Первая встречная

Дворянские встречи утомительны. Так считает юный принц Казуха, прячущийся от лишних глаз в тени беседки. Желания говорить с притворными, мерзкими дворянами, желающими лишь угодить ему, а потому и потакающими любому его слову, нет. Скромная компания книжки, являющейся сборником поэзии, привлекает Казуху куда больше. К тому же в этой беседке, на удивление, достаточно тихо и спокойно: птицы своим щебетанием перебивают еле слышимый говор людей, столпившихся в нескольких метрах отсюда. Увлеченный складным, изящным текстом, принц теряет связь с реальностью, уходя в себя. Отвлекает его тихое постукивание по доске, звучащее слишком неожиданно и громко. Казуха поднимает глаза и заинтересованно разглядывает фигуру, предположительно, девушки перед собой: незнакомка одета в тёмный, достаточно официальный мундир, которых раннее принц у своих слуг не видал, и стоит статно, сверкая фиалковыми глазами из-под фиолетово-чёрной челки, которая светится яркими аметистовыми пятнами от редких лучей солнца, пробивающихся сквозь листву дикого винограда, которым оплетена вся беседка. — Прошу прощения, Ваше Высочество. Вы внезапно ушли и долго не возвращались, потому я хотела удостовериться, что Вы в порядке. Девушка отдаёт честь, наклоняясь, и даже не пытается поднять взгляд на принца, застывая в наклонённом положении. Казуха удивленно распахивает глаза — давненько он не встречал таких манер, так как считал их лишними. В своё время всей королевской прислуге пришлось быстро переучиваться и привыкать к новым и странным порядкам молодого принца, который отрекся от лишней официальности, присущей периоду правления его почившего отца. Теперь у Казухи нет сомнений в том, что девушка перед ним чужеземка. Да ещё какая! От неё веет мрачностью и загадочностью со стальной выдержкой в глубоких глазах. Кажется, единственное, что выдаёт в незнакомке принадлежность к чему-то женскому — это её длинные, невероятно ухоженные волосы, сплетенные в долгую, ничем не примечательную косу ниже поясницы. — Со мной всё в порядке, благодарю, мадам..? — Райдэн. — Благодарю, мадам Райдэн. Вы можете… Хотя нет, я бы хотел с Вами поговорить, — Казуха плавным движением руки закрывает книгу и складывает её подле себя, показывая всю свою заинтересованность в девушке напротив. — Если Вы не против, конечно же, — учтиво дополняет, когда замечает сомнение на чужом фарфоровом лице. — Конечно, — кивает Райдэн и аккуратно присаживается напротив принца, складывая руки на коленях. Поднимать взгляд она не рискует и задерживает его на книге, бессмысленно рассматривая буквы и узоры на ней. Казуха пользуется этим молчанием, пытаясь вспомнить хоть что-то об семье Райдэн. Слово кажется знакомым и вертится на языке, но ясная мысль так и не приходит в голову. Потому принц с поникшим лицом вздыхает, но слегка приободряется от возможности разговорить девушку. — Не могли бы Вы рассказать о Вашей семье? — Казуха с легкой улыбкой наблюдает за тем, как взгляд Райдэн поднимается выше. Она всего на секунду смотрит прямо принцу в глаза, успевая перевернуть мир с ног на голову внутри него. Казуха внутренне изумляется тому, насколько чужие глаза могут быть красивы. Пурпурная радужка так и манит к себе, переливаясь всеми грозовыми оттенками вслед за эмоциями девушки, которые она, похоже, пытается в себе подавить и скрыть. Что ж, Казуха не может винить её в этом — таковы правила. — Прошу прощения, я совсем не представилась. Куникудзуши Райдэн из потомственной рыцарской семьи. Казуха кивает на слова девушки, следя за тем, как она изящно поправляет выбившуюся из косы прядь волос. Становится интересно узнать, насколько они мягкие. — Вы не местная, верно? — принц бровь выгибает, когда Куникудзуши краснеет и отворачивается. — Простите, Вы правы. Нужно было сказать это с самого начала, — Райдэн стыдливо опускает глаза, когда поворачивается. — Дело в том, что в прошлом моя семья была приближена к королевской, но была изгнана из-за разногласий. Нам сохранили статус за вековые заслуги, но запретили появляться в Ваших землях пока ими будет править Его Величество. Как только мы узнали о кончине Его Величества, то сразу же захотели почтить его память, но нам запретили. И только сегодня нам в виде исключения разрешили присоединиться к неофициальной встрече. Я могу показать письмо с разрешением на посещение! — Куникудзуши начинает рыться в кармане мундира, но Казуха останавливает её. — Не стоит. Я верю в Ваши благие намерения, — девушка поднимает удивлённо благодарный взгляд, цепляясь пальцами за свои колени. — Вы хотите восстановить отношения между семьями? — Куникудзуши кивает. — Тогда и я могу сделать лично для Вас исключение, — Казуха не позволяет довольной улыбке расплыться на лице от вида блестящих фиалковых глаз и еле заметного румянца. — Приглашаю Вас на королевский бал в конце этой недели. — Не… — Отказ не принимается. Мои слуги пришлют Вам приглашение позже, будьте готовы. — К-конечно, благодарю, Ваше Высочество, — Райдэн вскакивает на ноги и кланяется, от чего неловко себя чувствует уже Казуха. Не привык он к такому обращению. — Не стоит кланяться, мадам Райдэн, это лишнее. — Простите! Казуха позволяет себе улыбнуться, глядя на милое выражение лица Райдэн. Рыцарка поспешно выпрямляется и поворачивает голову, когда её кто-то окликает. Казуха заинтересованно поворачивается в ту же сторону, замечая там свою прислугу. — Похоже, наша встреча подошла к концу, — Куникудзуши застенчиво улыбается принцу. И эту улыбку Казуха провожает взглядом. — До встречи. Куникудзуши Райдэн настолько сильно интересует молодого принца, что он думает о ней пока добирается до своих покоев. Девушка не обделена внешностью, к тому же имеет прекрасные манеры, да и выглядит вполне начитанной. Она кажется простой и открытой для других, но также Казуха видит в ней мрачную загадочность. Возможно, Райдэн что-то не договаривает. Также возможно, что подобные мысли появляются лишь из-за необычной внешности девушки и её семейного дела. Казуха хочет узнать рыцарку ближе, а ещё пригласить на танец. Он уверен, что время, проведённое рядом с Куникудзуши, будет самым запоминающимся событием за последнее месяцы. Да и, честно говоря, поможет отвлечься от предстоящих обязательств. Казуха вздыхает, глядя в зеркало и бесконечно поправляя свой и так идеальный костюм. Он не знает на что отвлечься, пока дожидается начала бала, потому и занимает свои руки хоть чем-то, чтобы хоть чуть-чуть утихомирить волнение, скручивающее органы изнутри. К счастью или сожалению, слуги, увидевшие метания принца, услужливо подсказывают, что первые гости начинают пребывать к замку, а значит он должен спуститься и встретить каждого из них, на самом деле ожидая лишь одну гостью. Примерно через полчаса у Казухи начинает дергаться глаз. Он даже не знает от чего больше: от едкого притворства приглашенных дворянок, нагло заигрывающих с ним в желании посягнуть на его корону, или от невыносимого ожидания той самой Куникудзуши, которая будто бы и не собирается присутствовать на этом бале, хотя Каэдехара уверен в том, что слуги доставили ей письмо. Не будут же они ему врать? И вот, когда рядом стоящая помощница вычеркивает последних пришедших гостей, кроме Райдэн, конечно, Казуха раздосадованно поджимает губы, поворачиваясь, чтобы уйти в свои покои и наплевать на пришедших гостей. Все равно его ухода, скорее всего, даже никто не заметит, увлеченно обсуждая какую-то ерунду. Но. Та самая помощница, Йоимия, кажется, окликает его каким-то чересчур взбудораженным голосом. Казуха поворачивается и застывает на месте, чуть ли челюсть на пол не роняя от вида Куникудзуши. Первое, что проносится в его мыслях — это удивление от того, что она всё-таки пришла. Хоть и под конец. Второе — её шикарное платье, подчеркивающее, кажется, каждый изгиб и прелесть миниатюрного женского тела. Казуха засматривается. Казуха выпадает из реальности на несколько долгих минут, рассматривая Куникудзуши. Её прекрасно ухоженные волосы, привлекшие внимание принца еще в их первую встречу, сейчас не заплетены в косу, а струятся по плечам и спине, делая образ девушки ещё утонченнее. Длинное платье выделяется на фоне тех, что обычно носят дворянки — те обычно предпочитают слишком пышные юбки, желая подчеркнуть свои формы, но у Райдэн, кажется, даже подъюбника нет. Вместо пышности в её наряде преобладает изящество, в основном заключающееся в настолько длинной юбке, что она струится по полу и заставляет Куникудзуши неловко приподнимать ткань, когда она поднимается по лестнице, приближаясь к принцу. Сам цвет платья даже не удивляет Казуху: оно идеально чёрное. И идеально сочетается со светлой кожей девушки, делая её только привлекательнее. А россыпь камней, пришитых на подол и корсет платья, заманчиво сверкает в свете свечей вперемешку с последними закатными лучами солнца. Заметив, что Куникудзуши уж слишком смущена его молчанием и бездействием, Казуха опоминается и подходит к ней, мягко целуя её ладонь, облачённую в такую же тёмную перчатку. — Рад видеть Вас здесь, — принц всё-таки позволяет улыбнуться себе краешком губ, когда замечает удивление в фиалковых глазах. Кажется, Куникудзуши не ожидала такого явного внимания к своей персоне. — Простите за опоздание, Ваше Высочество, — девушка вынимает руку и, кажется, желает поклониться, но Каэдехара останавливает её, мягко касаясь плеча. Куникудзуши вздрагивает, но от касания не уворачивается. — Не стоит, мадам Райдэн, это лишнее, — рыцарка кивает. — Лучше пойдемте в зал, — Казуха протягивает девушке ладонь, чуть кланяясь, и она, вспыхнув, поспешно принимает её, смущаясь пуще прежнего. — Что Вы творите! — Куникудзуши заглядывает в глаза принца, пока они идут в самый центр сегодняшнего праздника, и пытается не обращать внимания на удивленно разочарованные вздохи других дворянок. — Не стоило так… — рыцарка выдыхает, чуть крепче сжимая свою ладонь в чужой и как бы намекая на то, о чём она говорит. — Не понимаю, чем я Вас так смутил, это ведь обычные правила, — не соглашается Казуха, останавливаясь, когда они оказываются посреди зала. Окружающие их люди затихают, дожидаясь момента, когда пара начнет танцевать. Принц отпускает ладонь девушки, становясь напротив неё и кланяясь. — Не откажите мне в удовольствии танцевать с Вами, — Казуха дожидается кивка Куникудзуши и её легкого реверанса, после которого она берёт его ладонь в свою, становясь намного ближе. Положив руки в нужные позиции, они дожидаются музыки, после начала игры которой весь мир вокруг них застывает. Райдэн слегка удивлённо следует за принцем, чувствуя поначалу яркое смущение на своем лице от идеального темпа и умений Казухи, а потому и пряча взгляд где-то в туфлях. Когда же это чувство начинает отступать и растворяться, она робко поднимает голову, встречаясь взглядом с алыми глазами. И теряется в них. Теряется в яркой и теплой радужке, смотрящей на неё с восхищением. Теряется в лёгкой, искренней улыбке, которой, по слухам, не видел на лице принца никто в замке с момента смерти короля. Они кружат в танце несколько минут, и никто в зале не решается присоединиться к ним, как это бывает обычно. Все смотрят исключительно на них, и Куникудзуши одновременно хорошо и плохо от этого. Щёки давным-давно красны, потому она решает, что пускай все присутствующие в этом зале запомнят её такой. Изящно танцующей в руках принца, которого должны короновать через несколько дней. Когда музыка заканчивается, Казуха долго не отпускает Райдэн, продолжая смотреть в её глаза. Возможность танцевать вместе с ней, так ещё и видеть, как эмоции переливаются в её радужке, а щёки безостановочно краснеют, оказываются самым лучшим моментом в жизни принца. И ему так сильно не хочется отпускать её. Но он всё-таки делает это, боясь и без того косых взглядов на них. И если Казуха к ним привык, то подставлять рыцарку совсем не хотелось. Зато хотелось провести с ней намного больше времени. Потому, не дожидаясь начала нового танца, который, по правилам, он должен будет станцевать с другой девушкой, он предлагает им уединиться. Рискованное предложение, Казуха изначально понимает это, потому и удивляется, когда Куникудзуши почти сразу же соглашается, принимая его ладонь и медленно следуя за ним. — Мне неприятны чужие взгляды, — объясняется рыцарка, заметив вопрос в кленовых глазах. Каэдехара понимающе кивает и заводит девушку в одну из комнат рядом с залом, предупреждая слуг перед входом не мешать им. Куникудзуши, оказавшись наедине с принцем, облегчённо выдыхает и подходит к окну, заглядывая в ночное небо по ту сторону. Задумавшись, она вздрагивает, когда Казуха оказывается почти рядом с ней, желая составить компанию в её наверняка глупом занятии. — Прошу прощения, не хотел Вас напугать, — искренне извиняется принц. — Всё в порядке, — отмахивается рыцарка, облокачиваясь локтем на подоконник. Даме, конечно, не положено так делать не то, что при принце, а при любом мужчине, но Каэдехара, вроде бы, и не против такого поведения, раз не показывает отвращения. — Как я мог забыть! — взбудоражено начинает Казуха, привлекая внимание Куникудзуши. — Вы прекрасно выглядите и, как я уже говорил, мне было очень приятно, что Вы не только пришли на бал, но и станцевали со мной. Надеюсь, я Вас не разочаровал. — Ох, Ваше Высочество! Я Вам очень благодарна за возможность приехать сюда и провести вечер в Вашей компании, — щёки девушки вновь начинают слегка краснеть, а глаза загораются самым приятным сиреневым оттенком. — Возможно, мы могли бы перейти к чуть менее официальным обращениям? — внезапно предлагает Казуха, желающий опустить ненужные формальности и… стать ближе. Он не готов к тому, что эта их встреча может стать последней. — Например, принц Казуха. — Что Вы! Но это ведь… Слишком, — рыцарка смущенно прижимает руки к груди, слегка мотая головой. — Я был бы Вам очень признателен, мисс Куникудзуши, — мало того, что девушка поражённо застывает от услышанного, так Казуха еще больше добивает её, когда кланяется в знак уважения. — Х-хорошо, принц Казуха, — чуть ли не пищит Райдэн, тут же отворачиваясь от Каэдехары. Вновь смотрит в ночное небо, бегая глазами по неярким звёздам, и пытается успокоиться. Принц, оказывается, настолько сильно запал на неё, что до задуманного остались лишь считанные шаги и минуты. Казуха также сохраняет молчание и даёт рыцарке время прийти в себя. Он прекрасно понимает, что перебарщивает в своих действиях, к тому же Куникудзуши кажется той, что не особо была одарена мужским вниманием раннее. Хотя, скорее, она отвергала его в силу довольно мрачного вида. Ну, в официальной одежде, конечно. В платье она кажется… Восхитительной. И Каэдехара не может оторвать от неё взгляда, в пол оборота поглядывая за тем, как она увлечённо рассматривает ночное небо. Звёзды отражаются и скачут в её глубоких глазах, утягивая вслед за собой и самого Казуху. Их тени слегка покачиваются в нестабильном свете от пламени, а тишина кажется такой лёгкой и почти что не ощутимой. Интимность момента нарастает с каждой минутой, и Казуха всё думает о том, стоит ли ему делать следующий шаг. Но ему слишком сильно хочется коснуться Куникудзуши, провести ладонью по её мягкой коже и шелковистым волосам, а потом наклониться и… Казуха чувствует себя влюбленным дураком. Ещё большим дураком он начинает себя чувствовать, когда подходит почти вплотную к девушке, легонько касаясь её плеча. Фиалковые глаза смотрят на него с удивлением и… Ожиданием? Таким томным и топким. Сердце заходится в бешеном ритме. Заметив, как Куникудзуши нетерпеливо проводит языком по губам, он решает действовать. Мягко оглаживает её плечо, разворачивая к себе. Потом поднимается выше и убирает прядь иссиня-чёрной чёлки за ухо, случайно касаясь пальцами нежной кожи на щеке. Куникудзуши тут же мягко морщится и отводит взгляд, чувствуя, как плавится от чужих глаз и касаний. Да даже от самого присутствия Казухи! Так быть не должно. Её сердце в пятки буквально падает: она совсем не ожидала, что простое касание может вызвать столько чувств, внезапно прокравшихся в сердце и засевших там. Она волнуется, когда поднимает свою руку и сжимает ею казухину ладонь, успевшую расположиться на её щеке для мягкого прикосновения. Куникудзуши заглядывает в рубиновые глаза, поражаясь нежности, которая слишком очевидно читается в них, расплываясь разными оранжево-желтыми оттенками. Испугавшись, она резко убирает чужую руку от собственной щеки, сжимая её. И смотрит на переплетённые ладони слишком долго, пытаясь взвесить все «за» и «против». В аметистовых глазах заседает страх и паника, от которой по телу пробегаются леденящие душу мурашки. Чужая ладонь кажется слишком тёплой и приятной, такой правильной и… Выныривает из своих мыслей рыцарка только после того, как Казуха укладывает свободную руку ей на плечо, легко сжимая. От этого по коже вновь бегут мурашки. Куникудзуши застывает на месте, роняя ладонь принца, когда поднимает взгляд на него. Поражается слишком мягкому, слишком нежному, слишком-слишком-слишком взгляду. Она чуть ли не отступает назад от потока мыслей, мгновенно закравшихся в голову. Воспоминания об Ниве мелькают слишком яркими калейдоскопными картинками в сознании вместе с его последними словами, застывающими то ли криком, то ли шёпотом в ушах. Боль от потери смешивается со злостью, возможно даже ненавистью, и Куникудзуши решает, что лучшего момента, чем сейчас, у неё просто не будет. Моргнув, она замечает, как Казуха закрывает глаза и наклоняется к ней для поцелуя, от которого она не уворачивается. Позволяет чужим губам коснуться её, а после приставляет к горлу принца нож, который успела вытащить из складок платья. Алые глаза мгновенно распахиваются, и Райдэн читает в них шок вперемешку с непониманием ситуации. Лезвие опасно давит на кожу горла пока Дзуши колеблется. Первый раз в жизни колеблется. И не может убить принца, который через несколько дней должен стать королём. Дзуши была уверена, что это не вызовет у неё никаких проблем. Скольких она уже убила? Ни счесть. Она ведь даже так прекрасно вжилась в роль наивной дворянки, что аж принц, глупый принц, поверил ей и запал на неё, не подозревая, кто перед ней стоит. Юноша. И убийца. Который должен забрать жизнь принца и сбежать, отомстив. Но не может. Не может запятнать свои руки кровью этого прекрасного человека, чьи касания, нежность и разговоры вызвали в нём слишком приятные чувства, ранее ощущаемые лишь рядом с Нивой. Нивой, которого убили по приказу умершего короля. Короля, который является отцом Казухи. Казухи, который, скорее всего, даже ничего не знает об этой истории. И он либо не придает ей какого-либо значения, считая Куникудзуши слабой и глупой, либо просто… не знает о ней. Точно. Возможно, это какая-то тайна, которую он узнает лишь вступив на престол, но… Куникудзуши выдыхает сквозь сжатые зубы, и потерянно смотрит на Казуху, чье лицо искажает страх. Но даже так в нём остаётся что-то привлекательное. Возможно, его беспечность. Которая вылилась в почти удачное, совершившееся покушение. — Ты знаешь что-то об убийстве Нивы? — Казуха молчит. То ли не знает, то ли боится лезвия, опасно давящего на шею. Одно неаккуратное движение и… — Говори! — раздражённо вскрикивает Куникудзуши, сильнее надавливая лезвием на горло. Его голос искажается, приобретая более высокие, надрывные ноты. — Нет, — слишком быстро, слишком просто, но уверенно отвечает Казуха. От его ответа у Куникудзуши начинают трястись коленки, что-то внутри него с громким, оглушающим треском ломается, и он падает на пол, начиная рыдать. Сначала в его сознание пробивается осознание того, что он не может отомстить за Ниву. Потом, поддавшись эмоциям, разрывающим грудную клетку изнутри колючими, острыми лозами, которые Дзуши подавлял в себе последние годы, он внезапно понимает, что хотел сделать сейчас и что делал до этого. Убивал людей. Но ради чего? Ради… Мести? Он и правда так просто пошёл на поводу у этого гадкого, отравляющего душу чувства? Пошёл против последних слов Нивы? Обняв себя дрожащими руками, рыцарка рыдает на полу, шепча что-то непонятное себе под нос. Казуха первым делом убирает рядом валяющийся нож куда подальше, и лишь после этого садится рядом с Куникудзуши, пытаясь обнять и утешить её. Он понимает, что Дзуши хотела сделать, понимает, какую ошибку совершил, пойдя на поводу у глупой влюблённости в первую, но, несомненно, ярко выделяющуюся встречную. Но не понимает, почему она отступила. — Куникудзуши? — пытается окликнуть рыцарку принц. Никакой реакции. Даже почувствовав казухины объятия Райдэн не успокаивается, а начинает рыдать еще сильнее от осознания того, что даже жертва беспокоится за него. За Куникудзуши, за убийцу, грезившего о мести несколько лет и придумавшего идеальный план, который сработал. Но который он не смог довести до конца. И… Уткнувшись Казухе в плечо, он думает о том, что и хорошо, что он не смог убить его. Принц ведь не такой, как его отец. Он другой. Совсем другой, Куникудзуши успел заметить это даже за две этих недолгих встречи. Он намного добрее и искреннее, не перебарщивает со своей властью, которая, по факту, целиком и полностью в его руках уже сейчас, даже до коронации. Он… Нравится Куникудзуши. Когда он успокаивается, выплакав все слёзы горечи, на которые только был способен, то осознает, что они наедине. До сих пор. Почему он не вызвал стражу? Куникудзуши ведь чуть не убил его! Казуха почему-то отмахивается от возгласа юноши, говоря, что всё нормально. И Куникудзуши не понимает, как всё может быть нормально. В этой ситуации просто ни-че-го не может быть нормальным! Он… Дзуши панически прижимает руки ближе к себе, когда понимает, что Казуха не знает. Не знает о том, что он вовсе не девушка. И, скорее всего, если сейчас он скажет об этом, то… То принц точно не сдержит отвращения. — Подожди! — вскрикивает Куникудзуши, отползая от Казухи на несколько метров. На лице блондина ярко горит непонимание, ему казалось, что девушка уже успела успокоиться. — Ты… То есть, Вы… Ка- Нет, принц… — Куникудзуши? — Казуха перебивает несвязный бред девушки, вновь приближаясь к ней. Протягивает ладони вперёд, предлагая девушке сжать их, чтобы хоть немного придти в себя. Ему кажется, что она хочет рассказать что-то о своём поступке, потому и пытается поддержать, расположить к себе. Дзуши смотрит на чужие ладони, а в голове набатом бьёт фраза о том, что Казуха не понимает. Ни черта не понимает. Но всё равно пытается помочь. Он бессмертный что ли? Или глупый? Намного глупее самого Куникудзуши, на самом деле. Прижав колени к груди, Дзуши выдыхает, пытаясь спрятаться в своём платье и сгребая его как можно ближе к себе. Он не знает, как ещё отгородиться от Казухи и его помощи, его возможной реакции отвращения после того, как он признается. — Мне… Мне нужно кое-что сказать, — Куникудзуши ловит обеспокоенный алый взгляд и на секунду задумывается о том, почему его вообще волнует, как Казуха отреагирует на такую мелочь, если… Если он буквально простил, забыл, проигнорировал то, что он попытался его убить? Или это всё обман? И из него выудят правду, а потом… Дзуши чертыхается от своих мыслей, и трясёт головой отгоняя их. Казуха не такой, он уверен. Уверен, даже если почти не знает его. Кленовые глаза говорят всё за его обладателя, открывают душу, показывая её. — Эм, я… Я обманул тебя?.. — Казуха склоняет голову в бок, пытаясь вникнуть во все еще дрожащий голос Куникудзуши. — Т-ты видимо не… знаешь об моей семье из-за тайны, н-но… В семье Райдэн никогда не рождалась дочь, — Дзуши надрывно вздыхает, поднимая взгляд на принца. Последний, похоже, в упор не понимает, что ему пытаются сказать. — Я… парень. Казуха глупо моргает. Потом ещё, ещё и ещё. Сначала принцу кажется, что ему послышалось, вот только страх на лице Куникудзуши красноречивее любых слов, и Каэдехаре приходится судорожно перевести дух, собираясь с мыслями. Он… Не знает, что и думать? Он… Стоп-стоп-стоп. Но Куникудзуши ведь выглядит, как самая настоящая девушка! Тем более в этом платье… Казуха судорожно выдыхает и замечает, как сильно дрожит рядом сидящий Дзуши. Размышления о том похож ли он на парня мгновенно уходят на задний план. Попробовать вновь успокоить Куникудзуши кажется задачей намного важнее и сложнее. — Я поражён, — честно признается Казуха, и у Дзуши перед глазами вся жизнь проносится. Вот и всё. Сейчас сюда зайдёт стража, а дальше… — Но я не думаю, что сейчас об этом стоит думать. Ты весь дрожишь, — в кленовых глазах вновь появляется это невыносимое, сводящее с ума тепло, к которому Куникудзуши отчаянно тянется. Он буквально падает в чужие объятия и хватается за плечи принца так крепко, будто это его последний шанс на спасение. И, на самом деле, так оно и есть. Казуха невыносимо тёплый, от Казухи исходит давно позабытая забота и нежность, прослеживающиеся в его словах, мягких касаниях на макушке и плечах и молчании. Таком спокойном, размеренном молчании, которое было до всего произошедшего в комнате. Ещё в самом начале. Будто бы ничего за последние несколько часов не успело произойти, и Казуха всё также идёт на поводу у своей влюблённости, стараясь в ответ очаровать пассию. Словно Куникудзуши не приставлял к изящной шее нож, словно не разрыдался, когда понял, что не может убить. Когда понял, что Казуха ему нравится. Усталость внезапно ударяет в голову, заставляя расслабиться. Дзуши утыкается в грудь принца и жмурится от того, как приятно Казуха зарывается в его волосы, пропуская их сквозь пальцы в попытке распутать. Оу, у него этого явно не получится. И у Куникудзуши на утро тоже. Если оно, конечно, наступит. От мягких, бережных касаний в груди болезненно щемит, и Дзуши признаётся себе в том, что ему этого чертовски сильно не хватало. И что он не хочет закрывать глаза, боясь потерять эти прикосновения. Боясь потерять Казуху. Вот только у принца явно другие планы на Куникудзуши: он убаюкивает невероятно красивого и обаятельного парня в своих руках около получаса, позволяя себе спокойно вдохнуть только после того, как слышит совсем тихое сопение на своей груди. Казуха в этот момент даже задерживает дыхание, пробегаясь глазами по каждому сантиметру лица напротив. Смотрит-смотрит-смотрит. И запоминает, выделяет, откладывает каждое воспоминание в своей памяти. Куникудзуши невероятно хитёр, красив и… разбит. И ему почему-то так сильно хочется помочь, даже банально выслушав и пропустив сквозь себя чужую, определённо сложную и болезненную историю. На следующее утро Куникудзуши просыпается рядом с Казухой.