Mana void

Неприятно стоять на центральной линии лишь потому, что ты один. Ты несёшь ответственность за свою команду, следовательно ты — лицо команды. Может это и звучит слишком уж пафосно, даже слащаво, даже мерзко… Но суть от этого не меняется; изменено лишь то, кто стоит против тебя. Стоит ли на это обращать внимание столь опытному магу? Эльфу, в голове которого знаний хватило бы для создания нового мира, с иными исходами тех людей, что он знает сейчас. Стоит, потому что опыт с годами лишь копится, а следовательно Каэл живёт и познаёт для себя всё необходимое ему. Смысл стоять на месте, когда исход очевиден? Когда ты давишь врага не только морально, но и физически — это заставляет чувствовать чрезмерную уверенность, но эта уверенность подкреплена наличием, даже избытком золота. Убивать ведь так легко, когда за это получаешь награду… Это и есть повод пройтись в сторону от своей центральной башни. Собственно и вражеского керри давно не видно на своей линии… **** Тихое шкрябанье глеф о плоть лесных зверьков лишь будоражат сознание. Этот шелест одновременно настолько жалкий и раздражающий, настолько же и возбуждающий само сознание. Хочется слышать их чаще; эти несчастные попытки стать лучше, хотя бы в своих глазах. Делая лишь пару шагов дальше в лес, сразу же пересекаюсь взглядами с ним. Он — напуганный, с настолько широко распахнутыми глазами, монах. Такие наверняка клялись в своей непорочности и надеются. Просто надеются. Кроме надежды у таких, как он и быть ничего не может. Я же другой. Я сильнее. Я лучше. У меня есть то, против чего он борется и я тут же читаю заклинания, расстилая в его сторону полотно, дающие ему бессилие. Шагаю уверенно в сторону парня, намеренно догоняю и наступаю на ногу. — Гнусный волшебник! Твоё нутро грешно и тебе придется поплатиться! — визжит Магина, поднимая глефы в мою сторону. — А что если я окажу сопротивление, Магина? Мне остаётся лишь тянуть предложения, притягивая его тушу плотнее к себе за ремни на его торсе. Я сам не ожидал от себя такого. Такой излишней грубости и, собственно, агрессии по отношению к нему. Но иначе не выйдет. Кто-то ведь должен быть властным и сильным, а кто-то должен ему подчиняться. Было видно отчаяние. В его арсенале лишь ботинок и пара веточек. — Тебе следует остановиться… Я не могу понять твоих намерений. — неуклюжие дерганья из сторону в сторону не приносили ему никаких результатов. Я лишь сильнее тянул его на себя, сокращая расстояние между нами до момента, когда воздух, выдыхаемый им изо рта, бил мне в нос. Мерзко чувствовать что у другого человека во рту, не говоря уже о запахе из пасти, верно? Прижавшись губами к чужим ощущалась лишь горечь ротовой полости противника. Металлический привкус у губ и полное отсутствие влаги дальше. Казалось, что даже язык будет сухим и грубым, но мне отвечают; так девственно и кротко, языком, смоченным в моей слюне, задевая острые зубы, застревая между них и добавляя нашему поцелую вкус металла, или же обновляя его. Руки спускаются на талию Магины и теперь его никто не держит, но парень прижимается ко мне телом плотнее и разрывает наш поцелуй, хватая меня за лицо своими широкими ладонями, из которых секунды назад выпали глефы. Ниточка слюны тянется и разрываясь пачкает подбородок и ему, и мне. Мне в глаза смотрят, всё ещё с испугом, пары пурпурных глаз. — Для чего это всё? Единственное что беспокоит его лишь смысл действий. Моих или его никто не уточняет. — Я ненавижу тебя так же сильно, как чувствую влечение к твоему нутру. Это пугает Магину лишь сильнее. Всё его тело так сильно напряжено, грудная клетка и без того выглядит подтянутой, даже спортивной, даже накаченной, но это напряжение в теле даёт рассматривать его лишь в лучшем свете. — Магия падёт… — начинает он. — …а я стану твоей погибелью. — заканчиваю за него я. Шагами вперёд, я нахожу опору в виде дерева, куда и прижимаю монаха. Как же он омерзителен и красив одновременно. Испуг и возбуждение в его лице сочетаются очень сочно; такое бы смаковать и смаковать. — Правда останется со мной и я буду стоять на пути истины… Его борматание сводит меня с ума с каждой секундой всё больше. Я блуждаю руками по его телу, плотно сжимая самые мягкие участки на нём. Задница в моих ладонях просто мягко пружинит и принимает первоначальное положение, стоит мне ослабить хватку. Его бёдра, ноги, бока такие же упругие. Сжимать их до красоты сплошное удовольствие. Всё за что я могу ухватиться больно стягиваю и дергаю. Это пьянит. Всё его тело сплошной соблазн, который просто уничтожает меня изнутри и я тоже хочу уничтожить это. — ты пройдешь обряд очищение и твои грехи оставят тебя, просто позволь мне… Он не закрывает своего рта, но голос такой бархатистый; местами говорит тише, а потом громче, иногда постанывая, или вздыхая. Я не понимаю. Продолжаю уверенней трогать его бёдра, каждый раз задевая что-то, помимо его кожи. Это одеяние, эта броня, она лишь мешает. Не хочу видеть её на этом прекрасном сильном теле, поэтому и стягиваю всё, что могу, а что вызывает у меня сложности, я рву. Срываю глубокий ворот, обрываю тканевые части экипировки. Он же сам не захотел оказать мне помощь; лишь глупо держит меня то за лицо, то за плечи. — Дай мне возможность помочь тебе… Я не могу воспринимать его слова в серьёз, поэтому слушаю весь его монолог только обрывками. Он не просил меня остановить, а если и просил, то уже поздно. Губами стремлюсь к шее и сразу чувствую его запах. Что-то очень лесное и терпкое, опьяняющее, словно сатива. Кожа солоновата, но я целую, покусываю и посасываю, всё что мне попадается, оставляя следы. Опускаясь ниже, расстёгиваю пояс на бедрах и спустив портки обнаруживаю отсутствие нижнего белья. Кто бы знал о его готовности к нашей встрече. — Оставь мою честь. Я слышу это краем ухо и опускаюсь перед ним на колени. Его руки переходят с моего лица на голову, пальцами уходя в волосы. Облизнувшись, я произношу слова в пол голоса и полоса льда проходит от одной его ноги, до другой, пробираясь по обуви и создавая за собой крупные кристаллы. Попытки дёрнуть ногой заканчиваются провалом и он лишь упирается спиной в дерево, выгнув спину. Меня, почти грубо, хватают за волосы и тыкают в лицо, давно изнывающим от возбуждения, членом. Мне самому хотелось узнать его вкус, и я с покорностью принимаю его в свой рот, на что слышу тихий, но довольный стон. Доволен ли он своей властью надо мной или тем, что мои мягкие губы обхватывают его головку, языком проходя по самому кончику, а после помещая в рот его член почти до середины, я так и не узнаю. Но вот вкус… Моё наслаждение сбивает то, что он резким движением прижимает мою голову к своим бёдрам, пропихивая член до самой глотки, а дальше задаёт темп сам, за волосы то оттягивая меня подальше от основания, что позволяет мне слизать смазку с самого кончика, то наоборот, тычет меня носом в своё тело, позволяя мне снова ощутить его запах. Руками я держу его яйца, по которым стекают слюни, слегка сдавливаю и нежно массирую, продолжая слышать нежные, словно пение, стоны. Очень влажный минет от моего лица такому как он — это честь и надеюсь, он это запомнит надолго. Кажется, что Магина так сильно польщен этим, что избавил меня от этого нудного монолога о моих грехах в виде магии. Всё становится настолько влажно, от моего рта, что через мгновение мои руки тоже в слюнях; я вожу ей по бёдрам, оставляя влажный след, и плавно подбираюсь к его упругой попе, не упустив возможности снова её сжать. Аккуратно ввожу влажный палец, на что получаю пощечину. Делаю для себя вывод, что ему нравится грубее, и добавляю второй, продолжив, для приличия, нежно двигаться. В моём рту слегка дергается член и я аккуратно сживаю челюсти, проходясь краями зубов вдоль, а после вылизываю языком, всё то, что «пострадало». Тихое хлюпанье моего рта в унисон с его стонами и тихим борматанием с просьбами. — Ещё… Я прошу тебя… Ещё. Быстрее… Сожми его… Больше слюней… Такая невнятная речь возбуждает сильнее. Хочу чтобы он не умолкал ни на секунду. Я делаю, как он просит, продолжая растягивать его изнутри. Такое плотное колечко мышц, а внутри так влажно. Мою голову дергает из стороны в сторону, запихивая член то за щеку, то обратно в глотку. Мои пальцы в нём также глубоко. Кажется, что он вот вот кончит, поэтому я резко открываюсь от члена и сильнее сжимаю его яйца. Тихо шипение и снова пощечина, а дальше невнятное лепетание. — Прошу, дай мне разрядку… Это невыносимо… Я прошу и сделаю всё, как ты хочешь… Дай мне… Вынимаю пальцы, после чего убираю его руки со своей головы. Волосинки остаются у него между пальцев. Его неуклюжие движения, с треском, ломают подтаявший лёд и тело падает на меня. Встав, я перехватываю Магину за талию; наклонившись к уху шепчу: — Опустись на колени и моли меня об этом. — после чего прикусываю его. Дрожащее тело не заставило себя долго ждать. Сам раздевается до конца, торопливо складная одежду рядом с местом, куда он встаёт передо мной на колени. — А теперь, поверн… Я и не успел договорить, так монах разворачивается ко мне задом, а после лицом опускается в землю, руками раздвигая, такие упругие, булочки. — Это мой первый раз… Я тебе доверяю. Это прозвучало так жалко, так покорно, что крышу начало сносить окончательно. Скидываю мантию прямо на него, покрывая его плечи, шею и такое красивое, раскрасневшееся, лицо. — Можешь хоть зубами рвать, мне всё равно. — Остаюсь холоден в словах. Не хочу, чтобы он знал, как же меня тянет к его телу. Как же сильно мне не всё равно. Я бы дал ему руку, чтобы он грыз её, если бы он попросил. Стягиваю с себя брюки до колена, а дальше тело само меня ведёт. Удобнее устроившись сзади, начинаю водить членом между бёдер, как бы дразня, но на деле лишь пугая юнца своим размером. Это явно не два пальца. Надеюсь, что толщина не причинит ему много боли. Подставляю головку в ходу, а смазка уже пачкает его девственную дырочку. Но удовольствия от процесса меня лишает его толчок телом вперёд и вот мой член головкой уже внутри, а от узости я и сам тихо, но протяжно постанываю. Он сам двигается, в своём, не магической, темпе. Сам насаживается на мой член и тихо стонет, что-то бормоча. Остаётся лишь придерживать его за талию рукой одной рукой, а другой слегка надрачивать член, сильнее сжимая у самой головки. От удовольствия хочется просто кричать; тёплое и скользкое, но такое узкое пространство внутри него. Убираю плащ с его лица и замечаю, что лицо уже менее красное, но глаза слегка закатываются; жадно глотает воздух и я понимаю, что он задыхался. Мой мальчик с таким шумом дышит, выдыхая с громким стоном. Моя рука плавно уходит с талии под него, поднимая его корпус с земли. Свои руки Магина ставит перед собой, чуть выгибаясь и продолжает двигаться в своём темпе. — Хвали меня… Я прошу, мне так нравится, когда меня хвалят… — он очень нытливо всё тянет. — Твоё поведение вызывает у меня лишь презрение. Ты ведёшь себя, как последняя шлюха, которая жаждет заполучить как можно больше толстых членов у себя в дырке. — случайно рычу ему в ответ. А так хотелось сказать о том, что он такой узкий и тёплый внутри. На удивление, я слышу громкое: «Да!» — с его уст и он начинает двигаться быстрее, все глубже поглощая мой член в себе. Его голос местами срывается на крик, и не убирая руки с члена, я веду, известную лишь мне, дорожку поцелуев вдоль его спины, периодически оставляя засосы. Я и сам начинаю двигаться грубее и слышу довольное рычание в ответ. Наши тела соприкасаются всё чаще, пошло шлёпая друг о друга. Он сам выбирал такой темп, а мне остаётся лишь покорно помогать ему в этом деле. Я двигаю рукой по его члену ровно с той же скоростью, что своим внутри него. Как же он громко стонет; кажется, я понял это только сейчас, но уже через секунду, я не выдерживаю и спускаю внутрь и там становится уж через чур склизко. В своей руке тоже чувствую что он достиг пика и обильно облил мне ладонь горячим семенем, но это уже не важно. Не вынимая члена, я без сил падаю на его спину, обхватывая его «чистой» рукой, но Магина покорно стоит и ждёт; очень сильный мальчик. — Я… Помогу тебе, маг. От такой смелости в его голосе я привстал и полностью вынул свой член, который был не только в сперме, но и в крови — она едкими вкраплениями оставалась на белёсой жидкости. Он усадил меня под тоже дерево, где ранее имел честь встретиться с моей глоткой, и принялся слизывать сперму, сначала с руки, а после и с члена. По его ноге тоже она стекала, но я не буду опускаться до такого. Мне помогают даже одеться, хотя, по сравнению с ним я и не раздевался особо. — Моё имя — Каэл. Настоящее имя. — думаю самое время познакомиться ближе. — Отлично… Каэл. Обещаю, так будет лучше для тебя. Пойми и прими это. Мана Воид. Я и забыл, что играясь с ним, я полностью истратил всю ману. Моя смерть была такой внезапной, но мы ещё обязательно встретимся.