If you ever wanna fall in love...

      — Нет, Астарот... эта игрушка моя, - голос Чумы эхом отразился по всему бальному залу. Её глаза по-собственнически оглядели тело несчастной Вики Уокер, что опустошенно смотрела куда-то перед собой. Всадница пристально взглянула на свою пленную, победно и самовлюблённо улыбаясь. Она издала легкий смешок, а в её зрачках промелькнула тень безумия, что она так усердно сеяла по всему миру.       От опасного огонька в глазах Чумы поёжились даже непреклонные Мальбонте и Люцифер, что стояли рядом с госпожой. Парни явно видели и знали о Чуме больше, ведь в отличие от Вики, в заточении не находились. Они даже немного откачнулись от Всадницы, что самовлюблённо восседала на троне, закинув одну ногу на другую. Чума вновь повторила, более низким голосом:       — Моя, — Всадница коварно прищурилась и облизала губы. Её взгляд был полностью прикован к Вики. Чума тихо посмеялась на каком-то низком звуке, что заставило напрячься каждого, кого заставили прийти на этот проклятый бал. Её смех… её тон… они запомнятся жителем Небес и Ада на долгие годы… столетия, и они будут в Рождество благодарить Шепфа за то, что не могут видеть сны, тем более – кошмары. Ведь им вполне хватило этого кошмара наяву.       Непризнанная не знала ни одного варианта ответа на вопрос: "Что делать дальше?". Бежать? Не удастся, Чума быстрее, у неё много спутников, да и над школой явно витает какое-то заклинание. Прятаться? Негде, ведь каждый в школе либо был вынужден примкнуть к Чуме, либо уже пришёл с ней. Нападать? Нет сил, месяцы заточения быстро поделили на ноль все способности, обретённые Уокер на небесах. Просить помощи? Не получится, ведь так под угрозу попадут друзья.       Нет выхода, нет возможности, нет силы, но... надежда...       Вики делает шаг назад от Чумы и громко сглатывает образовавшийся в горле ком. На глазах появляются маленькие, едва заметные капельки слёз. Сдерживать их - единственное, на что у вновь-Непризнанной хватает оставшихся сил. Она пала слишком низко, но ни за что не позволит себе пробить дно. Да, она похожа на обычную слабую девушку, но она - дочь своей матери, дочь Ребекки Уокер - первого серафима-Непризнанного. Пока живет надежда, пока живет любовь, в глазах будет гореть огонёк. Треск этого огня не слышен за шмыганьем носа, не виден за пеленой слёз, и никто не чувствует теплоту его пламени... но он есть. Как в пустой чёрной-чёрной комнате маленькая белая точка.       Вики смотрит на Мими, на ту, что до сих пор заставляет её надеяться на лучшее. У дьяволицы в глазах стоят слёзы, но их видно сильнее, чем у Уокер. Мими нервно сжимает свои ладошки, слишком сильно кусает губы и то и дело переминается с одной ноги на другую. Одна крупная слеза медленно и неприятно стекает по щеке, уже мокрые глаза полностью застелены пеленой из слёз.       Мими очень хочет что-нибудь сделать, хоть как-нибудь помочь... но не может, просто не может. Она понимает, что слишком слаба, чтобы сбежать, как сделали это её отец и мать, и понимает, что слишком ничтожна, чтобы биться с Всадницей.       Она хочет хотя бы обнять свою Вики... но не может. Больше не может. В этом мире - нет. Мими видит, как её девушка медленно пятится назад и пытается сдерживать слёзы. Мими знает - Вики на грани того, чтобы заплакать, дьяволица слишком хорошо изучила Уокер за эти годы.       Мими ненавидит себя. Она осознаёт - она сломалась, её поглотило отчаянье. Да, она помнит совет Вики - не показывать эмоций - но это слишком тяжело. Чума сделала всё для того, чтобы уничтожить душу дьяволицы. Ей было плохо... просто отвратительно. И причина не в том, что все силы покинули Мими, не в том, что её истязали последние три месяца, не в том, что она сейчас стоит в холодном металлическом ошейнике перед оравой бывших учеников и друзей, и не в том, что у неё забрали статус директора школы... а в том, что у неё отобрали Вики... её Вики.       Уокер одними губами, совершенно бесшумно произносит:       — Нет...       Чума даже не желает что-либо отвечать на этот, по её мнению, выпад. Она знает - Вики слаба как никогда. Возможно, когда она только оказалась на небесах, она была сильнее... ментально так точно. Огонек в глазах с каждым днем становится все тусклее и тусклее.       На подобное действие Всадница лишь громко посмеялась, слегка откидывая голову назад. Её смех пугал, ведь он явно не предвещал совершенно ничегошеньки хорошего.       Абсолютно каменные, просто не пробиваемые выражения лиц Мальбонте и Люцифера дополнительно угнетали обстановку, пугали. Но девушек напрягали не их взгляды и даже не то, как пристально ученики академии смотрели на них... Странные близнецы-метисы – Астарот и Кристофер.       Взгляд Кристофера ещё походил на просто любопытный, интересующийся. Он смотрел на девушек свысока, явно давая понять, что считал себя лучше их. Это было сложно, а для некоторых – невозможно разглядеть, но в его глазах было некое… уважение к этим девушкам, ведь те сделали достаточно как для Небес, так и для Ада. Да, он настораживал, но действительно пугал взгляд… его брата.       Безумие плясало в глазах у Астарота. Его глаза были опасно прищурены.  Лишь по взгляду было видно то, насколько он превозносит себя перед остальными, несмотря на отказ Чумы ему. Возможно, сейчас его выражение лица выглядело более устрашающе, чем лицо Всадницы. Рот метиса исказила коварная и немного кривая усмешка, которая не предвещала ничего хорошего. Он повернулся к Всаднице, его голубые глаза стали больше походить на синие. Метис галантно поклонился своей госпоже и спокойно поговорил:       — Спасибо за то, что выслушали мою просьбу, Госпожа. Разрешите удалиться? – галантно спросил Астарот, медленно выпрямляя корпус.       — Ха-ха, какой ты хорошенький! Учитесь, как надо со мной разговаривать! – громко воскликнула Чума, оглядывая весь бальный зал, каждого присутствующего, – Не расстраивайся, Астарот, мы раздобудем тебе кого-нибудь не менее… беспомощного – Всадница вновь хищно улыбнулась, показывая оба своих ряда белых зубов.       Дальше для Вики было всё как в тумане. Она не у Астарота – это уже хорошо, но она так и осталась у Чумы – и нет ничего хуже этой новости. Непризнанная медленно пятилась назад, пока Всадница болтала с кем-то, надеясь, что её не заметят. Уокер пристально смотрела в глаза своей возлюбленной Мими, надеясь, что после этого огонёк надежды загорится ярче… но ничего не произошло. Видя  в Мими лишь отчаянье, Вики поддавалась ему всё сильнее и сильнее.       Стало нечем дышать… стало сложно смотреть на окружающий мир… стало сложно разобрать то, что говорят голоса поблизости. Весь зал за пару секунд превратился в какой-то ужасный омут хаоса. Вики стояла, отчаянно пытаясь втянуть в себя хоть капельку кислорода, чтобы не упасть в обморок. Всё, что она могла делать – это просто стоять. Мими с испугом смотрела на свою девушку, хотела помочь, но не имела права подойти.       Уокер даже толком не разобрала, что смеет говорить Люцифер о ней Чуме. Она лишь поняла, что он просит отдать её в своё… рабство. А Вики даже не знала, с кем ей будет хуже: с бесчувственным эгоистом, который убил её родного отца или с психически нестабильной захватчицей, что лишила Вики её девушки. Глаза Непризнанной были наполнены отчаяньем, она с трудом сдерживалась, чтобы не убежать и не получить от Всадницы ещё больше.       Было удивительно смотреть, как эгоистичный и даже самовлюбленный сын Сатаны кланяется и клянётся какой-то женщине, что лишь недавно появилась в их мире и захватила власть единолично. Уокер желала верить, что Люцифер просто прощупывает почву, чтобы прогнать Чуму, а не потому что испугался. Мальбонте, стоявший за троном Всадницы лишь косо, с презрением глядел на Люцифера, и со спокойствием и неким восхищением – на Чуму, будто говоря своей госпоже: «Его лесть слишком очевидна и банальна. Я верен вам больше».       Ни Вики, ни Мими, не разбирали звуков, что раздавались по этому залу, каждая из них ушла куда-то глубоко в себя, пытаясь скрыться от этой реальности, которая с каждой секундой делала им всё больнее и больнее. Маленький лучик света – появление Ади и Семи – хоть и радовал девушек, но больше походил на какую-то насмешку, или попытку задобрить их. Они скучали по парням, безусловно, но с их утратой они смогли смириться, а со скорой окончательной утратой друг друга – нет.       Дальше всё было как будто бы в тумане. Вики отдали Люциферу, а на её маленький протест он грубо приказал заткнуться, при этом несколько неприятно и больно подтащив к себе за локоть. Вики никак не хотела смириться с тем, что отныне является лишь чьей то вещью. Она всё ещё боролась, всё ещё пыталась проявить себя хоть как-нибудь, попытавшись защитить Мими от Кристофера. Отчаянье и гнев одновременно напомнили душу беззащитной Вики, когда Люцифер в очередной раз за столь малый промежуток времени вновь напомнил, где отныне место у Вики.       Маленький, но достаточно яркий момент счастья настиг девушек чуть позже. Будто судьба дала им крошечную, еле ощутимую возможность отдохнуть от творящегося хаоса. Это произошло во время танца, когда пары в очередной раз меняли партнера. Девушки долго кружились вместе, не желая останавливаться или тем более искать себе другую пару. На лицах обеих появилась какая-то глуповатая вымученная улыбка, ведь они обе слишком много пережили за эти месяцы. Для бессмертных пару месяцев – это ничто. Но для Вики и Мими прошла целая вечность, ведь лишь пару дней назад они смогли увидеть друг друга. Им не положено быть вместе, но они жадно ловили каждую малюсенькую возможность уделить друг другу время. Для каждой из них взгляд второй был колоссально важен. Лишь мимолётный взгляд, едва заметная подбадривающая улыбка… этого было достаточно чтобы вновь и вновь воскресать.       Они кружились в танце, как в последний раз, и, впрочем, не исключали, что он мог быть их последним танцем. Они не замечали никого рядом с собой, не замечали пристальных взглядом учеником и злобного взгляда Чумы. Всадница готова была испепелить их своим взглядом, но, будучи организатором бала, не хотела рушить своё же «творение».       Если отнять у человека что-то, то в будущем, он начнёт ценить это гораздо больше, чем раньше, даже если и в прошлом был от этого «чего-то» без ума. Для двух девушек это будто бы был глоток свежего воздуха после нахождения в самой сухой пустыне. Маленький шанс, который не хотела отпускать ни одна из них. Не осталось и следа от подступающих слёз, Мими ярко улыбнулась и даже посмеялась, глядя в глаза своей любимой.       Вики отреагировала ответной яркой улыбкой и засмотрелась в тёмные омуты глаз дьяволицы.       Минуту счастья оборвал замеченный боковым зрением неодобрительный взгляд Чумы, что готова была рвать и метать прямо на месте, лишь бы не видеть этого счастья в их глазах. Уокер поёжилась, испугалась и вновь взглянула на свою Мими. В омуте глаз дьяволицы хотелось утонуть… хотелось забыться и надеяться, что никаких прожитых десяти лет не было, никакого Мальбонте и войны не было… и сейчас только начинается её путь на Небесах, но без этого всего… только она и Мими.       Вики сжимала в руках тело дьяволицы… рёбра стали ощущаться отчётливее, кожа стала ещё бледнее… что же Чума с ними сделала и ещё сможет сделать…       — Мими, прошу тебя, не улыбайся так… нас могут увидеть… наказать. Она явно не одобрит того, насколько счастливыми мы становимся вдвоём… - тихо сказала Вики, немного боязливо озаряясь по сторонам. Она бесшумно выдохнула поняв, что про них, кажется, все забыли… ну, кроме Чумы.       Взгляд Мими стал на порядок грустнее. Глаза наполнились какой-то пустотой... теперь они просто походили на блёклые шарики, а не на "зеркало души", как принято считать на Земле.       — Нам не дадут быть счастливыми... не позволят. Чума в ярости, когда видит то, как мы счастливы вместе... Ради нас, ради безопасности... не стоит, — немного надрывисто сказала Вики, сжимая тело дьяволицы в своих руках. Мими заметно похудела, да так, что рёбра вполне легко прощупывались... Вики выглядела не лучше.       — Ну и пошла она... — Мими запнулась, вспомнив, что Чума всё ещё находится в зале и прилив смелости стремительно спал. — А знаешь что? Она ведь одобрила пару Ади и Сэми... Может мы тоже попросим? Наплетём ей всякого, что верны ей будем, что служить будем... — видно было, как нервничает Мими, как не хочет она говорить то, что говорит, как больно ей осознавать своё поражение перед силами Всадницы.       — Я знаю, отчаянье... охватило нас с головой, но... пока есть шанс хотя бы думать о тебе - я буду это делать. Я всего лишь человек, и Чума мне регулярно напоминает это, но я не намерена предавать принципы, предавать тебя, предавать друзей, — вновь интонации Вики стали напоминать те, какими она говорила, пока работала в Совете. — Это сложно, почти нереально... но ведь нам уже приходилось преодолевать трудности. Однажды, они закончатся, поверь. Мими, ты демон, причём сильный, но в моей жизни ты всегда была лучиком света. Ты поддерживала меня, подбадривала, помогала... причём получше некоторых ангелов, которые предпочли помолчать. Не лишай меня этого света в моей жизни... не лишай надежды...       Они кружились в вальсе, сливаясь с остальными парами. Из-за громкой музыки и оживлённых разговоров они остались неуслышанными никем. Они держались друг за друга, как за последнюю надежду, последний шанс. Их мир рухнул, причём в одно мгновение, теперь им нельзя даже чувствовать... ведь это противоречит желаниям Чумы. Девушки еле дышали, будто боясь нарушить этот маленький прекрасный момент, возвращающий их к жизни и дающий силы пытаться бороться.       Вики медленно и аккуратно проводит руками по шее Мими, наталкиваясь на осточертевший ошейник. Уокер попыталась хотя бы как-то отодвинуть эту противную вещь, что мешала дышать. Но всё было безуспешно, она сдвинула его на пару миллиметров в сторону и увидела то, как сильно он натёр шею дьяволицы.       — Прости, Вики... я действительно сказала ерунду... мы не должны сдаваться! Таким образом мы в первую очередь предадим себя, - Мими грустно вздохнула, встречаясь с не менее печальным взглядом Непризпанной, что с тревогой смотрела на шею дьяволицы.       Музыка стихла. Девушки были вынуждены окончить танец. Вики сразу же заметила на себе недовольный взгляд Люцифера и коварный, пожирающий душу, взгляд Всадницы. А к Мими практически сразу подошёл Кристофер, пытаясь увлечь её каким-то разговором, при этом уводя в сторону.       Вики хотела было подойти к Ади и Сэми, что миленько ворковали о чём-то, но перед ней материализовался разгневанный Люцифер.       — Не смей забывать, кому ты принадлежишь. Со мной ты не довела танца до конца, что, как минимум, неуважительно по отношению к своему господину. Твоя жизнь в моих руках, Уокер, и мне решать, когда она внезапно оборвётся. Не делай вид, что можешь игнорировать так мои замечания. Я это мог позволить тебе, забавы ради, так ко мне относиться во времена нашего обучения в Школе. А теперь, будь благодарна, что находишься на балу, а не в темнице, — было почти что видно, как энергия Люцифера шевелиться и кипит, пока он пытается унять злость. Злобный оскал и наполненные яростью с капелькой призрения глаза немного искажали привычное его безэмоционально лицо, на котором могла появиться максимум самодовольная усмешка.       — Ты и Чума отобрали у меня всё, что мне дорого. И я должна быть благодарна? — Вики сделала шаг назад, но говорила вполне уверенно.       — Обязана. И если такое твоё поведение не понравится Чуме, то я сделаю так, чтоб отчаянье поселилось в тебе навсегда, — на пару секунд его глаза загорелись красным. — Тебе даровали возможность танцевать с той, которую любишь, а могли бы запретить вам обеим даже смотреть в сторону друг друга. Радуйся этому, пока можешь, — добавил Люцифер, оглядывая зал и находя взглядом Чуму. Он удалился.

***

      Невыносимая боль пронзала тело. Вики и подумать не могла, что лишаться сил настолько больно. Ей даже начало казаться, что пока она медленно теряла их в темнице, было проще, чем вот так в одно мгновение, причём не самым гуманным способом.       Она на долго запомнит злобную ухмылку Фенцио, торжествующий взгляд Чумы, равнодушные и пустые глаза Мальбонте и Люцифера, и страх за неё, который отражался на всём лице Мими. В данный момент Вики больше всего желала, чтоб дьяволица не видела этого, что происходит с ней.       Вики с полными ненавистями глазами посмотрела на Всадницу и оттолкнула её от себя. На это жалкое сопротивление Чума лишь посмеялась. Непризнанная стояла на коленях и пыталась отдышаться. Ади и Сэми удерживали Мими, которая хотела подбежать к Уокер и помочь ей.       На ватных ногах, с дрожащими руками и мокрыми от слёз глазами, Вики попыталась встать, но это получилось у неё далеко не с первой попытки. Чума уже отвлеклась на то, чтобы истязать других. Было невыносимо больно идти, было ощущение, что она вот вот упадёт, но уже не сможет подняться.       Вики молча доплелась до Мими, и не говоря ни слова упала в её объятья.       — Давай уйдём... — тихо сказала Вики, пытаясь успокоиться и удержаться на ногах.       — Да, Мими, вы вдвоём уйдёте, врядли Чума это заметит, она и её свита заняты тем, что истязают Непризнанных, лучше уйдите, — сказал подошедший Сэми, окинувший девушек сочувствующим взглядом. — Не волнуйтесь, вас не хватятся. А если вдруг что... мы скажем, что у вас плохое самочувствие... идите.       Они медленно и тихо покинули зал, никем не замеченные. Ади было хотел увязаться за девушками, прихватив и Сэми, чтобы потусить, но ангел заявил, что им сейчас не до веселья, да и будет ещё время. Девушки шли по коридору, вздрагивая от каждого шороха и малейшего подобия шагов за их спинами.       Вики молчала всю дорогу. Взгляд её был совершенно пустой, а мысли были далеко от этого места. Мими тоже ничего не говорила, понимая ужасное состояние своей девушки. Уокер даже не фокусировала свой взгляд ни на чём конкретном, она лишь сильнее проваливалась в бездну отчаяния.       Они зашли в комнату, и Мими сразу закрыла дверь на замок, чтоб никакие прислужники Чумы их не тревожили. Она развернулась к Вики и увидела ту, понуро присевшую на какой-то стул неподалёку от входа.       — Я думала пока мы шли сюда... — тихо начала разговор Вики, отводя взгляд к окну.       — Неужели у тебя есть план, как победить... её? — Мими сделала шаг от двери и с испугом посмотрела на неё.       — Если бы... если бы это было так, мне не было бы неудобно смотреть в твои глаза... — это предложение Непризнанная сказала ещё тише, пряча своё лицо в ладонях.       — Я что-то сделала не так? - Мими переместилась ближе к Вики.       — Нет... но сейчас "что-то не так" сделаю я... - только сейчас Уокер осмелилась посмотреть на свою дьяволицу.       Они так молчали ещё какое-то время, ведь Вики не решалась сказать, а Мими медленно догадывалась. И когда догадка осенила дьяволицу, та как-то резко села на другой стул, продолжая смотреть на Уокер, но уже со страхом в глазах.       — Мы не можем быть вместе, Мими, — слова вышли какими-то искусственно строгими, не верилось, что это могла сказать Уокер. — Любовь даёт надежду, но также погружает в отчаянье, когда видишь страдания любимого человека. Чуме это только на руку...       — Но вспомни наш танец... нас никто не остановил, не наказал... Может она уже простила нас и "одобрила"... — голос Мими был пропитан надеждой, хотя она сама не верила в то, что говорила.       — Ты - рождённый демон. Тебе ли не знать о необходимом зле? Да, они дали нам пару мгновений побыть счастливыми, но... это как скот, который откармливают, чтоб убить. Всё это для того, чтобы последующее отчаяние было сильнее... и ты ведь это прекрасно понимаешь. Ты просто не хочешь верить. Я тоже не хочу и не могу, знай это, — по щекам Вики медленно потекли крупные слёзы, которые она не могла держать в себе.       Они смотрели друг на друго вымученным, обречённым взглядом, абсолютно не понимая, что же делать дальше. Им больно было это признавать, но расставание – правильное решение.       — Ты всё ещё любишь меня? — осторожно поинтересовалась Мими.       — Тебя невозможно не любить. Я люблю тебя так же сильно, как и прежде... и я так хочу содрать с тебя этот проклятый ошейник... он тебе не к лицу, — прерывисто сказала Вики, вновь отводя взор в сторону.       — Наше... расставание – это только на время? — спросила Мими, вытирая рукой подступающие слёзы.       — Да. Это лишь пауза... вынужденная пауза и в этом нет твоей вины и нет моей... но нам просто важно сохранить наши жизни... чтобы было кого любить, — несмотря на слёзы, голос звучал уверенно.       — Я поняла тебя, и я согласна с тобой. Ты молодец, ты приняла тяжелое и правильное решение... годы в Совете прошли не зря. Я рада, что была с тобой, Вики. Ты изменила мою жизнь, — Мими выдохнула и направила свой взгляд в окно, за которым время от времени летали подручные Всадницы.       — Если однажды ты вновь захочешь окунуться в любовь – я буду ждать. Столько, сколько потребуеться, ведь мне нужна только ты, — Вики посмотрела на Мими, которую мягко освещал лунный свет.       — Я буду ждать возможности вновь вернуться к тебе, — Мими встала и жадно поцеловала Уокер в губы.       Их поцелуй был страсным и поддерживающим одновременно. Мягким и напористым. Грязным и аккуратным. В него они вложили свой последний огонёк надежды, огонёк приятных чувств и эмоций. Они целовались так, как не целовались даже перед войной. Целовались так, как будто бы это было последнее, что есть в их жизни, что, впрочем, возможно так и было.       Привкус помады мешался с солёным вкусом слёз, на которые обеим девушкам было уже всё равно. Они сжимали тела друг друга руками крепко, понимая, что через пару мгновений их на долго разлучат. Когда кончался воздух, они делали всё, чтобы не прекращать этот момент, не возвращаться в реальный мир, не чувствовать боли и отчаяния.       Остановиться пришлось, когда ослабшие от пыток Чумы девушки просто были на грани потери сознания. Они тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза, вспоминая ярчайшие моменты их любовных отношений.       — Ты сильная, Вики, ты обязательно справиштся. Мы справимся. Ради нас. Я люблю тебя и никогда не перестану, — лаского сказала Мими, погладив Уокер по голове — Я должна уйти, чтоб нам не стало хуже... долгие прощания... тяжело, — Мими не выдержала и развернулась.       — Я люблю тебя, — уверенно сказала Вики, будто к ней вернулась прежняя сила. — И я ни за что не брошу тебя, мы снова будем счастливы, я сделаю всё для этого!       Мими обернулась на долю секунды, взглянула последний раз на Непризнанную и скрылась за дверью.       Они не знают, что теперь делать. Каждая из них проседит ночь, оперевшись спиною на эту злосчастную дверь, но, увы, с разных её сторон. К утру у них не останется сил для слёз, не останется сил для того, чтобы двигаться дальше.       Чума чувствует их отчаяние. Чума чувствует, что уже победила.