Я тебя пустил по венам

Это случилось осенью. Она была промозглой и отвратительной. Болин задерживался на съемках в университете, а я слонялся по улицам, высматривая человека в белом пальто. Мы договорились встретиться с дилером около моста, где при свете дня он передаст мне очередную дозу. Героин по венам и мне станет плевать на чужие мнения. Всего парочка миллиграмм и все снова будет хорошо, я снова увижу тебя. Мужчина в пальто не называл имени, он только передал мне пакетик с чипсами и мы, обменявшись кивками, разошлись кто куда. Я поправил шарф, закинув его на другую сторону, чтобы не мешался, а потом ускорил шаг, стараясь успеть на электричку. Болин сегодня забрал машину и мне пришлось добираться домой на чем смогу. В руках был спасительный пакетик с чипсами, в которых лежал героин. Я принимал его с того самого момента, когда мы с Коррой расстались около четырех месяцев назад. Я буквально опустил руки, не мог никак смириться с тем, что она больше не моя. Корра, моим героином было целовать тебя в щёчку на прощание робко, а потом плакать и блевать, потому что секунды без тебя и пришла ломка. Сука, ломка! Тревожные мысли настолько поглотили меня, что я чуть не проехал остановку, но обошлось и успел выйти. Наша квартира находилась в хорошем районе, но моя комната напоминала мусорку и на общем фоне выглядела отвратительно, но как же мне было плевать. В своей комнате я распаковал чипсы и достал заветный пакетик с белым порошком. Он, как всегда, вызывал больше отвращения, чем притяжения. Но я все равно употреблял, уходя в желание забыть все и почувствовать твои фантомные прикосновения. Пако спал на кресле, где всегда сидел Болин, по вечерам читающий мне нотации, о том, чтобы я завязал. А я не мог. Хотел, наверное, но не мог. Меня пытались спасти, чтобы я не был тряпкой, били ломом, но эти твои встречи с Айро, новым коллегой по работе, каждый раз вставали в душе комом. Ты убивала словом, а теперь мне просто в мясо разнесли ебало словно. И меня ломит. Снова ломит, когда я смотрю на порошок в пакетики и отчетливо представляю, как твои руки будут прикасаться ко мне в трипе. Корра была для меня всем. Больная привязанность давала свое ещё в первые дни нашего расставания, я буквально уходил в запои, а потом рвался к твоей квартире с цветами, наспех сорванными в каком-то парке, и просил прощения, молил вернуться, а ты уходила. Каждый раз хлопала дверью перед моим носом, просила оставить тебя в покое. И я оставил, когда увидел, что Айро стоит около твоей двери. Во мне воспылала такая ярость, что перед глазами появилась красная пелена, и я уже хотел его ударить, но вовремя появившийся Болин не дал мне этого сделать. В тот же вечер мы с Болином отправились в клуб. Брат решил, что мне нужна разрядка и поэтому к двенадцати ночи я уже был пьян. Ко мне клеилась симпатичная блондинка с острыми чертами лица, но я был настолько не в состоянии сопротивляться, что уже через пол часа исполнял с девицей пьяные танцы. Пьяное рандеву под виски. А на своей шей мне так и мерещились твои руки. Я был готов напиться вусмерть, лишь бы ты являлась мне. Что было после клуба я не помню, но очнулся в незнакомой квартире с ужасной болью, а красивая блондинка предстала перед мной явно не в себе. Её руки дрожали, она тяжело дышала и я, уже было, подумал, что сделал с ней что-то в пьяном угаре, как она уселась на край дивана и протянула мне стакан с водой. — Как голова? — ее голос был хриплый, я бы даже сказал сексуально хриплый, если бы у меня действительно так сильно не болела голова. — Болит, — честно признался я, стараясь восстановить в памяти хоть что-то, но это не удалось, — Извини, а ты…? — Лина, — ответила девушка и легко пожала плечами. Нервное напряжение из её движений пропало. — Лина… гм, что вчера было? — аккуратно спросил я, а она звонко рассмеялась. Я с недопониманием уставился на девушку и ждал неприлично долго, когда приступ смеха пройдёт. — Мы танцевали в клубе, потом поехали ко мне, так как твои брат подрался с кем-то и твою рубашку нужно было постирать, — она заговорщески улыбнулась, — В драке вы потерялись и поэтому я не знаю где он. По приходу ко мне я уложила тебя на диван и ты уснул. Я выдохнул. Причина того, почему болит тело и голова нашлась, факт того, что у нас не было секса подтвердился. Хотя Лина и была очень симпатичной (и, наверное, остатки какого-то разума вызвали к инстинктам, раз я согласился)я бы все равно ничего не смог бы. Слишком пьян. — Скажи мне, Мако, я же просто быстрый перепихон? — Лина смотрела без злости и надежды в глазах. В них, скорее, было понимание и даже сочувствие. — Я не знаю, — все, что я способен сейчас ей ответить. Я хотел забыть Корру, но не таким образом (вру, я бы не смог её забыть). — Ты расстался с девушкой? — вкрадчиво поинтересовалась Лина, но я отчего-то понял, что это было, скорее, утверждение, чем вопрос. — Да, — коротко, почти бесшумно, у меня на пару секунд перехватило дыхание, когда я заметил её вздутые вены на оголенных руках. — До сих пор страдаешь? — Да. — У меня есть отличное средство, чтобы это исправить! — она поднялась на ноги, радостно хлопнула в ладоши и куда-то ушла. — Не думаю, что я сейчас хочу ещё выпить, — я сморщился от противного кислого привкуса во рту. Мне нужно срочно почистить зубы! — А я и не предлагаю алкоголь, — она появилась в проеме довольная, размахивая пакетиком с белым порошком. Не нужно быть гением, чтобы понять, что там было, но я все же спросил, надеясь, что это было не то, о чем я подумал. — Что это? — Героин, — будничным тоном, со смешинкой в голосе, произнесла девушка, — Мако, поверь, это необыкновенное чувство свободы! Я покажу тебе и ты сам все поймёшь! — из кармана своего розового халатика, она достала шприцы. Я нервно сглотнул, не хотел принимать в этом участие. Наркоманы для меня были потерянными людьми, которые никогда не отыщут путь наверх. Их будут звать годами на поверхность, но они так и останутся на дне, где будут гнить заживо. — Я не хочу, — четко ответил я, нахмурив брови для пущей убедительности, чтобы она точно поняла — я против такого. — Да неужели? — в ее голосе прозвучали нотки злости, — Мако, а не ты ли рассказывал мне про свою любимую и то, как ты хочешь ее вернуть? — я промолчал, ведь совершенно не помнил, что я говорил Лине, а по пьянке, как известно, можно много чего рассказать, — Тебе больно от того, что она с другим, Айро, кажется, — я сжал руки до боли, его имя вызывало у меня приступы ярости, — Так позволь мне помочь тебе, — и я сдался, слабо кивнул, в надежде, что от одного, максимум двух, раз мне ничего не будет. Все произошло так быстро, что я и не понял, как мысли потерялись в голове, а тело расслабилось. Невероятная эйфория поглотила тело. Я падал в пучину удовольствия, ярко ощущая на себе ненастоящие прикосновения кого-то до боли родного. Наркотик обманул мой разум и через пару минут ко мне явилась Корра. Вся такая безумно красивая, она сидела напротив меня и что-то шептала. И я что-то шептал, не понимал, правда, что. Корра потянулась ко мне и я принял её. Обмани мой разум, не люби, но обними. Обними как в последний раз, хотя и первого не было. Когда героин отпустил меня из своих дурманящих объятий, я нашёл Лину, которая курила на кухне. Хотелось есть. Очень сильно. Лина улыбнулась, отложила косяк и усадила меня за стол. — Легче? — Хорошо, — я решил не спрашивать и накинулся на еду, но меня почти сразу вывернуло. — Побочка, — констатировала Лина, опираясь плечом о дверной косяк в туалете, где я, в обнимку с унитазом, очищал желудок. Уже после, сидя за столом, Лина рассказала, что она наркоманка. После смерти бабушки она осталась одна и стала употреблять. Её спасение — наркотики, её жизнь — наркотики. Единственное, почему она ещё не откинулась — её подруга Анжи, которая работает на двух работах и живёт с ней. Как выразилась Лина «эта сука следит, чтобы я не сдохла и не продала квартиру за дозу», а потом добавила, что очень любит Анжи и пытается бросить ради неё, но пока нет успехов. Мне было её жаль, но я ничем не мог ей помочь, ведь лечиться от зависимости она боялась и бросить пыталась лишь своими силами и передозами, каждый раз на отходах обещая, что это был последний раз. Так мы и подружились. Мы пели песни и страдали, пили вина и торчали. И так на протяжении трех дней. Анжи приходила домой ночью, ела и спала, а утром уходила на работу, обязательно проверяя по десять раз за ночь Лину. Девушки были в отношениях и именно из-за Анжи Лина ещё была жива. Я был рад, что хотя бы кто-то из нас двоих имеет любовь. А потом я уехал домой. Три дня я только торчал, почти ничего не ел и не спал, поэтому когда я вечером в пятницу явился домой, Болин испугался. Я выглядел болезненно и плохо, а так же ужасно хотел продолжения своего нового увлечения. Наркотики заглушали боль, а фантомные прикосновения и присутствие любимой только подстегивали меня продолжать употребление. — Мако, ты нормально? — голос Болина ударил по ушам, я хотел ответить, но меня хватило на кивок, после чего я ушёл в комнату. Ломка началась спустя три часа, когда меня окончательно отпустило. Это было ужасно. Я наивно полагал, что от трех дней зависимость не появится, реально верил в это всеми остатками разума, которые не воспроизводили на сетчатки глаза образ Корры. Но, черт, как же я был не прав. У меня было ужасное ощущение, что мне ломают кости. Я чувствовал его так ярко и болезненно, что чуть не взвыл от боли. И в тот момент я понял, какого это быть наркоманом. Понял, что слезть с иглы действительно так сложно, как рассказывала Лина. Нужно было срочно что-то придумать и продержаться хотя бы до утра. Я написал Лине и мучительно долго ждал ответа. А когда он пришёл, я чуть не упал с кровати. «Приходи завтра» — гласило короткое сообщение. Ничего лишнего или сложного, только чёткий ответ с планом действий. Кажется, я не спал всю ночь, ибо она прошла как одна единственная белая вспышка боли. Болин утром заходил, чтобы посмотреть как я себя чувствую, но я сделал вид, что сплю. Когда брат ушёл, я собрался и покинул квартиру, отправляясь к Лине. Пока я шёл меня не покидало ощущение того, что сейчас меня поймают и запрут в психушке или где там запирают наркоманов. Ощущение того, что за мной следят усиливалось с каждым шагом, с каждым пройденным километром. Я ловил паничку одну за другой, но у входа в подъезд меня ждала Лина. Она была бледной, с большими зрачками и довольной улыбкой. — М-ма-ко, — как кошка, хрипло протянула подруга, — Ты выглядишь ужасно, — как будто я сам этого не знаю, — Сильно плохо? — я промолчал, меня ослепила боль, — Вижу, что да. Идем, — и она скрылась за дверьми подъезда. Уже в квартире она дала мне пакетик со спасительным порошком и номер телефона дилера, который продаст мне следующую дозу. Спастись я решил дома, поэтому пока я дошёл до него, то готов был выплюнуть все органы и на живую вырвать кости из тела. И все завертелось. Нескончаемый водоворот кайфа и ломки. Образ Корры во время трипов, её холодные призрачные руки на моем теле. Нотации Болина. Отречение от социума. Встречи с Линой под совместное спасение. Болин узнал обо всем через месяц, когда я почти поймал передоз. По взгляду брата было видно, что он испуган, огорчен и обеспокоен. Тогда начались нотации, его короткая работа и бессонные ночи, где он следил за тем, чтобы я не откинулся. Один раз, из-за невозможности, получить дозу в 4 часа утра, пока Болин был на работе, я поймал страшную ломку. Я царапал руки, в надежде снять с себя боль и это помогало. Одна боль перекрывала другую и на пару минут я мог испытывать что-то другое. И тогда на моих руках появились шрамы от лезвий. Каждый раз, когда не было возможным достать героин и наступала ломка, я хватался за лезвие. Это стало чем-то вроде спасения. Ярко алые кровоточащие полосы, вспыхивающие тянущей болью, словно чугунные диски тянущие тело вниз. Эпицентр боли ярко кровавых полос затмевал все остальное. Я буквально цепями скован. И сейчас меня ломает, гнёт всего, но я резаные руки держу и образ твой больше не вижу, но ощущаю на ментальном уровне твоё присутствие. Ты азартно, мастерски играешь в эту игру. И всё идёт к одному: я без героина, значит резанные руки. Я с героином и значит твои образ является и меня отпускает. Так когда же отпустит от героина с твоим именем?

***

Я давно привык к параной, которая преследует меня с того самого момента, когда я шёл к Лине за порошком, но сегодня её как будто не было. Я принял пару миллиграмм спасения в тайне от Болина (хотя не думаю, что он этого не заметил) и мы отправились в клуб. Я, Болин и Асами Сато. Но когда мы туда пришли, то увидели Корру с Айро. Как оказалось, они тоже были в нашей компании. Вот почему Болин просил меня не употреблять. Меня буквально вытянули из дома силой и тут тебе ещё одно приключение! Я нервно сглотнул. Спасительный кайф уже просочился в меня. Я буквально ощущал, как порошок растворяется в крови. Корра прятала глаза, старалась не допустить даже взгляда в мою сторону, когда я позволял себе удивлённо на неё смотреть и не скрывать этого. Я чувствовал на себе взгляд Айро. Он был обжигающе полон ненависти и презрения. Казалось, протяни я руку и обожгусь. Но я его не боялся, мне вообще было на него наплевать. Брат разбавлял атмосферу напряжения шутками, а Асами демонстративно громко над ними смеялась. — Вот что, — когда Болину надоело быть клоуном, он чуть повысил голос, — Выпьем, иначе я сейчас умру от жажды! — я надеялся на нотации, в глубине души надеясь, что Корра на меня посмотрит, а взгляд Айро не будет выжигать дырку во лбу. Последний меня так знатно напрягал, что я, даже будучи под кайфом, хотел его ударить. Буквально избить до полусмерти, чтобы он больше никогда не смел прикасаться к Корре и боялся поднять глаза на меня. За всеми этими мыслями, которые то появлялись, то прекращались, пока не потерялись окончательно, я не заметил, как все поддержали идею брата с выпивкой. — Мако, что ты будешь? — Асами поинтересовалась как-то слишком слащаво, у меня свело скулы. — Колу, — твёрдо ответил я, замечая насмешливый взгляд Айро. Он буквально кричал «Тебе нельзя пить? Ты буйный? Какая жалость, тогда смотри, как твоя бывшая танцует со мной.» Я сдержался, чтобы не ответить. Нельзя показывать себя как неуравновешенного. Ты нормальный, Мако! Абсолютно нормальный! Асами улыбнулась и ушла, Болин кинул на меня обеспокоенный взгляд, но я слабо улыбнулся ему. На телефон пришло сообщение от Лины — «Я купила! Приходи!!!» Я смотрел на экран телефона долго, пока он не потух, а потом нехотя поднял его со стола и написал ответ: «Я сегодня с братом, извини.» И тут я почувствовал на себе её взгляд. Корра смотрела на меня до безобразия внимательно, будто изучала как какую-то диковинку. В её глазах плескалась боль и меня это укололо, при чем так внезапно и слишком болезненно. Она перевела взгляд на телефон, а потом подняла глаза и наши взгляды пересеклись. Это было всего мгновение наполненное томящим ожиданием нежности и ласки, прежде чем Корра вскочила на ноги и ушла к Асами, решив поменять свои напиток, который Сато ещё не принесла. Айро прожигал меня взглядом и я мысленно смахнул его неприязнь с себя, словно пыль. Мы сидели в тишине. Я под кайфом, Болин в нерешительном молчании и придурок Айро в напряжение. Мне, честно говоря, было плевать сколько это продлиться, лишь бы не пришла ломка, а это только часа через четыре, если не пять. Я навалился на спинку диванчика и закрыл глаза. Кайф лучше получать в тишине, а не в таких шумных местах, где так сильно грохочет музыка и много пьяных людей. Хотя, с какой-то стороны, именно в таких местах тебя примут за своего даже будучи ты под трипом. Я потерял счёт времени, когда появилась Асами и Корра с напитками, из-за этого пришлось открыть глаза. Корра больше не смотрела на меня и была более мрачной. Асами натянуто улыбалась, объясняя кому какой напиток. Мне поставили мою колу, но я к ней не притронулся, в то время как Айро с остервенением схватил свой коктейль и залпом почти осушил его. Надо же какой у него огненный нрав, а казался таким невозмутимо спокойным. -… будешь со мной виски? — я не сразу понял, что Асами обращается ко мне. — Нет. В чем твоя проблема, Сато? Я изначально сказал, что пить не буду. Даже я знаю, что мешать героин с алкоголем подобно смерти, а я уже принял дозу, поэтому лучше сладкая безалкогольная газировка, чем скоропостижная смерть от такого коктейля. Брат больше не был хмур, потянулся к стакану и весело стал что-то рассказывать. Айро и Асами как-то слишком наиграно подхватили задор Болина и вступили с ним в диалог. Я смотрел на Корру, а она смотрела в сторону, слишком быстро глотала алкоголь и даже не морщилась. Когда она нервничала или переживала, то в ее движениях проскакивала нервозность и спешка. Я мысленно умолял Корру посмотреть на меня, подсознательно понимая, что один её нежный взгляд на Айро и я заставлю себя вытравить боль из тела не совсем гуманным методом. Я отпил колы из бокала. Горло обожгло пузырьками газа, которые не успели исчезнуть. Я поморщился, в надежде, что неприятное ощущение пропадёт очень скоро. Так, собственно, и произошло спустя минуту. Айро протянул руку в сторону, заложил её ровно на спинку диванчика, касаясь пальцами плеча Корры. Он делал это как бы невзначай, но при этом наблюдал, гад, за моей реакцией. Его глаза смеялись, он откровенно издевался. Вопрос в том, заметила ли это моя дев… Корра? Я сжал руки под столом, Корра хлюпнула трубочкой, собирая остатки со дна стакана с алкоголем. Она всегда так делала, когда ей нравился вкус напитка. Но я почему-то не был уверен, что коктейль ей понравился, она слишком быстро его выпила. Мне подумалось, что она хочет напиться, чтобы поскорее уйти и от этого стало почти физически больно. Я сжал руки ещё сильнее. Моя агрессия даже в трипах не могла перекрыть кайф. И сейчас я чувствовал непреодолимое желание избить Айро до смерти. Под кайфом наркоманы чувствуют себя всесильными и я тоже чувствовал это, но Болин вовремя сменил тему, вытащил Корру танцевать, а меня в сторону увела Асами, придумав предлог, что нужно освежить напитки. — Мако, я понимаю, что тебе тяжело, но, может быть, хватит так злобно таращиться на Айро? — Скажи мне, Сато, а ты не думала, что мне твои советы нахер не нужны? Сам разберусь. Мы взяли напитки и направились к столику, где сидел Айро. Он наблюдал за Коррой, которая скованно двигалась на танцполе под какую-то дурацкую песню. Асами, оставив напитки, ушла танцевать. Я и этот индюк остались одни. Когда он потянулся к бокалу Корры, я перехватил его первым, поставил к себе и накрыл рукой. Айро усмехнулся. — Думаешь, я хочу сделать ей плохо? — вкрадчиво, почти угрожающе тихо, прошептал парень. — У меня нет основании тебе доверять, — это звучало, пожалуй, слишком враждебно, но мне было все равно. — Что ещё я хотел от наркомана, — меня передернуло, но я заставил себя вскинуть брови и нахмуриться. — Что ты несёшь? — По тебе видно, что ты давно сидишь на какой-то дряне, — он, как ни в чем не бывало, отпил из бокала, — Бледный, с огромными зрачками и болезненно худой, — он на секунду замолчал, а потом уже с нескрываемой неприязнью добавил, — Я уверен, если заглянуть тебе под футболку, то можно увидеть ребра… Я промолчал, сдерживая внезапно появившийся приступ гнева, который красной пеленой застилал глаза. Ситуацию спасла Корра, явившаяся утолить жажду очередным напитком. Она энергично опрокинула в себя содержимое коктейля, перед эти грубо спихнув мою руку на стол. Айро попытался ее остановить, но она метнула на него свирепый взгляд и, пританцовывая под только ей известный бит в голове, ушла обратно танцевать. Во взгляде Айро впервые за этот вечер промелькнула боль, но тут же исчезла, стоило Болину появиться около нашего столика. Я чувствовал себя победителем. Однако когда песня закончилась, Корра и Асами вернулись к нам с новой порцией коктейлей, которые моя любимая глотала с завидной регулярностью. Она также сидела около Айро, но на этот раз между ними была Асами. Меня это позабавило, однако это длилось не долго — Корра, до этого сидевшая особенно тихо, сейчас громко обсуждала что-то с Айро и меня это раздражало. Она все чаще и чаще выпивала и это настораживало не только меня, но и ее спутника, который время от времени поглядывал на меня со злобой. В итоге совсем захмелевшая девушка отправилась на танцпол и я отправился следом, стараясь вернуть ее за стол. Даже будучи пьяной, Корра ловко ориентировалась в толпе, лавируя между такими же выпившими. А я за ней не поспевал, постоянно в кого-то врезался, но найти ее все же смог — она танцевала по середине клуба совсем одна и этот свет софитов разноцветными бусинками подпрыгивал с ней в такт. Она была самой прекрасной звездочкой, самым ярким солнышком на этой планете. Мое сердце забилось чаще, руки вспотели, а еще я чувствовал как загорелись мои щеки и уши. Я даже почти не чувствовал наркотического опьянения и впервые за долгое время мог вести себя как обычный человек. Я стоял посреди танцующих тел и наблюдал за ней, а когда Корра увидела меня в толпе, то улыбнулась так очаровательно и тепло, что у меня защемило сердце. Девушка поманила меня пальцем и я пошел к ней на встречу, наблюдая как ее улыбка становится все шире, а движения медленнее, еще более притягательнее. Клянусь, в тот момент я ничего так сильно не хотел, как просто стоять и смотреть на нее, а она бы улыбалась и танцевала под эту нелепую музыку. Я почти подошел к ней, но тут появился Айро и улыбка Корры стремительно погасла. В их разговор я вклинился почти сразу и, судя по всему, нагло оборвал Айро. Всем своим видом он показывал свою неприязнь, но сейчас я снова был преисполнен злостью того, что такой момент прервался по вине этого индюка — Я провожу тебя до дома, Корра, — как ни в чем не бывало, Айро вновь посмотрел на девушку. — Я не хочу домой, — она показала ему язык и, потянувшись ко мне, упала в объятья, крепко обхватив меня за талию, — Я остаюсь с Мако, ты можешь идти. У меня перехватило дыхание, но я робко обхватил девушку, не имея ни малейшего желания ее отпускать. Я отчетливо слышал её сердцебиение и это сводило меня с ума. — Корра, ты же говорила… — Плевать, оставь меня уже в покое! — она перебила его, утыкаясь в мое плечо и жадно втягивая воздух носом, — Мако, я скучала, — и я растаял. Ни разу за последние шесть месяцев я еще не чувствовал себя таким чистым и настоящим.

***

Я отвёз Корру к себе, пока Болин, Асами и Айро решили остаться в клубе. В такси она сидела рядом, держала меня за руку и выводила пальцем узоры на рукаве моей кофты. Я хотел бы, чтобы это была кожа, но ей не стоило видеть то, во что я превратил свои руки. Она почти всю дорогу молчала, изредка все крепче сжимая мою руку. А я обнимал её свободной рукой за плечи. В планах было уложить её спать и пойти принять дозу, пока ломка не стала совсем невыносимой. Но моим планам, наверное еще изначально, было не суждено свершиться: когда я уложил Корру на кровать, она потянула руки к моему лицу и очень скоро наши губы встретились в жарком поцелуй. Он был настолько преисполнен нежностью и страстью, что я очень быстро потерял голову, обхватывая тело девушки своими руками. Краски страсти смешивались с любовным голодом. Всё в эти минуты казалось абсолютно правильным. Не было грязи, сомнений, неправильных действий. Её тело идеально подходило к моему, каждая её клеточка отзывалась на моё прикосновение. На всем белом свете не существовало места лучше, чем её объятья. Так хочется раздеть тебя, разорвать, расстегнуть эти долгие пуговицы. Расстегнуть твой тонкий ремешок и разобраться с тобой полностью. Забывай, забывай, забывай, но твоё бельё всё мокрое. Отрицай, отрицай, отрицай. Твоя грация, твоя походка, все изгибы тела. Обними меня, забери меня в своё сердце, я твой пленник. Я ожидал отказа, но ее губы манили, руки обнимали и я понимал, что еще чуть-чуть и сорвусь. — Я хочу, — два этих слова так просто и с таким наслаждением слетели с её губ, что я нервно сглотнул. Мне нужно было согласие, но я все же уточнил, — Да, точно, — и голову снесло окончательно. Руки на теле, на горле, в волосах. Запах твоего тела на моей одежде, на постели, твои все заглушающие стоны на грани крика. Мягкие прикосновения губ, обострение всех чувств. Сведи же меня с ума окончательно, пожалуйста.

***

Ломка била все тело электричеством. Я задыхался от нехватки воздуха и героина в своей крови. Бьют кувалдой, а меня ломает и гнёт всего, но я вида не показываю. Корра спит рядом довольная, как кошка. Её шея вся в засосах, еще парочка есть на плечах. На моих плечах следы её укусов, на шей расцветают лилово-красные пятна засосов. Сегодня мы не сдерживали себя. Я уговаривал себя, что не могу принять дозу. Попробуй пережить это, черт возьми! Ради неё! Ради своей девочки! И я попробовал. Повернулся к ней и, обняв за талию, прижал к себе. Она что-то довольно буркнула и прижалась ко мне ещё ближе. Кайф от её доверия, тепло её тела, её тихое сопение успокаивало настолько, что я почти не чувствовал ломки и заснул.

***

Проснулся я помятый, с огромным желанием заглушить пульсирующую боль во всем теле. Перетерпи, Мако! Все это ради Корры! Я повернул голову, она спала рядом. Такая маленькая и милая. Её волосы разбросаны по подушке, одеяло едва прикрывает плечи, губы приоткрыты, а ее рука сжимает мою во сне. И я терпел, даже заснуть попытался. Если она останется со мной, я клянусь — брошу. Для себя и для нее. Я сделаю все, чтобы она была счастлива.

***

Я проснулся от того, что Корра зашевелилась в моих руках. Я чувствовал невыносимый жар под своей кожей и слепящую боль от того, что до сих пор не принял героин. Корра что-то простонала, перевернулась на бок, коснувшись кончиками своих холодных пальцев моего тела. Я открыл глаза, наблюдал за ней. Её веки трепетали, ресницы дрожали. Ещё чуть-чуть и она проснётся. Я чувствовал, как в груди появляется ком, как тяжело мне вдруг стало дышать и сердце, кажется, вовсе затихло. Я ждал её пробуждения. Мне было и страшно и радостно одновременно. Она открыла глаза. Посмотрела на меня сонно и легла обратно, прижимаясь к груди. Все это казалось сказкой. Чудом. Победой. Горечь от ломки стихла.

***

Когда моя любимая проснулась, она прятала глаза, краснела и уходила от ответов. Мы перекидывались какими-то дежурными фразами, не затрагивая сегодняшнюю ночь, хотя меня буквально распирало от того, чтобы прижать её к стене, впиться в её губы и жадно целовать. Мы сидели пили чай, когда из своей комнаты появился Болин. Он кратко поздоровался и ушёл в ванную. — Все хорошо? — замечая, как ее губы дрогнули, я накрыл её руку своей. Корра вздрогнула, но осталась сидеть в той же позе, — Я хотел поговорить про… — Это было ошибкой! — она перебила, почти выкрикнула, густо покраснела. — Я про Айро, — я сник, нервно сглотнул, глаза Корры забегали. — У меня с ним ничего не было. Он просто ходит за мной постоянно, — она говорила тихо, как будто ждала реакции. — Мне поговорить с ним? — я сразу же соскочил со стула, но Корра так резко схватила меня за руку, что запястье с порезами обожгло, — Корра, я переживаю! — я буквально выкрикнул эту фразу. В её глазах появилось что-то помимо смущения, но оно так быстро погасло, что я не успел ничего понять. — Не надо, Мако, — моё имя она выделила, я нервно сглотнул, предательски глухой удар сердца отозвался где-то в горле, — Я сама разберусь, — Корра начинала закипать, только я совсем не понимал от чего. — Хорошо, — я сел обратно на стул, встретился с любимыми глазами. Корра молча бесилась и я не мог понять, что сделать, чтобы снять с неё напряжение. Да и не уверен, что она позволит помочь ей. И тут вернулась ломка. Яркой вспышкой боли меня ослепило внезапно. Боль разливалась ядом по венам, так же, как и пару часов назад героин. Дышать стало тяжело, я закрыл глаза, вцепившись пальцами в столешницу. Я пытался не упасть, но меня мотыляло из стороны в сторону. Я не совсем мог соображать. Было настолько плохо, что хотелось блевать, расцарапывать руки в кровь, зубами вырывать боль из тела. Корра оказалась рядом, она кричала имя Болина, а дальше я уже полностью сдался боли.

***

Кайф по моим венам всегда носил название «спасение». Я отключался от боли, от мира, от всего. Героин был способом увидеть фантомную Корру и плавать с ней в трипах, ощущать горячие прикосновения. Мне это нравилось. Наверное, именно поэтому я не стал слазить с иглы. Мне было это необходимо. Кайф был лёгким, замедляющие приятным, туманным. Когда я открыл глаза, то сразу увидел Корру. Она сидела в кресле и упорно делала вид какой-то занятости, хоть по её быстрым, неуклюжим движениям я понимал, что она нервничает. — Ты проснулся! — она выкрикнула это так громко, что по моему телу прошёл разряд, — Тебе плохо? Я переживаю! — она говорила быстро, мне тяжело было разбирать слова, но в сердце отчего-то стало так тепло, что боли я почти не чувствовал. — Мако, это уже не смешно, — на пороге моей комнаты, оперевшись на дверной косяк, стоял брат, — Завязывай с этой дурью. Я посмотрел на Корру, но она тут же отвела взгляд. И я понял, что она все знает. Лучше бы она смотрела с осуждением, чем не смотрела вообще. Я потянулся к бутылке с водой, но Корра тут же подала мне её, задержав свою руку на моей, как мне показалось, дольше положенного. Я осушил её, а потом пришёл озноб, заставив меня упасть в кровать снова. Болин продолжал отчитывать, но я был не в состоянии слушать, а лишь смотрел на Корру, которая в молчаливом одиночестве заламывала пальцы. А это значит, что она о чем-то важном думает. Насколько сильно твоё решение разобьёт моё сердце вновь, Корра?

***

Корра приходила каждый день, иногда оставалась на ночь. Мое состояние от хренового превратилось в ещё более херовое. Я готов был выть волком, настолько сильно меня ломало. И так на протяжении, наверное, дней четырёх. Может больше, а может меньше. Если честно, я просто потерял счёт времени. Все смешалось в один большой ком из боли, я царапал руки, стараясь вытащить боль из вен, а когда запястья вспыхивали болью, то сознание притуплялось и ломка казалась менее опаснее. Болин заметил это тем же днем (если это был день, конечно же. Я не понимал, какое точно время суток) и спрятал все острые предметы в доме, насильно они с Коррой подстригли мне ногти и заставили есть, но меня буквально тут же выворачивало съеденным. Корра переживала и я видел это сквозь муть, Болин злился, но я знал, что и он переживает. А потом меня отпустило. Так резко, что я ничего не понял. Желание принять дозу стало острее, жарче, невозможно притягательнее. Ломка напоминала непроходящую зубную боль, которая так чётко маячила на фоне, что болела голова. Я впервые зарядил телефон и на меня обрушился шквал сообщений от Лины. Черт, я совсем забыл про нее. Но ведь мне было не до этого, верно? Корра спала рядом на кровати, поэтому я отключил звук и повернулся к ней, игнорируя сообщения. Спала моя девушка тревожно: постоянно дергалась, хмурилась, была мокрой от пота. Я сглотнул молча наблюдая. А должен ли я? А захочет ли она, чтобы я спас её от кошмаров, которые сейчас её преследовали? Короткий выдох через нос получился, пожалуй, достаточно шумным, но девушка не проснулась. Я аккуратно обнял её, скользнув по её холодной коже пальцами, а потом прижал к себе, кладя подбородок на ее голову. Её дыхание выровнялось, она прижалась ко мне и расслабленно выдохнула моё имя, а потом вновь уснула. По телу будто разряд тока прошёл. Я прижимал её к себе, вбирал её теплоту, наслаждался тем, что сейчас она спит в моих руках так спокойно, как никогда (не считая той ночи после клуба). Я закрыл глаза, пытаясь заснуть. Через пару часов Корра ушла домой, а меня опять вывернуло едой. Я заставил себя принять душ и написал сообщение Лине.

***

Я смотрел на Лину, которая сейчас пыталась занюхать дорожку, смешно дергая носом. — Я решил бросить, — она вздрогнула, подавилась и закашляла, а секундой позже Лина рассмеялась, как сумасшедшая. — Удачи, Мако, — после того, как приступ смеха прошёл, сарказм вернулся на прежнее место, — Это из-за твоей девчонки? Вы снова вместе? — Лина смотрела на меня с ожиданием, но я лишь неопределенно пожал плечами, — Не занимайся хуйней, — она сказала это резко, не в свойственной ей манере, громко и серьёзно, — Ты чувствуешь ломку? Опять вены вскрыть хочешь? — я промолчал, опустил глаза, чтобы подруга не прочитала там ничего. Мы сидели молча какое-то время, а потом она положила руку на моё плечо и ободряюще сжала. — От небольшой дозы станет легче, Мако, — она, как змея, искушала меня вернуться в объятья героина. И я хотел сорваться. Хотел, но не мог. Хотя бы потому, что Корра приходила каждый день. Хотя бы потому, что я пообещал, что изменюсь и вывезу зависимость. — Нет, — я ответил это резко, от чего Лина отпрянула и выпучила на меня глаза, которые были похожи на штормовое море. — Нельзя так резко слазить, Мако! Ты подумал, что ломка может быть сильнее тебя? Какие боли ты испытываешь даже от того, что просто дышишь? — она кричала, возмущённо вскинув брови, но я просто сидел и смотрел на неё, — Если сдохнешь от боли, можешь ко мне не приходить! — выкрикнула она напоследок, а потом вспыхнула, видимо, понимая, что сказала, — Я жалею о том, что однажды дала тебе героин, — она, шатаясь, ушла в другую комнату. Я остался один на один с тишиной в ее кухне цвета красного вина.

***

Корра шла рядом, рассказывая о вступительных в университет, а я молча слушал, заглушая надуманной радостью почти физическую боль. С каждым днем я чувствовал, что еще чуть-чуть и откинусь. Смерть пахла жженым сахаром и спиртом. Меня ломало с каждым часом все сильнее и сильнее и я терпел как мог, иногда, правда, прибегая к помощи лезвия, которое спрятал от Болина больше месяца назад в самый одинокий и нижний носок в тумбочке. — Мако, ты точно в порядке? — голос Корры позволил отвлечься от боли, — Может, стоит все же…- она промолчала, но я прекрасно понимал о чем она. — Да, все хорошо, — соврал я, выдавливая из себя улыбку, — Оно мне больше не нужно, — я попытался взять её за руку и она позволила, но спрятала глаза. Я знал, что ей стыдно гулять с наркоманом. Стыдно гулять с тем, в кого я превратился. И я до сих пор не понимал, что она делает рядом. Иногда я так отчаянно желал, чтобы она ушла. Чтобы не видела, как плохо мне становиться, когда терпеть боль становится невыносимо. Чем дольше она была рядом, тем одновременно плохо и хорошо мне было. Бросать наркотики было чертовски тяжело. Возможно, Лина была права, когда говорила о том, что слазить с иглы надо постепенно, а не резко. Но это лишь «возможно». Она мне больше не писала, а на мои сообщения не отвечала. Меня это волновало, но не так сильно, как могло бы. Так я и проводил Корру до дома, позволив себе поцеловать её в щеку, от чего девушка покраснела и тяжело вздохнула. Я подумал, что ей было мерзко и неприятно, но она почти сразу взяла ладонями моё лицо и наши губы нашли друг друга. Чуть позже, после поцелуя от которого у меня снесло голову, на лестничной площадке многоэтажки, где жила Корра, я встретил Айро. Он стоял на два пролёта ниже, руки сложил на груди, спиной опирался о стену, глаза его были закрыты, а этот отвратительно красный свитер и чёрные джинсы на нем могли бы вызвать приступ эпилепсии. Я кинул на него короткий взгляд и пошёл дальше, так ничего ему и не сказав, но он схватил меня за руку, когда моя нога коснулась ступеней. Я чуть не упал, но вовремя успел перенести вес на другую ногу. — Чего тебе? — я не скрывал злости, яд сочился из каждой произнесенной мною буквой. — Оставь Корру в покое, — он выплюнул эту фразу, как будто слюни. У меня появилось навязчивое желание стереть воображаемые слюни с лица, — Ей неприятно твоё общество, Мако, — он говорил так неубедительно, что я почти поверил. — Так уж и неприятно? — я позволил себе ухмылку, хотя со стороны это больше было похоже на оскал. Айро кивнул, а я задушил в себе порыв рассмеяться ему в лицо, — Раз уж ты так уверен в этом, то почему она постоянно приходит ко мне? Почему сейчас она целовалась со мной? Почему позволяет к себе прикасаться…? — Потому что ей тебя жаль, — перебил меня Айро. У меня пошатнулся пол под ногами. На секунду я поверил. — А, может быть, потому что ты это придумал? — в моем голосе звенела злость, — Кому и стоит оставить ее в покое, так это тебе, — я ткнул его пальцем в грудь, — Она устала от тебя, ты как муха, такой же назойливый. — Это она тебе сказала? — удивился Айро, но эта эмоция тут же исчезла с его лица. — Да, в ту самую ночь, когда уехала с клуба со мной, — я сказал это твёрдо, а на лице Айро промелькнула злость. — Я не верю наркоманам! — взорвался парень, а я лишь усмехнулся и пошел дальше. -Твоё дело. И больше мы не встречались. Я ушёл оттуда так и не понимая, говорил ли Айро правду или нет.

***

На календаре догорают последние дни осени. погода портится, скоро должен начаться снег. Я жду этого с замиранием сердца, держа в руках этот чертов букет лилий. Ветер пробирает до костей, остужает недавние порезы на запястьях. Я кутаюсь в красный шарф, жду Корру.Она опаздывает на полчаса, а я стою около этого дурацкого фонаря с этим дурацким букетом. сегодня ей должны дать ответ по поводу учебы. И вот она выходит из-за поворота, а рядом с ней Айро, который упорно ей что-то доказывает. Красная пелена перед моими глазами, я сжимаю букет в руках до хруста стебельков и тяжело дышу. и вот он протягивает к ее лицу руку, она отступает на шаг назад. Меня переклинивает, я разрываюсь между желанием разбить ему лицо и уйти, навсегда оборвать связи. Я выбираю второй вариант. Бросаю букет на землю и ухожу в другом направлений. Чувствую себя ужасно, хочется рвать и кричать. Боль не сравнимая ни с одной моей ломкой от героина. По дороге домой я покупаю бутылку и дома выпиваю ее за пол часа. Моя кофта, в которой ты ходила и постель все еще пахнет тобой. Запах кофты смешан твоими духами. Запах твоего тела на моей постели сильно ведь дурманит. Я опускаю голову на руки. И позволяю себе слезы. Обними и уходи, Дай надежду на любовь, Обними и уходи, Руки в кровь, Обними и уходи, И уходиииии Не оставайся пожалуйста ни на минуту. Уходи, уходи, Я прошу уходи.

***

Болин еще на работе. Время семь вечера. Я лежу на мятой постели и жду чего-то. Стук в дверь. Еще и еще. Я заказал доставку алкоголя еще пол часа назад. Надеюсь, что это она. Сам в себе силы на поход в магазин я найти не смог. В дверях стоит Корра с пакетом. Я опираюсь на дверной косяк, смотрю на нее, ее голубые глаза причиняют боль. Она смотрит так пронзительно, так невинно, что меня тянет блевать и плакать одновременно. — Тебе тут доставка, — она протягивает пакет, в котором гремят бутылки, — Мако, все в порядке? — Я сглатываю, забираю пакет и позволяю ей войти. Меня топит ревность, злость и отвращение к самому себе, но я пытаюсь этого не показывать, пока силы еще позволяют. Мы проходим в кухню, я открываю бутылку и пью прямо из горла. Алкоголь обжигает глотку, заставляет морщиться, но мне так нравится туман от него. Героина не было, Лина не брала трубку, а мне нужно было забыться. В глазах Корры ужас, ее нижняя губа трясется. — Ну как там Айро? — спрашиваю я, присаживаясь на стул. — Я не знаю, — она пожимает плечами, ее голос дрожит, но я то знаю, что она врет. — Хорошо целуется? — Я не знаю. — Да? А я думаю, что знаешь, — я с вызовом смотрю на нее, — Сегодня около твоего университета, он тебя поцеловал. Ты думаешь я настолько тупой? — Да, ты глупый! — шепчет она, — Не было такого! Я ударила его прежде чем, он что-то успел сделать! — но я уже не верю. — Ага, — я делаю очередной глоток. — Мако, я говорю правду! — Раз ты говоришь правду, то ответь на еще один вопрос, — она смотрит на меня, а я на нее. Ее глаза прекрасные, я хочу в ней утопиться, хочу, чтобы она уже полностью погубила меня, чтобы я больше ничего не чувствовал. — Хорошо, — соглашается она, осторожно кивает. — Ты любишь меня? — это слетает с моих губ также быстро, как если бы я избавлялся от ломки с помощью лезвия. — Да, Мако. Я люблю тебя. — и мне больше ничего не нужно. Я готов верить ее словам, действиям, всему. Я готов простить все. Бросить и вытравить из себя все пагубное, — Но…- она делает паузу, мне тяжело дышать, — У нас уже ничего не получится, Мако. Это конец. Прости… Меня как будто под дых ударили, вышибли весь воздух. Я, кажется, начинаю задыхаться. — Зачем же тогда…какого хуя тогда ты продолжаешь давать надежду на любовь? — я почти кричу, Корра нервно кусает губу, — Уходи, — я указываю на дверь, — Уходи от сюда, пока я еще держу себя в руках… И она уходит. На этот раз навсегда.

***

Когда я просыпаюсь утром, то вижу, что в моей комнате разруха: на часах застыли стрелки, все стекло разбито, на полу липкая застывшая лужа. Болин открывает дверь, смотрит на меня с жалостью и подходит к кровати. А меня ломает от боли, от ломки и от осознания того, какой же я кретин. — Я знаю, что произошло. Ты не виноват, Мако, — он пытается улыбнуться, а мне становится тошно, — Тебе нужно время, чтобы принят все, что произошло. Я нашел врача, он поможет тебе избавиться от зависимости. Я киваю, но не понимаю, что он хочет, что говорит. когда он выходит я накрываю голову подушкой и пытаюсь задушить себя, но не выходит. И тогда комната наполняется моими всхлипами. Точно ребенок, я рыдаю взахлеб от того, что сам же все проебал.

***

Вечером Болин буквально силком затащил меня в ванную. Вода уже остывала и я ещё долго гипнотизировал её взглядом. Стук в дверь привёл меня в чувство. Болин стучал и спрашивал все ли нормально. Положительный ответ его успокоил и я услышал шаги. Я опять остался один. Я заставил себя залезть в ванну. Прям в одежде я погрузился чуть в прохладную воду. Сил раздеваться не было. Одежда быстро намокла и теперь тянула вниз, вызывая неприятную тяжесть. Я отмахнулся от этого чувства, взглянул на свои руки, чтобы найти хоть что-то, за что я могу зацепиться и не начать истерить. В груди появился ком, что-то внутри болезненно ныло, сжималось и тяготило моё существование. Смотрю на руки и ловлю триггер. Смотрю на пальцы и хочу оторвать их. Вспоминается, как Корра гладит мой порезы. Как держится за эти самые руки, когда пытается подавить крик наслаждения. Сжимает мою ладонь в своей. Мне становится тошно. Почти физически больно. Внутри я чувствую дыру, она разрывает меня изнутри, чёрной отвратной патокой стекает из груди. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!! Я тяжело дышу, стараюсь найти что-то другое в ванной, чтобы смотреть на него и не ловить триггер. Меня трясёт, зубы стучат, ещё немного и я снова поймаю паничку. Смотрю на плитку — вижу, как Корра принимается к ней лопатками, на раковину — как чистит зубы и корчит рожицы, на полотенце — она оборачивается им и лукаво улыбается. Все в этой чертовой квартире кричит о её присутствии! Я набираю воды в ладони и умываю лицо. Вода обжигает, мысли тоже, на языке чувствуется соль. И я, наконец, нахожу за что зацепиться. На раковине лежит бритвенный станок брата. Он блестит и манит. Я отчетливо вижу в голове картину того, как я разбираю его и достаю лезвие. Как нержавейка, покрытая платиной блестит в моих пальцах. Я поднимаюсь из воды. Одежда тянет вниз, но я беру станок и разбираю его. Достаю заветную пластинку и ложусь в ванную. Окунаю лезвие в воду и достаю, наблюдая как по серебряному прямоугольнику скатываются капли воды. И я вспоминаю. Вспоминаю то, как Айро прикасался к Корре в клубе, как касался её лица буквально день назад, как она касалась моих губ своими, давая надежду. «Да, Мако. Я люблю тебя. Но у нас уже ничего не получится, Мако. Это конец. Прости…» — звенело в голове. Взгляд падает на запястье, которое все покрыто шрамами. Белые полосы последствия ломки, свежие подтверждение того, что я наркоман. Если присмотреться, то среди белых царапин можно найти следы от уколов. Я думал, что они исчезнут, но как же оказался не прав. Мой вены проглядывали через кожу, настолько я потерял в весе за время употребления и ломки. Именно из этих сине-зеленых трещин я так хотел выцарапать боль, а сейчас они так близко, чтобы это сделать. В голове вспыхивает очередное воспоминание, оно давит и вызывает приступ агрессии. Что-то щёлкает, звук бьёт по ушам и я, в приступе ярости провожу лезвием по коже. Белые полосы расходятся, кровь собирается на тонкой ниточке маленькими капельками. Я чувствую боль, чувствую как отсутствие героина шипит и пузырится под кожей, просится наружу. Сглатываю, чувствую, что начинает тошнить от самого себя. Смотрю на то, как кровь появляется на запястье максимально маленькими бусинками и чувствую, что мне этого мало, героин с болью не выйдет через такое количество крови. Вспышки воспоминаний перед глазами делают почти физически больно, фантомная Корра, которую я не видел уже достаточно давно, сидит напротив меня в ванной. Она молчит, но в её голубых глазах светится печаль. И я не выдерживаю. Как сумасшедший оставляю на запястье новые царапины, одну глубже другой. Провожу в первый раз и шиплю от боли, второй и отпускаю боль и так по кругу, до красной воды в ванной, до онемения, жгучей боли и обострения сознания. Пульсирующий поток темно-вишневой крови капает в воду. Это капкан, это наваждение, это желание перестать мучиться. Пока мылся я вскрылся… А потом резко задумался на минуту. И тут же воспоминания лупят с новой скоростью. Я как будто схожу с ума. Смотрю на руку. И тут уже слёзы мешаются с кровью в ванной. — Твою мать, — тихо шиплю я, но не могу заставить себя что-то сделать. И тут уже ручку двери дёргает Болин, мол, — Мако, все в порядке? — Д…да, — а сам на панике. И тут я вспомнил себя маленьким, Я вспомнил первый понравившийся мультфильм про цветочек аленький. Осознание случившегося не приходит, я судорожно начинаю умываться, а вода алая. Я остервенело смываю кровь, но она продолжает красить воду, я чувствую головокружение, чувствую как меня начинает тошнить. Хватаюсь здоровой рукой за край ванной, чтобы хоть как-то поддерживать себя в равновесие. Так вот, дверь вышибли меня на руки, в машину. Везти куда-то и спасать до талого. В наркологичку чтобы откачать от героина. Туман в моей голове настолько сизый, что я начинаю смеяться, мне становится ещё хуже. Но стоп, они же не знают, Что героин — это очертание твоей души, твоего тела. Но вот уже берут кровь из вены на пробу И диагноз, мол, наркотиков — то нет. Я истерично заливаюсь смехом. Болин сидит рядом напряжённый. Но они же не знают, что ты, Корра. ТЫ — героин этой Солнечной системы Они же не знают, что я тебя любил и пустил по венам! Фантом Корры исчезает, меркнет в свете этих мерзких ламп. Где ты? Где? Где ты спряталась? За Венерой? Отзовись! Этот топ, смертельная рубашка, но ты не появилась.