невского штаны — Я думал, ты будешь сильнее сопротивляться.       Саша молчит, все эмоции просто исчезли. Он не чувствует ничего, ни боли, ни страха, в голове образовалась пустота. Мозг отказывается воспринимать происходящее. Возможно, это всё просто ночной кошмар, что вот-вот прекратится, и он проснется в уютной кроватке. Рядом, обнимая, будет лежать Миша, что ласково притянет к себе и скажет, что всё хорошо и это был просто кошмар.       Но, увы, в реальность его возвращает проникнувший в него палец. Невский вскрикивает, закусывает губу. Резкая жгучая боль прошибает, как удар током. Руки, что просто висели, упираются в стену, стараясь немного от неё отстраниться. Не успев сделать ещё хоть что-то, в него входит ещё один, Московский разводит их на манер ножниц и это только усиливает боль.       — Мне больно! — Саша кричит, немного поворачиваясь назад, чтобы оттолкнуть, но его руку хватают и заламывают.       — Ох, ты всё-таки пришел в себя. Я подумал, ты помер. — скалившись, Миша сильнее вжимает того в стену.       — Пожалуйста, Миша, прекрати — слёзы наворачиваются на глазах, больно, очень больно — Миша.       — Вижу, тебе не понятно, как нужно обращаться. — Москва вытаскивает пальцы и расстёгивает ремень своих брюк, другой рукой сильнее заламывает тонкую руку.       — Миш. — Невский замолкает, голова гудит, мысли путаются, тело прибивает дрожь, страшно от того, что сейчас может произойти. То, что Миша предотвратил в прошлом веке, он решил воплотить в жизнь сам. Саше противно сравнивать Мишу и Вейно, но сейчас он не знает, кто хуже.       Звон тяжелой пряжки, ударившейся об пол, заставляет вжаться в стену ещё плотнее, хотя куда ещё. Боже, неужели это действительно всё наяву,?! Боже, прошу, пусть это всё будет сном! Но видимо Бог решил отвернуться от Александра, и все молитвы и просьбы напрасны.       — Товарищ Московский — отчаянно произносит.       — Вот, гораздо лучше — Миша берёт в руку свой стоящий колом член и подставляет к колечку мышц.       — Прошу — Саша поворачивается назад и смотрит в глаза, но видит в них похоть и жестокость. Московский резким движением проникает почти в половину длины. Невский кричит, горло дерёт, а в глазах темнеет. Несколько резких толчков полностью выбивают из лёгких остатки кислорода, и Саша в какой-то момент просто отключается.       Москва хватает его за подбородок и зажимает щёки, это принудительно открывает Саше рот. Он рвано хватает воздух. Кислород в большом количестве поступает в лёгкие, но новые толчки вновь выбивают его. В это раз Невский уже не теряет сознание, он просто кричит от боли, что с каждым толчком только нарастает. По внутренней стороне бедра стекает тоненькая струйка крови.       Московский входит на всю длину и с гортанным рыком кончает.       — Ну вот, первый урок, думаю, ты усвоил — он не выпускает руку Александра из своей железной хватки, другой придерживает за талию.        Миша вытаскивает член из кровоточащего ануса и отпускает обессилившего Невского. Тот оседает на пол, прижимаясь к стене в страхе пошевелиться. Мир перед глазами плывёт, слёз больше нет. Взгляд серых глаз, некогда блестевший жизнью и любовью, сейчас был пустым. Нет эмоций, страх, отчаяние, боль, любовь, надежда, всё потухло в этот момент.       — Я тебя ненавижу!

****

      — Саша, всё хорошо? — Костя касается плеча друга. А у того на глазах слёзы.       — Пошёл на хуй! — он входит в кухню и захлопывает дверь.       — Саша, что случилось? Прости, я не хотел…       — Закрой свой поганый рот! Я не хочу тебя, блять, слышать! — Думской орёт так, что даже через закрытую дверь слышно очень хорошо — Пидор ёбаный!       — Да как же ты меня заколебал! Истеричка! — Уралов устало потирает брови. Ну и что он такого сказал? Ничего, правильно, а у Саши опять истерика. Может, он что-то не договаривает? Ну, это уже не проблемы Кости. Захочет, скажет, а если нет, то пусть держит себя в руках.       Уралов собирает со стола разбросанные документы в папку. Тут входная дверь со скрипом открывается, на пороге стоит запыхавшийся Московский.       — Где он? — рвано спрашивает Миша. Уралов в немом жесте указывает на дверь в кухню — А эти где?       — Менты около получаса назад забрали — Костя выходит за дверь — Уж не знаю, что у вас произошло, но поговори с ним. Он опять напился. Только не будь сукой, ему и так плохо.       — Я же просил тебя следить. — цедит сквозь зубы — Сам разберусь.       — Я следил, но только вот как видишь — Костя разводит руками в стороны.       — Катись давай отсюда — Миша закрывает за ним дверь.       Саша в это время немного приходит в себя и частично выбрасывает из головы накатившие воспоминания. Ему становится немного стыдно за сказанное.       — Кость, прости, я не хотел. — Саша распахивает дверь и видит на пороге совсем не того.       — Сашенька, что произошло? — нежно и как-то боязливо спрашивает Московский, делая шаг к Невскому.       — Уйди! — весь былой энтузиазм исчезает, Невский пятится назад и упирается в стол — Не подходи ко мне!       — Саша, всё хорошо. — он делает ещё несколько шагов к нему.       — Не подходи! — обойдя стол, Саша хватается за выдвижной ящик и достаёт оттуда нож.       — Милый, всё хорошо, но положи, пожалуйста, нож.       — Нет! — агрессивно, а Саша направляет острие на Московского, продолжая отходить назад, а слезы заполняют глаза и скатываются по щекам.       — Солнышко, что произошло? — Миша в растерянности смотрит в испуганные глаза Питера, что продолжает отходить назад и упирается в подоконник.       — Пожалуйста, не подходи — он просит, уперевшись спиной. Саша теряет равновесие и оседает на пол, роняя нож.       — Сашенька, — Москва подлетает к своему испуганному счастью, сгребает в свои объятия и шепчет что-то ласковое и успокаивающее на ушко, вытирая слёзы — Я с тобой. Всё будет хорошо.Я тебя люблю. Всё будет хорошо.       — Я тебе не верю…