Не привыкай тонуть

Питер тонет. Тонет в золоте, расплавленном и больно обжигающем всё тело и даже внутренности. Руки, ноги и шея уже в ожогах далеко не первой степени, а лёгкие будто отказались работать и сделать вздох просто не получается. Через некоторое время он начинает задыхаться, а паника, наконец таки, берёт верх и он даже пытается выплысть наверх к спасительному берегу из изумрудов. С жёлтой дорожкой, что приведёт его к волшебнику, который выполнит его желания и вылечит. Хотя, на вряд ли. Питер никогда не видел этот остров. И измуруды, такие прохладные, и желтую дорожку, что направит его в правильную сторону, и волшебника, что исполнит все его желания и вылечит, всё это он придумал сам. И осознание этого нихрена не спасает. Он всё также продолжает, беспомощно пытаясь привести в действия скованные страхом конечности, глотать воздух. Паника накрывает с новой волоной, когда он открывает глаза и их выжигает, расплавляя. Кровь смешивается с золотом превращаясь в охру. Питер жмурится, глаза щипят и хочется беспомощно плакать и ждать своей смерти. Когда он пытается закричать от боли золото снова больно обжигает уже зубы и язык. И весь пирсинг и татуировки, на месте которых появляются уродливые шрамы-ожоги. Он этого не видет, но _отлично_ чувствует. В конце концов из этой ловушки не выбраться, думает Питер и идёт ко дну океана. Как тут же, словно по щелчку, появляется спасительный пузырь, такой тонкий, кажется что он в любой момент лопнет под давлением снаружи. Но Питер всё равно расслабляется, а раны уже не так сильно болят. Он наконец открывает глаза и тут же закрывает. Смотреть на этот желтый больно почти физически. Питер спокойно сворачивается калачиком и только тогда дает себе выплакаться. Под толщей золота его никто не услышит. А этот пузырь долго не продержится, скоро он снова исчезнет оставляя его одного тонуть в золоте, отравляясь им же. Пузырь скоро исчезнет, бьет тревогой в голове, что заставляет только сильнее зарыться в одежду и даже не плакать, скулить, протяжно и долго как побитый зверь. Сильно побитый. Он скулит и скулит пока не открывает глаза смаргивая слёзы. Он очнулся, он дома, боже, блять. Дома. Он хотел бы сказать что привык к таким вот кошмарам, но как? Да и если честно, Питер не хотел бы привыкать тонуть. Слишком, даже для него. Ему снятся разные сны, этот самый спокойный, но так же очень болезненный. После него от горячего тошнит и вполне себе физически. Это почти фобия, ха. Сегодня он точно не выйдет из дома, думает парень и открывает окно подставляясь под холодный ветер. Томас ушел в школу, так что он открывает окно ещё и на кухне вытаскивая из шкафчика лапшу. Быстро заваривает и добавляет лёд. Ему всё ещё жарко, хотя руки почти онемели. Несуществующии ожоги всё ещё горят и голова болезненно раскалывается. Нужно скорее принять таблетки и на работу. У него сегодня смена в магазине, ночная слава Богу. Хотя чего удивляться. Он сам забрал все ночные смены за месяц. Ну и ладно, может у него получится поспать немного днём. А сейчас - таблетки, пока не забыл.