***
Первой их жертвой стала кошка: обычная дымчатая крысоловка, подброшенная на университетское крыльцо. Уже намного позже, сидя дома в своей каморке, Чонгук понял, что произошло. А в то утро он разрывался между жалостью к буквально изломанному тельцу со свалявшейся от крови шерсткой и неподдельным злорадством при виде заплаканной физиономии преподавателя литературы. Удивительно, что такая вредная, старая карга, ненавидящая всех студентов, вообще испытывает жалость к кому-то. Чонгук шёл с учёбы как всегда протоптанной дорожкой через парк. Сегодня на последней паре произошло нечто странное: Ли Су Джин, вечный задира Чона ещё со школы, после звонка своих родителей, внезапно впал в ступор. Грустное лицо и влажные глаза давали понять, что что-то произошло. Вся группа перешёптывалась, но напрямую никто не решался спросить. Преподаватель математики (предмет, который на первом курсе журналистики всё ещё был обязательным) был человеком весьма раздражающим. Как и в школе, Чонгука не особо любили математические наклонности, впрочем, как и он их, а учитывая тот факт, что в университете у преподавателя были как любимчики, так и изгои, не трудно догадаться, что Чон входил в круг последних. Су Джин сидел весь поникший, уставившись в одну точку, не заглядывая в учебник и не слушая лекцию. - Мистер Ли Су Джин, – Преподаватель недовольно наклонился над своим любимчиком. – Долго спать будем? - Господин Кун, можете не трогать его? – Вмешался друг и сосед по парте. - Ему позвонила мама и сказала, что его кота растерзали собаки, а сестру настолько сильно покусали, что теперь она лежит в коме. Ребята зашушукались. Уже несколько месяцев свора безумных бродячих псов держала в страхе людей и животных, а некоторые бездомные любили наводить панику, говоря, что по городским улицам бегают волки. Но такого в принципе не могло быть в городской черте. Да и сами волки как таковые давно здесь не появлялись. Но, видимо, животные совсем озверели, раз довели десятилетнюю девочку до комы. Преподаватель сразу посерьёзнел, потом на его лице промелькнула тень сочувствия, и тихим голосом он неожиданно сказал: - Иди домой, Ли, остальных я предупрежу. Су Джин всхлипнул, тряхнул высветленными паклями и, собрав учебники, покинул аудиторию, провожаемый то жалостливыми, то удивлёнными взглядами одногруппников. Чонгук, сидевший впереди, чуть не щёлкнул челюстью при зевании. Чтоб этот сухарь кого-то да отпустил? И ещё таким голосом сказал, будто масло по бутерброду размазал. Остаток учебного дня пролетает незаметно. Чонгук не спешит домой, поэтому идёт через парк: мать сейчас на смене, а дома его ждёт пьяный отчим. Перспектива снова получить от него взбучку за любую мелочь не вызывала никакого восторга, но он понимал, что возвращаться всё же нужно: подработки, которую он скрывал от всех, прикрываясь дополнительными парами, сегодня нет, поэтому Чон как можно дольше тянул время до дома прогулкой. В парке, из-за пушистых крон деревьев с ещё не осыпавшимися листьями, было ещё темнее, чем за его пределами. Прохладный воздух заставляет прохожих покрываться мурашками, а мерзкая морось вынуждает ёжиться и сильнее кутаться в одежду. Чонгук медленно идёт по дороге, погружённый в свои мысли. В кармане вибрирует телефон и на экране высвечивается гневное сообщение от отчима. Парень тяжело вздыхает и хочет зареветь, как пятилетка. Полгода... Вот уже полгода они с матерью живут в этом чёртовом логове, квартире отчима, который только и делает, что пьёт, да На слёзные вопросы парня, почему они не могут вернуться обратно в свой город к бабушке, мать шикает на него, пугливо оглядываясь за спину, боясь, что ХаРу услышит их разговор. - Не стоит об этом думать, малыш, тут университет, перспективы для тебя, хорошая работа для меня. – Быстрым шёпотом говорит мама. – А там что? Болото. Сумасшествие нашей старушки и всё. - Там тоже университет, мне там нравилось, там мои друзья и родные места. Почему ты никогда не слышишь меня? – Всхлипывая, как подросток, говорит Чон. - Замолчи, Чонгук, мы так решили! - Мы – это дядя ХаРу? - Он не дядя, он па… - Не смей! – Шипит, тут же ощетинившись, Гук. – Не смей говорить мне, чтобы я называл его папой. Отец у меня один, пусть и мёртвый. Мать пугливо отшатывается от него и скрывается за дверью со словами: - Мы живём в его квартире, значит, подчиняемся его правилам. - Этой фразой мать всегда подытоживала стычку. Чонгук пинает ногой по камню на дороге, представляя, как ударяет ХаРу и с грустью наблюдает, как тот катится вниз, в канаву. Бьёт валяющуюся жестяную бутылку, брошенную кем-то, которая звонко отлетает вдаль. Чон провожает её взглядом и тут же растерянно моргает: впереди, поперёк дороги, густыми клубами вьётся туман. Чонгук открывает от удивления рот. Он много раз видел, как стелется туман над речкой и в садах осенью, гуляя или идя на учёбу в своём родном городе, но такую мглу Гук наблюдает впервые. Как же пройти домой? Это ведь единственная дорога в парке, ведущая к дому. Туман плотной завесой клубился над землей, обрубая дальнейший путь. Гук пожал плечами и, кутаясь поглубже в куртку, ныряет в это облако. В конце концов, это же просто природное явление! Шаг...Шаг...
Шаг...
Туман плотным кольцом обволакивает всё вокруг. Чонгук трёт глаза и неуверенно опускает взгляд: асфальт... Иди по асфальту, для тебя любая дорога - ориентир - это Гук запомнил ещё в детстве от бабушки. Тут же на ум пришла мысль (Которая, по правде говоря, сейчас не к месту) о прошлой ссоре с отчимом. Вспоминая это, Чонгук раздражённо фыркает. Внезапно он улавливает краем уха какое-то движение впереди. Что это...Человек? - Эй! Есть тут кто? – Тишина. – Смотрите на асфальт, чтобы не сбиться и идите вперёд или на мой голос. Опять тишина в ответ, слышны только непонятные шорохи. И тут Чон вспоминает недавние новости о сумасшедших собаках, которые кидались на людей и не щадили животных. Лучше бы он вообще об этом не вспоминал! Чонгук пугливо озирается, пытаясь разглядеть в молочной дымке хоть что-то. Он стал прислушиваться, но стук сердца не давал сосредоточится. Где-то сзади, совсем рядом, раздаётся рычание. Чон поворачивается на звук. На встречу ему гордой походкой идет стая. Нет, это однозначно не собаки... Серая шерсть колышется от невидимого ветра, а яркие, как прожектора глаза жадно впивались в парня. Кажется, что животные и сами сотканы из тумана. Моргнув пару раз, Гук попытался понять, что ему показалось, но звери никуда не пропали. Однако волки тоже не стали подходить близко, оставаясь в нескольких метрах от него. Более того, парень чувствует, будто бы волки его изучают. Видимо, они не такие злые, как кажутся на первый взгляд. Глаза у них были умные, как у человека. Взгляд пятерых волков непрерывно исследует Гука; слышатся тихие порыкивания, и в нос ударяет запах прелых листьев. Чон, еле дыша, делает шаг назад. Тишина. Оставаясь в трезвости ума, он делает ещё шаг. Волки всё так же неподвижно стоят, смотря на него. Внезапно сзади раздался звук клаксона и отборная ругань. Чонгук вздрогнул, обернувшись, но к своему удивлению никого не увидел. Вернувшись к зверюгам, Чон обернулся: волки, сплетаясь с туманом, исчезали прямо у него на глазах. С каждой секундой их силуэт становился все бледнее и бледнее, пока не исчез вовсе. - Фига! Что за туманище? – Воскликнули сзади. – Никогда такого не видел! Я чуть не съехал в канаву из-за него! К нему на новеньком зелёном велосипеде подъехал парень с виду того же возраста, что и Чон. - Ты видел что-то? – Гук только сейчас заметил, как сильно сжимал руки в кулаки, что на ладонях остались красные, даже почти синие пятна, а пальцы будто окоченели. - В смысле? В этом туманище не видно ничего! Я, кстати, Юнги. – Протянул руку парень. Светлые волосы аккуратно обрамляют бледное, как снег, лицо, делая его настолько утонченным, что кажется, будто парень сделан из мрамора. – П-п-привет, – Небрежно протягивает руку в ответ Чон и хмурится, приглядываясь. – А мы… мы случайно не знакомы? Юнги смущенно улыбается, отводя взгляд в сторону. – Не, навряд ли. Я тут совсем недавно, только две недели назад как переехал. – Вот как... Ладно. Чонгук оглядывается, словно ожидает увидеть там что-то. Вдруг волки снова вернутся?. Но, на счастье Чона, парк все такой же: унылый, мрачный и ничем непримечательный. Звонок телефона - входящий вызов. Тяжело вздохнув, Чонгук нехотя отвечает: – Да? – На другом конце трубки льется лишь поток нецензурной брани, заглушаемой только звоном бутылки об стакан. – Да, я иду, дядя. Уже возле дома. Чонгук отключает телефон и виновато смотрит на собеседника, который явно всё слышал. – Извини, мне нужно домой, – Промямлил Гук, потупив взгляд вниз. – Конечно, нет проблем! Чонгук не успел и пройти пары шагов, как вдруг его окликнули: – Послушай, – Юнги подбегает к нему, – Я учусь на театральном тут недалеко. Не хочешь сходить в клуб «У бабушки» на выходных? Я думаю, что тебе нужно развеяться! Мы с ребятами как раз устраиваем спектакль, а потом начнется вечеринка, где будут выступать местные музыкальные группы. Гук растерялся. Чтоб вот так его приглашал по сути незнакомый парень, это выглядело как минимум странно. – Не знаю. Мой отчим, он… – Запинается парень. – Он сложный человек. – Скажи честно, он тебя бьет? – Нахмурившись, уже куда серьезнее спросил парень, застав Гука врасплох. – Нет, но… – Тогда, я думаю, ты найдешь способ придти. – Вмиг снова улыбается Юнги, как будто ничего и не было. Так светло и тепло, что даже непривычно. – Буду ждать. И приводи друзей! Юнги развернулся, вскочил на велик и быстро поехал вдаль, оставляя Чона растерянно смотреть ему вслед. «И что это сейчас такое было?»– С удивлением рассуждает парень, выходя из парка, – «Как же мне теперь уговорить отчима и маму? А может сказать что у меня дополнительные пары?». С этой мыслью, Чон рассеянно пошел домой.