женщины любят женщин

глядя в след убегающему пастуху, джессика не может понять, что ощущает сильнее: жалость к этому даже не подумавшему пригнуться посреди перестрелки умнику, досаду от того, что всё же отвела оружие в сторону или раздражение от ситуации в целом. — бля! — девушка опускает винтовку. — тут хоть кто-нибудь говорит по-английски? — в этот миг за спиной ощущается чужое присутствие, и колчек напрягается. проставили как дуру. — не промахнись. — она надеется, что тот, кто подкрался так незаметно, сможет дать ответ на озвученный ранее вопрос, но для выстрела и это будет необязательно: промахнуться на таком расстоянии невозможно. — хватит смертей. — неожиданно для морпеха произносит мужчина за спиной, и джесс от гримассы удивления на лице спасают только годы тренировок. она поворачивается, опуская оружие окончательно, показывая, что выдвинутое предложение её устраивает, и даже не знает, чему рада больше: тому, что его винтовка тоже направлена в землю, или тому, что наконец-то кто-то понимает английский. мгновения радости длятся недолго, ведь совсем скоро начинается нешуточное землетрясение. сначала кажется, будто просто вот-вот упадёшь, а потом доходит осознание, что падение будет ниже уровня земли, ведь трещины появились прямо под ногами не просто так и вряд ли окажутся незначительными. перед тем, как провалиться, в какофонии звуков удаётся различить истошные выкрики имени их альфа-муденя, рея. мелькает мысль, что это, должно быть, эрика. *** открывая глаза, первое, что ощущает джессика — боль в спине. — охуенно ебнулась, ничего не скажешь… — жмурится, пытаясь нащупать рукой рядом винтовку. и тут вдруг ощущается второе: над ней кто-то склонился. что случилось и почему лежит на какой-то куче камней она пока не помнит, но чему служба и научила, так это тому, что в таких ситуациях лучше сначала бить, а потом уже при необходимости извиняться. что девушка, собственно, и сделала: резко притянула этого смельчака за грудки, боднула лбом и пихнула ногой куда-то в область живота, отпуская руки и надеясь, что приземление произойдёт хотя бы в метрах трёх от неё. открывшеся глаза, наконец, находят карабин на земле в метре от неё, и джесс незамедлительно его хватает, после чего медленно поднимается, всё ещё ощущая боль в… да легче сказать, где она её не ощущает. воспоминания постепенно заполняют черепную коробку, и, кажется, лежащий на земле в ступоре солдат — именно тот, кто перед этим решил не всадить ей подтихую пару пуль в спину. колчек почти жалеет, что пнула его в живот, но потом вспоминает, что они на войне, и жалеть тут врага — последнее дело. в конце концов, как знать, может это землетрясение часть плана иракцев? на что только идут ради защиты химического оружия, а. в любом случае, даже если конкретно данный вояка настроен позитивно, другие — вряд ли. может, даже тут, под землёй, есть засада? — я не хочу причинить вред. — иракец толкует её замешательство по-своему. и, честно, если до этого она бы и могла спокойно — ну, относительно — с ним поговорить, то теперь раздражение, притаившееся с момента открытой спины пастуха, вернулось вновь, и джессика перехватывает оружие в руках, как бы намекая уже вставшему иракцу, что выстрелить не проблема сейчас. — зато я хочу. — шипит сквозь зубы, и ей очень хочется плюнуть ему в лицо, прямо как один из тех пастухов-бандитов плюнул в лицо рею при допросе, только вот рискует не долететь плевок. — что вдруг заставило тебя изменить своё мнение? ты ведь уже согласилась один раз опустить оружие. — между некоторыми словами были паузы большие, чем необходимо, и это легко объяснялось подбором слов для общения на неродном языке. — наверно то, что тогда со мной не общались, как с ребёнком. — не то что бы это был первый такой опыт, когда приходилось объяснять, что ты знаешь, что такое война и автомат не случайно у тебя в руках оказался. но это совершенно не значит, что колчек готова пустить такое отношение к себе на самотёк. похуй ей абсолютно на религию чужую и где она велит быть женщинам; в конце концов у неё и без религии есть мнение и голова на плечах, если у других нет — она по доброте душевной поможет им понять, где и когда они были неправы, ласковым ударом по шее. — я салим. — видимо, мужик совсем отчаялся в нежелании получить пулю. что ж, винить его в этом нельзя. раз уж предложил мир, значит, ему есть ради чего жить. не то что бы джесс это разделяла, но умирать тоже особого желания не было. немного подумав над их положением, лейтенант решила, что можно попробовать поговорить спокойно: засады тут никакой явно не было, а выбираться оттуда, куда упали, как-то было надо. только собравшись кивнуть и назвать своё имя, девушка замерла, глядя в сторону единственного прохода. там… кто-то бегает? — джесс! джессика! — отразилось эхом от стен пещеры, и даже наушник зашипел: в этом шипении можно было угадать просьбу к ястребу два-один ответить. колчек усмехнулась. ну что за придурок — иракцев вон, тоже явно сполна нападало, решил всех к себе пригласить на чай? — ну, я думаю моё имя ты услышал. — решение касательно ситуации наконец было принято. — разойдемся; сделаем вид, что не виделись. ищи своих. — мужик… то есть салим кивнул и перехватил оружие в руках. джессика прищурилась. — подожди тут несколько минут. будет очень странно, если нас кто-то увидит вдвоём. — араб кивнул, и морпеха почти мгновенно след простыл. пока колчек со всех ног наворачивала по пещере куда-то предположительно в сторону ника, — «чёрт, нет, он скорее всего всё ещё не оправился после случая на кп, нельзя было оставлять его одного!» — салим смотрел в её затылок, пока мог его видеть. что в этот взгляд закралась жалость он не сразу заметил, а как заметил — попытался промограться, хоть того, кто мог бы за это пристыдить, рядом не было. он, конечно, понимал, что времена меняются, люди меняются, но… пожалуй, он никогда не сможет понять женщину на войне. каждый раз, когда он видит их, появляются два вопроса — «зачем» и «почему» — и желание оберегать. да, возможно, он слишком религиозен, но, аллах свидетель, он правда не понимает. быть может, дело в том, в какой стороне он рос и жил всю жизнь. а может в том, что в америке слишком просто относятся к этому делу — но вряд ли такие вопросы стоит задавать вслух. *** решение бросить мёрвина оказывается тяжёлым, но всё же неизбежным. в конце концов, он ранен так сильно, что, скорее всего, не доживёт до момента, пока они начнут выбираться на поверхность — а вот рея ещё, скорее всего, можно спасти. ник явно не особо задумывается о выборе, когда на кон становится рей, и джесс мрачно думает о том, что это не совсем из-за того, что несколькими минутами ранее он мёрвина сам случайно чуть не придушил в попытке заглушить крики. открывшаяся картина оказывается полным пиздецом и при взгляде с расстояния в метров сто, поэтому колчек не хочет даже задумываться о том, каково эрике, пытающейся удержать рея над пропастью и не съехать самой. зато кей, похоже, рея не замечает, как и их перекрикиваний, и просто ломится на помощь кинг. джессика на секунду думает, что это и лучше, наблюдая широко раскрытыми глазами, как рей падает вниз. «что… что, нахуй, случилось?!» девушка срывается с места, подбегая к стоящим всё ещё не особо далеко от обрыва, но уже не на самом краю, ребятам. ник, судя по всему, и всплеск от падения рея не услышал. задумчиво глядя в пропасть, колчек думает, что, может, есть ещё у того шанс выжить? от раздумий отвлекает достаточно громкий вопрос кея: — где рей?! — ник даже хватает их нового командира за плечи, встрясывая и заглядывая в глаза. лейтенант смотрит в них тоже, но не видит ту эрику, которая каких-то шесть часов назад злобно смотрела на неё за комментарий про «альфа-муденя», оказавшегося её мужем; которая не особо обращала внимания на подъебы мёрвина, рассказывая увлеченно про спутник и будущее задание; которая наотрез отказалась брать белый фосфор на миссию и запретила всем остальным; которая, в конце концов, с надеждой, заметной даже через очки, смотрела на рея во время их приватного разговора — не то что бы джессика подслушивала, но после него полковник немного расстроено достала из-за пазухи цепочку с кольцом, из чего можно сделать вывод, что воссоединение семьи не удалось, и из-за этого вывода ник даже удостоился косого взгляда. сейчас же кинг в ответ что-то неразборчиво бормочет про «него», «стрельбу», «старую верёвку» и «пропасть». собирая эти куски воедино, джесс устанавливает произошедшее хотя бы для себя, но не особо об этом думает, даже в темноте замечая дрожь чужих рук и мокроту глаз. пропихивая сержанта вперёд, — нечего у обрыва стоять — она за руку тянет эрику за собой. а уже позже, когда риск свалиться слишком высок, осторожно обнимает, почти заставляя уткнуться в своё плечо. ник, вроде, пока ещё не осознал, значит с ним можно будет позже поболтать, а вот к кинг осознание свалилось на голову явно в тот момент, когда верёвка оборвалась — точно так же как свалился и рей в какой-то водоём, плеск которого услышала, похоже, только колчек. конечно, они всё лишились такого важного члена команды, но вот эрика… эрика лишилась мужа, и джессика может быть хоть сто раз неопытной в делах семейных, но, если их семья и распадалась, кинг явно реем дорожила. это было заметно в мелочах, если не всмотреться, то можно и пропустить. полковник на пару секунд со всех сил вжимается в тело джесс — последняя ощущает почти болезненную хватку на боках — и отстраняется. сначала корпусом, после убирает руки. трясёт головой, сгоняя слёзы, и тянется наконец развязать верёвку на поясе, в которой больше нет никакого смысла. честно говоря, колчек грешным делом подумать успела, что придётся подбирать слова поддержки, но кинг внезапно огласила ближайшую цель: догнать и отомстить. что ж, кто они такие, чтоб ослушиваться приказов? во время перепалки под дверьми ростом с них троих вместе взятых джессика прикидывает, кому лучше дать подзатыльник, чтоб они прекратили, но тут свет вырубается, и они все затыкаются без применения насилия. проверять, что с освещением, вызывается отправиться ник, однако эрика критически осматривает его и джесс, и выдаёт, что в случае опасности у кея больший потенциал держателя двери, поэтому разбираться в ситуации отправляются кинг и колчек. тишина, кажется, обеим нравится больше, чем переругивания, поэтому практически весь путь они молчат. шутка про хранилище саддама и «спасайся, кто может, нам пиздец» вырывается сама собой, а неодобрительное фырканье помогает вспомнить, что позади плетется не ник, до того, как джессика эту шутку продолжает. генератор врубают тоже в тишине, зато потом, при осмотре осветившегося зала, тишину первой нарушает эрика: — слишком громко думаешь. спрашивай. — ещё раз окинув взглядом помещение, колчек неопределённо хмыкает. раз уж прямым текстом спросили, чего рожа кривая, стоит прояснять. — не на это ли среагировал целус? — тут так много приборов, явно старше неё, и лейтенант решает опробовать почву. — на это. ещё вопросы? — кинг хмурится, и вывод о том, что почва пошла трещинами так же, как при перестрелке, возникает сам собой. — да, мэм. — «раз уж ваше сердце свободно, могу ли я на него претендовать» не выносится за пределы головы, которую уже и она сама дурной считает. что за мысли вообще такие? — идём дальше? — ответом служит кивок. *** не до конца серьёзно журя кея за то, что он жалеет врагов, лейтенант вспоминает того иракца и на несколько секунд задумывается о том, что, может, и друг его встретил? от мыслей об этом отвлекает воспоминание о рее — который теперь, почему-то, с ником ассоциируется только в путь. рей провалился из-за араба, стрелявшего по нему и его жене. вот и жалей их после этого. потом у них случается ещё ряд разногласий, но уже после внепланогого сенаса возвращения к «тому случаю на кп» ник произносит: — а я мутил с реем. — и смотрит в ожидании какой-то реакции, джессика не особо удивлена — ну, она не слепая и знает сержанта прекрасно. — ты что, шутишь? — спрашивает, но даже интонацией это не похоже на вопрос. кей строит немного грустное лицо, кивая, и колчек кивает тоже: видимо, не заметил скупость реакции. — три недели. — добавляет ник и осматривает растяжки; тема, похоже, закрыта. впрочем, направляясь назад по приказу полковника, джесс не может не возвращаться к этому. хотя бы в мыслях. в голове всплывают все ужимки этих двоих в последнее время, и хочется стукнуть себе по лбу — можно было догадаться о чём-то раньше, гораздо раньше приезда эрики. от удара останавливают две вещи: первая — козырёк кепки не даст спокойно этого сделать, вторая — ник всё ещё здесь и вряд ли решит промолчать. хотя хуй его знает, честно говоря, они за последние полчаса, по ощущениям, отношения похерили сильнее, чем за три недели до этого. *** встреча с джоуи происходит, но совершенно не так, как этого хотелось бы хоть кому-то, блядь — самой джессике после вполне чёткого приказа отступать на поиски ника уже никого не хотелось встретить; эрика вряд ли и до этого горела желанием воссоединиться с ещё одним солдатом из группы и пошла за ними, потому что разделяться было плохой идеей; ник же, явно, не хотел этой встречи вообще, он как упёрся в то, что гомес умер у него на руках, так других и не слышал. хотя, отбиваясь от чего-то, напоминающего хосе, колчек была согласна с тем, что нахуй им это не сдалось, сдох — значит сдох. в какой момент получилось так, что эрика стоит впереди них, а они где-то за её спиной, джесс не знает. зато знает, что примерно тогда же джоуи — или то, что с ним стало — полетел в пропасть, видимо, не удержав равновесие. почему-то именно эта картина добила осознанием: четвёрто из них кануло в лету. ладно, трое с половиной — кларисса не успела ещё до конца стать одной из них, но и её было жаль: едва ли обстоятельства будут к ней милосерднее, чем к тому, от чего пришлось отбиваться только что. хотя, наверно, всё-таки двое с половиной — до тех пор, пока они не покинут эти катакомбы, ещё есть смысл убеждать себя, что рей всё ещё жив. потом они опять разделяются, и задача всех, кто не полковник, ещё раз осмотреться. найдя рацию, они с ником, конечно же, пытаются связаться с группой поддержки — а как до них потом будут добираться уже другой вопрос. мёрвин, конечно, лучше них обоих бы разобрался, но он мертвый лежит где-то позади. если бы лежал тут, то, сраженная приступом оптимизма, лейтенант не думает, что он бы дожил до нахождения этой рации: помер бы не от боли, так от потери крови. а если б они его там не оставили, то, скорее всего, и эрику бы просрали: вряд ли тот иракец добежал бы и при таком раскладе позже них — человека, стоящего на краю обрыва и пытающегося вытянуть оттуда кого-то ещё, подстрелить проще простого, знаете ли. записки археологов, валяющиеся чуть ли не на каждом шагу, тоже спокойствия не внушают: и хрен с тем, что за шестьдесят лет они сохранились получше джессики за в два раза меньший период, написанное на них заставляет поежиться — то чье-то состояние здоровья фиксируют, то описывают хрен пойми что, ещё и самые важные части предложений вечно неразборчивы. когда ник находит рацию, полковник появляется будто по щелчку пальцев. смотрит так мрачно на кея, когда тот зажигалку ищет, что колчек даже задумывается о том, а не щеголял ли рей при жене своей чужой зажигалкой. никто о них не подозревает о двух иракцах в соседнем зале, и хрен его знает, для кого так лучше. вдруг сержант совершает какую-то хуйню, рация начинает издавать явно привлекающие тварей звуки, а полковника приходится почти пинками выпроваживать отсюда. нет, только для того, чтоб их не обошли с другой стороны — и похуй, что хрен как она на это повлияет, лишь бы тут не стояла. да, там безопаснее, но нет, колчек её прогнала не из-за этого. ладно, и из-за этого тоже, но не только! далеко миссис кинг не убегает, а с передатчиком разбирается араб чётким выстрелом по нему. о связи со внешним миром теперь можно не мечтать, но, по крайней мере, у вампиров, как их назвали в записках, теперь меньше поводов напасть. однако даже в таком случае вряд ли они вдруг одумаются и не присоединятся к противостоянию. иракец убегает в обратном направлении, и командир миссии обнаруживается не так уж далеко: несложно предположить, кто её задержал. уже перед тем, как они закрывают двери, вбегает рей. первым делом обнимается с ником, потом уже начинает искать взглядом эрику. джессику в это время не отвлекает даже начавшаяся драка, отскочить от явно зараженной клариссы заставляет только она сама. наученная горьким опытом с джоуи, лейтенант, не задумываясь, пускает пулю стоукс в лоб. кинг устраивает из этого непонятно что, и другая кинг его сдерживает. наверно, один из первых разов за день, когда они действительно согласны друг с другом. потом начинается полная жопа, — но полнее всегда есть куда — и у них еле получается сдерживать двери, пока рей воюет с генератором. свет, наконец, стабилизируется, и решение делать ноги не особо обсуждается, обсуждается только направление побега, во время которого ник невовремя решает вспомнить, что выход, вообще-то, наверху. немного позже на глазах у лейтенанта одна из тварей заваливает лампу и оказывает медвежью услугу своим собратьям, поджигая их. стены заминировали, всё же, не просто так, и взрыв отрезает их от кровососов — и в обмен оставляет наедине с иракцами. джесс узнает в голосе одного из них того самого — салима, что ли. судя по словам ника, это действительно не первая их встреча. немного покумекав, колчек решает, что салим, конечно, хорошо, но кей ей важен больше — и почти прижимает к спине ближайшего к ней ствол винтовки. сержант оборачивается и светит арабу прямо в лицо. их, американских морпехов, больше, и теперь, когда все достали оружие, эти двое, должно быть, понимают, что положение у них не выигрышное. — ну давай, рискни, блядь. — говорит джессика то ли самой себе, то ли человеку перед ней, который вряд ли её понимает. кажется, он даже не услышал, не пытаясь обернуться и всё ещё держа на прицеле, теперь уже, спину ника. потом салим выдвигает очередное мирное предложение, и, честно, девушка нихуя не удивлена, ник и иракец тоже. последний пытается что-то вякнуть на родном языке, но лейтенант его прерывает громким и ясным «молчать». — предлагаю просто захуярить этих уродов. — да, не особо дружелюбно, однако они на войне или где? о каком дружелюбии речь? возможно, да, только возможно, если сплотятся смогут выбраться отсюда, но, во-первых, выберутся и вновь начнут стрелять друг в друга? нет, спасибо. во-вторых, тот, который не салим, явно на мирные переговоры не особо настроен. — что скажете, мэм? — джесс краем глаза смотрит на эрику, пока человек перед ней опять что-то выкрикивает на своём. интересно, он их понимает? кинг явно мнется, кажется, слова салима породили сомнения и в ней, которую всего несколько минут назад прикладом огрел второй из присутствующих, в итоге выдаёт: «они помогут нам». колчек сначала не верит своим ушам, потом смотрит на всё ещё поднятый глок в руках полковника, и как-то не думает, что стоит опустить винтовку. эрика сама-то согласна с тем, что сказала? — это враги, никки. — говорит она другу, хотя больше это обращение к командиру. названный опускает оружие и больше не светит в лицо салиму, и джессика почти высказывает раздражение в слух. против приказа, конечно, она идти не собирается, но, кто знает, может ещё передумает руководитель. — я не верю никому из вас, — говорит салим. и, кажется, хочет продолжить, но твари прерывают его. кажется, пришло время для ещё одного соревнования на скорость — бега с препятствиями. — надо открыть эту дверь. чего вы стоите, ну? — спрашивает всё он же, когда к двери бросается только он один. кей срывается следом, и, если бы руки не были заняты, как и прикованные ко входу сюда глаза, девушка бы схватила его за плечо. — даже не думай. — блядь, джессика! враг нашего врага — наш друг. — будь ситуация чуть терпимее, она бы обязательно спизданула что-нибудь про «тогда пойду с теми тварями договорюсь о сотрудничестве», но уже не до шуток. — вперёд, ну давай! — ник внезапно решает поговорить с дверью, но эрика решает, что обращение было к ним всем, и отдаёт приказ помочь тем двоим, говоря, что прикроет. колчек почти смеётся на глок в её руках, против того-то стада, но приказ есть приказ, и его надо выполнять. даже рей раньше присоединяется к великим открывальщикам, и джесс раздосадовано опускает оружие. этот ведь, хрен местный, оружие всё ещё не опустил, ему ничего не стоит выстрелить полковника сейчас, он явно плевал на опасность в виде приближающихся хуевин. когда проходят дальше, ник закрывает за ними дверь. это выходит явно лучше её открывания. почему-то накатывает чувство, что для кого-то эта жопа закончится в открывшемся для них зале, и лейтенант не стесняется поделиться этой мыслью: — честное слово, это худшее место во всём мире. — местные обитатели явно не соглашаются с этим высказыванием и вылезают из своих нор, похоже, намереваясь доказать обратное. сжимая в руках пистолет, на урон от которого этим тварям явно абсолютно похуй, и пытаясь сделать хоть что-то, — как, впрочем, и все в этой комнате, потому что вампиры если и ощутили от их оружия что-то, то это было раздражение — уже даже не пыталась понять, в какой пиздец она втянула всех этих людей, сейчас было важнее пережить штурм или что это, блядь, пожалеть она ещё успеет — если выживет. где-то на фоне ник выкрикивает имя джессики, и это напоминает, как несколько часов назад — или сколько там прошло? — она так же, бегая по обваливающейся земле, пыталась дозваться рея. тщетно — упала она, кажется, и раньше, и менее удачно, чем он. где-то недалеко один из «демонов» делает что-то с одним из иракцев — кинг не смотрит, но предполагает, что тот уже не жилец. всё равно, в общем-то, на иракцев: выживут — хорошо, не выживут — ну, что поделать. зато волнует, выживут ли её люди: и так уже достаточно полегло, может, хватит наконец? особенно её беспокоит лейтенант колчек — не то что бы она как-то её выделяла на фоне других, но, не просто же так кей горланил, а? — и рей, по понятным причинам. ник, кстати, нашёл себе на голову ещё проблем, и выясняется это случайно: какой-то серый чёрт его пытается придушить, когда эрика бежит мимо. прежде чем делать, надо, безусловно, думать, но думать в такой ситуации не о чем, и, стреляя по ещё одной твари, кинг переводит его злобу к себе. утягивая ника, которого, видимо за ненадобностью, демон откинул в сторону, за благополучие кинувшейся на эту тварь девушки салим может только помолиться, потому что даже мимолетного взгляда хватает, чтоб увидеть, что явно не по головке её погладить хотят. но на молитвы сейчас нет времени, время есть только на то, чтоб помочь себе, а не другим, хоть его и критически мало. это совершенно не та ситуация, в которой командная работа поможет чем-то ввиду такой откровенной разницы сил, и осман мысленно просит прощения у той, что пошла навстречу и согласилась с тем, что они могли бы помочь друг другу. заметив перед собой человека с оружием в руках, салим правда радуется. а потом вспоминает, что его настрой тут едва ли кто-то разделяет, и подходит ближе, поднимая руки над головой: — я пришёл с миром. — осман смотрит на человека перед собой и различает в нём ту девушку, с которой они сталкиваются уже который раз. — не с места, сука. — она делает несколько шагов навстречу и замирает с поднятым в руках оружием. салим вздыхает, бранится эта особа больше него, и даром, что девушка. между ними не более двух метров, и под кепкой не разглядишь, но в словах чувствуется напряжение и страх. за друзей? — ты один? кто ещё выжил? — всё произошло быстро; думаю, тут только мы. — в воздухе, наравне с пылью, чувствуется напряжение, и иракец прекрасно понимает, почему: будь они на местах друг друга, вряд ли не чувствовали опасений. — только мы, да? вот это заебись, — несмотря на не до конца серьёзный тон, оружие не особо опускается, а потому слова её имеют достаточный вес. — я не желаю тебе зла. — подбирая слова, салим запинается и надеется, что это не будет расценено как ложь. — клянусь. — добавляет, желая показать серьёзность и своих слов тоже, но морпех их все равно расценивает по-своему: — ещё бы, винтовка-то у меня. — девушка делает шаг назад и даже улыбается немного, но поднимает карабин выше, и осман, не успевший расслабиться, напрягается обратно. — жить надоело? — сказал чужак с ружьём. — жить не надоело, но надоело, что с ним общаются так, будто в этой ситуации виноват только он, целиком и полностью. салим даже готов поставить на то, что вина лежит на их командире, который, вроде как, тоже является девушкой, но почему-то он очень сомневается, что с ней джессика общается так. неужели настолько сильно ненавидит иракцев? — твой друг сказал «враг моего врага — мой друг». это не всегда так, но если мы хотим выжить — нужно быть заодно: меч и щит. — многовато слов как по мне, — колчек кивает, и, кажется мужчине, даже в этом её жесте сквозит неприязнь. — но я за. — осман надеется, что винтовку уберут хоть немного в сторону, но та, у кого она в руках, явно не разделяет подобные мысли, и этой самой винтовкой указывает ему за спину, намекая начать идти. делать нечего — салим оборачивается и идёт, девушка идёт следом. — если ты в мою сторону хотя бы глянешь косо — можешь не сомневаться, я тебя прикончу. — даже через южный акцент прекрасно пробивается и небольшая издёвка, и усмешка на губах чувствуется, но иракец решает это никак не комментировать: пусть говорит что хочет, пока не собирается осуществить свои угрозы. — вроде иначе не пробраться. — заявляет джессика через пару минут ходьбы; не согласиться с этим сложно. — один держит ворота, чтобы другой смог пролезть. — и с этим тоже соглашаются оба, как по команде убирая одновременно оружие за спину. салим с сомнением краем глаза смотрит на свои руки, но не решается спрашивать, а выдержат ли её руки этот вес, ведь рискует быть задавленным воротами специально. поднять удаётся едва ли до уровня колен, и мужчина уже хочет сказать ей быть первой, поворачивая голову, как колчек его опережает коротким «пошёл». повторять дважды нет нужды, осман ползёт, стараясь успеть как можно быстрее. он, в итоге, приятно удивлён тем, что ворота даже не накренились, пока он полз, зато озадачен тем, что захлопнулись сразу после. не придётся ли ему откапывать девушку, ведь судя по звукам, завал случился неплохой такой? — ты в порядке? — серьёзно? тупик, — раздраженно бросает джесс, даже не пытаясь кричать. — я найду другой путь. — спорить нет смысла, и мужчине остаётся только ждать. — думаю, тут пройдём. мне надо расчистить отсюда, — через какое-то время в стене обнаруживается дыра; слишком уж она напоминает путь к объединению, чтоб просто взять и пропустить её. — побыстрей, твари могут быть повсюду. — произносят с другой стороны почти шёпотом, и осман соглашается с этим в мыслях. — есть идеи, с чем мы имеем дело? — вопрос нагло вырывает из мыслей. салим думает, что это и к лучшему, потому что мысли о том, что женщинам на войне всё-таки не место, начали постепенно заполнять черепную коробку, но, справедливости ради, это даже для мужчины чрезвычайно опасное дело, и он совершенно не представляет, как справлялись со всем этим уже целых две встречных за сегодня женщин, продвинувшихся дальше сержанта. быть может, он правда слишком консерватичен, и сын был абсолютно прав, говоря ему об этом. — это вампиры. — не может быть. — джессика с другой стороны явно отмахнулась. — мой отец говорил: «если что-то выглядит и пахнет как говно, то это оно, можешь даже не пробовать». — осману не известно, доходит ли до напарницы по несчастью лёгкое раздражение в его тоне, но его правда уже начинает подбешивать популярная, похоже, у окружающих его людей привычка отрицать очевидное. девушка смеётся, похоже, фраза её впечатлила. — поверь мне, это вампиры. надо объединиться, чтобы выжить. — да, очень похоже на то. — колчек всё же соглашается, ведь спорить с этим бесполезно. похоже, эрика была гораздо прорицательнее, чем она сама. ну, это и хорошо, что у них такой командир проницательный. плохо, что импульсный, иначе бы их тут не было. тем временем салим наконец заканчивает с камнями и говорит идти. что ж, джессике два раза повторять не нужно. — спасибо. — салим не отвечает, лишь включает зажигалку, освещая их путь. — что ты сделаешь первым делом, когда мы выберемся? — вопрос вырывается сам собой, но девушка не жалеет. она, знаете ли, вообще ни о чем не жалеет, ага. — приду к сыну. — после короткой паузы иракец продолжает. — ну, а ты… что сделаешь? — я, наверное, просто напьюсь. — произносит без задней мысли, лишь после надеясь, что собрат по несчастью достаточно понимающий, чтоб не напомнить её пол, и спросить, как же так можно. — что означают знаки на твоей шляпе? — интересуется мужик — салим — после неудачной попытки открытия очередных ворот. — память о павших. — девушка следует чужому примеру и тоже чуть отходит назад. — причина сражаться. — причина нехуже других. — отличная причина. единственная, — зачем-то добавляет и сама не понимает, зачем. — я не настроен к вражде. — говорит в очередной раз за день новыми словами иракец, и колчек почти закатывает глаза. — значит новости не смотришь. — следующая за этим притча никакого особого впечатления не оказывает, и джессика предлагает побыть в тишине. кажется, у салима нет причин возражать. тварь из колодца, похоже, решила помочь им с воротами; патроны для неё, как обычно, оказались пустым звуком. когда кол османа проткнул тело вампира, и его кончик оказался у лице джесс, она на пару секунд надеялась, что этим все и кончится, после чего одумалась и наконец встала. — думаю, пора валить отсюда. пока мужчина осматривает лазарет археологов, колчек фыркает куда-то в воздух: «а химическое оружие уже близко?». ну а что, было бы неплохо во всём этом сырборе ещё и основную цель миссии выполнить. впрочем, по ту сторону связи её настрой явно не разделяют, ведь через помехи угадывается «надеюсь, что нет», и девушка прикладывает руку к рации. ну надо же, она уже и не надеялась связаться. — регбист, это главный ястреб два-один. меня слышно? приём. — зато надеется сейчас, что это было не галлюцинацией — и ведь даже салима не спросишь, вряд ли он услышал, увлеченный очередными бумажками. — хорошо слышно. есть ещё кто-то поблизости? — со мной только иракский борец за мир. ну, помимо местных обитателей, конечно же. хотя их тоже сейчас не наблюдаю. — предыдущий наш опыт лишь доказывает, что это ещё не доказатель. — повисает тишина, и джессика успевает подумать, что разговор окончен, как слышит следующий вопрос: — сержант кей сказал, что тебя кто-то уволок. ты как, в норме? — да, порядок. оказался не слишком буйным. — лейтенант кивает, не обращая пока внимания на уже смотрящего на неё османа. — приятно знать. — признаться честно, колчек приятно знать, что эрике приятно знать. *** пробуждение было не самым лучшим, но каким было самое лучшее эрика уже не помнит. картина целующегося мужа и его, блядь, любовника, не самая лучшая, но как-то похуй становится, когда вдруг вылезает древний чёрт, какое-то время назад чуть не превративший её бошку в отбивную — спасибо, первого раза хватило, больше не стоит. кое-как отделавшись от этого подлеца, который, кинг почти уверена, выжил, они идут дальше. на земле находят след, оставленный джесс, и примерно в это же время рация шипит что-то про химическое оружие. много времени на установление личности не уходит: шутников в команде осталось не так много, выживший всего один. — надеюсь, что нет, — выдыхает полковник, прикасаясь к рации. слышится шуршание, и колчек отвечает. на следующий дальше вопрос о качестве связи ответ «слышно». — есть ещё кто-то поблизости? — живая часть их команды тут, перед ней, смотрят в ожидании, но помимо их команды, есть команда ещё двух иракцев — и не факт, что одна. хотя эрика, вроде как, видела, что главный из того дуета ранен, все может быть. — найдём колчек. — бросает по завершению разговора, но именно тут, похоже, шестерёнки в голове сержанта приходят в действие. наблюдая за перепалкой рея и ника, кинг очень хочет поинтересоваться, что такого они хотят ей рассказать, чего она ещё не видела, но всё же молчит. сейчас не до разногласий, хотят говорить — пусть говорят, лишь бы быстро. — ты не носишь кольцо, — говорит кей, и полковник задумывается о том, нахрена эта очевидная истина вообще сотрясла воздух, но конец фразы объясняет: — потому что твой брак уже год, как рухнул. — он прав, — выдаёт эрика, немного подумав. не признать это было бы краем глупости. — нам пора. ну что, выбирай. — рей возмущается, как будто и так не ясно, кого он выберет, и кинг молчит в ответ на признание. честно, она не удивляется, но надежда заставляет пытаться влиять на решение. хотя и так ясно, что это окончательно и не подлежит обговорам. кей кидает «смирись», и она уходит, заставляя не оборачиваться. да, в ней говорит её отчаяние. и так, наверное, понятно было, что их браку пришёл конец ещё год назад, но эрика работала — и не только над целусом, над собой тоже, она хотела сохранить их семью… судя по всему, она одна. что ж, пока дойдут до другой части группы, кинг, наверно, ещё успеет остудить пыл. и смириться, может быть. *** слушая чужую исповедь, салим ещё раз задаётся вопросом о том, что джессике тут не место. ровно как и любой другой женщине или девушке. но, углубляясь в прошлое дальше, чем случай на кп, можно прийти к выводу о том, что в обычной жизни ей тоже не особо везло — то, как она узнала о башнях, тому подтверждение. что ж, возможно, он был слишком категоричен в своих выводах — теперь он задумывается об этом и сам. между ними разницы лет десять, срок не большой и не маленький, однако осман к своим сорока годам успел не только насладиться семейной жизнью, но и вырастить сына, а также повоевать за свою страну — последнее утверждение спорное, но какое есть. что за почти такое же время успела сделать колчек? только последнее, и то, исходя из её же слов, это была борьба не за свою страну. это была борьба против себя — и салим не может сказать, выиграна эта борьба или нет. — ты любила когда-нибудь? — слова вылетают изо рта без предупреждения и для него самого, однако поздно уже жалеть. джессика усмехается, и иракец собирается уже слушать новую чужую издевку или нападку, но интонация кажется ему достаточно серьёзной: — да, знаешь… — расслабился салим явно слишком рано: следующее доказывает ему, что эта особа в любой ситуации найдёт способ пошутить. — сегодня как увидела нашего нового командира, так сразу поняла, что все мои сердце, руки, грудь и жопа полностью её. — не хочешь отвечать — так и говори. — осман качает головой, но такое завершение разговора устраивает её, кажется, ещё меньше. — а что? она хороша собой, без пяти минут в разводе, вывести из себя нехуй делать. мой типаж прям. — она? ты про ту… блондинку? — иракец качает головой. любые шутки, даже такие неподходящие, не могут заходить так далеко. женщину не может влечь женщина. даже думать о таком неправильно, не то что в слух говорить. — да. она у нас балом руководит. — джесс поправляет кепку, и только потом до неё доходит, что конкретно смутило её верующего друга. — так смотришь, будто в том, чтоб хотеть женщину, есть преступление какое-то. готова поспорить, твой сын точно не от мужика. я чем хуже? — ты не хуже. просто ты… ты не мужчина. неправильны даже мысли такие. — эти слова, очевидно, просто сотрясают воздух, не доходя до получателя, и девушка продолжает. — ты когда-нибудь спал с мужиками? — и не даёт даже слова вставить, слова летят сплошной очередью. — а я да. с женщинами тоже. и вот, что я тебе, блядь, скажу: не пробовал сам, не заставляй других. лично я никогда и никому не посоветую переспать с кем-то, у кого есть хрен в штанах. хотя бы, сука, потому что это не моё дело. а давать непрошенные советы — последнее дело в этом мире. — ответа у салима не находится. честно говоря, он понимает, что она права, но признать это… непросто — даже для самого себя. в итоге он просто предлагает попытаться сделать хоть что-то с этим местом, считая эту тему закрытой. колчек не пытается протестовать. *** пролезая через очередную дыру в стене за день, джессика чувствует, что как никогда рада видеть ника. эрика вползает предпоследней, за ней — рей, и вся их группа морпехи-плюс-салим оказывается в сборе. последний, почему-то, не особо рад озвученному после приветствий плану уебать ублюдков, но в этой ситуации чье-то мнение не особо волнует. рей пытается протестовать против пушки у османа, но и его мнение тоже не слишком идёт в расчёт. потом эти двое недовольных как-то сбалтываются и начинают возиться с инопланетным устройством вместе, джесс идёт к оставшейся за бортом кинг. та, кажется, возится с ногой, и колчек опускается рядом на корточки. эрика, заметив чужое присутствие, резко выпрямляется и садится прямо, но, по мнению джессики, поздняк метаться. — что-то с ногами, мэм? — морщится она от обращения или от самого вопроса — хрен её знает. — с какими ногами? у меня только одна. — сначала полковник показательно теребит в воздухе левой ногой, потом приподнимает штанину джинс и показывает протез на правой. — год назад потеряла не только ногу, но и мужа. зато пропала привычка класть ноги на стол. — а… а как это связано? — колчек поднимает взгляд, и, хотя лицо её выглядит почти спокойным, глаза выдают слишком большую грусть для того, кто смирился. — ноги на бардачке машины лежали перед аварией. — джессика кивает. что ещё сказать — не ебёт абсолютно, а поддержать хоть как-то хотелось бы. там же ещё, небось, новоявленные голубки — от слова голубой — на фоне милуются. почему-то кажется, что для признания они выбрали не лучший момент. ничего не проходит на ум лучше, чем положить руку на чужое колено — которое, возможно, тоже ненастоящее, но об этом лейтенант задуматься не успевает. мысли занимает другое. через несколько секунд промедлений на её ладонь опускается чужая. кажется, кто-то дал себе только что второй шанс. *** когда уже на поверхности кажется, что пиздец наконец закончился, начинается солнечное затмение и пиздец продолжается. он, к сожалению, продолжается и когда затмение оканчивается, а их доставляют на базу. в пещерах они возились меньше, чем с теми ублюдками, только последним, к сожалению, кол в грудь не загонишь и даже обойму в грудь не выпустишь. перед этим, правда, у них ещё случается прощание с салимом: группа поддержки бродит непонятно где гораздо дольше обещанных пяти минут — они даже успели перенести солнечное затмение, а вертушек и не слышно. джессика даже выходит на порог пастушьей хижины. слов не удаётся найти ни ему, ни ей, поэтому в итоге произносится то, что приходит на ум первым: — далеко тебе отсюда до дома? — нет, — осман качает головой с улыбкой, и колчек этой улыбке верит. пройтись порядочно, конечно, но не критично. — передавай «привет» сыну. и кепку возьми, — даже начинает снимать, — солнечный удар — хуевая идея. — но загорелая рука её останавливает. — тебе нужнее. эта вещь для тебя значима, — девушка выглядит озадачено, но поправляет головной убор. — мысль о том, что ты готова была отдать её мне, уже достаточная защита. — колчек, не успевшая ещё опустить руку, прикрывает ею лицо, якобы натягивая козырёк чуть ниже, но им обоим и так всё ясно. — если ты серьёзно говорила тогда, в гнезде, то… не упусти это. в жизнях, подобных твоей, обычно шансов на счастье не так уж много. — не то что бы времени на размышления об этом было чуть больше трёх минут, но и этого оказалось достаточно. счастье важно — но важно ли, мужчина или женщина находится рядом с тобой в этом счастье? — спасибо, — не зная, как выразить благодарность и радость за эти слова, она обнимает мужчину. хотя, казалось бы, самые обыкновенные. но что-то они смогли тронуть в её душе. — как-нибудь свидимся. может, подумаю над переездом в лондон. — как только — так сразу, — салим отстраняется, улыбаясь. — ну, значит не прощаемся? — они смеются друг другу напоследок, и иракец разворачивается. зейн, должно быть, уже ждёт его. джессика разворачивается почти сразу же после него, надеясь, что поддержка его если и увидит, огонь не откроет. мало ли, в конце концов, кто брёдет в одиночестве по пустыне? *** лондон их с эрикой встречает чуть больше, чем через год. джесс даже спустя неделю проживания не перестаёт вертеть головой, когда они идут по улице. кинг своего восхищения не выражала никак, и лейтенант в отставке знала, что восхищения этого и нет, но место ей не противно, а, значит, с её же слов, «место неплохое, жить можно». вот они и живут. через неделю примерного и тихого поведения колчек берёт свою уже почти спящую девушку за руку и почти шёпотом начинает: — я слышала, салим с сыном тоже сюда переехали. — эрика, начавшая было засыпать, дёргается, промаргивается и садится. джессика обеспокоено подсаживается рядом. это имя иногда работает как триггер, причём для них обеих. хотя чаще, конечно для лейтенанта — она провела с ним времени больше, чем все остальные в группе, и, как выяснилось уже в вертолёте по пути на базу, остальные даже не поняли ни чего она за ним в гнездо побежала, ни чего вышла провожать. тогда ей сказать было нечего, кроме semper fi, ведь это было единственным честным и в принципе имеющимся ответом. следствием такой быстрой привязанности стали преследующие в мыслях — не только по ночам — образы истрезнанного вампирами тела: голову размозжили, глаза выдавили, горло разодрали, в пропасть столкнули, несколько раз даже виделся рей, стреляющий иракцу в голову. кошмары вообще первое время были не то что спутниками, а образом жизни — весь месяц в заточении на собственной же базе они были свидетелями того, что пещера всё не хочет их отпускать, хоть они и в многих милях от неё. потом, уже после многих бесед и утёкшего времени, постепенно доходило осознание того, что всё и правда позади. но сознание не хотело отпускать болезненные образы, с каким-то неясным мазахизмом напоминания про случившееся при каждом удобном и не очень случае. джессика даже со службы ушла — нахуй ей такое счастье не всралось больше; эрика, напротив, осталась, отшутилась тем, что «кто-то же должен деньги зарабатывать», хотя деньги проблемой не были — пенсия ветерану боевых действий порядочная. понятно было, что она всё ещё испытывает жгучую вину за ту ошибку — и это, в принципе, не удивительно. теперь просиживает штаны над данными со спутников, проверяя любую информацию с прямо маньячной педантичностью. спасибо хоть, что горячим точкам сказала «нет» — правда спасибо, если бы кинг всё ещё по ним бросали, джесс бы прыгнула либо в окно, либо обратно в пыл борьбы. такая вот спокойная и тихая работа, кстати, и позволила им переезд, иначе бы вряд ли им грозило что-то за пределами штатов. то, что с к салиму прикипеть не успела, вообще ни капли не мешало эрике дёргаться при любом его упоминании. во-первых, потому что половина ужасных снов её любимой были именно об этом человеке, и не сложно догадаться, чьё имя та выкрикивала сквозь сон. во-вторых, через какое-то время она начала в принципе видеть в большинстве мужчин врагов номер один. джессика это легко объясняла случаем с реем, но только и могла, что ободряюще сжимать чужое плечо, показывая, что рядом, обеспокоено заглядывая в глаза. иногда это помогало, а иногда кинг дёргала плечом и, запрокинув голову, старалась взять себя в руки сама. — может быть, — выдаёт в итоге полковник хрипящим голосом, и колчек думает, что, похоже, та всё-таки начала проваливаться в сон, пока не услышала имя. — если хочешь посчитать, какова вероятность встретить его на улице, — эрика моргает ещё несколько раз, прежде чем лечь на левый бок, лицом в сторону девушки, и показательно накинуть одеяло до уха. — то предлагаю отложить это до завтра. — ну, знаешь, — джесс ложится тоже, но откидывает чужое одеяло, чтоб уткнуться лицом в чужое плечо. — на хрен теорию вероятности, — пока эрика хмурит брови, кажется, начиная догадываться, к какой просьбе идёт речь, колчек начинает посмеиваться. — я предлагаю самим устроить встречу. — кинг со стоном отпихивает её от себя, собираясь якобы обиженно отвернуться, но в итоге это сворачивается в шуточную драку, к участию в которой ещё каким-то образом присоединяется одеяло. уже позже, стоя на балконе посреди ночи, полковник сначала думает, что, возможно, это действительно не такая уж плохая идея: если получится подружиться с ним нормально, то у них появятся хоть какой-то знакомый тут, с которым, к тому же, и знакомиться не обязательно — знакомы ведь уже. а потом она думает, что теория вероятности, должно быть, профессионально взята на понт, потому что на балкон ровно напротив их выходит салим осман собственной персоной. о ком эрика не думает — так это о соседях, которых, должно быть, нахрен поднимает всех, пока зовёт джессику на балкон прямо так, не заходя в квартиру.