— это — игра на выживание. не сможешь ты — смогут за тебя другие, усек?
— да.
— ты знал, на что шел. не подведи хотя бы в этот раз.
— я…
соберись, блять. ты не тряпка, не кусок мяса. ну же.
но ответ оказался никому не нужным.
ты оказался никому не нужным. парень, что только что маячил перед глазами, услышав свое имя, убежал набивать морды за своих.
перед глазами ебаное месиво. в голове не лучше. страшно. пойти туда — собственноручно кровью подписать свою кончину. вообще приходить сюда была априори не особо хорошая идея, да, жень? андеграунд-мальчишки не видят никакой проблемы в стайке агрессивных полторашек. картинно разбиваются лица, как любимые хрустальные вазы мамы, скручиваются руки и вылетают зубы. кажется, твоя веселая команда сбавляет обороты.
что делать? чтоделатьчтоделатьчтоделать? хочется вжаться в кафель, вжаться до хруста костей, собственных и настенных. а разве у кафеля есть кости? если его можно разбить, то почему нет?
хочется задушить себя шарфом, наслаждаясь асфиксией и легким-тяжелым покалыванием, хочется остаться незамеченным, прорыть в полу яму, состричь длинную челку и накрыться ей, захоронив себя заживо. ну почему, блять? мама, забери меня домой, пожалуйста. я хочу кушать и слушать твои сказки.
сказки.
будешь стоять так и дальше — не добьешься ничего, хотя добиться «ничего» и не добиться ничего — все одно и то же. тогда уж лучше добиться этого самого «ничего» и уйти со спокойной душой. нет, так нельзя. ты не можешь.
— я не могу?
ты не можешь.
— я могу, блять.
тогда докажи. иди вперед. если не вышел умом, то блестни хотя бы кулаками.
шаг. еще один. ну же?
о нет.
— ты че, мудила ебаная, стоишь тут в сторонке и думаешь пронесет?
схватили за шкирку, ноги подкосились. ты практически оторвался от земли.
— я…
снова это ебаное я. да завали ты ебало, ты-ты-ты, а на деле что? всего лишь стыд? нет, это уже было. переигрывай по новой. посмотри на себя со стороны. рассмотри все свои морщины и царапины, лягушачьи губы и неровные зубы. ты жалок. соберись. соберись, пока тебе не…
въебали.
со всей силы, пройдясь по всем чувствительным точкам. прошибая лицо грубым электричеством.
— ну же, блять! ты ответишь сегодня?
кровь из носа пачкает черные волосы, стекая нежной струйкой под кофту. тебя подбросили, устроили взбучку, запустили высоко в небо. снисходить собираешься? думай быстрее,
тебе уже вырывают крылья.
— ты такой ебаный слабак.
высокий белобрысый силуэт мечется перед глазами, машет рукой, сверкает холодом глаз. к чему вообще это? хватает под руку и тащит по полу, оставляя красную дорожку.
— чувак, ты как?
да никак блять. меньше нужно было курить и у компа жопу просиживать. на глаза рассыпали песок, по голове зарядили кувалдой.
— хуево.
— я тебя легонечно стукнул, погладил даже, ты че как мертвый валяешься?
— меня раньше не хуярили без предупреждения в нос.
— а тут только так. тебе повезло, что перед тобой я сижу, а не кто-то другой. в лучшем случае ты бы харкался кровью, в худшем — поехал бы выбирать себе гроб.
— почему ты не добьешь меня здесь? тут никого нет, никто не увидит и не узнает.
— ха-ха, тебе так этого хочется? могу устроить.
— нет, стой, блять, я пошутил.
— как тебя звать хоть?
блядское платоничество. да что тебе нужно?
— женя.
— приятно.
женя скатывается вниз к чужим берцам. нет сил держать достоинство. хотя о каком достоинстве идет речь? тебя пожалел ебаный шкаф, способный в один присест проломить тебе череп. мерзко, но от этого не менее приятно.
— пойдем.
и он с легкостью перекидывает женю через плечо. блять, надо же. куда тебя ведут? на эшафот? тогда добро пожаловать. ты на голову ебнутый, если без сопротивления позволил врагу вот так просто нести себя в неизвестном направлении. не дорожишь ты жизнью, жень. а стоило бы ее выбрать.
тебе несказанно везет. я даже завидую.
— наклонись, я сполосну твое ебало.
так просто?
— мгм…
холодная рука в смеси с холодной водой проезжается по лицу и волосам. они мгновенно липнут и закручиваются.
— ахуеть, не знал, что у нефоров с челкой до члена может быть такой красивый еблет.
— спасибо?
что это сейчас было? подкат? подколка? или это у тебя голова работать нормально от сотрясения перестала? слишком быстро. давай поговорим, когда млечный путь сольется воедино с другой вселенной?
— да ну не смотри ты на меня так, я же это от чистого сердца типа, понимаешь?
да нихуя он не понимает, ты пару минут назад пересчитал ему зубы, а сейчас такие вещи глагольствуешь.
женя осторожно садится на кафельную раковину, заправляя волосы за уши. конечно понравилось, конечно приятно. никто и никогда ничего подобного не говорил. на вкус как колики в животе, на деле — катарсис.
— а у тебя, ну, глаза… это, глаза красивые… я тоже хочу такие голубые и светлые. ты как ангел, снизошедший с небес, знаешь?
да куда ты покатился, блять. по наклонной кувырком в бездонную пропасть с концом в виде кафельного треска. проще было промолчать и уйти. я тебе говорю — уебывай.
— я таких слов не знаю, но сочту за комплимент.
и он тоже зализывает короткие волосы назад.
— слушай…
— что?
пододвигается близко-близко, не давая шанса на побег. да он и не нужен в принципе. пути назад нет, сейчас он нахуй и не нужен. тебя захватила в плен сирена. смотрит совсем невинно, но брови все также нахмурены.
— я что-то не понимаю.
да все ты понимаешь. понимаешь, что сейчас произойдет. только не понимаешь, что произошло до этого, хотя следовало бы разобраться.
безымянное олицетворение андеграунда подается вперед и невпопад целует. стоп, что только что произошло? черные волнистые волосы лезут в рот, и женя пытается дрожащими руками их вытащить, но руку перехватывают, отрываясь от губ.
— блять, что ты творишь?
— если бы ты был против — ушел бы еще когда я тебя водой ополоснул. но почему-то сейчас ты сидишь растрепанный на раковине, облизывая губы и заправляя челку.
и то верно, в принципе. женя сам подается вперед. убирает руки с раковины, шатаясь и чуть не сваливаясь, кладет их на щеки блондина. его хватают под бока и удерживают за него равновесие. он не умеет целоваться, не умеет ничего, что связано с химией между двумя людьми, но старается изо всех сил.
за дверью отдаленно слышатся маты и крики, и женю незамедлительно подхватывают за талию и тащат в кабинку. какой пиздец.
— тихо, сюда твои прутся.
и вправду через пару секунд в туалет заваливается компания длинноволосых парней в клетчатых штанах. они выглядят хуево, если честно. промывают друг другу глаза, отхаркиваются кровью и орут друг на друга. собираются идти по второму заходу. ха-ха, вот долбаебы. знали бы они, чем занимается их сокомандник буквально в двух метрах от них. о да, они бы точно пришли в ярость. и это пиздец как заводит.
— ушли вроде. там был один из моих друзей.
— замечательно. тебе удобно вообще?
— не особо. знаешь, я сейчас на тебя ебнусь.
— ну че я поделаю, кабинка тесная пиздец.
его снимают крепкие руки и усаживают к себе на колени.
о да, это пиздец. хотя правильнее было бы сказать: о нет, это пиздец. спектакль продолжается.
куртка падает на бочок, шарф разматывается окончательно.
о, этот блондин явно знает толк в поцелуях. мажет уверенно, проникает напористо. пускает руки под кофту, прошибая белую кожу током, отчего тот дрожит, словно в припадке. очерчивает напряженные соски и размазывает проступающий пот с давно засохшей кровью. по ощущениям — кисло, на вкус как электричество. волосы все равно закрывают весь обзор. но это и к лучшему. слишком стыдно.
— ты такой легкий и податливый.
шепот в абсолютной тишине ощущается самым высокочастотным криком. сводит с ума. сводит с ума собственная доступность, собственная теснота в штанах.
— я хочу тебя.
второй удар кувалдой по голове, но только уже моральный. остается только уткнуться в шею и положить руки на плечи. пахнет сладким парфюмом. кто бы мог догадаться, что парни подобного типа брызгаются такой хуйней.
— а еще у тебя кожа, как хрусталь. практически прозрачная, знаешь? подними свитер.
ебаный мазохизм. и он ведь поднимает. блондин досконально рассматривает каждый сантиметр, очерчивает едва заметный пресс, итак тонкая талия на фоне его рук выглядит еще более хрупкой.
— мне нравится то, как мои руки дополняют твое тело.
доведешь до инсульта, до двойной остановки сердца. жене плохо, его штормит по полной. каждое прикосновение — лед по раскаленной лаве. ужасающе прекрасно.
спускается одной рукой ниже, другой обхватывает лицо.
— да ты горишь. причем и там, и тут.
и эта ебаная усмешка с ямочками на щеках. держаться сложно, стены из-под рук уходят.
— ты пиздец как возбуждаешь.
— оу, ты умеешь говорить, принцесса?
принцесса? что, серьезно?
— принцесса со стояком, да, я.
— пиздец ты беспардонный.
его руки совсем не дрожат, лицо расплывается в невесомом удовольствии, пальцы поддевают резинку штанов, как будто он подобным каждый день занимается. хотя кто его знает, блять.
совсем слегка проходится по стоящему члену, высвобождая его, и пристально смотрит в закрытые волосами темные глаза. женю кидает из стороны в сторону, губы немо бормочут что-то на подобие предсмертной молитвы.
— я… я так и не спросил. как тебя зовут?
— я уж думал не додумаешься спросить, слушай. слава я.
— слава-ах… значит.
его перебивают холодные руки на собственном члене. такого не добьешься дрочкой, смотря картонное порно. это что-то намного больше. что-то намного.
— повтори еще раз.
он сжимает кулак еще сильнее и повторно выбивает из жени свое имя. белоснежка хватается ручками за своего единственного гнома и дергано проезжается по его паху.
— тише, не торопись.
он заматывает шарф на шее потуже и размеренно водит влажной рукой. проходится по каждой венке, захватывает всю длину (ох, женя так не может.) и слегка давит на кадык.
распирает на части. разрывает на кучу витражных осколков. о да, блять, ты заставляешь меня возвышаться. ближе к богу. смазывает предэякулят и втирает его в головку, в кабинке становится душно, но ледяные руки разряжают обстановку по полной.
голова укладывается обратно на плечо, руки гуляют по шее и пронзают ее короткими черными ноготками. такими темпами скоро откажут ноги. движения еще быстрее, хриплое от удушья дыхание учащается, сердце уже устало биться с бешеной скоростью. еще чуть-чуть, блять. скажи, что любишь. скажи это своим низким голосом. скажи мне.
— слав, я…
и он ускоряется. в конечности словно засыпали пачку гороха, свитер прилип к груди, низ живота ноет, глаза слезятся от недостатка кислорода и возбуждения. если бы он видел себя со стороны — ох, ему бы точно стало не по себе.
последние рывки, и женя кусает чужое плечо, наверняка оставляя дырки на олимпийке. расплывается и плавится, плывет куда-то далеко, содрагаясь в параличе.
слава гладит его тыльной стороной руки по спине. нежно, успокаивающее, не долго.
бац. острый карманный нож вонзается прямо в рисунок паука на свитере, пропитываясь кровью. что это было? а я ведь говорила. нет, вам не показалось. и ему не показалось. все по-настоящему.
— ты? блять? слава?
— ничего личного, паучок. ты и вправду красивый, смазливый, да и хуй у меня на тебя стоит, но я своих не предаю.
кабинка открывается и закрывается также быстро. слишком быстро. могу я поторопить вселенные?
—
мементо мори, жень. покедова короче.
и он остается там. останется там навсегда. это все было глупой приманкой, догадаться не сложно было, правда? ха-ха, конец представления, а вы чего ожидали? женя утопает в луже собственной крови и спермы, захлебываясь воздухом, которого ему так не хватало. но он не сможет насладиться им вдоволь. слишком поздно, ноги онемели, планеты столкнулись.
— нет, подожди.
вернулся. зачем?
— ты не против, если я тебя сфоткаю? конечно нет. собираюсь подрочить по приходе домой, зацепил ты меня чем-то.
щелчок, вспышка, закрытая дверь. вот ублюдок.
слава включит воду, умоется как ни в чем не бывало, заправит волосы, поправит прокусанную олимпийку. в кармане джинс замироточит икона. своих не предаем, так?
вы
минус один
***
пиздец, слав, так быстро? реально работает?
вы
да не говори, такой доверчивый долбоеб попался, это пиздец
***
ты ебаный извращенец, мне страшно с тобой общаться, не дай бог меня в туалет утащишь и выбьешь из меня всю предсмертную сперму, буэ
вы
да ну че ты, мне просто нравятся хорошенькие мальчики
вы
главное следующего в эту же кабинку не затащить
вы
кстати, он ниче такой, красивый, хочешь глянуть?
***
фу, блять, оставь это при себе 
