Какого хрена, Колфилд

Холодная рука вскользь пробралась под юбку невнушающей длины. Виктория вскрикнула и бросила, как оно обычно бывает, колкое слово и дико посмотрела на Макс. Реакции не последовало. Она нервно сглотнула и задержала внимание на ее затуманенном взгляде. Чейз бессознательно тянуло в пронзительную, хлесткую глубину ее взгляда. Она неуверенно потянулась к чужой руке, чтобы не допустить дальнейшие возможные действия. Колфилд, как назло, вплотную приблизилась к внутренней части бедра. Виктория застыла с приоткрытым ртом от изумления и неожиданности. Макс, при сохранении зрительного контакта, убрала в сторону застывшую кисть одногруппницы, затем прикоснулась к ее пылающей щеке. Такие действия вводили в транс. Колфилд словно пыталась нащупать точку проникновения и, в конце концов, подчинить себе девушку непростого характера. Чейз охотно шла на поводу приятных ощущений (по большей части благодаря крепкому алкоголю), однако гордость не желала оставаться за кулисами. Из ее уст вырвалось: «Ебаная хипстерша, отъебись, пока никто не узнал о твоих грязных фетишах». На этот раз Виктория вцепилась в кисть девушки, с намерением отпихнуть ее. Она ожидала, что Макс тут же отстранится от нее, но ничего не произошло. В ответ послышался уверенный смешок: «Вау, ты почти сделала это». Чейз покраснела пуще прежнего и, цокнув, прикусила нижнюю губу. «Так чего ты ждешь?» — продолжила девушка напротив. Она скромно начала гладить теплое бедро кончиками пальцев — стая мурашек не заставила себя ждать. У одной из одногруппниц дрогнули ноги, а все вокруг стало еще более туманным. Самодовольная улыбка уже была готова расплыться по всему лицу Колфилд, но та была вовремя задержана на полпути. Девушка поменяла положение руки и смело разместила ее на открытом участке ляжки собеседницы. Виктория собиралась сжать ноги вместе, чтобы ознаменовать конец, но все еще колебалась — ввиду родившегося желания и возникших с недавних пор непристойных мыслей. Ей было сложно что-либо предпринимать в опьяненном состоянии, поэтому, пока она с трудом решала, как поступить, Макс осторожно и в то же время нагло пыталась найти подход к ней. Сначала она особенно больно щипала бедра, то подбираясь ближе к сокровенному, то, наоборот, дальше от него. Параллельно Колфилд также нежно, трепетно прикасалась к чужим губам своими: то кусала, то зализывала их. Этих действий было до жути мало для Чейз — чувство неудовлетворенности настигло ее. Они провоцировали на отдачу, которую она так старательно избегала в попытке сохранить лицо. Однако волнение по этому поводу постепенно отходило на второй план, позволяя возбуждению взять вверх, а гордость — откинуть в сторону, словно скопившуюся пыль. Последней каплей стало худощавое колено Макс меж изящно-фигуристых, вычурных по форме ног в конец не способной что-либо предпринимать Виктории. Все тело пронзило молнией: конечности онемели, а губы — плотно сжались и выпустили еле слышимый низкий стон. Чейз озлобленно прошипела: «Пеняй на себя». Она небрежно впилась в губы Колфилд, жадно скользя языком по каждому сантиметру неба. Если же принимающая девушка пыталась занять активную позицию, то ее сразу подчиняли, из-за чего не могла ничего толком сделать. Виктория искусно подминала одногруппницу под себя, что давало ей больше преимущества в борьбе за власть. Она пальцами вцепилась в талию Макс, а другой рукой поглаживала жилку шеи. Чем больше Колфилд сопротивлялась, тем плотнее она приближалась своей грудной клеткой к соседней. Положение становилось неудобным, а попытки бороться — нелепыми, бесполезными. Они были только на руку Чейз, которая с шеи неторопливым темпом перешла на грудь, причем умудрилась сохранить хоть какое-то расстояние между ними. Макс отстранилась от приятно-теплых губ девушки, чтобы перевести дыхание и не выпустить лишний стон, что ознаменовал бы ее поражение. За этим не без улыбки наблюдала Виктория. Ей это значительно доставляло удовольствие. Серая субтильная мышка, решившая наступить на носочки той, что на десятку этажей выше, изрядно забавляла ее. Она выпустила Колфилд из захвата, у которой от шока колено само по себе сползло с поверхности постели, позволив встать ровно перед спокойно сидящей на постели Чейз, что уже старательно сдерживала смех, но провалила эту задачу, да и, скорее всего, даже не стремилась к ее выполнению. Макс настороженно взглянула на девушку и только сейчас осознала, что вытворяла под высоким градусом. Пока она пребывала в недоумении, Виктория ловким движением схватилась за телефон и сделала фото как обычно неуклюжей Колфилд. «Ты в смущении та еще чмошница! А теперь проваливай отсюда нахуй». — Она встала и принялась выпроваживать самоуверенную дурочку. И это оказалось ошибочным решением. Макс скрестила руки девушки и завела их за спину, заставив обратно плюхнуться в кровать теперь не только тазом, но и позвонком. Далее она расположилась на ее бедрах. Чейз буквально впечаталась в постель. «Как же ты бесишь…» — процедила сквозь зубы Колфилд, после чего укусила ключицу собеседницы. Виктория вскрикнула и напряглась всем телом. Новая волна возбуждения пронзила все ее беспомощное тело. Вот-вот новые резкие слова должны были вылететь из уст пораженной, однако у Макс были иные планы — каждый раз, когда Чейз норовилась высказать недовольство, прерывала ту легкими и в то же время цепкими поцелуями. Она затыкала девушку чмоком, бралась за ее кроткие волосы и прижимала к поверхности — Виктория едва успевала погружаться в этот процесс — Колфилд тут же отстранялась. Так повторялось несколько раз. Чейз определенно злило собственное жалкое положение. И лишь моментами ей удавалось выразить протест: ранить губы в ответ. Между тем рука Макс вскользь пробиралась меж пуговиц кардигана собеседницы, чтобы наконец застать ту врасплох и заставить признать крах. К великому счастью, она, невзирая на хлопковую рубашку, нащупала крохотные, затвердевшие бусинки. Выражение лица Виктории с возмущенного сменилось на растерянное. Ее губы невольно приоткрылись от изумления. «Ты…» — Заметно переходя на шепот, она хотела воспротивиться. Хотя, если говорить точнее, то у нее попросту отсутствовало желание смотреть правде в глаза. Ей было проще все отрицать ради сохранения репутации на определенном уровне. Однако сейчас это волновало ее в последнюю очередь. Колфилд особенно привлекала Чейз, о чем догадаться не представлялось возможности, так как та то лишь и делала, что кидалась грубыми словечками и изредка могла опустить свою тяжелую корону, не позволяющую водиться с такими, как объект ее воздыханий, чье добродушие и уверенность вызывали восхищение. Да, не у всех, но пораженную в собственной постели — точно. Из-за такой реакции Макс сама сконфузилась и немного напряглась. «Черт, прости, я не должна была, ты ведь даже, блять… извини» — протараторила она в ожидании грубых слов. «Должна», — вдруг бросила Виктория. Приятное, щекочущее чувство пронзило Колфилд. Оно было подобно нити, которая обвивала все её конечности. Онемевшие руки Чейз снова обзавелись свободой. Смятение отступило — Макс потянулась к шее и принялась нежно одаривать ее поцелуями, иногда задевая чувствительную мочку уха, вызывая у одногруппницы сдержанное мычание. Этот сдавленный, обычно надменный голос ласкал слух нависавшей сверху. Ноги становились ватными, а желание — неумолимым. На этот раз Колфилд решила взяться за пуговицы кардигана и рубашки: пальцы заплетались при каждом движении, поэтому это заняло пять долгих минут. На протяжении всего процесса Виктория заливалась смехом, из-за чего та ворчала. Макс грубо врезалась в ее губы, а руки пробрались под темный лифчик. Послышался тихий писк. Она ухмыльнулась — желаемое стало явным. Неуверенность испарилась вопреки накалившейся ситуации. Колфилд водила подушечками по затвердевшим горошинам. А моментами она подцепляла их пальцами и оттягивала. Все указывало на то, что Чейз потеряла самообладание и какое-либо желание держать голову выше положенного. Она тихо стонала в поцелуй и как можно старательнее зажмуривала глаза. Ее руки машинально обхватили спину девушки. Макс удовлетворенно вздохнула, приподняла бюстгальтер той и без всякого ожидания приступила к особенно приятной ласке. Безжалостный язык разом задел все чувствительные точки. Прикусив нижнюю губу, Виктория сдавленно всхлипнула — раненый участок стал гореть и ныть. Этот жест вызвал у Колфилд еще большее желание наконец обесчестить обладательницу острого языка. Она привстала и рывком повернула ее животом вниз. Дыхание сперло. Юбка невнушающей длины задернулась. Осталось расправиться с колготками, которые так и мозолили глаза. Однако Макс не желала так просто позволить девушке погрузиться в эйфорию. Она хотела вовлечь ее в некую игру, сильнее влюбиться в эту беспомощность, что зазывала подобно чему-то пугающему, заманчивому. Это напоминало первую партию в шахматах, волнительную и притягательную. Каждый ход должен быть продуман до мелочей, чтобы обеспечить следующий, причем успешный шах и мат, что предоставит возможность увидеть соперника в полной растерянности или неудовлетворенности, если тот — из подобных Виктории — привык к легким победам. Колфилд нравилось ломать таких людей, нагло пачкать их репутацию. Точнее, ей было приятно разбивать именно Ви. Сломленность этой девушки отличалась от остальных: она заводила, возбуждала и заставляла биение сердца принимать обратный отчет. Это сводило Макс с ума. Ее рука подобно кисточке рисовала невидимую линию с плеча до таза. Чейз уже начинала недоуменно ерзать. В ее голове сформировался клубок мыслей, который был связан единой идеей: «Почему она остановилась?» Внезапно для нее Колфилд прижалась бедрами к ее ягодицам. Она скрестила чужие руки, прильнула к тыльной части шеи и принялась жадно целовать ее, время от времени оставляя отчетливые следы укусов. Виктория глубоко вздыхала и жалостно всхлипывала — чувство горечи застало ее врасплох. Удовлетворение Макс почти достигло пика. Она рывком сняла колготки, избавилась от юбки и лифчика. С особенным предвкушением Колфилд расположила пальцы на взмокшем нижнем белье девушки. К счастью, ей удалось нащупать крохотный клитор. Она хорошо осознавала, насколько далеко зашла — желание ныло внизу живота — отчего отказаться от того, что вот-вот случится, было невозможно. Ее пальцы избавились от нитей марионетки и принялись беспорядочно бегать из стороны в сторону. Плавно и неосознанно Чейз перешла на стоны, перемешанные с хныканьем. Дрожь поразила все ее тело, а раздражение из-за неснятых трусов стало хорошо испытывать одногруппницу на прочность. Макс откинула все мысли прочь, присела на корточки и нарочито медленно сняла оставшееся нижнее белье. Беззащитные, поблескивающие от смазки половые губы вызвали у нее неописуемое желание прильнуть к ним. Она перевернула девушку лицом к себе. «Сядь на мое лицо», — полушепотом взмолилась Колфилд в надежде получить одобрение. «Лишняя одежда на тебе мозолит глаза, но если ты ее снимешь, то…» — с придыханием заявила Виктория. Спустя мгновение футболка, кофта и джинсы были отшвырнуты в угол комнаты. Она удовлетворенно вздохнула и расположилась на уровне лица лежащей рядом девушки. Жажда попробовать запретный плод на вкус стала испытывать Макс не на шутку — все тело дрожало от нетерпения, конечности немели на пару с языком. Ей хотелось как можно скорее приступить к желанному. Колфилд осторожно соприкоснулась с клитором — и Чейз промычала сквозь зубы, запрокинув голову. Реакция приятно удивила Макс — она продолжила водить языком то влево, то вправо, то вниз, то вверх, старательно вырисовывать им окружность. Виктория успевала лишь сдержанно всхлипывать и унизительно выгибаться над ней. Каждый раз ее голос надрывался все сильнее и в конечном итоге сорвался на протяжный стон. Только прохладный уличный ветер был способен остудить жар их тел — кожа покрывалась пупырышками. Язык Колфилд стал тонуть в теплых, почти горячих выделениях меж половых губ, словно в растопленном шоколаде. Чейз машинально сжала голову Макс. Из ее губ вырвался мелодичный стон. Колфилд не слышала ничего, кроме учащенного дыхания и поскуливаний одногруппницы. Все смешалось. Рамки реальности были стерты. Происходящее заходило за их границы. Макс, словно пиявка, вцепилась в клитор девушки и задействовала пальцы, которым давно хотелось испачкаться. Ей не пришлось приложить много усилий для долгожданного проникновения внутрь. Она скользнула двумя пальцами по стенкам влагалища. Чейз громко, беспрерывно стонала, неосознанно ухватившись за голову Колфилд. Она прижимала ее ближе к себе — оргазм был близок. Это чертовски заводило Макс — ее действия становились все быстрее и быстрее. «Какого хрена ты… такая…», — свободно простанывала Виктория. Она вся тряслась, как осиновый лист. Одногруппниц уже не волновало, услышит ли кто-то их. Они были слишком погружены в этот процесс — думать о чем-то ином не представлялось возможности. Волна наслаждения накрыла Чейз — из груди вырвался вздох облегчения. Ее брови игриво вскинулись при виде все еще напряженной Колфилд. Руки с затылка девушки перешли на лицо. Она, с трудом переведя дыхание, убрала мешавшуюся прядь — затуманенный взгляд открылся ей. Спустя минуту уголки губ Виктории приподнялись, а глаза прищурились. Она тоже решила испачкать пальцы в своих горячих выделениях. Макс с недоумением посмотрела на нее. Чейз протянула запачканные пальцы вплотную к ее губам. Новая волна возбуждения захлестнула лежащую одногруппницу, которая была не в силах противостоять ей. Колфилд приоткрыла рот — соленые выделения стали растворяться на языке. Пальцы медленно двигались взад-вперед — Виктория дала себе волю и начала довольно хихикать. Позлорадствовав вдоволь, она сползла с лица и расположилась на чужих бедрах. Постепенно шея Макс стала покрываться нежными поцелуями. После них оставались следы кораллового цвета, что придавало более романтичный оттенок происходящему. Дорожка от ключиц до бюстгальтера стала незамедлительно прокладываться теплым языком. Дрожь настигла пораженную Колфилд. Мгновение. Лифчик стал покоиться в углу постели. Чейз властно сжала грудь обеими руками — губы Макс дрогнули. Меж пальцев она зубами оттягивала затвердевшие румяные бусинки, сжимала и зализывала их. Неровное, сбивчивое дыхание девушки будоражило ее. Виктория встала на колени и провела ладонями от бюста до нижнего белья. Зацепившись за его края, она лениво стянула их вниз. Колфилд сглотнула — она вся горела от желания почувствовать тонкие изящные пальцы внутри себя. В глазах все становилось размытым, ярким оставался лишь образ «красноречивой» одногруппницы. Ее медлительность пленяла, зарождала нетерпение. Хотелось получить все и как можно скорее. Чейз внимательно наблюдала за гуляющим по ней взгляду — и уже одно это дарило ей наслаждение. Она соединила свою ладонь с Макс в замочек, а другой примкнула к горящему влагалищу. Было трудно протиснуться внутрь как можно больше — Колфилд неосознанно сжимала напористые пальцы, отчего Виктория загоралась пуще прежнего и пыталась найти лазейки — она желала взбудоражить девушку не на шутку. Спустя несколько попыток с губ Макс сорвался непроизвольный стон. Она сжала простынь и ладонь, заключенную в замок. Послышался удовлетворенный смешок. Наконец Чейз нашла ту самую горячую точку — Колфилд резко изогнулась и невнятно простонала имя нависавшей. Виктория принялась набирать темп и целовать девушку с особенным жаром. Их языки столкнулись вместе, переплелись, попробовали друг друга вкус. Порой воздуха не хватало, поэтому приходилось отстраняться, чтобы восстановить сбивчивое дыхание. Макс стонала в чужие губы — возбуждение Чейз достигло предела: она принялась сильнее давить на определенные точки внутри. Тело одногруппницы выгибалось все больше, простыня беспощадно сминалась. Горечь становилась невыносимой. Колфилд обхватила спину Виктории — ногти инстинктивно впивались в нее и оставляли за собой красные, почти яркие алые следы. Чейз отвечала на это, впиваясь в ключицы. Макс всю трясло: мысли спутывались в крепкий узел, тело отказывалось слушаться, а стоны сами по себе вылетали при каждом толчке девушки. Неожиданно для самой же Колфилд чувство упоения завладело ей — осталось лишь отдышаться и прийти в себя. Одногруппниц стало клонить в сон — усталость настигла их. Они почти одновременно зевали, а глаза слипались. Виктория улеглась рядом с ней, облокотившись на локоть. «Это было ахуенно, — сказала задумчиво она, — но никто не должен узнать об этом!» Макс усмехнулась: «Я не настолько многословна с другими, чтобы рассказывать о таком». «Могу ли я тебе доверять?» — спросила Чейз с нескрываемой опаской. «Я сохраню это в секрете, если мы снова окажемся в этой постели», — Колфилд ехидно улыбнулась. «Какого хрена», — на низких тонах возразила тут же та. «Я все сказала», — выдала она.