Сонные коты и их лунышко

Они нечасто спят вместе, втроём. Как минимум потому, что относительно большая кровать была только в съёмной квартире Юнхо — но даже его двуспальная с трудом позволяла им всем устроиться достаточно удобно. Чаще бывало так, что к старшему заваливался после пар, уже под вечер, Гиук, отказываясь выслушивать несуществующие протесты своему пребыванию, устраиваясь уютно у Чона под боком, обнимая поперёк груди и утыкаясь носом примерно туда же, что-то ворчал про тяжёлый день и что скучал по нему, благодарно принимая успокаивающие поглаживания тёплых больших ладоней по напряжённым плечам и растрепавшимся волосам; совсем скоро Ли засыпал, немного беспокойно ворочаясь — довольно часто его мучали кошмары — и сопя куда-то в чужие рёбра, но быстро успокаивался, чувствуя всё те же руки на спине и шее, мягко гладящие и вырисовывающие маленькие узоры на карамельной коже. Это всегда хорошо срабатывало, будто Юнхо был ловцом снов, одним своим присутствием и прикосновениями способным прогонять болезненное наваждение и дарить спокойный, впервые за последние несколько дней, сон. Неосознанно младший льнул к нему сильнее, как к единственному своему спасению, чем вырывал из груди Чона слабые умилённые смешки, о которых, само собой, даже не догадывался, прижимаясь щекой к тёплой ткани чужой домашней безразмерной футболки чёрного цвета. Иногда старший не сдерживался и делал пару снимков спящего и невероятно милого Ли, чтобы потом отправить их Минги, с какой-нибудь слащавой подписью и обязательно упомянуть, что они оба скучают по своему парню. И что он поцеловал их младшего на ночь за них обоих. Сон, в свою очередь, отвечал с десятком плачущих смайликов и обещал в ближайшее время найти возможность провести его с ними двумя. Утром они оба вставали, только когда просыпался Гиук — Юнхо с час точно лежал почти не шевелясь, чтобы не беспокоить сон юноши, только мягко играясь с его завившимися снова волосами. Старший делает себе утренний кофе, для Ли же заваривая вишнёвый чай, который хранится в его квартире только из-за младшего, вытаскивая из кухонного шкафчика печенье, прикупленное на днях, пока сам Гиук, не до конца ещё проснувшись, клюёт носом, сидя в углу за небольшим столиком. В такие моменты он выглядел до одури по-домашнему: в слишком большой кремовой футболке, снятой с чужого плеча, — возможно, это была одна из немногих вещей Сона, оставленных у него дома, — с кудрявым цветастым гнездом на голове и заспанным лицом. Это вызывало невольную ласковую улыбку на лице Чона и желание прижать это сонное чудо к себе, и не отпускать больше никогда. Делает, правда, немного другое — оставляя небольшую тарелочку с печеньем на столе, переставляет чашки, а потом притягивает чужое лицо за подбородок, чуть наклоняясь в свою очередь, чтобы оставить несколько поцелуев на мягких щёчках, вызывая лёгкое ворчание и смешки, наигранно недовольное: «– Хё-ён, прекрати, щекотно-о.» Но всё равно потом целует в уголок губ, отстраняясь, и щурится озорно на погрустневший чайный взгляд, гаденько смеясь. Ли лишь вздыхает чем-то похожим на «Вредина-хён», сам встаёт, поднимаясь немного на носочках, закидывает руки на чужую шею, чуть опуская и упрощая себе задачу, утягивает старшего в ленивый осторожный поцелуй, довольно ухмыляясь, когда чувствует большие, приятно тёплые ладони на своей талии. Или иногда бывало так, что появлялся только Минги, чуть помятый, но улыбающийся ярко, как и всегда. В такие времена их младший бывал слишком загружен учёбой, поэтому они чаще проводили время только вдвоём. Он обязательно приносил с собой какое-то печенье и любимый кофе Юнхо из кофейни в нескольких кварталах от его дома. Узнавал, как прошёл его день, убаюкивая в объятиях на небольшом диванчике с двумя милыми подушками, которые когда-то принёс в чужую обитель Гиук, зарываясь пальцами в высветленные недлинные волосы и даря несколько коротких поддерживающих поцелуев в висок и макушку, выслушивая всё о произошедшем. Они могли несколько часов провести за разговорами или в тишине, прерываемой только негромким бормотанием какого-то шоу по телевизору, которое ни один из них не смотрел, больше нежась в тёплых объятиях друг друга и просто наслаждаясь присутствием любимого человека. Когда время на часах медленно переползало за одиннадцать вечера, а Чон уже начинал клевать носом, Сон мягко тормошил старшего, чтобы они могли по-нормальному приготовиться ко сну, лечь в кровать, а не ютиться на не слишком подходящем им по размеру и удобном диванчике. На немного осоловелый взгляд и застывший в тёмных, кажущихся почти чёрными в полумраке комнаты, глазах молчаливый вопрос только улыбался ярко и открыто, как умел только он, кивая и уверяя, что останется до утра. Они делали дурацкие и милые селфи через зеркало с масками на лице или ещё чем-то, чтобы отправить потом Ли, поддразнить и отвлечь его ненадолго от рутины, напомнить о том, как сильно они оба любят своё чудесное лунышко и скучают, не имея возможности пересечься с ним на учёбе и встретиться вне её. Ответ приходил часто только ближе к концу следующего дня, но они понимали, что Гиук действительно был ужасно занят всем и просто напоминали время от времени позволять себе отдохнуть, хорошо кушать и пить достаточно воды. Просто ради собственного спокойствия. Потом действительно укладывались в постель, ещё недолго переговариваясь, пока сон окончательно не сморит кого-то первым. Юнхо утыкался носом куда-то между чужих ключиц, щекоча пушистыми и ещё немного влажными волосами шею и подбородок младшего, заставляя того забавно фыркать, и крепче обнимал его за талию, выводя пальцами незамысловатые узоры на крепкой спине, скрытой под одной из стащенных из его гардероба светлых домашних футболок. Тихое признание в любви теряется в немного растянутом вороте этой же футболки, но Сон умудряется услышать и ответить таким же еле слышным, позволив шёпоту затеряться в чужих волосах вместе с несколькими короткими поцелуями-бабочками куда-то в макушку. Просыпаясь за десяток минут до одного из будильников, они просто валяются, обнимаясь и воруя друг у друга короткие ленивые утренние поцелуи. Такое тоже бывало часто, когда занят оказывался Юнхо — Гиук приходил на съёмную квартиру Минги, оповещая о своём присутствии шуршанием пакета с чем-то явно вкусным и негромким ворчанием на какую-то мелочь. Оставлял свою ношу на кухне, закинув туда и учебную сумку, после уже направляясь в комнату к Сону, работающему над чем-то за столом в одном наушнике. Осторожно обнимал со спины за плечи, чмокая коротко за ушком, и устраивал голову на чужом плече, наблюдая. Через несколько минут старший отвлекался наконец от своего занятия, тихо приветствуя и тепло улыбаясь, встречаясь взглядом с чайными глазами, так же светящимися нежностью, после аккуратно прикасаясь губами к маленькой родинке на виске, прячущейся за волосами — их небольшой ритуал. Минги всегда в такие дни старался закончить со своими делами быстрее, при возможности откладывая их на попозже, чтобы провести время только со своим лунышком, тёплым и немного усталым, включая незамысловатую дораму или аниме на ноутбуке, позволяя Ли улечься на нём, как тот захочет, и запуская вечно холодные пальцы под тёмно-фиолетовую толстовку, пахнущую сладковато Юнхо, но сидящую на младшем так правильно, оглаживая невесомо мягкую кожу. Гиук на это действие слабо дёргался, перехватывая чужие ладони и, сплетая пальцы, укладывал их поверх тёплой ткани, сильнее откидываясь на чужое плечо, щекоча растрёпанными волосами открытую шею и немного ухо. Через пару серий Ли уже начинало неумолимо клонить в сон — скопившаяся за долгий день усталость давала о себе знать, а исходящее от человека рядом тепло манило ещё сильнее, заставляя довольно промычать, когда большие руки обнимали и прижимали ещё ближе. Сон осторожно убирал ноутбук на пол, устраивая младшего в своих руках удобнее, накрывая их одеялом и оставляя почти неслышное пожелание сладких снов в чужих волосах, чуть позже отправляя пару сообщений Юнхо, а потом какое-то время просто залипая в социальных сетях или размышляя о чём-то, вглядываясь в трещинки на потолке. Первым обычно просыпался Гиук, старался выпутаться из медвежьих объятий Минги и при этом не разбудить — эта затея из раза в раз проваливалась, но старший не подавал виду, что уже не спит, поэтому Ли ни о чём не подозревая уходил в ванную, пока он позволял себе полежать ещё немного. Но всё же бывало, очень редко, только в какие-то большие выходные или праздники, когда они втроём собирались вместе. У Юнхо, да. Гиук всегда приходил с чётким пониманием, что останется на ночь, если позволят — конечно позволят, — и уговаривал Минги тоже, часто аргументируя это тем, что они не так часто проводят вечера вместе. Тот, конечно, тоже соглашался; Чон был только “за” и уговаривать его не приходилось. Включая фильм — один из любимых и засмотренный уже настолько, что они могли бы воспроизводить диалоги из сцен, но который пересматривали раз за разом. — и, перенеся все подушки и одеяло, усаживались прямо на пол перед диваном, немного дурачась, в шутку таская друг у друга снеки, принесённые младшими, но когда успокаивались — становились похожими больше на один большой клубок объятий с Ли посередине, иногда хихикающий и тихо-тихо переговаривающийся между собой. К концу фильма кто-то точно засыпал — чаще всего это был Минги, — и его приходилось переносить в спальню, так как будить это чудо никому не хотелось совершенно. Уложив спящего Сона в постель, они вдвоём готовились ко сну, еле слышно разговаривая, немного совсем дурачились в ванной, стараясь не сильно шуметь, после тоже возвращаясь в спальню. По обыкновению, Гиук укладывался ближе к середине кровати, притягивая в объятия мирно сопящего хёна, дожидаясь, когда Юнхо тоже устроится поудобнее, перехватывая их обоих и зарываясь носом в чужие волосы. Делали они именно так по паре причин, но основная — Ли всегда довольно беспокойно спал, часто ворочаясь и иногда из-за этого умудрялся падать с кровати, пугая сонных старших и пугался из-за этого сам. Поэтому подобная схема казалась самой практичной и безопасной, плюс они все имели доступ к друг другу во сне и это успокаивало. Они вдвоём засыпали не слишком скоро — Чон игрался с мягкими локонами, пропуская их сквозь пальцы, и шептал другому на ушко какие-то глупости, заставляя сдерживать смущённые смешки ещё и от щекотных ощущений поцелуев в чувствительное место за ушком и родинку на виске.