* * *
Они все вроде как привыкли друг к другу за эти недели. Привыкли, что близнецы мотаются в потайную комнату махать мечами, что с ними туда мотаются призраки, соскучившиеся по рыцарским временам и что они воображают себя принцами какого-то волшебного мира, где вымерли драконы и остались только мудаки. Что Невилл никак не научится варить зелья — научишься тут, когда преподаватель чокнутый и ненавидит всё живое, зато любит издеваться над людьми (и возможно, хорошеньких семикурсников), зато помешан на травах, знает их все по именам и, когда не пытается поймать свою неугомонную жабу, сидит над горшком с очередной уродливой фигнёй и ласково с ней разговаривает. Что у Рона куча братьев — целых трое прямо здесь, на Гриффиндоре — но они его не особо любят и больше шпыняют, примерно как Эми и Эни дома шпыняли Джона. Что-то там такое специфичное для многодетных, типа если ты недостаточно младший, то тебе не повезло. Ещё Рон умел играть в шахматы, периодически неплохо шутил и считал в уме, как боженька. Ещё были девчонки, но они тусовались в собственной спальне, куда мальчишкам ход был заказан, так что о них Гарри ничего толком не знал. Серьёзная индуска, та лохматая зануда, гламурная чикса... и ещё кто-то, потому что их вроде бы тоже пятеро. В любом случае, не самая худшая компания на ближайшие семь лет. В отличие от этих. Точнее, не так: от этого — справедливости ради, остальных первокурсников Слизерина Гарри видел ещё реже и знал ещё хуже, чем девчонок. Но Малфой и его дружки — это было, конечно, нечто. Жопы преподавателям он лизал с тем же усердием, с которым не давал жизни однокурсникам. Не только Гарри и его друзьям; похоже, любой, кто однажды обидел Малфоя — а это было не сложнее, чем споткнуться на чёртовой самодвижущейся лестнице — попадал в список врагов навеки и жертв на ближайшее время. Самое же противное — поймать его за жопу было совершенно невозможно, потому что, смотри выше, он замечательно подлизывался и никогда не нарушал букву правил. И конечно, когда Эми оставил на столе в библиотеке свою сатанинскую библию, отойдя по нужде, Малфой не мог не подойти и не схватить её. И не начать читать вслух. Как будто кому-то, кроме него, интересно. — Хм, что тут у нас? Посмотрим, какие книжки читает бастард Блэков, — протянул он самым мерзким тоном. Почему-то он свято верил в незаконнорожденность Эми и Эни. — На Верхней Ройне, в селении Гибеах у Синих Гор, жил некий андал со своею женой, и была у него любимая дочь, именем Алисса, девушка статная, красивая и преуспевшая в женских искусствах. Было ей от роду шесть на десять лет. Для сатанинской библии было как-то даже... невинно? Хотя если Гарри что-то понимал в сатанизме, девушка шестнадцати лет должна была кончить очень плохо. Малфой перелистнул страницу с видом глубокого отвращения и присвистнул: — Вы послушайте, какая мякотка! Она сказала отцу: возьми нож и убей меня, и разрежь моё тело на множество частей, и разошли их андалам и ройнарам. Пошли им мои груди, израненые укусами, и мои ноги, избитые о камни; пошли мои ладони, изрезанные ножом, и мои плечи со следами плетей. Кто бы подумал, что в Хогвартсе разрешены такие книжки? Думаю, декан будет очень заинтересован... И в общем, самое противное, Гарри был с ним согласен. Сатанинская библия же. С расчлененкой и ужасами. Но Эми был его другом, и это была его Библия — которую он редко открывал, но которую очень почитал и перед которой он и его брат всегда склоняли голову. Поэтому он встал из-за своего стола и сказал: — Малфой, прекрати. — Прекратить что? — спросил тот. — Публичные чтения? Но разве наши однокурсники не заслужили познакомиться с этим образчиком литературы? Смотри, какая прелесть: Твои бёдра — возделанная пашня, дай же мне засеять её! Твои груди — сосуды с молодым вином, дай же мне причаститься ему! Я пью из колодца бёдер твоих, и не могу напиться! Как думаешь, это уже порнография или ещё нет, Поттер? Он думал, что это просто какая-то очень пафосная поэзия, но говорить этого не стал и просто повторил: — Положи на место, или я разобью тебе рожу, Малфой. — Фи, как по-маггловски. Впрочем, чего ещё ожидать от их воспитанника? Настоящий волшебник вызвал бы меня на дуэль, знаешь ли. «Настоящий дебил, ты хочешь сказать», — собирался ответить Гарри, потому что ничего хорошего о дуэлях он не слышал, и обычно на них глупо умирают, но его опередил вернувшийся Эми: — Значит, дуэль, — сказал он с порога. — Если хочешь, пригласи секундантов. Тебе пригодятся. Я позову... например, Гарри. — В полночь, — заявил Малфой. — В выставочном зале. Он даже возразить не успел, как уже оказался чьим-то секундантом. — А может, я ему просто нос сломаю? — спросил Эни, и Гарри никогда ни с кем не был так яро согласен. — Это не по-рыцарски, — сухо ответил ему старший брат. — Ломать нос и прочие конечности надо в честном поединке, а не трактирной сваре. К тому же, мистрис библиотекарь уже смотрит на нас с ненавистью. Ещё пара слов, и мы получим взыскание. «Взыскание» переводилось как «мыть котлы у чокнутого Снейпа и слушать его нудную брань». Дуэль и правда смотрелась выгоднее.* * *
Поэтому конечно же Малфой на неё не пришёл. — Он выставил себя трусом и подлецом! — прошипел Эми. — А мы выставили себя идиотами, — мрачно заметил Гарри. — Надо было догадаться с самого начала. Я имею в виду, как будто мы не знали, что он и есть трус и подлец... — Па говорит, такие люди обычно стараются на людях казаться нормальными. Я думал, он явится со своими дружками и попытается взять числом. Или колдовством. Или тем и другим. Тут можно было спросить, как он надеялся справиться с колдовством и дружками, но Гарри видел избитое чучело в потайной комнате и не задавал тупых вопросов. На миг надежда, что Малфой всё-таки их посетит, затеплилась, когда раздались чьи-то быстрые, лёгкие шаги. Но это оказался не он, а Лохматая. — Остановитесь! — сказала она торжественно. — Зачем? — спросил он. Лохматая оглядела залитый лунным светом выставочный зал и недоумённо спросила: — А вы что, не дерётесь? — Нет, — ответил Эни. — Малфой струсил. — В таком случае, он благоразумнее, чем вы. Нормальные люди избегают конфликтов, знаете ли, — сердито сообщила Лохматая. — Всё, идём отсюда! — Да мы и так... — Быстрее! По дороге я чуть не наткнулась на кошку Филча, значит, он тоже сюда собирается! Я не намерена получать взыскание за попытку помирить тестостероновых болванов, знаете ли! Кошка Филча — это, конечно, была угроза. За ней всегда появлялся сам завхоз, а он ненавидел школьников почти так же сильно, как чокнутый Снейп. Так что они послушно рванули за Лохматой по коридору. Она решительно топала вперёд, явно зная, куда собирается — а дорогу в этом безумном замке знали немногие, лучше было не отставать. Как оказалось, дороги она не знала. Они упёрлись в закрытую дверь, и сзади уже был слышен шум шагов — пока довольно далеко, но... — Алохомора! — решительно рявкнула Лохматая. Он думал, это ругательство; оказалось — заклинание, потому что дверь немедленно открылась, позволив всем троим юркнуть в помещение и затаиться. — Ну же, миссис Норрис, давай поищем получше, — послышался голос завхоза. — Тут где-то должны быть нарушители. Из выставочного зала всего два выхода... Они затаили дыхание. — Куда только подевались? Хм, хмм... а ты права, моя милая. Должно быть, этот мерзкий мальчишка решил нас обмануть. Помешать нам спокойно спать ночью. Ничего, мы с ним ещё поквитаемся... Шаги удалились и постепенно совершенно стихли. — Есть Отец на небе, и справедливость его неизменна, — тихо, но торжествующе хмыкнул Эми. — Нехорошо радоваться чужому горю, — не изменила себе Лохматая и вдруг ойкнула. Гарри тоже ощутил, как что-то вязкое и тёплое упало ему на плечо и обернулся. На них со сдержанным интересом смотрела гигантская трёхголовая псина.