Wild, Wild West

Он наслаждался тем, как жалкий идиот с раздутым самомнением, возомнивший себя авторитетом, корчился, объятый пламенем, в предсмертных муках. Давно Коул так не веселился. Пообещав сестрам Холливелл, что сделает все возможное, чтобы подавить свою демоническую сущность, он был вынужден ограничиваться лишь телепортацией, однако только что Коул позволил себе вольность – запустил энергетическим шаром в до боли раздражавший его объект. — Как я и сказала, — услышав Коул голос Прю из-за спины, Коул обернулся, — однажды демон — всегда демон. Тон, полный разочарования, взгляд, словно вопящий: "Я так и знала!" — отрезвили Коула — торжество как рукой сняло. Он с досадой сорвал с себя шляпу. Ему было важно знать, что Прю на его стороне. Коул не отдавал себе отчет, почему именно, вернее не хотел понимать причины. Но, как бы он ни отрицал это, он считался с её мнением, оно действительно было для него весомым. Черт возьми, она же почти поверила в него, он видел, что Прю поддалась сомнению на его счет. Однако только что вновь убедилась в обратном. А ведь это он сам себя подвел. Мог и не убивать того идиота, в этом даже не было необходимости. Однако он всё же сделал это. Да ещё и на глазах у Прю. Сестры вновь перестанут ему доверять. А все усилия, приложенные ради их доверия, с этой минуты не имеют никакого значения. Коула захлестнула волна негодования. Он злился на себя. Ярость заклокотала внутри, и именно сейчас в самый раз бы пришлось чье-нибудь мучительное убийство. Всплеск эмоций требовал выхода. Он поспешно покинул бар вслед за Прю, окунувшись в прохладу вечерней улицы. В ожидании Коула Прю изучала вывеску у дверей заведения. Когда он появился, Прю окинула его взглядом, в котором Коул различил презрение, и спокойно произнесла: — Пора возвращаться в нашу реальность. — То, что ты видела... — Коул не договорил — Прю прервала его. — Коул, я не увидела ничего нового. Лишь еще раз убедилась в своей правоте насчет тебя, — слова неприятно его задели. — Как я и сказал, все это, — он развел руками, — Дикий Запад. Стрельба и убийства здесь не новость. — Для тебя убийства ни в каком виде не новость. Коул бы с удовольствием прогулялся сейчас по витиеватым тропам ада, а не оставался один на один с собственной совестью и уничтожающим взглядом Прю. Он терпеть не мог, когда она так на него смотрела. — А ведь Фиби каждый раз готова тебе верить. Да, она точно знала, как заставить его себя возненавидеть. Мнение Фиби слишком много значило для него. Теперь, когда она расскажет сестре, что он сорвался и убил того парня, он вновь будет отвергнут. И кто знает, сколько еще времени и сил понадобится, чтобы восстановить свою репутацию. — Я стараюсь измениться, Прю, — Коул точно не знал, её или себя он старался убедить в своих словах. Он подошел к ней ближе. Прю не сводила с него глаз. — Все твои попытки так или иначе обречены на крах, — с видимым презрением сказала она. Черт, он не мог вынести такого её отношения. — Ты же сама знаешь, что я пытаюсь быть лучше, ты же благоразумная, Прю, видишь это, — Коул внимательно смотрел на неё, ожидая ответной реакции. — Да, я позволил себе развлечься, но... Я же помог тебе сегодня. — Да, — Прю зажмурилась и снова открыла глаза: она начала ощущать легкую нервозность и желание прекратить разговор, — да, ты помог, но мы четко обозначили границы, ты не должен был убивать его, Коул. — Да я защищал тебя сегодня же, черт возьми! — пожалуй, даже слишком эмоционально возразил демон. Прю вспомнила, как утром он прикрыл её собой, когда они переместились в этот мир и могли быть замечены горожанами как проходимцы и варвары, а ведь там на каждом ходу мог оказаться меткий беспринципный стрелок, и кто знает, какую бы вереницу проблем они могли на себя навлечь проявленной неосторожностью. Прю тогда четко ощутила себя не в своей тарелке. Спасительные "объятия" длились чуть дольше положенного, а она и так старалась избегать таких вот близких контактов с любимым мужчиной ее сестры. — Я помню, Коул, но ты ведь все равно остаешься демоном, — с неожиданным участием проговорила Прю. Она бы хотела, чтобы его человечность действительно доминировала, но никто бы никогда не смог изменить его натуру. Он всегда будет демоном, это его сущность. — Почему это важно для тебя? — вдруг спросил Коул. — Тебя любит моя сестра, — с толикой горечи ответила девушка. — Другая причина, Прю, — а вот теперь его взгляд ей совсем не понравился. Коул будто видел её насквозь. Сердце забилось быстрее, и Прю приложила максимум усилий взять себя в руки. — О чем ты говоришь? — Давай начистоту. За что именно ты меня сейчас упрекаешь? Ты ведь разочарована сейчас. Значит, тебе не все равно. И дело не в Фиби, так ведь? — он начал говорить с долей сомнения, но с каждым словом его голос обретал уверенность. Он еще сам до конца не знал, как реагировать на свою догадку Он стоял непозволительно близко к сестре любимой девушки. — Коул, ты по-прежнему опасен, хочешь ты это признавать или нет... — начала выстраивать свою тираду Прю, судорожно подбирая нужные слова, но закончить Коул ей не дал. Непозволительно близкое расстояние сократилось в одно мгновение. Коул поцеловал Прю. Мягкий поцелуй довольно быстро набирал темп, а Прю даже опомниться не успела, как начала отвечать Коулу. Внутренний голос упрямо взывал прекратить это сейчас же, и, когда, наконец, благоразумие до нее достучалось, на смену ему пришла ярость. Прю импульсивно начала отталкивать Коула, дабы прервать этот безумный абсурд. — Ты что, с ума сошел?! — хватая ртом воздух, воскликнула она и хотела было начать обвинительную речь, но вместо этого просто не находила слов, чтобы вообще что-то сказать. Она ненавидела Коула. Ненавидела всем сердцем, когда он только появился и не внушал никакого доверия, а между тем очаровывал ее сестру. Она ненавидела его демоническую сущность. Зло всегда доминировало в его натуре, Коул бы не смог победить его в себе. И Прю ненавидела Коула за это. Она ненавидела то, как он, убивая и получая от этого удовольствие, стремился завладеть доверием к себе. И она не выносила мысли, что ему и впрямь это удается. — Как же Фиби?! — Ты не думала о ней, когда отвечала мне, — резонно заметил Коул. Но она думала. И это разрывало ее изнутри. — Ты же любишь её! — Люблю, — подтвердил Коул. — Дело не в этом. — В чем тогда? — В тебе. И Прю ненавидела себя. За то, что влюбилась в него, когда для этого не было причин, только одни преграды. И за то, что так немного оказалось нужно, чтобы она почувствовала необходимость поцеловать его снова и НЕ почувствовала за это вины. Она целовала его, обхватив руками шею. После Энди она никогда не ощущала такой бури эмоций, заполняющей только от одной мысли о мужчине. Прю не думала о последствиях, когда позволила себе поступиться благоразумием и сорваться. И только когда ей понадобилось перевести дыхание, она вновь оттолкнула Коула от себя, правда, легче, чем в первый раз. Прю старалась не смотреть ему в глаза. — Господи, я ужасная сестра, — она закрыла лицо руками. Коул ничего не говорил. Его разум посетили миллионы мыслей, и главным было то, что он загнал себя в угол. Чувства к Прю не были проблемой до последних минут. И что делать теперь, он не знал. Прю постаралась взять себя в руки. — Значит так. Все, что произошло в этом мире — останется здесь же. Никто ни о чем не должен знать. В свою очередь, я не скажу Фиби об убийстве того парня. А теперь нам все-таки пора возвращаться. Совсем скоро они вновь оказались в своем мире. Обеспокоенные Холливеллы забросали их вопросами, но оба путешественника ограничились только общими фактами. Дикий Запад оказался для Прю и Коула неожиданно диким. Воздух в доме так и звенел от напряжения из-за этих двоих. Однако никто и не думал, что они что-то скрыли, всех беспокоила грядущая свадьба Пайпер и Лео. — Готовы ужинать в честь нашей помолвки? — нетерпеливо предложила счастливая невеста. — Конечно, умираю от голода! — довольно пропела Фиби. Все направились на кухню, только Коул задержался, не зная, что делать дальше. — Видно, мне пора идти, — неуверенно произнес он. Прю обернулась. — Да, это очень правильная мысль. Фиби, остановившаяся было у порога, вернулась в комнату и неспешно подошла к Коулу. — Никуда ты не пойдешь, — тихо сказала она. — Фиби, — Коул бросил недолгий взгляд на Прю, — я не хочу стать причиной скандала. Вместо ответа она взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала. — Ты остаешься, — произнесла Фиби. — И всё тут. — Ну что, садимся? — послышался голос Пайпер. Прю не ощущала той радости, что охватила всю её семью. Это, в сущности, злило, ведь у Пайпер был такой праздник — помолвка! А Прю не могла даже порадоваться за нее, и все мысли были заняты лишь злостью на свою импульсивность и ревность. Не выдержав очередного нежного взгляда Фиби на Коула и его ответного, Прю вышла из-за стола, проронив лишь сумбурное: — Мне нужно подышать, я сейчас. Коул отреагировал сразу. — Посмотрю, как она. Возможно, последствия перемещения между мирами, — бросил он; Фиби понимающе кивнула. Коул последовал за Прю в оранжерею. Она стояла у раскрытого окна и пыталась привести в порядок свои мысли, когда услышала приближавшиеся шаги. Не нужно было быть ведьмой для того, чтобы понять, кто это был. — Не подходи ко мне. Фраза прозвучала неубедительно для Коула: он не остановился. — Если захочешь вышвырнуть меня из комнаты телекинезом — я в твоем распоряжении, — саркастично ответил он, подходя к ней. — Мы же говорили об этом, — твердо сказала Прю, поворачиваясь к нему лицом, — для нашей реальности все осталось по-прежнему. — Ты говорила, не я, — возразил Коул. Он снова стоял слишком близко. Она опустила глаза. — Чего ты хочешь? — бессильно выдохнула Прю. — Чтобы ты поняла, что все изменилось, — ответил Коул. Прю покачала головой. — Нет, это все неправильно. Коул, возвращайся за стол. А я скоро подойду. — Прю, — позвал Коул, надеясь хоть на секунду поймать ее взгляд. — Иди к Фиби, — настойчиво повторила она. — А когда я туда вернусь, все будет как прежде. На этот раз Коул послушал. Он направился обратно, но на выходе из комнаты остановился, вновь обращаясь к темному силуэту у окна. — Даже не пытайся заставить себя поверить в то, что ничего не изменилось. Ты знаешь, что это не так. Он, наконец, ушёл. А Прю всё стояла у окна, вновь и вновь прокручивая в голове минувшие события. В эти минуты она вновь ненавидела себя за чувства, с которыми она была не в силах бороться, а также за то, что совершенно не хотела этого делать. Для неё Дикий Запад перестал быть лишь местом, он оказался внутренним состоянием, от которого теперь ей нелегко будет избавиться.