Бокал вина и твои губы

Кейя не мог сказать точно, когда это началось, но с уверенностью усмехался каждый раз на предупреждающую улыбку Лизы, когда их разговор вновь заходил о ее, несомненно, самом драгоценном помощнике, и знал, что все ее беспокойство не имело никакого смысла: он не сделал бы Йозефу больно даже если бы пришлось. Рука бы не поднялась даже припугнуть, что уж говорить о чем-то серьезнее или желании заставить страдать. Проще сойти с ума, чем позволить себе нечто настолько отвратительное. Сэру Накаяме причинять боль не хотелось от слова совсем. Его хотелось целовать, прижимать к стенам хорошо изолированной библиотеки, обнимать при любом удобном случае и раздевать даже там, где его совсем не к месту. Кейя уверен: он почти сходил с ума от того, насколько невинным и упрямым был иноземец, насколько он боялся лишний раз дышать и насколько сильно любил свою работу — это было настолько же великолепно, как его родинки под глазами, тонкие губы и такие же тонкие, длинные пальцы, которые так и тянуло поцеловать. У Йозефа много достоинств — вся его душа и все его тело, каждая, даже самая неуклюжая, привычка и робкий взгляд, тут же сменяемый хмуростью, когда кто-то в очередной раз обошелся неподобающе с книгой из их с Лизой сокровищницы. Кейя мог наблюдать за ним часами, днями, и, он уверен, даже нескольких лет будет мало, чтобы полностью насладиться. Но подойти чуть ближе, превратить хотя бы одну фантазию в сладкую реальность оказалось сложнее даже попыток выпросить у Дилюка лишний бокал вина за счет заведения, и он, сокрушенный то ли страхом, то ли вполне справедливыми опасениями, оставался на том же месте, в самом дальнем углу библиотеки, и наблюдал, покачивая тем самым бокалом, который Розария купила ему для храбрости. Помогало не слишком хорошо, и Кейя сказал бы, что не помогало вовсе, не будь алкоголь единственной причиной, почему он вообще пришел. Единственной радостью — исключая прекрасный вид на нервничающего от его присутствия Йозефа, конечно — библиотеки была тишина и отсутствие Лизы, которая ретировалась по делам сразу же, как завидела уверенно зашедшего к ним рыцаря, и он в мыслях напоминал себе обязательно поблагодарить ее чуть позже, может, в конце недели, когда причину его тревоги прогонят на заслуженный выходной, но обязательно. Потому что да, этот момент стоит дорогого, и да, Кейя готов платить. — Сэр Кейя… Плеча совсем невесомо коснулись, и он вздрогнул, подняв взгляд на подошедшего Йозефа. Тот выглядел обеспокоенно и как-то по-особенному мило с этим взглядом, пытавшимся понять, все ли с гостем хорошо и не нужна ли ему помощь, — от этой мысли Кейя усмехнулся и потянул к его лицу руку, касаясь щеки. — Сэр?.. Йозеф сглотнул, не отстраняясь, и он пользовался этим, пока мог, самозабвенно гладя пальцами нежную кожу и не сводя взгляда с чужих глаз. В них было много всего: и все тоже беспокойство, и тревога, и что-то совсем новое, чего раньше он никогда не замечал в них и что, кажется, всегда жаждал увидеть — Кейя мог бы любоваться вечность, он хотел бы видеть эти глаза вечность и слагать легенды о том, насколько просто в них утонуть. — Мне кажется, вы слегка перепили, — как можно аккуратнее сказал Йозеф и сжал запястье его руки, чтобы отодвинуть, но отступить сейчас Кейя был уже не готов. — Можно тебя поцеловать? — Он спросил это, не думая, выпалив вертевшееся давно на языке, лишь бы еще чуть-чуть, хотя бы мгновение, побыть так близко, чувствовать кожу подушечками пальцев, слышать его шепот, словно их мог кто-то подслушивать, и видеть то, что так отчаянно Накаяма пытался спрятать внутри себя. Тот потерял дар речи, непонимающе хлопая глазами, и выглядел еще более мило — Кейя просто не смог удержаться и притянул его к себе, касаясь приоткрытых от удивления губ своими. Это едва ли можно было назвать полноценным поцелуем: всего лишь касание, маленькая вольность, в которой он не смог отказать себе при виде его растерянности, — но большего и не нужно. Было бы неплохо, даже очень хорошо, но Кейя не тешил себя подобными мыслями и отстранился почти сразу же, извиняясь: — Прости, мне не стоило. — Все нормально… — чуть погодя ответил Йозеф и, отведя взгляд, начал вставать, но тут же споткнулся об оставленную им же стопку книг и едва успел схватиться за спинку кресла, чтобы совсем не рухнуть на Кейю. — П-прости!.. — Ничего страшного. Альберих сглотнул, зацепившись взглядом за открытую часть шеи, и всеми силами пытался удержать себя от того, чтобы коснуться ее губами. Он проклинал то мгновение, когда радовался купленному Розарией вину и думал, что выпить перед приходом будет хорошей идеей, и того себя, который совершенно не умел контролировать свои желания. Сердце колотилось, как бешенное, и руки подрагивали от желания обхватить талию Йозефа и прижать того к себе, забраться под рубашку или лучше порвать ее к чертям собачьим, лишь бы глазам поскорее открылся наверняка потрясающий вид. — М-мне стоит слезть. Йозеф снова предпринял попытку подняться, но на этот раз остановили его уже руки Кейи. Он вновь посмотрел на рыцаря и резко отвернулся, чувствуя, как пылали уши от чужого взгляда, полного желания и тех чувств, которые он совсем не ожидал увидеть. На него смотрели, как на самое настоящее сокровище, то, которое по-особенному дорого сердцу и которое ни за что не хотели отпускать, и это было… странно. Йозеф перебирал в голове сотни вариантов объяснения происходящего и чем больше думал об этом, тем меньше понимал и знал только одно: слезать не хотелось и рушить эту до странного интимную атмосферу тоже. Он мог закончить все сейчас. Уйти и притвориться, будто ничего не было, и никто не осудил бы его, никто даже не узнал бы обо всем происходящем. Но ему понравилось. То касание их губ парой минут ранее, этот взгляд, которым Кейя провожал каждое его движение, и даже жар собственного тела — Йозеф солгал бы, сказав, что не хотел бы повторить. Он поджал губы, косясь на рыцаря, и неожиданно даже для себя прижался к его лбу своим. Глаза в глаза и всего пара сантиметров между губами. — Кажется, я слегка перепил… Кейя сглотнул и рефлекторно сжал кольцо рук на талии Йозефа, прижимая его ближе к себе. — Или я схожу с ума, — нервно усмехнулся тот и быстро, пока в нем еще жила хоть какая-то уверенность, коснулся губ Альбериха своими, и это было тем самым приглашением, от которого невозможно отказаться. Они целовались долго, прерываясь лишь на небольшую передышку и попытки Кейи снять этот, бесспорно, дурацкий в своей сложности бант. Он расстегивал пуговицы рубашки почти инстинктивно, не задумываясь о том, что и где творил, и беспокоясь лишь о согласии Йозефа — тот ничего против не имел и только кивал, отдавая весь контроль в его руки. Если это был сон, он не хотел просыпаться. Если реальность, он любил ее также сильно, как порой ненавидел. И видят боги, один из них сидел прямо сейчас на нем, тяжело дыша, с распахнутой рубашкой и такой до милого растрепанный, что Кейя не мог сдержать себя. Он поцеловал шею совсем легко, едва касаясь кожи, потом еще раз в другом месте и чуть прикусил, оставляя след, пока руки поглаживали спину. Йозеф дышал тяжело, вздрагивая от каждого его прикосновения, и совсем не заметил, как обнял его за шею, как прижимался, стараясь быть ближе, как порой его вздохи невольно срывались на совсем тихие стоны, а Кейя слушал, все также выцеловывал узоры на его шее и улыбался в эти поцелуи, потому что представить такое мог разве что в самых желанных мечтах. — Ты мне нравишься, — выдохнул он, наконец оторвавшись от шеи и чуть отстранив Йозефа, чтобы вновь посмотреть тому в глаза. В них застыли слезы пополам с желанием, унять которое ему уже точно было не под силу, да и не требовалось: останавливаться без его просьбы Кейя не собирался. — Ты мне тоже… — едва смог ответить Накаяма и усмехнулся, отведя взгляд. — Но сказать это я хотел в другой… обстановке. Альберих тихо рассмеялся и поцеловал его. Дурманящее не хуже алкоголя счастье переполнило все тело, и он резко поднялся, подхватывая Йозефа под бедра и тут же усаживая его на свое место, а после сел на колени между его бедер. — Ты же не… — Я да, — довольно подтвердил его догадки Кейя. Он расстегнул ширинку на брюках, игнорируя любые попытки Йозефа помешать ему, и приспустил их. Вид открылся прекрасный, и Кейя облизнулся переведя взгляд со стояка на лицо Накаямы, которое тот всячески пытался скрыть руками, лишь бы не видеть его выходку. Оно наверняка было чертовски красное, и эти тонкие губы точно дрожали не в силах вымолвить хоть что-то — только мысли об этом порывали его зайти дальше простых дразнилок, и Альберих не стал отказывать себе в этом удовольствии. — Приятного аппетита, — протянул он и вобрал в себя член. Таким ему приходилось заниматься впервые, и оттого он не отводил взгляд от лица Йозефа ни на мгновение, следя за малейшей реакцией на любое его движение или игру языком. А она была. Он вздрагивал каждый раз и дышал глубоко, всеми силами пытаясь угомонить бешеное сердцебиение, и Кейя видел, как руки порывались сжать его волосы и хоть немного контролировать процесс, раз уж предотвратить не удалось, и держать себя самого под контролем у него выходило почти что никак. Прекрасное зрелище — любоваться им можно вечность. — Т-ты сумасшедший… — всхлипнул Йозеф из последних сил, тут же застонав, когда Кейя вновь провел языком по всей длине. И все же не смог сдержаться, резко схватив его за волосы. — Какой напор. — З-замолчи. Альберих послушно замолчал, довольный его реакцией, и ускорился, вбирая всю длину, а после почти вынимая и так по кругу, пока Йозеф не толкнул его вниз насильно, не позволяя шевельнуться и заполняя его рот. Кейя послушно не двигался до того момента, как Накаяма испуганно отпустил его и тут же начал извиняться и причитать, заикаясь и все также с трудом подбирая слова. Сам он молчал, ожидая, пока Йозеф все же обратит на него внимание. — Выплюнь это… Кейя улыбнулся и глотнул несколько раз, чтобы во рту ничего не осталось, а после почти демонстративно вытер остатки с губ большим пальцем. — К-кейя! — Было вкусно, спасибо, — усмехнулся он. Йозеф пытался подобрать подходящие слова, но только возмущенно то открывал, то закрывал рот, смотря прямо на рыцаря и все еще не до конца веря в то, что только что произошло. Ему только что отсосали. И не просто кто-то, а чертов капитан Альберих, который совершенно ничего, кроме удовлетворения, не чувствовал и которого вся ситуация, кажется, заботила и наполовину не так же сильно, как его. Хотелось возмутиться, но даже он понимал, насколько абсурдно это было бы, и вздохнул. — И что теперь будет? — Свидание, я полагаю? — беззаботно ответил тот, поднимая его брюки и застегивая их так, словно вот так поправлять другим мужчинам штаны было для него чем-то привычным. — Если ты, конечно, не против составить мне компанию в одном миленьком ресторанчике. — Не говори так, будто сейчас ничего не произошло. Пожалуйста. — Лицо Йозефа стало почти умоляющим, а руки задрожали от волнения. Кейя приблизился с улыбкой и, нависнув над ним, поцеловал. На этот раз поцелуй был совсем другим, ленивым и до одури спокойным — так не целуют тех, о ком забудут. — Произошло. Поэтому именно с вами, сэр Йозеф Накаяма, я бы хотел провести весь, м-м, завтрашний день? Полагаю, нам обоим нужно немного времени на подумать. Сил на ответ он уже не нашел и решил выразить согласие иначе: едва ощутимо коснулся губ рыцаря своими и кивнул. — Тогда договорились. Зайду завтра после пяти часов, и нас ждет прекрасный вечер под хорошее вино, музыку и с, возможно, приятным послевкусием ночью. — Кейя подмигнул ему и напоследок поцеловал в лоб. — До встречи. Йозеф готов был поклясться: это «до встречи» звучало почти как «я люблю тебя», и это было лучшим, о чем он когда-либо мог мечтать.