Такие разные

Кэлпи. Лёша. Лёшенька. Милый с виду и очень ранимый внутри мальчик. С ним было хорошо. С ним можно поговорить по душам, поделиться проблемой, услышать поддержку и уснуть на мягком диване, обнимая его кота. Саша так очень часто делал. «Мальчик-солнышно» — иногда его называли. Всегда на позитиве, смеётся и заражает всех рядом находящихся своим громким смехом, звонким, как колокольчик. А глаза. Глаза — загляденье. Тёплые, живые и всегда полны счастья. В них отражалась любовь к этому миру и в особенности — к Саше. Он обнимал Резепова за крепкие руки, когда тот просто заходил в гримёрку, нежно целовал в щёку или уголок губ, звонко смеясь с какой-то шутки. Он просто кот. Movec. Вова. Вовочка. Полная его противоположность. Он смеялся, как ёбнутый на голову, вечно дёргался и постоянно задевал что-то своими короткими и слишком активными руками. Да, с ним ты можешь поговорить о личном, он даст совет, но начав слушать его истории из жизни, ты захочешь стереть себе память или вскрыться, осознавая, какая же твои проблемы пыль. «Человек-праздник» — про таких говорят, он компанейский, на пацанских понятиях, ровный в общем. Не смотря на все минусы, плюсы всё же перевешивали. С ним можно было попить пивка на балконе, обсуждая, какая же наша жизнь всё-таки сучка, которую надо ебать, как следует, чтобы выжить. Он не глупый, но ёбнутый слегка. Саша думал, что так на нём сказалось детство в Ленинск-Кузнецке. Он иногда бывает нежным, как Лёша, но бывает это насколько редко, что за несколько лет, что они знакомы, такие моменты на пальцах пересчитать можно. И всё же, было в нём что-то такое, что Керамбита к нему тянуло. Вова чмокает в губы, обнимая за шею, пока в гримёрке никого нет или за клубом, когда покурить выходит. Ручонки у него короткие, он весь такой маленький, что иногда страшно задушить его или сломать какую-нибудь кость, прижимая к себе. И глаза. Глаза у него голубые, горят ярким пламенем и желанием жить или выживать. Ураган, не оставляющий после себя ничего. И Керамбит, который не может определиться, что ему больше по душе. Хотелось теплоты и спокойствия, как с Лёшей, но в то же время тянуло на огонь и непостоянство с Вовой, с которым его разделяли сотни километров. Оба знали о том, как Саша к ним относится и не придавали этому особого значения. Лёша, потому что не считал их отношения с Вовой серьёзными, Вова, потому что вообще не хотел этих отношений, поэтому, ему было плевать, с кем там он сосётся или трахается. Сделать выбор было невыносимо сложно. Обе пары голубых глаз завораживали, сводили с ума. В одних горел сильно обжигающий огонь, в других был нежный ветер, легко трепещущий по направлению. Сделать выбор было не возможно. Это был неебический контраст, который накрывал с головой. Огонь и вода. Небо и земля. Белый и чёрный. Полные противоположности, которые притягивают с одинаковой силой. Выбор было сделать нельзя. Вообще ни как. Это как весы — уберёшь один грузик, и равновесие нарушится. Всё было сложным. Пока всех всё устраивает, всё будет идти так, как есть. Выбор откладывается на «никогда».