***
Прошло уже четыре месяца. И первое, что он почувствовал при пробуждении была нескончаемая боль. Агония. Он весь был в крови. Вкус железа отдавал во рту, пока он не начал кашлять. Он был весь в мелких глубоких порезах. Руки, ноги. Куда бы он не посмотрел везде виднелся красный. Его зрачки тоже сейчас полыхали красным, отдалённо отметил мальчик, взглянув в лежащий рядом осколок зеркала. А затем он вспомнил что именно произошло. Кто-то из старших запланировал это. Они заманили его в эту ловушку. Старая потрёпанная комната на втором этаже. Они затащили его сюда силой, избили, а потом. кто-то достал ножницы. Его спина, кажется горит. Он не ощущал столько боли даже от побоев дяди. Его глаза начали светиться ещё ярче, когда он вспомнил их слова. «Давайте покажем всему миру какой он урод.» «Он не заслужил и половины всего этого хорошего» «Теперь все будут знать, что ты урод!» урод. урод. урод. урод. урод. Урод. Урод. Урод. Урод. Урод. Урод. УРОД. УРОД. УРОД. УРОД. УРОД. УРОД! Это слово до сих пор гремело у него в ушах. Он ненавидел это слово. Он думал, что больше его не услышит когда Дурсли его сюда отдавали. Он действительно надеялся. Но теперь? Теперь это просто бесполезно отрицать. Тело ломит. Он не может пошевелить ни одной конечностью. Гарольд чувствовал, как жизнь из него вытекает. Поэтому он концентрируется на своей магии. Вся ярость переменяется в лечебную магию. Раны одна за другой затягиваются. Правда кровь это никуда не убирает. Все силы уходят на залечивание. Он знает, что шрамы будут. После всего этого он чувствует себя таким.. грязным. Мерзкое чувство. Кровь всё ещё стекает с его лба. Вся одежда пропиталась красной жидкостью. Гарольд аккуратно поднимается на шатких ногах, направляясь к зеркалу. Хоть некоторые кусочки и откололись от него, но оно всё ещё было относительно в хорошем состоянии. Зеркало также в некоторых местах было треснуто. На самом деле он откровенно не хотел смотреть на то, что сделали эти монстры, но боль на спине всё ещё была. Видимо рана была очень трудна для залечивания. Он осторожно сел на против зеркала и полу-развернулся, откидывая отросшие до лопаток волосы в сторону и… остановился. Там, на когда-то чистой коже сейчас красовалась корявая надпись рваным почерком. У Р О Д. А затем он понял почему было так больно. Они буквально разрывали его кожу ножницами. Ножницами. Что с этими детьми не так. Что. С ними. Не так. Осознание ударяет в голову с такой силой, что мальчик чуть пошатывается, всё ещё сидя полубоком к зеркалу. У него останутся шрамы. На всю жизнь. Они только что написали на его спине «урод». Ножницами. Ярость вспыхивает ещё сильнее, чем раньше и теперь он не даёт ей перетечь в магию, а просто ударяет кулаком в зеркало и оно разбивается. Ребёнок тяжело дышит. Несколько осколков впилось в его руку. Всю остальную яркую эмоцию он впитывает в лечение. Осколки выпадают из его окровавленного кулака. Он понимает, что больше никому не даст так относиться к себе. До этого Гарри отказывался от решительных действий, но теперь он понял, что без этих действий никуда. Он в последний раз взглянул на остатки зеркала, а затем перевёл взгляд на спину. Хищный оскал растёкся по его лицу. Они поплатятся за это. Жестоко расплатятся за все свои грехи. Несмотря на всю влитую магию для восстановления, подниматься всё ещё было больно. Гарри встал на шатких ногах и отправился в свою комнату. Она была на третьем этаже и находилась в самом конце. Говорят, что тут никто не жил уже более пятидесяти лет. Кто-то даже сказал, что это комната того самого Тома Реддла из-за которого старуха Коул поехала крышей. Всю свою работу на сегодня в приюте он закончил, так что Гарольд спокойно провалился в блаженную тьму, абстрагируясь от боли тела.10 декабря 1983 г.
На прилегающей территории Приюта «Вула» носились дети. Сегодня смотрительница вывела всех гулять, кроме некоторых детей. Кто-то заболел, а кто-то с повреждениями. Многие дети носили поношенные вещи. На старой, поржавевшей площадке уже можно было видеть разные группы. Немного подальше от площадки расположилась одна из главных групп. Они находились возле небольшого обрыва, под одним из окон третьего этажа. Джек, Харпер и Гастон играли в снежки. Гастон построил маленькую крепость, защищаясь от кучи снега, летящей в него. Гарри наблюдал за всем этим из своего окна. Медленно по его лицу распространялась ядовитая ухмылка. Он был зол. Очень зол. Вся идея была Гастона. Он буквально был причиной его изуродованной спины. Это было отвратительно. Чем больше Гарольд думал об этом тем сильнее он хотел причинить вред трём мальчишкам. Энергия буквально бурлила в нём. Магия с бешеной скоростью циркулировала по телу, реагируя на ярость хозяина. Джек резко остановился. Его рука, готовая бросить снежок, задрожала вместе со всем телом. Глаза мальчика расширились и он резко повалился на снег, истошно крича. Всё тело ломило и выкручивало судорогами, пока он не провалился в обморок. Гастон и Харпер с первыми криками Джека остановили игру и в ужасе уставились на кричащего мальчика. Оба совершенно не знали что делать, а когда Джек прекратил кричать они смотрели на его ослабшее тело. Никто из них не успел навести панику, потому что следующим упал Харпер. Он кричал, чувствуя будто каждую косточку, каждую мышцу выворачивают. Харпер вцепился в свою голову, каждой клеточкой оставшегося рассудка желая, чтобы эта боль закончилась. Затем он вырубился, ударившись головой об лёд. Гастон с замиранием сердца оглядывался по сторонам, ища хоть что-нибудь от чего это произошло. Как только он наткнулся на светящиеся в темноте красные глаза, его мир затопила боль. У Гастона была повышенная чувствительность. Его пытка продолжалась на протяжении десяти минут. Он изодрал всё горло, а вместо пронзительных криков из его горла вырывались только жуткие хрипы. Он провалился в спасительную тьму. Маленькая, восьмилетняя на вид девочка услышала крики. Как только она увидела трое мальчишек, лежащих в снегу, она побежала и начала судорожно кричать. — Мисс Коул! МИСС КОУЛ! Девочка бежала прочь, зовя воспитательницу. Кажется, её звали Эмили? Впрочем неважно. Гарри сделал что хотел. Он отомстил и с такими травмами они сюда наверняка не вернутся. Он развернулся в противоположную сторону от окна, оседая на пол. Это шоу заняло у него предостаточно сил, но зато теперь магия не пытается вырваться наружу. В последнее время это было действительно большой проблемой. Его магию было сложно сдержать под контролем, она всегда реагировала на любую его прихоть и часто было довольно сложно сдерживать эти порывы. Гарольд старался лучше контролировать свою магию и её проявления. С каждым разом получалось лучше. Ему нравилось чувствовать, как магия протекает через всё его тело, пульсируя на кончиках пальцев. И то, что он сделал только что оставило после себя ощущение опустошенности. Это заняло довольно много магии и сейчас он просто валился с ног от усталости. Он был удовлетворён результатом. Гарольд повалился на кровать. К моменту, как его голова коснулась подушки он уже спал, а где-то глубоко в его сознании чужая часть души проснулась впервые за три года.***
В основном это было странно. Странно осознавать себя оторванным куском души. Он уже знал, что не планировал крестраж. Особенно ещё один. И это было действительно странно, а последние воспоминания были о отскочившей от ребёнка пророчества Авады. И такие же глаза ребёнка, смотрящие на него. После всего этого–пустота. И всё. Больше ничего. Первое, что он попытался сделать — это узнать в каком предмете он оказался. Всё было совершенно непонятно. Он не помнил, как делал ритуал. И что самое странное... его мысли действительно были более собраны впервые за несколько десятилетий. Безумие не накатывало на него с головой. Он мог рационально мыслить. А предмет, что стал его Крестражем.. …был вообще не предметом. Он наблюдал за миром от лица дитя пророчества. И что самое ироничное.. он рос в приюте "Вула". Так же как и Том когда-то. Он наблюдал от лица ребёнка за этим миром и он совершенно не ожидал, что когда-нибудь можно было создать живой Крестраж.***
Это было странно. Были первые мысли Тома, когда он наблюдал, как дети в приюте шарахаются от этого ребёнка. Это так сильно напоминало ему своё собственное время в приюте. Этот мальчик.. так сильно напоминал ему его самого.***
Мальчик мог говорить на парселанге. Это... было интересно. Конечно, Том не знал от чего именно это произошло. Возможно на это повлиял сам Крестраж в теле ребёнка. Или же он изначально был таким. У ребёнка был фамильяр. Шеша. Создан самой магией для этого ребёнка. Такие связи были очень редкими. И, как многие считают 'Магия награждает фамильярами только тех, кто достоин.'***
Спустя месяц Том смог наконец понять почему от этого ребёнка все так бегут. — Джэк Меллон, Харпер Смит и Гастон Джонс были перераспределены в психиатрическую больницу Святого Брэма для детей. Это говорила одна из смотрителей. Со всех сторон сразу пошли шепотки других детей. Я слышала они просто упали один за другим с криками. Бедная Эмили. Почему именно она их нашла? Это случилось после нашего плана. — Был слышан совсем тихий шёпот со стороны, но Том его услышал. Думаете это он сделал.? Он же совсем сопляк. Все же сразу поняли, что это он. Посмотри правде в глаза Грэг. Думаешь его все за просто так начали избегать? Картина сложилась довольно быстро. И она совершенна не была ему приятна. Том понял, что случилось. И он помнил, как к нему относились в приюте, пока он не заставил их всех боятся его и его силы. Этому ребёнку было только 4 года. .они просто упали один за другим.. и он использовал магию. Так рано.***
В какой-то момент Том смог говорить с мальчиком. Он не мог слышать его мысли только если сам Гарольд не обращался конкретно к нему. Том часто рассказывал о магическом мире. На самом деле он сам бы хотел, что бы был кто-то, кто рассказал ему о магическом мире раньше. Линда Коул, его бывшая воспитательница, сейчас же безумная старуха часто путала Гарри с ним самим. Было весело наблюдать, как старуха сходит с ума даже без его присутствия. Спустя месяцы общения с Гарри, Том смог признаться самому себе. Мальчик действительно как-то стал ему дорог. Старшая Коул обращалась с Гарри даже хуже, чем она когда-то обращалась с ним самим. Гарольд получал наказания ни за что. И проводил несколько часов в карцере на холодном полу. Правда сам ребёнок был достаточно умным чтобы не попадаться. Иногда это не спасало от карцера.