говорила мама хевон домой через лес не возвращаться, но какой уважающий себя пятнадцатилетний подросток станет слушать маму, да ещё и в плане таких бесполезных советов? чо хевон совершенно не виновата, что в последнее время испытывала полнейший упадок сил и прогулки по зимнему лесу ей были необходимы.
сегодня она тоже планировала доехать до конечной (если, конечно, её автобус с вечно отваливающимся бампером выдержит эту поездку) и прогуляться по лесу, благо погода позволяла — несмотря на кусающий за щеки мороз, солнце на ярко-голубом небе без единого облачка радовало глаз.
хевон уже давно запомнила, что её путь до школы и обратно эквивалентен примерно ста тридцати пяти колдобинам на дороге, которые ей помогали сосчитать вечно проваливающиеся в них колеса старого пазика, отчего довольно высокая для своих лет школьница чуть ли не стукалась макушкой об потолок. также эти сто тридцать пять колдобин были эквивалентны одной остановке посреди пути из-за заглохшего пожилого двигателя.
иногда хевон казалось, что этот полуржавый, но когда-то чисто белый старичок-автобус с таким же усатым старичком-водителем единственный на весь их посёлок, хотя, когда ей не надо было в школу, она иногда видела и новенькие рыженькие автобусы, останавливающиеся на центральной площади, где находилась одна из двух остановок. вторая остановка как раз находилась на трассе за лесом и являлась для этого маршрута конечной.
хевон нравилось доезжать до конечной как минимум потому что все люди выходили на площади в их посёлке и чуть раньше, поэтому до своего пункта назначения она доезжала в полном одиночестве.
и сегодня хевон оглядывала опустевшие кожаные сиденья и периодически посматривала в окно, где жилые дома сменились на бесконечные ряды голых чёрных деревьев, подсчитывая последние пятнадцать колдобин до пункта назначения, к которым сегодня прибавился отвалившийся бампер и отвратительный запах переваренного кофе, который издавал изживший своё двигатель. на остановках этот хрипящий ржавчиной механизм и вовсе замолкал, отчего казалось, что он переставал работать — как умирающий человек, который еле-еле дышит и кажется, что он всё-таки умер, потому что дыхания со стороны не наблюдается, но стоит прислушаться или присмотреться и понимаешь — жив. хевон в последнее время все чаще ассоциировала себя именно с этим двигателем, тоже вроде как на последнем издыхании, но все же живая, дышит.
автобус тем временем завернул на площадку, где стояли ещё несколько таких же пазиков, но в состоянии получше, и совсем новые автобусы, на которые хевон все никак не посчастливилось попасть. поправив рюкзак на плече, она бодро двинулась навстречу лесу.
на самом деле этот лес был не таким уж страшным, особенно зимой, когда сквозь голые стволы виднелись домики на окраине поселка, в одном из которых и жила хевон со своей мамой. поэтому девушка искренне не понимала, почему ей не разрешают возвращаться домой через него, ведь путь занимал всего десять минут неторопливым шагом, и благодаря протоптанной круглый год тропинке потеряться было невозможно.
а сегодня было особенно тихо. только доносился шум трассы позади, где довольно часто проносились машины и возвращались из рейсов собратья пазика, оставленного за спиной на стоянке. снег похрустывал под ногами и в голых ветвях пытались спрятаться громкие птички-синички.
хевон казалось достаточно странным, что её одиночество сейчас, в лесу и в школе довольно сильно различается между собой. ей нравилось возвращаться домой в одиночестве через этот лес и ехать в абсолютно пустом автобусе. но при этом пустое место за её партой и одинокие перемены вызывали лишь желание закрыться в школьном туалете и проплакать весь день, пока не кончатся уроки. хотя хевон не отказалась бы поселиться в туалете навсегда, совсем как плакса миртл из «гарри поттера».
к своему предпоследнему году обучения чо хевон умудрилась растерять всех своих друзей. когда-то, давным-давно, она подружилась с тремя старшими девочками — соседками по двору: джиюн, джимин и соын. будучи старше, они оберегали малышку хевон, её куличики в песочнице и снеговиков зимой от местных хулиганов с соседнего двора, а когда она вслед за ними пошла в школу, то они приглядывали за ней ещё и там. но как это всегда бывает, разница в три года сказалась, у старших подруг появились свои взрослые проблемы и им стало немного не до хевон, а вскоре они и вовсе выпустились, отправившись учиться в большой город. хевон прекрасно понимала, что такова жизнь и она не может на это повлиять, но всё равно чувствовала себя преданной и брошенной.
с этим могла бы помочь справиться её лучшая подруга-ровесница и соседка по парте — хан джихё, но и её хевон потеряла год назад. причем эта история вызывала в ней ещё больше боли, чем отъезд её любимого трио «старших сестёр».
только тишина этого леса помогала чо справиться с болью возвращающихся воспоминаний. они с джихё поругались, хевон даже не помнила уже из-за чего, но извиниться она так и не успела. на следующий день джихё не пришла в школу и через неделю тоже. хевон ждала и ждала, даже когда ей сказали, что та переехала и больше сюда не вернётся. хотя тогда ещё семиклассница чо чувствовала, что её явно в чем-то обманывают.
воспоминания о дне ссоры всё это время не давали ей покоя и только сравнительно недавно отошли на второй план памяти. в лесу, где хевон была одна, они давили не так сильно, как в шумной школе, где в каждом углу можно было наткнуться на какую-нибудь дружную компашку, вызывавшую у чо очередные вьетнамские флэшбеки.
ей (как и всему классу) сказали, что хан джихё переехала с семьей в другой город и больше с ними учиться не будет, но судя по не особо радостным лицам взрослых и тому факту, что джихё до этого даже не заикалась о переезде, хевон пришла к выводу, что в этой истории есть какой-то подвох. и этот вывод терзал ей душу едва ли не сильнее, чем та ссора, которую ныне одинокая восьмиклассница каждый день прокручивала в своей голове, ругая себя за проявленную резкость по отношению к подруге и коря себя за то, что так и не подошла извиниться в течение дня. хевон совершенно точно помнит как джихё смотрела на неё оставшийся день после этого с другого конца класса, глазами, полными слёз. а на следующий она уже не пришла.
громко хрустнул под толстой подошвой зимних ботинок смёрзшийся комок снега, вырывая хевон из воспоминаний о том самом ужасном дне жизни. она как раз уже подошла к мостику через трубы газопровода, это означало, что до дома осталось всего ничего, минута ходьбы — и она уже дома, разве что ещё дорогу перейти и найти свой домик среди полсотни таких же.
почти приготовившись ступить на первую ступеньку мостика, хевон обратила внимание на странную фигуру, сидящую на трубе неподалёку. решив, что это кто-то из лиц без определённого места жительства, которые не являлись редкостью в их посёлке и постоянно ошивались в окрестностях в поисках еды и тепла, восьмиклассница отвернулась, но звуки шагов по металлическим ступенькам привлекли внимание этой фигуры.
хевон встретилась взглядом со своей ровесницей, однако её лицо не казалось ей знакомым. эта девушка, хотя, наверное, всё-таки еще девочка — настолько юно она выглядела — была одета в точно такой же, как у хевон, чёрный пуховик, меховую бежевую шапку и замотана в розовый клетчатый шарф. девочка широко улыбалась, источая добрую энергию. человек с такой искренней и красивой улыбкой определенно не нёс в себе цели обидеть хевон, поэтому та быстро расслабилась и разжала кулак с ключами в кармане, приготовившись было обороняться от очередного попрошайки. из других особенностей чо приметила у этой странной улыбающейся девочки нос с небольшой аристократичной горбинкой и по общему её впечатлению, сиделица на трубе больше походила на принцессу, чем на заурядную жительницу этого поселка.
— и чего ты тут… сидишь? — хевон обязательно задаст себе вопрос, зачем она вообще заговорила с этой девочкой, но чуть позже. а пока любопытство в ней преобладало.
— здесь… тепло, — девочка на трубе говорила несколько медленно и немного в нос, хевон подумала, что говор у той явно не местный. в их поселке никто никогда на такой манер не говорил.
— а если труба вдруг взорвется? здесь же газ, — в памяти хевон всё еще был свеж случай, когда тут в лесу пару лет назад рванула одна из этих труб и поселок на неделю остался без газа.
— я знаю, — девочка на трубе продолжала невинно улыбаться.
не зная что ответить, хевон преодолела оставшийся путь по мостику и подошла к ней.
— как тебя зовут? — вопрос прозвучал чересчур требовательно, о чем хевон тоже подумает немного позднее.
— ли джэхи! а тебя?
— чо хевон. очень приятно, — школьница в белой шапке-ушанке протянула руку для приветственного рукопожатия. — но мои друзья зовут меня просто зоа. ну, точнее, звали.
джэхи пожала руку в ответ, но хевон почему-то практически не почувствовала силы её рукопожатия.
— зоа? красиво. мне тоже очень приятно с тобой познакомиться! на самом деле, я давно не встречала здесь людей, ты первая за всё это время.
— а давно ты тут… кукуешь?
— каждый день!
понятнее не стало, но было в джэхи что-то такое, отчего хевон боялась приставать к ней с лишними расспросами. что-то неуловимо пугающее, на уровне интуиции, начавшую проявлять легкую тревожность, которую чо поспешила загнать в дальний угол. ещё бы, ведь она так давно не видела никаких новых лиц в своей жизни, а тут потенциальная новая подруга! странная она конечно, на трубе газовой посреди леса сидит, но на вкус и цвет товарищей нет. да и эта странность показалась хевон даже милой в какой-то мере.
— странно, не встречала тебя раньше.
— ты просто была очень увлечена своими мыслями. а я наблюдала за тобой отсюда… каждый день! — джэхи улыбнулась, но от озвученного факта хевон стало неловко.
— вот же тебе делать нечего… а где ты живешь? я не видела тебя в нашей школе.
— здесь и живу!
— да и в посёлке тебя не видела…
джэхи лишь загадочно улыбнулась, однако после чего её взгляд стал серьёзнее.
— всякий раз, когда я тебя видела, ты выглядела ужасно озабоченной чем-то и грустной. может, я могу как-то помочь? ты можешь присесть рядом со мной, если хочешь…
хевон не была уверена, что сидеть и болтать с девочкой из леса, с которой она была знакома от силы пять минут, ещё и на чёртовой газовой трубе — хорошая идея, поэтому предпочла поначалу воздержаться, однако джэхи была настойчива и вот они уже вдвоём уселись на этой трубе. хотя, скорее, хевон просто доверилась новой знакомой. не каждый день встречаются люди, готовые разделить твои переживания.
— год назад одна моя подруга пропала. хотя мне сказали, что она переехала, но я им не верю… это произошло слишком внезапно, она ведь никогда не упоминала о планах вроде переезда, — хевон старалась не смотреть на джэхи, но чувствовала, что та внимательно её слушает. — мы ещё и поссорились накануне. а я так и не извинилась перед ней. и теперь уже никогда не извинюсь видимо.
настроение моментально ушло в полнейший минус и атмосфера между двумя девочками на трубе заметно сгустилась. хевон надеялась лишь на одно — что она сдержится и не заплачет перед новой знакомой.
—
она простила тебя.
хевон искренне недоумевала почему джэхи улыбается во все тридцать два после такой грустной истории, из-за которой чо каждый вечер стабильно рыдала в подушку и повторяла имя джихё в попытках достучаться до неё хотя бы силой мысли.
— откуда ты знаешь?
— она стала лунным кроликом и теперь наблюдает за тобой с луны.
с каждой секундой джэхи казалась все более странной, хотя поначалу хевон была готова принять и тот факт, что ли очень любит сидеть на газовых трубах и наблюдать за школьницами, возвращающимися домой с конечной остановки автобуса.
— лунным…кроликом…? с тобой всё хорошо?
— со мной всё отлично, а я это знаю, потому что вместе с ней экзамен сдавала, — джэхи пожала плечами, оставляя ещё больше вопросов к своему поведению.
— с джихё? она живая? — хевон даже оживилась, напрочь забыв, что когда люди начинают говорить о лунных кроликах это обычно первый признак того, что им пора бы провериться у психотерапевта.
однако джэхи уклончиво промолчала, а её улыбка стала более неловкой.
— ты не переживай за неё! в лунные кролики посвящают, если ты какой-нибудь подвиг совершишь, так вот джихё твоя его совершила — простила тебя. теперь она за луной приглядывает, всё хорошо с ней. а меня в лунные кролики не взяли, потому что подвиг я не совершала никакой и больше пути мне никуда нет, поэтому я здесь!
хевон теряла суть происходящего с каждой секундой всё быстрее.
— да ты бредишь похоже… может тебя до дома проводить? пересидела ты тут, как мне кажется.
— не волнуйся за меня! просто
поверь мне, хорошо? — джэхи заглянула в глаза хевон, причем настолько глубоко, что той даже стало не по себе… ну как не по себе, захотелось и правда поверить во всё, что говорит эта джэхи, насколько бы бредово это не звучало. особенно, когда тебя вот так вот держат за руки, хоть ты и не чувствуешь прикосновений и в глаза заглядывают самым щенячьим взглядом из всех возможных, добираясь при этом до самого сердца.
— я знаю, ты очень одинока сейчас и тебе не с кем разделить свою боль. позволь мне помочь тебе, потому что я чувствую буквально то же самое, что и ты. мне тоже очень одиноко…
давай проведём вместе хотя бы один день?
примерно чуть меньше трети мозга хевон понимает, что её попросту загипнотизировали, но не может сопротивляться остальной части под натиском взгляда девочки напротив, под которым сердце звонко разбивалось на куски.
хевон кивнула, позволяя джэхи крепче сжать её руку и повести за собой. тот факт, что они пошли в противоположную от посёлка сторону перпендикулярно нужному пути, должен был напрячь её, но хевон действительно полностью доверилась новой знакомой, поэтому даже не обратила на это внимания. почему? на этот вопрос ей отвечать не хотелось, ведь она и так еле поспевала за странной девочкой, которая почему-то неслась по лесу со скоростью лёгкого ветерка, находя самые неизведанные тропы среди глубоких сугробов, о существовании которых хевон даже не догадывалась.
вскоре они остановились около каких-то развалин. похоже, это был дом. сгоревший. когда-то давным-давно. зачем джэхи привела её сюда?
краем глаза сквозь темные стволы хевон приметила едва видневшийся задний двор одного из домов её поселка, который, как она знала, являлся крайним. может, у неё получится убедить джэхи выйти к нему и погулять в посёлке? лес почему-то начал действовать на неё угнетающе. а может, дело в этом доме, у которого от «дома» одно название осталось? только четыре стены, четыре пустые глазницы, когда-то носившие титул окон и обгорелые балки кольями торчащие наверх и пронзающие самое сердце того, что когда-то именовалось жилищем. хевон честно не может припомнить хотя бы один случай пожара в их поселке, видимо, этот дом сгорел ещё до её рождения.
— это мой дом! здесь я жила когда-то, — чуть ли не с гордостью заявила джэхи. — но знаешь, я очень скучаю по маме…
после этого улыбка ушла с лица ли и та замолчала, но хевон готова поклясться, что она прошептала что-то еле слышное вроде «прости меня, мама».
— а что случилось… потом? — осмелилась поинтересоваться хевон.
— а вот это уже не важно! — джэхи снова улыбнулась как ни в чём не бывало, хватая новую подругу за руку и утягивая за собой. чо оставалось лишь успевать перебирать ногами в попытках успеть за новой подругой...
« put me around you and engrave me in your heart
don't forget, you're with me now »
хевон опомнилась лишь глубокой ночью, когда полная луна сияла над полянкой в самой середине леса, максимально далеко от цивилизации. хевон и не подозревала, что рощица, через которую она ходила каждый день — на самом деле часть самого настоящего дремучего леса.
снег переливался серебром, а в объятиях джэхи было так хорошо, что то, что хевон вообще опомнилась, было чудом. но она не могла отрицать, что время, проведённое с джэхи, останется одним из её самых дорогих воспоминаний.
— джэхи… мне нужно идти… мама меня убьёт… — хевон попыталась отстраниться, но на удивление, джэхи не дала это сделать.
—
но мы так мало поиграли вместе… — она почти готова была заплакать, в то время как полные ботинки снега и потерянная где-то шапка хевон свидетельствовали об обратном.
— уже полночь, джэхи, мне пора домой… — очередная попытка освободиться не увенчалась успехом. хевон почему-то почувствовала, что если не выберется из объятий джэхи, то так домой и не вернётся. это чувство было таким гадким, особенно на фоне почти что плачущей ли. хевон очень не хотелось, чтобы она плакала.
— пожалуйста, давай побудем вместе ещё немного!
— я бы с удовольствием, но я не могу, — хевон вздохнула, вытирая слезинки с глаз джэхи. та лишь крепче прижала её к себе, из-за разницы в росте уткнувшись в грудь.
—
не уходи от меня, пожалуйста.
если бы в школе учили бы, что делать в таких ситуациях, хевон было бы намного проще. но сейчас она и правда рисковала навсегда остаться в этом лесу.
— ты первый
человек, которого я встретила спустя такое долгое время. честно сказать, я уже начала думать, что схожу с ума, но с тобой… я почувствовала себя
живой. наверное здорово, когда есть к кому вернуться, да? — джэхи наконец сама отпустила хевон, хотя даже после этого гаденькое чувство не ушло, потому что сердце чо дробилось ужасно с каждым словом, оброненным ли, все сильнее и сильнее. теперь уже сама хевон готова была обнять джэхи и не отпускать.
— спасибо тебе за этот день. если ещё надумаешь погулять, приходи на то же место, хорошо?
я буду ждать.
джэхи ещё немного подержала руку хевон в своей невесомой, прежде чем раствориться среди стволов. хевон же чуть позже определённо пожалеет, что так ничего и не сказала, лишь смотрела вслед, пока первая снежинка не упала ей на нос. но она совершенно точно была уверена, что придет на то место ещё раз.
хевон ещё долго смотрела на луну, гадая, наблюдает ли за ней джихё и могут ли их взгляды пересечься несмотря на огромное расстояние и усиливающийся снегопад. снежинки таяли на ресницах и лице, путались в волосах и таяли на шее, залетев за шиворот, но хевон смотрела на луну так, будто она джихё и была.
# #
мама хевон определённо не планировала встречать растрёпанную дочь почти в пять утра, без шапки, всю в снегу, дрожащую и раскрасневшуюся, но почему-то слишком широко улыбающуюся. конечно, эта улыбка быстро сошла после часовой нотации и хевон даже немного обиделась на такой негостеприимный прием, настолько, что проспала всю субботу, видя во снах джэхи и их незабываемую прогулку по зимнему лесу.
воскресное утро выдалось пасмурным и располагающим только к тому, чтобы развалиться в постели как камбала на морском дне и не вставать вообще, но с утра пораньше мама ворвалась в комнату дочери с ворохом газет.
— морозы приближаются, пора утепляться, заклеить окна, а то сквозит из них ужасно, — так началось утро хевон.
помогая с подготовкой газет к роли утеплителя, хевон обратила внимание на одну из них.
« ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК 09.2015
страшный пожар произошёл на прошлой неделе на окраине рабочего посёлка В. к сожалению, пожарные не успели вовремя к месту возгорания, поскольку загоревшееся строение находилось на труднодоступном участке. жертвой пожара стала сорокалетняя женщина Л.
напомним, что в феврале прошлого года у неё пропала дочь, которую так и не нашли. вероятно, безутешная женщина таким страшным образом решила свести счёты с жизнью. »
с фотографий, иллюстрировавших заметку, на хевон посмотрели тот самый сгоревший дом и джэхи, несколько более юная, но всё также невинно улыбающаяся.
— хорошая была эта девочка, ли джэхи, — заглянула через плечо мама. — всегда здоровалась со мной. и мама у неё хорошая была. только вот любила её дочь тоже с остановки через лес ходить и однажды так и не вернулась. теперь ты понимаешь, почему я не разрешаю тебе там ходить?
внутри хевон что-то оглушительно разбилось.
