Надежда в аду

Под ногами был холодный камень, тонкий мост, что вел к страшному замку с множеством башен и штырей. Босыми ногами девушка шла по дороге, ощущая, как в кожу ее ступней впиваются прорастающие колючки. Кажется, они вырастали сразу, стоило брюнетке наступить на камни. Ноги кровоточили, оставляя на дороге красные пятна, но это, вероятно, было обыденно для ада. Девушка вошла в ворота замка, что со скрипом открылись для нее. Вероятно, ее появления ожидали. Она не знала, куда идти сквозь каменные уродливые залы, но продолжала ступать вперёд, не замечая, как по пятам за ней следовали красные змеи, всасывая кровь с трещин пола. Колонны дворца стали обретать более привычную форму. Из уродливых сталактитов они превращались в цилиндрические конструкции с узорами, но общая обстановка не менялась: тьма и гробовое молчание обволакивали помещение, делая воздух вязким. В воздухе витал запах гари и мертвечины, казалось, даже длинные волосы девушки пропахли этими ароматами навсегда. Ни одной мертвой, а уж тем более живой, души не встретилось на пути гостьи, когда она, наконец, вошла в главный зал. Мраморный пол был ещё более холоден, чем каменная дорога снаружи. Посреди был пьедестал с круглым возвышением, похожим на костровую чашу. Впереди балкон, на котором девушка увидела фигуру женщины в длинном громоздком платье. Она стояла боком, высокая и статная. Краснота неба подсвечивала профиль ее лица. Брюнетка узнала ее, от этого воздух сперло, а в груди растеклось облегчение и радость. – Директриса Уимс! – крикнула она и побежала вперед. Ее бег был остановлен змеями, что немедленно обвились вокруг девичьих ног и сцепились, не давая сделать и шагу. Гостья вскрикнула, но подчинилась, замирая. В это время женщина повернулась к ней лицом, становясь против скудного света, и девушка ахнула, наблюдая, как за спиной существа расправляются два огромных крыла. Это была не ее директриса. Схожесть черт лица была удивительной, но не исключительной. Женщина подняла руку, выполнив причудливый жест, и кострище загорелось ярким огнем, освещая зал и принося хоть немного тепла. Перед посетительницей стояла не женщина, не мужчина, а величественное существо в черном приталенном платье с длинными епископскими рукавами. Короткие белые волосы были завиты на концах и каскадом обрамляли лицо, девушка подумала, какой же это был бы прекрасный ангел, если бы не черные дьявольские крылья за спиной. Глаза серые, оттенок отличался от глаз Ларисы, полное отсутствие косметики на лице делало губы бледными, как и все лицо в целом. Белизна кожи была так несочетаема с окружающей обстановкой, что девушка подумала, может это лишь один из приспешников настоящего сатаны, но все говорило об обратном. На руках существа красовался огромный перстень с голубым камнем, опять же, так необычно для ада. – У меня много прозвищ и имен, – раздался громкий насмешливый голос, – дьявол, сатана, люцифер, демон, лучезарный… Но такое я слышу впервые. – Я обозналась. – ответила девушка, не показывая трепет. – А еще, совсем потеряла страх, как я погляжу. – существо опустилось на чашу у огня, – Перед тобой владыка ада, люцифер Морнингстар, прояви хоть немного уважения. Из тьмы появилась девушка. Изначально она даже понравилась гостье, но когда существо полностью вышло на свет, то стало видно, что лишь одна половина лица у нее прекрасна. Другая половина была лишена кожных покровов. Это было просто жутко. – Ты пришла без приглашения. – сказала она, подходя ближе. – Однако меня пустили. – ответила брюнетка, ощущая как змеи усилили хватку. – Уэнсдей Аддамс… – протянул сатана, – ты сама впустила себя. Ад почувствовал тебя. Твои предки здесь в почете. Но ты ведь пришла не с ними повидаться, не так ли? – У тебя есть человек, который попал сюда по глупости. Мне нужно вернуть его. – ответила Уэнсдей, выпрямляясь как струна. – Много кто попадает в ад по глупости. – усмехнулось существо, – Если бы я выдавал всех, кто попал сюда неосторожно, то ад бы опустел. – От одного человека ты немного потеряешь. – Я не благодетель. – прошипел люцифер, склоняясь над огнем, – Я не возвращаю грешников. Я мучаю их. К тому-же, не мне решать, кто попадет в мои владения. Суд вершу не я, как и жизнь не я забираю. Почему ты не пришла к смерти? – Потому что сейчас она у тебя, только ты имеешь право отпустить ее. Она не заслужила вечных страданий. – громко произнесла Аддамс, чувствуя, как змеи сжимают ноги до ранений. –Туше. – дьявол махнул рукой, и тело брюнетки лишилось давления, змеи скрылись в темноте, а Аддамс выдохнула от облегчения, – Ты выносливая. Я впечатлен. Мазикин! – к Лучезарному подошла двуликая девушка, – Приведи Ларису Уимс. Посмотрим, ради кого Уэнсдей спустилась в ад. Приспешница кивнула и вышла из зала всего на мгновение. Она появилась вновь через секунду. За ней, понурив голову, шла женщина с распущенными длинными волосами в рваной белой рубахе, похожей на больничную, босая. На спине одежда висела ошметками, окрашенная в красный цвет. За ней шел бес – страшный черт болотного цвета кожи с плетью в руках. Голова блондинки поднялась. Глаза широко раскрылись от осознания, кто же перед ней стоял. Пустота и обреченность сменились животным ужасом. –Уэнсдей! – крикнула она и ринулась вперед. – Стой! – вдруг поднял руку сатана. Женщина покорно остановилась, но не отвела глаз от девушки. Аддамс же сама еле сдерживалась, от того, чтобы броситься к директрисе. Ее измученный вид заставлял чуть ли не плакать от жалости к женщине и осознания собственной беспомощности. – Это та за кем ты пришла, Уэнсдей? – спросил люцифер, подойдя к грешнице и поднимая ее подбородок вверх, – Любопытно. Мы и впрямь похожи. – Да, это она. – Аддамс сделала робкий шаг вперед, но Мазикин перегородила ей путь, – Да ладно. Я иду к мисс Уимс, а не к вам. Неужели нельзя без запугиваний? Что я вам сделаю? – А ты смелая. – дьявол подошел к Уэнсдей, расправляя крылья, – Дерзкая. Мне такие нравятся. – он завел руку за спину девушки и схватил ту за косы, задирая голову брюнетки вверх, – Я дам тебе шанс. Наказание твоей подружки – вечность ударов плетью. Я могу смягчить его, хотя нет, даже отменить, если ты примешь пятнадцать ее ударов на себя без единого звука. – Она не заслужила подобного. – прохрипела Уэнсдей. – Это не тебе решать. – люцифер натянул волосы еще сильнее, – Так что ты выбираешь? – Я согласна. – Нет, Уэнсдей! – крикнула Лариса, падая на колени, услышав над головой звук замахивающейся плети. Однако удара не последовало. Морнингстар остановил хлыст и одним движением руки, откинул беса, что карал женщину, в сторону. Демон усмехнулся, отпустил девушку, и сам взял плеть, проводя пальцами по ее материалу, наслаждаясь плотной кожей. – Итак, Уэнсдей. Я отменю наказание для Ларисы Уимс, взамен на твои мучения. Пятнадцать ударов плетью. Но если ты издашь хоть один звук: стон, хрип, крик - я сделаю пребывание твоей подружки в аду еще более невыносимым. – Лучше возьми меня, вместо нее. – произнесла Аддамс, глядя на уставшую директрису. – Я не властен забирать смертных. – с досадой произнес люцифер, – И хватит торговаться. Я добавляю еще пять ударов за это, и это не предел, поверь. Уэнсдей молча стянула кофту через голову, принимая условия. – Разумный выбор. Лучезарный взмахнул рукой, и внезапно, под балконом возникли тысячи бесов. Нечисть держала факелы и скандировала своему повелителю, что благодарно взмахнул крылами. Уэнсдей обвела глазами публику, вздрагивая. Уимс, что стояла на коленях, обреченно опустила голову, не в силах сдержать слезы. – Сегодня я повеселю вас! – огласил Лучезарный, – Двадцать ударов плетью получит эта смертная в обмен на отмену наказания для грешницы. “Больше! Больше!” – скандировала толпа, вызывая у Аддамс настоящий страх. – Вам кажется этого мало? Очень зря. – Морнингстар яростно взглянул на приспешников, – Ведь удары буду раздавать я. Уэнсдей пошатнулась, только сейчас осознавая, во что она встряла. Она любила пытки, она могла выдержать больше, чем кто либо, но сейчас она в руках у самого сатаны, силы которого безграничны. Она посмотрела на Уимс, дождалась, пока та поднимет на ее глаза. Когда заплаканные голубые омуты встретились с взглядом девушки, Аддамс одними губами прошептала “не надо” и улыбнулась. Лариса моргнула и улыбнулась в ответ, впервые улыбнулась после смерти. – В оковы! – воскликнул дьявол. Мазикин немедля подошла к девушке, срывая с нее топ и юбку. Но Уэнсдей не стыдилась - она в аду, а не во владениях страсти. Ей было только страшно от предстоящей боли от рук самого люцифера. Хотя, если бы мать с отцом знали, кто лично мучил их дочь, были бы невероятно горды. Двуликая подняла руки Аддамс вверх, цепляя к кандалам, что спускались по цепи, казалось, с бесконечной высоты. Металл крепко вцепился в кожу, приятно охлаждая. Впервые за все время в этом месте брюнетке стало жарко, как и полагается аду. – У тебя все еще есть возможность все прекратить, дитя. – Морнингстар подошел к девушке и провел пальцами от рук Уэнсдей по щеке, шее, груди, останавливаясь на талии, но Аддамс даже не шелохнулась, – Моя рука тяжелее, чем у жалкого беса. Оставь эту женщину, она все равно обречена. – Я сделала свой выбор. – прорычала брюнетка. Люцифер усмехнулся. Ему нравилась эта смелая девушка, что бросала вызов, не боялась даже настоящего дьявола. – Если ты издашь хоть один звук боли, я прекращаю удары и отдаю грешницу обратно в подвалы. С бóльшим наказанием. – Морнингстар обратился к Ларисе, что стояла на коленях, смотря на свою ученицу распахнутыми испуганными глазами, – Считай. Уимс встретилась глазами с Уэнсдей. Та медленно кивнула, убеждая директрису в своей стойкости. Лариса вздохнула, мысленно вопрошая, за что ей такая верная девушка, что готова была сдаться в руки падшего ангела за нее. Аддамс зажмурилась. Она знала, что больнее всего будет ощущаться первый удар по неготовой молочной коже. Люцифер вновь провел по плети, чувствуя крепкий материал, и откинул ее в сторону Уимс, вызывая недоумение публики. В его руках появилось новое карательное оружие, что было в разы длиннее и мощнее. Демон был прав, у него гораздо больше силы, чем у его мелкого приспешника, а потому и плеть нужна была соответствующая. Лучезарный обошел Уэнсдей, становясь за ее спиной и оценивая тело, с которым нужно работать, и замахнулся. В воздухе раздался свист плети, что предвещал неминуемую боль. Брюнетка сжала зубы. Первый удар пришелся прямо по лопаткам, рассекая кожу на них в кровь. – Один! – прокричала Лариса, вздрогнув от зрелища. Аддамс открыла рот, выпуская воздух. Она устояла на ногах, она выдержала самый болезненный удар. Сглотнув, она схватилась закованными руками за свисающую сверху цепь. Дальше должно быть легче. Люцифер же удивленно поднял брови - его жертва не боится, она держится и готова терпеть. С ухмылкой, он снова занес руку. – Два! – огласила блондинка, когда на нежное тело обрушился новый удар. Было немногим легче, но менее неожиданно. Плеть приземлилась по спине ниже лопаток поперек позвоночника. Кожа покраснела, выдавая чудный след. Дьявол улыбнулся гонимый азартом. Он давно не чувствовал себя таким могущественным, даже когда сжигал города, слушая крики их жителей. – Три! – Четыре – Пять! Из глаз Ларисы хлынули слезы. Смотреть на мучения своей ученицы было горько и невыносимо. Она не издавала ни звука: не стонала, не шептала, не вздыхала, не хрипела и тем более не кричала. Но было видно, как ей больно каждый раз, когда грубая кожа плети встречалась с ее обнаженным телом. – Шесть! – Семь! – Восемь! – Девять! – Десять! Девушка ждала, что люцифер остановится, чтобы дать ей выдохнуть после половины наказания. Губа прикушена до крови, раны украшали спину вдоль и поперек, украшая ее кровью и краснотой. Морнингстар не думал останавливаться. Ему нравилось происходящее слишком сильно, чтобы давать жертве передышку. Он занес хлыст и ударил вновь, попадая по прежней кровоточащей полосе. – Одиннадцать! – срывающимся голосом крикнула блондинка, видя, как дернулась Уэнсдей и прикусила щеку. Этот удар был больнее предыдущих. Уэнсдей сглотнула, сжимая руки в кулаки, ногтями образуя в ладони красные полумесяцы. Она посмотрела на Ларису, что плакала на коленях, будто ощущала эти удары на себе. Выдержать еще 9 ударов беззвучно казалось невозможным. – Двенадцать! Плеть зацепила шею. Нежная кожа немедленно разорвалась, демонстрируя новый кровоподтек. Девушка открыла рот в беззвучном крике, громко выдыхая. Только бы не издать ни звука. – Ты все еще молчишь? Я удивлен. – дьявол широко улыбнулся, наслаждаясь дергающимся истерзанным телом, – Выдержишь ли ты сразу три? Воздухе раздался свист плети, Уэнсдей зажмурилась и сжала губы, готовясь к новым ударам. – Тринадцать! – Четырнадцать! – Пятн… пт… Спина горела от мгновенных ударов. Они были слабее предыдущих, но скорость и попадание хлыста по прежним ранам выбили почву из под ног. Аддамс повисла на цепи. Колени подогнулись, ноги больше не держали девушку. Уимс затряслась в рыданиях, видя, как ее ученица почти теряет сознание. – Я не слышу счета. Начнем сначала? – усмехнулся Морнингстар. – Пятнадцать! Пятнадцать! – закричала Лариса, вытирая слезы. Люцифер остановился, выжидая, словно размышляя, не обнулить ли прежние удары. Но на спине брюнетки не осталось живого места. Это даже вызывало жалость. Девушка не издала ни звука от ранений, которые сложно перенести даже взрослому человеку. Уважение к смелости, жертвенности и выносливости этого нежного создания заставляло поддаться. Уэнсдей, подумав, что пауза вызвана ее поведением, схватилась за цепь и встала на ноги, вернув опору. Лучезарный еле заметно улыбнулся и сделал замах меньше, опуская плеть на спину более мягко. – Шестнадцать! – Семнадцать! – Восемнадцать! Аддамс улыбнулась, чувствуя конец своих истязаний и страданий дорогой сердцу блондинки. Слезы, что скопились в уголках глаз, свободно потекли по щекам. Мазикин, что стояла в стороне, поняла настроение своего господина, и усмехнулась. Ангельское начало проявлялось редко, но всегда незаметно для других глаз. Это вызывало благоговение также, как и проявление ее хозяином настоящего зверства. Бес же, что стоял у своей подчиненной, что, по всей видимости, могла выйти из под его влияния, воспринял послабление ударов иначе. Очевидно, это не рука его повелителя стала мягче, это девушка преисполнилась надеждой. Черт не хотел, чтобы его хозяин упал в грязь лицом. Он почувствовал, что должен помочь ему. Он медленно подтолкнул ногой свою плеть к себе, наклонился и поднял. – Девятнадцать! Уэнсдей посмотрела на Ларису, предчувствуя скорейшее избавление от боли для них двоих. Она выдержит последний удар, каким бы он не был тяжелым. Ее руки обхватили цепь покрепче. Раздался последний свист плети… А следом еще один. Аддамс увидела, как в огненном свете сверкнул хлыст в руках мелкого беса, что замахнулся над Уимс. Женщина поняла, что происходит, слишком поздно. Она обернулась, с ужасом осознавая новый удар уже по своему телу. – Двадц… – она не успела договорить, вскрикнув, когда хлыст приземлился по ее плечу и щеке, заставляя стонать от боли. – Нет! – закричала Аддамс, прямо в тот момент, когда по ее спине пришелся последний удар. Все замерли. Демоны внизу балкона ликовали. Морнингстар повернул голову к своему приспешнику. Тот сменил радость на животный страх, когда понял, что глаза люцифера не поддерживали его настрой. Мазикин поняла все без слов. Она подошла к бесу, что пятился к выходу, схватила его за шею и бросила с балкона. Дьявол кивнул подчиненной и посмотрел на Уэнсдей. Взмах руки, и запястья Аддамс оказались на свободе. Уэнсдей обессиленно упала на колени, опираясь ладонями о холодный пол. Лариса подбежала к ней, уже не встречая сопротивления. Она подняла ладонями лицо Уэнсдей, большими пальцами стирая капли слез и пота. Аддамс собрала последние силы и бросилась к женщине, прижимаясь обнаженной грудью к телу напротив, скрытому рубашкой, и утыкаясь носом в шею блондинки. Лариса обняла Уэнсдей за плечи, нежно поглаживая ее, стараясь не задеть раны. Девушка подняла лицо, рассматривая голубые глаза, блестящие от слез. – Увы, Уэнсдей. – раздался величественный голос, – Она отправляется в подвалы. – Нет! – Аддамс вцепилась в шею блондинки, не отрываясь от изумленных глаз, – Нет! Я не издала ни звука, я не показывала, боль от моих ударов! – Не от своих ударов. – Морнингстар посмотрел на старшую, завидуя ей в глубине своей темной души, – Тебе было больно за нее. Уимс вернула ладони на щеки своей ученицы, осознавая скорое прощание. Уэнсдей задрожала в отрицании и цеплялась за ткань рубашки женщины, за ее плечи и шею. – Ты сделала что могла, дорогая. Я горжусь тобой, я благодарна тебе, я не верю собственному счастью иметь тебя. – прошептала Лариса, не сдерживая собственных слез, – Ты подарила мне надежду, облегчение, ты пришла за мной. – Я сделаю это вновь. – Аддамс плакала, не просто пуская слезы, а рыдая навзрыд, – Сто ударов! Тысяча! Я не оставлю вас здесь! Не снова! Нет! – Спасибо тебе, Уэнсдей. – ответила Уимс, чувствуя как Мазикин подходит ближе, чтобы забрать ее, – Спасибо тебе. Не вини себя, пожалуйста. Я не забуду тебя. – женщина поднялась, чувствуя чужую руку на своем плече. – Нет! Нет! Нет! – брюнетка обвила шею Ларисы, поднимаясь за ней, с трудом выпрямляя дрожащие колени, – Нет! Пожалуйста! Умоляю! Нет! Руки соскользнули с шеи женщины, когда на них надавили черные крылья люцифера. Он обвил ими дрожащую девушку, прижимая к себе, чувствуя как у той недостаточно сил, чтобы просто держаться на ногах. Аддамс вцепилась пальцами в темную плоть, которую уже давно не украшали белые перья, старалась отодвинуть от себя, но Люцифер даже не шелохнулся. С криками, рыданиями, девушка наблюдала, как из зала уводят ее женщину. Женщину, за которой она спустилась в ад. – Тебе тоже нужно идти, Уэнсдей. – сказал Лучезарный, когда Мазикин с пленницей исчезли во тьме, – Твоей душе еще нет места в аду. – Я не уйду без нее! Я не уйду! – брюнетка обессиленно хваталась за крылья, что держали ее на ногах, – Пожалуйста! – Мне жаль. – ответил дьявол. Бережно обхватывая ее за талию и прижимая к себе уже ладонями, чтобы отнести Аддамс к выходу, люцифер воплотил в руках мантию и обвил ею истерзанное тело, поднимая его на руки. Крылья взмахнули, отрывая Морнингстара от земли вместе с его драгоценной ношей в руках. Теряя сознание, Уэнсдей почувствовала полет уже тогда, когда вдали увидела ворота. – Нет. Нет. Нет! Оставь меня с ней! – начиная с полушепота, девушка перешла на крик. – Тебе нельзя оставаться здесь. Я не могу. – ответил дьявол, опускаясь на землю. – Нет! Нет! Нет! – Уэнсдей кричала до тех пор, пока силы окончательно не покинули ее.

***

– Нет! Нет! Нет! Пожалуйста! – продолжала девушка, все еще стараясь отбиться даже сквозь ткань мантии, сдерживающей ее. – Уэнсдей! Уэнсдей! Тебе надо проснуться, слышишь? – умолял ее голос, звучащий откуда-то сверху. – Нет! Нет! Прошу, оставь меня! – Уэнсдей, проснись! Брюнетка почувствовала, как теплые руки на ее плечах хорошо встряхнули тело. Щеки немного горели, будто им раздавали пощечины. На лицо вдруг выплеснулось немного холодной воды, заставляя девушку в последний раз вскрикнуть и открыть глаза. Она не могла поверить в увиденное. Перед ней склонилась директриса, живая и здоровая, если не считать еле видного синяка на шее. Все такая же безупречная прическа, красная помада на губах и светлое платье без рукавов. Выбивались из образа только обеспокоенные голубые глаза, что осматривали ученицу так же пристально, как и карие глаза изучали ее. – Наконец… – вздохнула женщина, обращаясь к кому-то, – В этот раз дольше обычного. – Да. Это было страшно. – ответил ей тонкий голосок, в котором Уэнсдей узнала Энид, – Как ты? – спросила соседка, подходя ближе. – Это по-настоящему? – прохрипела Аддамс, пытаясь подняться с кровати, чувствуя, как ей помогают руки блондинки. – Конечно. Выпей скорее. Синклер передала ей стакан и желтую маленькую таблетку, когда Уэнсдей уверенно села на постель, и Лариса отпустила ее. С недоверием, девушка все же взяла стакан и проглотила пилюлю, запивая ее добрым количеством воды. Еще раз посмотрев на Ларису, она начала вспоминать. Уимс всегда была ей небезразлична. Бросала вызов, не боялась ее угроз, не отступала, даже когда Уэнсдей прямо говорила не трогать ее. Она была близким человеком для девушки, одной из тех, кого Аддамс всегда в тайне оберегала. Поэтому, когда на ее глазах Лариса упала замертво, внутри Уэнсдей что-то треснуло, а собственные ранения и угроза жизни, в виде ножа в животе, стало еще большим надрывом. С той самой злополучной ночи ей снились кошмары, не такие, которые обычно возвращали ее в тонус и впрыскивали в кровь адреналин, а самые настоящие, после которых пробуждение давалось с трудом. А потом Уэнсдей вернулась в школу, в которой, как ни в чем не бывало, учеников встречала директриса. Аддамс не показала, как она была рада видеть ее, как в ее груди что-то растаяло, назойливо волнуя сердце. Уимс пыталась поговорить с девушкой, но, опасаясь собственных неожиданных чувств в присутствии старшей, та избегала диалога. В первую же ночь в академии брюнетке приснился очередной кошмар, реалистичный и пугающий. Во сне Уэнсдей, Лариса снова умерла уже от лап Хайда. Брюнетка проигнорировала это, но и на следующую ночь проснулась с криком. Это было слишком даже для нее. Она уговаривала Энид не рассказывать никому о своих нервных пробуждениях, но Синклер понимала, что все серьезно, она проболталась директрисе. Лариса все же смогла поймать Аддамс и вывести на чистую воду, а после отвезти к новому психотерапевту. Уэнсдей отказалась принимать назначенные препараты, но после очередного кошмара, пробуждение от которого застала сама Лариса, перешагнула через себя и стала глотать лекарства. Легче не становилось. Казалось, вещества только усиливали реалистичность снов, девушка стала чаще просыпаться посреди ночи от ужасов, иногда со стонами, иногда с криками. Со временем ей стало тяжело просыпаться, даже когда тело начинало дрожать, а из горла вырывались крики, как сейчас. Директриса все чаще оказывалась рядом, старалась быть ближе, беспокоясь о своей ученице, что спасла Невермор. Уэнсдей все чаще ощущала, как ей хотелось ответить на эту близость, но прятала чувства глубоко внутри, замыкаясь в себе. Видимо и у этого были последствия, ведь нынешний сон был гораздо реалистичнее и страшнее предыдущих. – Ты пила их сегодня? – спросила Уимс, указывая на столик с упаковками препаратов. – Да. – ответила Аддамс, все еще приходя в себя. – Уснуть снова сможешь? – Навряд ли. – Уэнсдей осушила стакан, благодарно отдавая его подруге. – Пойдем со мной. – Лариса подала ей руку, – Энид тоже нужно поспать. – Прости. – тихо сказала брюнетка, ощущая вину за то, что ее соседка уже которую ночь просыпается от ее криков. – Все хорошо, Уэнсдей, ты же знаешь. Постарайся отдохнуть. – Синклер зевнула, – Доброй ночи. – Спасибо. Тебе тоже. – улыбнулась директриса. Она коснулась плеча Уэнсдей, обращая на себя внимание, и та подчинилась, принимая теплую ладонь в свою. Девушка поднялась, надевая тапочки, и вышла вместе с Уимс в пустой коридор Офелия-Холл. – Сколько времени? – спросила она на половине пути к кабинету директрисы. – Около часа ночи. – ответила женщина. – И почему не спите вы? Блондинка улыбнулась, пойманная с поличным. Она нередко оказывалась у комнаты девочек, прогуливаясь по ночному Невермору, когда Уэнсдей просыпалась от кошмаров. Иногда ее звала сама Энид, не в силах разбудить соседку, но чаще всего, Уимс слышала крики и приходила на помощь самостоятельно. – Бессонница. Ничего серьезного. Уэнсдей не поверила, но и не сказала ничего против. Они успеют разобраться во всем позже. Они вошли в кабинет, а после, Лариса потянула девушку в свои покои. У женщины был дом чуть дальше Джерико, но чаще всего она оставалась здесь, не желая тратить бензин и быть далеко от Невермора. Небольшая гостиная, связанная с кухней, спальня, ванная и гардероб – всё, что было нужно для комфортного проживания. Аддамс оценила уютную обстановку и мягкие тона, в отличие от величественного кабинета, и сняла обувь, не желая тащить пыль коридоров академии на пушистый ковер. – Проходи, можешь посмотреть что-нибудь, – Уимс указала на диван и телевизор напротив него, – я заварю тебе чай. Мне нужно принять душ, а после я присоединюсь к тебе. Идет? – Вполне. – ответила брюнетка и села на диван, включая ТV. Лариса тепло улыбнулась и удалилась на кухню. Уэнсдей тем временем переключала каналы, останавливаясь на какой-то передаче про археологические раскопки. Блондинка не удивилась выбору девушки, когда вернулась с горячим напитком и вазочкой сладостей. – Я быстро. Не скучай. – она поставила угощения на журнальный столик и, дождавшись одобрительного кивка от брюнетки, ушла в ванную. Аддамс наконец расслабилась. Она никогда не любила смотреть что-либо по телевизору, но в данный момент ей необходимо было отвлечься. Ей даже удалось выпить немного чая и съесть пару шоколадных конфет, Энид все же была права, когда говорила, что шоколад - те же таблетки, только вкуснее. Спина, казалось, все еще горела от ударов, которые ощущались крайне ярко. Она посмотрела на запястья, на которых остался бы след от оков, будь все по-настоящему. В голове все еще звучал свист плети в воздухе и собственные крики. Уэнсдей вздрогнула, когда дверь ванной открылась. Лариса подошла к дивану, улыбаясь, видя, что чай в кружке убавился, и на столе лежали фантики. Аддамс же наслаждалась видом Уимс, представшей пред ней. Чуть влажные волосы женщины распущенными были даже длиннее, чем казалось. На лице не было косметики, но губы все еще были чуть красными, видимо, помада была стойкой. На тело был накинут длинный полупрозрачный бордовый халат, под которым отчетливо была видна шелковая сорочка такого же цвета на тонких лямках, что еле доходила до колена. На ногах не было ничего, ведь на полу лежал махровый ковер. Уэнсдей запоминала все, чтобы ночами долго лелеять этот образ в своей памяти. Правда, отсутствие домашней обуви вызывало неприятный триггер, подкидывая картину из сна, когда босая пленница шла к люциферу по холодному камню. Аддамс вздрогнула, вспоминая кошмар, и Уимс, замечая это, выключила телевизор. – Пойдем в кровать. Я не хочу, чтобы ты засыпала одна здесь. – сказала блондинка. Девушка покорно поднялась, с трепетом понимая, что ведут ее в спальню. Небольшая комната была в пастельных мягких тонах, дверь в гардероб и ванную, туалетный столик с зеркалом у окна, большая кровать с синим покрывалом и парочка включенных бра по обе стороны от нее - все что было в помещении. Лариса расстелила кровать, поправила белые, как и остальную постель, подушки и жестом пригласила ученицу. Аддамс забралась на нее и села по турецки, выбиваясь из всей обстановки своей черной пижамой, состоящей из штанов и футболки, и длинными угольными волосами, которые она распускала на ночь. Всем видом девушка показывала, что спать она не собирается, и блондинка поняла это, забираясь на кровать и откидываясь спиной к мягкому изголовью. Она вздохнула, поворачиваясь к Уэнсдей. – Расскажешь, что тебе снится? – спросила женщина. – Сперва расскажите, почему вы гуляете по коридорам ночью, вместо того, чтобы спать. – Аддамс поставила ультиматум. – Хах, – Уимс усмехнулась, предчувствуя подобное, и снова вздохнула, сдаваясь, – Не ты одна посещаешь терапию у доктора Холта. – прошептала она, вызывая изумление у ученицы и отводя от нее взгляд, – У меня тоже проблемы со сном. Кошмары, частые пробуждения. Выздоровление далось мне нелегко, в частности из-за кошмаров, в которых раз за разом я все же… не справляюсь с ядом. Или с чем-либо еще. Мне тяжело засыпать, осознавая, что во снах я снова буду уязвима. Я принимаю лекарства, похожие на твои, только пить я их начала раньше, чем ты. От них ночью заснуть бывает невозможным, я утомляюсь ближе к утру. Поэтому мои занятия с вами стали проходить во второй половине дня, и поэтому я гуляю по академии так поздно. Лариса закончила рассказ, возвращая свое внимание Уэнсдей, что тихо слушала директрису. Она протянула руку вперед, ведомая порывом поддержать женщину, но остановилась на полпути. Уимс же не стала упускать возможности и сама положила свою ладонь на руку ученицы, замершую на простынях. Просить ее ответить на откровения даже не пришлось. – Мне снитесь вы. Часто. – начала она, – К сожалению в самых мрачных сюжетах, похожих на ваши. Я раз за разом наблюдаю вашу гибель, не успеваю что либо сделать. Это… ужасно. – Что тебе снилось сегодня? – спросила директриса, поглаживая пальцами тыльную сторону ладони брюнетки. – Ад. В самом прямом смысле этого слова. – Уэнсдей прикрыла глаза, отдаваясь неприятным воспоминаниям кошмара и обнажая душу, – Я пришла за вами к самому люциферу. Удивительно, как он был похож на вас чертами лица. Но на этом схожесть кончилась. Вы не выжили, вы попали в ад, отбывая вечное наказание. Я согласилась беззвучно перенести его от рук дьявола в обмен на вашу свободу, но не смогла. – Что это было за наказание? – прошептала Лариса, не отрываясь взглядом от лица девушки. – Бичевание. Удары плетью. Это было так реально, что я мне до сих пор чудится, как кожа горит от них. – Аддамс прикусила губу, – Я даже не могу быть уверена в том, что ваша кожа сейчас чиста от красных следов. Женщина замерла, а после поднялась с постели. Как она могла сказать Уэнсдей, что ей самой снилось подобное, и она тоже боится смотреть на свою спину? Брюнетка боялась, что спугнула блондинку, когда та повернулась к ней спиной, но после в неверии распахнула глаза, наблюдая, как пояс халата ослаб и тот спал с плеч на пол, обнажая тонкую сорочку и плечи, покрытые каскадом волос. Уимс присела на край кровати, все еще не поворачиваясь к Аддамс и не зная ее реакции. – Посмотри, пожалуйста. – прошептала она. Уэнсдей прерывисто вздохнула, ощущая жар, что расцвел на ее щеках и спустился вниз по телу, оседая между бедер. Она осторожно подползла на коленях к женщине, и коснулась ее волос. Сдвинув их за одно плечо, она коснулась пальцами открытой чистой кожи, проводя по ней и запоминая. Сорочка закрывала спину, а потому, Аддамс неуверенно коснулась бретелей, что держали шелк. – Можно? – спросила она, и Лариса повела плечами, разрешая. Ткань медленно поползла вниз, открывая молочную кожу. Уэнсдей со сбившимся дыханием следила за ее падением, до тех пор, пока сорочка не остановилась на талии. Кончиками пальцев девушка провела по открывшейся спине, изучая каждую редкую родинку. Осмелев, она провела ладонями вниз, забираясь под края шелка и чувствуя полоску нижнего белья. Уимс тяжело дышала, руками сжимая ткань упавшей сорочки. Аддамс приблизилась, не в силах сдержать порыв прикоснуться не только руками, но и губами к нежной коже. Она наклонилась и прижалась ими к плечу, оставляя невесомый поцелуй. Лариса издала приглушенный стон, чувствуя горячее прикосновение, распаляя девушку. Уэнсдей принялась оставлять поцелуи по всей спине, куда могла дотянуться, осыпала ими плечи, позвоночник и всю кожу, к которой имела доступ. Руки сами потянулись к талии женщины, обосновываясь на ее животе. Директриса тихо вздыхала, а почувствовав горячие ладони впереди, накрыла их своими, нежно сжимая. Аддамс поцеловала шею блондинки, открывая рот и невесомо проводя по ней языком. Лариса ахнула, подняла одну руку, вплетаясь ею в волосы ученицы, и повернула голову к ней, заставляя оторваться от своего занятия и посмотреть директрисе в глаза. – Терапия доктора Холта не работает. – сказала девушка. – Да. – прошептала Уимс. – Мне нужны не лекарства, а вы. – промолвила Уэнсдей и поцеловала свою директрису в губы. Поцелуй немедленно получил ответ, распаляясь все сильнее с каждым движением. Аддамс даже не осознавала до этого момента, какая жажда мучила ее. Она собиралась взять все, что женщина готова ей дать. Приоткрыв рот, она провела языком по губам блондинки, вызывая у нее приглушенный стон. Лариса ответила тут же, касаясь ее своим языком. Уэнсдей двинула свободной рукой по телу женщины, обхватывая полушарие полной груди. Директриса простонала, оторвавшись от губ, и посмотрела в затуманенные похотью карие глаза. – Иди ко мне. – шепнула она, притягивая девушку к себе на колени. Ученица немедленно подчинилась, забираясь на бедра блондинки, чувствуя, как талию обвивают теплые ладони. Она обхватила открытую грудь уже двумя руками и прижалась к губам в новом поцелуе. Лариса снова издала стон и нетерпеливо обхватила края футболки девушки, поднимая ее. Аддамс подняла руки, позволяя снять одежду, и опустила их на плечи блондинки, чувствуя, как та касается пальцами уже ее груди. Уимс снова влажно поцеловала Уэнсдей и спустилась губами к ее шее. Аддамс прикусила губы, чувствуя, как стоны хотят сорваться с них. Лариса отстранилась, касаясь ладонями ее щек. – Мы не в аду, милая. Я хочу слышать тебя. А после губы директрисы спустились к груди девушки. Аддамс расслабленно застонала, запрокинув голову назад, извиваясь в наслаждении. Уимс обвела языком ореолы темных сосков и вобрала один в рот, посасывая. Девушка издала полукрик, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. Оставляя одну руку на спине Уэнсдей, второй директриса повела вниз, сжимая ягодицы и приспуская резинку пижамных штанов. Она завела ладонь вперед, пробираясь пальцами под ткань одежды и проводя ими по влажной ткани трусиков. Брюнетка издала полукрик, даже не осознавая реакции своего тела. Лариса усмехнулась и подняла голову, встречая нежные губы, что уже тянулись к ней за новым поцелуем. Кончики пальцев забрались под нижнее белье, двигаясь по нежной коже вниз и утопая во влаге. Уимс провела по всей длине женского естества и вернулась выше, находя комочек нервов. Уэнсдей издала приглушенный стон в губы женщины и оторвалась от них, тяжело дыша и постанывая, когда пальцы начали движение. Она уткнулась в шею Ларисы, закрыв глаза и увлажняя ее открытым ртом. Старшая аккуратно массировала клитор, целуя девушку в макушку и гладя ее по спине. Движения стали уверенней, стоны громче. Уимс опустила пальцы ко входу, обводя его и наслаждаясь горячей влагой. Она проникла одним всего на немного, но этого хватило, чтобы брюнетка застонала громче обычного и вцепилась ноготками в спину женщины. Наслаждаясь реакцией юного тела, директриса вошла пальцем во всю длину. Аддамс снова издала полукрик, и крепче прижалась к старшей, мысленно умоляя ее не останавливаться. Лариса вынула палец и медленно вошла двумя, чувствуя, как податливые стенки впускают ее. Уэнсдей издала протяжный стон и отстранилась от шеи, целуя открытые для нее губы. Уимс ответила на жаркий поцелуй и вернула большой палец на комочек нервов, усиливая ощущения. Аддамс оторвалась от влажных губ и вновь запрокинула голову, не сдерживая звуков наслаждения. Почувствовав, как пальцы покидают ее, она двинула бедрами, насаживаясь обратно. – Хорошая девочка. – в изумлении прошептала женщина и улыбнулась. Брюнетка задвигалась вверх-вниз, чувствуя, как два длинных пальца растягивают ее, а большой неустанно двигался на клиторе. Уимс прижалась ртом к шее младшей и внезапно вышла из нее, вызывая недовольный стон. Она подхватила свободной рукой бедра Уэнсдей и нежно опрокинула ее на кровать. Пресекая недовольства, она поцеловала девушку, нависая над ней, и стянула с нее штаны с трусиками, кидая их в сторону. Аддамс поддалась, обвивая шею блондинки руками. Шелковая сорочка упала на пол. Лариса спустилась поцелуями ниже к груди, а после еще ниже, касаясь языком комочка нервов. Уэнсдей, от неведомых ранее восхитительных ощущений, выгнулась дугой и издала крик, сжимая простыни. Уимс раздвинула бедра руками и прижалась ртом к истекающему соками лону, вылизывая его с жадностью и упиваясь вкусом. Пальцы вернулись, снова входя в девушку и совершая движения. Язык ласкал комочек нервов, отправляя Аддамс за грань. Разгоряченная девушка не выдержала долго такого наслаждения и, издав громкий крик, задрожала, крепко сжимая ткань одеяла в руках, и отпустила себя, испытывая сильнейший оргазм. Дождавшись, пока ученица перестанет извиваться в экстазе, Лариса аккуратно вынула пальцы и прошлась языком по естеству, собирая влагу. С удовольствием причмокнув, она медленно, словно кошка, поднялась к лицу брюнетки, что, все еще зажмурившись, тихо постанывала. Коротко поцеловав ее в губы, Уимс легла рядом, обнимая разгоряченное тело. Уэнсдей наконец открыла глаза. – Боже… Вы просто… Вы… Боже… – попыталась сказать она, но мысли все еще путались. – У меня много имен. – улыбнулась директриса, – Но так ко мне никогда не обращались. Аддамс вновь потянулась к нежным губам, ощущая на них свой вкус. Долгий медленный поцелуй вернул силы девушке, что обняла Ларису, довольно расплываясь в улыбке. – Вы невероятна. – прошептала она, вглядываясь в голубые глаза, – Я люблю вас. Признание вырвалось само, разливаясь облегчением в груди. Все чувства, что испытывала ученица, наконец, нашли объяснение. Не просто восхищение и тревога за близкого человека, а именно любовь, заставляли раз за разом возвращаться разумом во снах к ней и пытаться спасти. Уимс снова поцеловала брюнетку, вплетаясь пальцами в ее волосы. – Я тоже люблю тебя, Уэнсдей. – ответила она. Аддамс улыбнулась еще шире и прижалась поцелуями к ее губам и щекам. Взяв Ларису за руку, она подняла ее и поцеловала пальцы, что подарили ей незабываемые ощущения. Девушке хотелось доставить удовольствие в ответ, ей хотелось увидеть, как тело директрисы извивается в экстазе и желает продолжения, но недостаток сна взял свое. Она зевнула, смущаясь, прикрыв рот, вызывая у женщины тихий смех. Уимс прижалась губами ко лбу брюнетки. – Вижу как тебе не терпится отплатить мне тем же, но нам нужно отдохнуть. Это успеется, обещаю. – сказала она и поднялась, не стесняясь своей наготы. Уэнсдей с удовольствием рассматривала женщину, потянулась и перебралась на подушки, залезая под одеяло. Лариса последовала ее примеру и обняла девушку, одаривая ее новым поцелуем. Насладившись горячими губами, Аддамс уткнулась в плечо директрисы, закидывая ногу на ее бедра. – Я не до конца была честна с тобой. – шепнула блондинка, вызывая недоумение у младшей, – В моих снах не только я мучаюсь. Ты тоже появляешься в них, пытаешься помочь мне и сама страдаешь. Это главная причина, почему я бегу от сновидений. – Однажды я спасу вас. – ответила девушка, поднимая глаза. – Ты уже спасла. Уэнсдей снова коротко поцеловала женщину и удобно устроилась в ее объятьях, засыпая. Лариса тоже закрыла глаза, уже без страха отправляясь в мир грёз. В их снах уже не было боли, тревоги и смерти. Дело было не в препаратах, не в терапии, а в открытых друг другу душах, что больше не боялись своих чувств.