Lost & Found/Потерянный и найденный

      Полдень следующего дня после битвы       Как только человек появился в огромных обшарпанных дверях, которые криво висели на петлях, неистовый шум в столовой Хельмовой Пади стих. Гимли показалось, что он даже услышал, как упала хрустальная капля воды со сталактита в пещерах, что находились глубоко за стенами Хорнберга.       Кто-то со стуком поставил кружку на стол, за ней последовала еще одна и еще, сменяя момент полной и абсолютной тишины отвратительным грохотом, а потом люди начали скандировать:       — Арагорн! Арагорн! Арагорн!       Гном заметил мимолетную дрожь в позе человека, и благоговение, сменившее страх в серых глазах. Его друг хотел отвернуться от этих почестей, как будто считал себя просто одним из банды северных рейнджеров.       И тут Арагорн поднял руку и впервые принял почести.       — Я надеюсь, что всегда смогу рассчитывать на помощь эорлингов, и также приду к ним на помощь.       — Поддерживаем! — третий маршал Риддермарка встал со стула и высоко поднял кружку. — За союзников и друзей! Пусть наш союз никогда больше не будет разорван мерзостью! — крикнул Эомер над ликующей толпой.       Никто в холле, кроме гнома, не уловил колебание Арагорна, который все еще стоял на пороге, словно в любой момент мог сбежать. Арагорн суровым взглядом осмотрел скамейки и принял кружку, которую ему сунули в руки, царственно кивнув в знак благодарности. И гном снова увидел как он напрягся, подавив желание сбежать.       Арагорн осушил кружку и поднял ее над головой.       — За победу! За Рохан!       — За победу! — взревела толпа. — За Рохан.       Крик эхом прокатился по комнате, как гром над Карадрасом.       Гном спокойно попыхивал трубкой. Он поймал вопросительный взгляд друга и нахмурился, когда Арагорн решительно повернулся к столу всадников прямо у двери. Гимли заметил нетерпение друга, когда он двигался среди столов, обмениваясь шутками с солдатами рохиррима.       Гном старался не показывать своего самодовольства. Наследие дунадайн сияло как маяк в эти тяжелые времена. Среди эорлингов уже шептались, что наследник Элендиля наконец-то явился, чтобы объединить всех людей. Благодаря благородству Арагорна все люди стекались под его знамя.       — Гимли, — поприветствовал Арагорн, наконец добравшись до стола гнома.       — Арагорн. — Гимли кивнул в ответ, поднимая свою кружку в приветствии.       За столом последовал добродушный спор кто согласится соревноваться с Арагорном в выпивке. В конце концов, он еще не был королем. Арагорн позволял шутить над собой еще несколько мгновений, а потом сказал:       — Господа, все могут веселиться сколько хотят, но у меня есть кое-какие важные дела в холле. Я просто пришел за Гимли. — Он с улыбкой склонил голову, посмотрев на гнома. — Я ищу Леголаса. Ты его видел?       Так вот почему этот человек был таким нетерпеливым. Эльф иногда мог исчезнуть, когда был нужен больше всего. Наверное, он бродил среди деревьев.       — Последний раз, когда я его видел, он флиртовал с Белой Дамой, — сказал Гимли, попыхивая трубкой и пуская кольцо дыма в сторону Арагорна.       Рейнджер выгнул темную бровь, и помахал рукой перед лицом, чтобы отогнать дым. Потом наклонился вперед к гному, опираясь руками о столешницу.       — Белая Дама, говоришь? — спросил он и тихо добавил: — А он показался тебе странным?       — Да, — сказал гном, не вынимая трубку изо рта. — Но не больше, чем обычно.       Зная, что за спокойствием рейнджера скрывается беспокойство, Гимли вытащил трубку изо рта и сделал большой глоток эля. Он еще не был готов отказаться от заработанного им удобного места в зале и хорошей выпивки. Особенно, если речь идет об эльфе, который вполне мог сам о себе позаботиться.       — Сядь и расслабься, Арагорн. Готов поспорить на бочонок эля, что ты не отдыхал с тех пор, как сегодня утром слез с лошади.       — Тогда ты проиграешь, мой друг, так как я просидел большую часть дня.       — Когда латал раненых, я полагаю.       Арагорн склонил голову.       — Почему Леголас был с Эовин?       — Она перевязывала ему руку. А почему ты спрашиваешь?       Естественно, следующие слова Арагорна разогнали блаженное состояние гнома, вызванное алкоголем, и его волосы встали дыбом.       — Он был в плохой форме, когда мы расстались. Но я отвлекся и не пошел за ним. А теперь он исчез, словно в воздухе растворился.       — Исчез? Это невозможно. — Гимли стукнул кружкой по столу, тыльной стороной ладони смахивая пену с усов. — Это крепость не такая большая, чтобы в ней можно было спрятаться.       Он пустил отрыжку, выбил табак из трубки о круглый камень и сложил руки на столе, косясь на следопыта.       — Он не мог исчезнуть.       — Я не могу его найти. — Арагорн выпрямился, скрестив руки на груди.       — А ты смотрел в наших комнатах? Может быть, он наконец-то сообразил отдохнуть.       — Его там нет, я проверил. И я искал его весь последний час. — Арагорн взглянул на сидевших за столом, которые мгновенно притихли на его сердитый тон. — Скоро нам нужно выезжать с Гэндальфом в Изенгард.       — Скорее всего, он появится, когда мы будем готовиться к отъезду. — Гном устроился на скамейке, в надежде, что ему не придется искать лучника.       — А ты рассказал ему о наших планах?       — Нет. Когда я его видел в последний раз, то еще не знал план. А ты не сказал ему?       — Если я не смог его найти, как, по-твоему, я мог ему сказать? — раздраженно спросил Арагорн, сжав челюсти.       — Вам нужна помощь в поисках эльфа, милорд? — неуверенно спросил один всадник, отодвигая свою кружку, словно собирался встать. — Если мистер Гимли устал, мы будем рады оказать помощь.       Арагорн покачал головой.       — Благодарю вас, но нет.       Он знал, что эльф любил побыть в одиночестве, но беспокоился о друге.       — Я вижу, что ты все же решил его найти, — заявил гном, с кряхтением вставая из-за стола. — Тогда пойдем, Арагорн, я откажусь от веселья ради тебя. Но когда мы найдем эльфа, а он будет в порядке, этот остроухий выслушает длинную речь от меня.       — И от меня тоже, — согласился Арагорн, хотя и не был убежден в добром здравии эльфа, как Гимли.       — Не беспокойся, рейнджер. Если ты свалился со скалы и выжил, то в какую неприятность может попасть эльф внутри крепости?       Арагорн только хмыкнул в ответ.       Они разделились, возвращаясь по уже пройденному Арагорном пути в надежде, что он просто пропустил эльфа, и снова встретились на ступенях крепости.       — Он бы не вышел из крепости, не сказав одному из нас, — прорычал обеспокоенный Гимли. Он провел пальцами по бороде, раздражённо дергая за косы. — Хотя ему очень понравились деревья на той равнине. Он не пошел бы к ним один?       — Думаю, что нет, — ответил Арагорн. — Сомневаюсь, что он проигнорировал бы предупреждение Гэндальфа держаться подальше от гуронов. Может быть, он ушел в пещеры? Только туда мы еще не заглянули.       — Вряд ли он там, — заявил гном. — Не понимаю, как он терпит свой дом, учитывая его неприязнь ко всему, что находится под землей. Но он может становиться почти невидимым, когда захочет. Возможно, мы просто не заметили его.       — Он не поет, и это сильно меня беспокоит, Гимли.       — Да, я тоже чувствую пустоту. Ничего хорошего это не сулит.       Арагорн вздохнул.       — Тогда пойдем снова вместе, может быть, вдвоем мы увидим его во тьме.       — Как думаешь, мы должны позвать других на поиски? — угрюмо спросил Гимли.       — Он не поблагодарит нас, если мы отправим за ним отряд рохирримов. Но думаю, нам стоит попросить помощи у Гэндальфа.       — Отличная идея. Может быть, волшебник его быстрее найдет.       Не подозревая о поисках, Гендальф первым наткнулся на эльфа, правда, совершенно случайно.       Гэндальф искал пустую комнату, в которой мог спокойно подумать. Он поднялся по крутой лестнице башни, пыхтя и отдуваясь, к вершине, откуда можно было добраться к рогу. Сквозь широкие проемы просачивался свет луны и звезд, освещая комнату. Гэндальф так задумался о том, как противостоять предателю Саруману завтра, что не заметил и даже не ощущал присутствия кого-то другого среди беспорядочно сложенных штабелей досок и камней, сваленных в кучи по краям комнаты.       Бормоча обрывки заклинаний, Гэндальф ходил туда-сюда. Его посох глухо стучал при каждом быстром шаге, оставляя узоры на толстом слое пыли, словно таинственные знаки и символы.       Стук посоха и размеренные шаги вырвали эльфа из глубокой задумчивости.       Внезапно поняв, что он в комнате не один, Гэндальф обернулся ожидая встретить око палантира Сарумана. Его посох засветился, залив круглое пространство ярким белым светом. Эльф испуганно вскрикнул и закрыв рукой глаза, дернулся назад, больно стукнувшись затылком о стену.       — Леголас? — Гэндальф приглушил свет посоха. Он наклонился вперед, откидывая лориенский плащ с эльфа. — Ты ранен. Когда ты получил эту рану? И почему ты не обратился за помощью?       Волшебник опустился на колени перед лучником.       Эльф подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. На ладони была окровавленная повязка.       — Леголас! — резко повторил волшебник. — Мне нужно, чтобы ты пришел в себя. Оставь пути снов и вернись ко мне. — Он снова зажег свой посох, потом отложил его в сторону и взяв раненую руку эльфа, отодвинул повязку. — Клинок орка, — выдохнул он при виде уродливого зазубренного пореза, — значит, тебя отравили.       Эльф не ответил и не шевелился, хотя, скорее всего, ему было больно.       — Полагаю, сейчас мне не следует ругать тебя за такое поведение, но глупо было не обратиться за помощью, — сказал Гэндальф, отпуская его руку. — И что мне с тобой делать? Я не могу оставить тебя здесь одного, чтобы позвать на помощь. Ты хуже хоббитов. Леголас, ты должен проснуться. — Он терпеливо ждал, когда эльф откликнется на его зов.       Но прошло несколько минут, а эльф не шевелился. Гэндальф выругался себе под нос. Сына Трандуила было труднее приручить, чем Меараса.       Волшебник снова наклонился вперед, и взяв эльфа за подбородок, наклонил его лицо к свету.       — Не пытайся спрятаться от меня, глупое дитя. Будет хуже, если ты заставишь меня следовать за тобой в пути снов. — Гэндальф замолчал, проводя пальцами по ярким, заплетенным в косы волосам. Почувствовав медленный пульс на шее эльфа, он провел рукой по его затылку. — Неудивительно, что твой отец нервный, с таким-то непоседливым сыном, — пробормотал волшебник, обнаружив огромную шишку на его затылке.       Услышав приглушенные звуки спора, вперемежку с топотом ног по лестнице, Гэндальф фыркнул.       — Хорошо, что ты так дорог Йаванне, иначе не прожил бы столько веков. Скажи спасибо, что ты снова спасен от моего нежного осмотра.       — Он не может быть в башне, — послышался угрюмый голос с лестницы. — Я дважды здесь искал, но так и не нашел его.       — А ты проверил парапет? Ты же знаешь, что иногда он любит представлять себя птицей, — проворчал Гимли. И через секунду встревожено спросил: — Ты проверил парапет?       — Если бы он решил броситься со стены, я бы знал это, — последовал раздраженный ответ. — Я не чувствую потери его духа.       — Что ж, приятно это знать, — сказал гном. — Там свет, Арагорн! Если здесь кто-то есть, возможно, они видели его!       Высоко подняв фонарь, Гимли прыгнул в комнату, словно за стенами могла скрываться дюжина урук-хаев. Воинственный клич замер у него на губах, превратившись в рев испуга.       — Что случилось? Что ты с ним сделал, волшебник? — гном бросился через комнату и встал на колени перед эльфом, коленями придавив подом мантии Гэндальфа.       — Леголас! — воскликнул Арагорн и замер на пороге. — Гэндальф? Я был здесь полчаса назад и не встретил ни одного из вас. Что случилось?       С отвращением вздохнув, Гэндальф взял свой посох и поднялся на ноги.       — Вероятно, в темноте мы разошлись как в море корабли. — Он был слишком занят раздумьями, чтобы вступать с рейнджером в разговор, поэтому применил волшебство, чтобы Арагорн его не заметил. — А этот эльф, — он ткнул посохом в колено эльфа, — был здесь, когда я пришел. Видимо, он не хотел, чтобы его нашли. Эти плащи скрывают не только плоть, но и дух.       — Арагорн, иди сюда, — рявкнул гном, приподнявшись, когда волшебник раздраженно дернул подол своей мантии. — Что с ним такое?       Он опустил фонарь на каменный пол, его свет на мгновение заколебался.       — Всего несколько часов назад он был в порядке. Что случилось? — Гимли повернулся и сердито посмотрел на волшебника. — Что ты с ним сделал? — сердито повторил он.       — Гимли, — предупредил Арагорн, опускаясь рядом с друзьями и изумленно смотря на гнома. — Как ты нашел его, Гэндальф? Мы искали больше часа.       — Я не искал его и не желал его компании. Хотел побыть наедине со своими размышлениями. Я думал, что он спит, когда впервые почувствовал его присутствие, всего за несколько мгновений до того, как вы двое ворвались. Его отравили…       — Яд? — гневно прервал его Гимли. — Как его могли отравить?       — …и он не просто спал, — хмуро продолжил Гэндальф. — Как видишь, сейчас он без сознания, но это скорее всего потому, что он ударился головой о стену, когда проснулся. Боюсь, ударился довольно сильно.       — Голова? Рука? Что? — спросил Гимли. Эльф глухо застонал, и гном взял друга за запястье. Озадаченный, он искоса взглянул на рейнджера. — Эта рана не кажется серьезной. Смотри, порез уже затянулся. Как он ударился головой?       Арагорн взял эльфа за запястье и осторожно повернул его к свету посоха.       — Когда он ненадолго очнулся, то ударился головой о стену! Очень сильно, — резко повторил Гэндальф. — Хотя сомневаюсь, что такой удар мог причинить вред такому упрямцу, — пробормотал он себе под нос и добавил громче: — Мы оба испугались.       — Эльф, испугался? — спросил Гимли. — С чего это? — подползая на коленях ближе к эльфу, он нежно приподнял его голову.       — Я уже сказал, Гимли, что он спал. Возможно, чтобы быстрее исцелиться, — хмыкнул волшебник. — Арагорн, у него на затылке большая шишка.       — Клинок орка, — подтвердил рейнджер, осматривая неровную розовую линию на ладони эльфа. — Почти невозможно предотвратить заражение отравленной раны. — Он встревожено поднял взгляд на волшебника. — Почему он не пришел ко мне за помощью?       — И меня интересует этот вопрос, — проворчал Гэндальф. — Мы должны уехать через час, если хотим добраться до места назначения сегодня вечером.       — Мы будем готовы.       — Если эльф не придет в себя, ему придется остаться здесь.       — Я не оставлю его, — твердо сказал Арагонр, отворачиваясь от волшебника.       Гэндальф замер, словно тролль, пойманный на рассвете. Древний дух, которым вспыхнул внутри него, и пронзительные голубые глаза обратились к человеку.       Даже Гимли почувствовал потрескивающее напряжение в воздухе между рейнджером и волшебником.       — Ты не можешь тратить свои силы на его исцеление, смертный, — сказал старик и вышел за дверь.       Широко раскрыв глаза, Гимли повернул голову от пустого дверного проема к другу рядом с ним.       — У тебя есть на это силы?       — Достаточно, — ответил Арагорн, снимая перчатку с руки.       — Достаточно для чего? — спросил гном. — Чтобы прятаться? Достаточно, чтобы шастать в темноте? Достаточно для чего, рейнджер?       — Достаточно, чтобы посадить его на лошадь. — Арагорн улыбнулся, искоса взглянув на гнома. — Хотя тебе стоит его отпустить.       — Да. — Гимли осторожно опустил голову эльфа обратно на его согнутые колени, и отодвинулся. — Я могу это сделать.       — Мне понадобятся горячая вода, ткань для перевязок и мой рюкзак. — Арагорн снова посмотрел на потерявшего сознание эльфа. — И одеяла. У нас очень мало времени, чтобы поставить его на ноги. Найди кого-нибудь, кто поможет тебе все принести.       — Одеяла? — переспросил Гимли. — Я думал, что эльфы не чувствуют холода, — заметил он, поднимаясь на ноги. Он был удивлен тем, что эльф не носил плаща даже в глубоком снегу над перевалом Карадраса. И он думал, что эльф носил лориенский плащ больше как знак чести и для скрытности, а не для тепла.       — Ты прав, обычно они не чувствуют перепадов температур, как мы, смертные, но они не застрахованы от последствий болезней. Иди быстрее, Гимли. Гэндальф не будет ждать. Мы должны быть готовы к отъезду. Возьми фонарь, ты не сможешь спуститься по лестнице без света.       Гном развернулся, вскочил и побежал к двери.       — Не волнуйся, Арагорн, я прирожденный спринтер. Я вернусь раньше, чем ты узнаешь, что я ушел, — крикнул Гимли, выскочив за дверь.       — Мне хотелось бы получить от тебя кое-какие ответы, друг мой, — сказал со вздохом Арагорн эльфу. — Почему ты не позвал меня на помощь? Какие еще могут быть раны? И почему ты прятался? — Он осторожно положил израненную ладонь обратно на колени эльфа и помня о предупреждении волшебника, скользнул руками к его затылку. И быстро обнаружил огромную шишку, от которой голова будет раскалываться в течении многих часов.       Рейнджер устало сел на пол. Он мало спал последние три дня, всю предыдущую ночь они бились с врагом, а затем он провел несколько часов среди раненых. У него было мало сил, в этом волшебник был прав, он не мог позволить себе полностью израсходовать свои резервы. И через час он должен быть в седле, вряд с ним в седле будет сидеть гном, который поддержит его.       Арагорн сосредоточился, и как учил его приемный отец, почувствовал силу, что вибрировала через природный камень. Подобно фитилю, пропитанному маслом, он черпал энергию земли, чтобы разжечь свою собственную силу. Она приятно гудела по его нервным окончаниям, успокаивая изнурительную боль в мышцах и костях, изгоняя усталость, что висела над его душой, словно черное облако Мордора.       Арагорн глубоко вздохнул и открыл глаз, просунув руку под плащ и тунику и прижав ладонь к позвоночнику Леголаса. Другую руку он прижал к его груди, следя за сердцебиением. Это чувствовал знакомую связь тела и души с эльфом. Он позволил себе плавно погрузиться в самую сердцевину скрытого огня своей личности, чтобы раздуть пламя единственного дара, который он никогда не скрывал.       Он начал снова и снова мысленно звать эльфа по имени на языке сильвана, он говорил мягко, тихо, чтобы не встревожить или напугать друга.       Слабая дрожь прошла по оцепеневшим конечностям, он проследил путь яда, текущего по венам. И обнаружил, что эффект яда стал слабее, более похож на тень, чем зловещее присутствие, и это облегчало лечение. С шишкой на затылке было сложнее работать, там были кровеносные сосуды размером с нити. К счастью для эльфа, Арагорну просто нужно было исцелить оборванные нервные окончания.       Руку эльфа он пока оставил в покое. Бесполезно растрачивать энергию, когда рану нужно будет снова открыть и почистить.       Арагорн убрал руки, надеясь, что эльф не придет в себя, пока не вернется Гимли с необходимыми припасами.       — Что происходит? — прохрипел Леголас, обхватив здоровой рукой колени и уткнувшись лицом в сгиб локтя.       — Я мог бы спросить тебя о том же.       — Ты злишься, — сказал Леголас, приоткрыв один глаз.       — Скажем так, я разочарован.       Эльф дернулся, как будто его ударили.       — Леголас, — сразу пошел на попятную Арагорн. — Извини, если я говорю как твой отец. — У него не было ни желания, ни воли бросать волшебнику прямой вызов, и у него не было времени уговаривать упрямого эльфа. Но он не оставит друга позади. Их планы постоянно менялись, кто знал, с чем они могут столкнуться в будущем. Он не хотел путешествовать без своих товарищей. — Последние два часа мы с Гимли искали тебя. Если бы ты сразу пришел ко мне, то я бы не тратил все это время впустую.       — Это пустяковая рана, Арагорн, — сказал эльф, с трудом поднимая голову.       — Рана отравлена, заражена, и ее придется вскрывать и зашивать заново. Как ты получил такую ​​рану? Кажется, будто ты схватился за лезвие голыми руками.       — Почему вы искали меня?       — Гэндальф предлагает нам поехать с ним в Изенгард, — ответил Арагорн, заметив, что эльф не ответил на его вопрос. — Он хочет уехать сегодня утром. В течение часа.       — Идите без меня.       — Нет, — решительно сказал Арагорн.       — Я бесполезен сейчас.       — Я не пойду без тебя.       — Арагорн, у меня раскалывается голова, как будто внутри нее Гимли кует свой топор на наковальне. Если я пошевелюсь, то скорее всего, меня стошнит. И ты хочешь снова разрезать мне руку. Вряд ли я смогу сесть на лошадь, не говоря уже о том, чтобы удержаться в седле всю дорогу.       — Гном согласился помочь.       — И почему меня это не удивляет?       — Потому что ты знаешь нас, — с готовностью сказал Арагорн.       — Хорошо. Уходи и оставь меня в покое. К отъезду я буду в порядке.       — Это, друг мой, так же маловероятно, как мороз в Харадвайте.       Леголас очень осторожно прислонился головой к стене.       — Ты мне не доверяешь?       — Конечно, доверяю.       — Но ты считаешь, что я не знаю свои пределы?       — Леголас…       — Это простой ответ, Арагорн: да или нет.       — Несколько месяцев я доверял тебе не только свою жизнь, но и жизни каждого члена братства. И у нас нет времени на спор.       — Но ты не доверяешь мне мою собственную жизнь.       — Леголас… — начал снова Арагорн, слишком уставший, чтобы пытаться понять причину их спора.       Эльф дернул плечом, сжав челюсти.       — Трудно оправдывать каждый свой шаг.       — Я не буду…       — Ты это делаешь как он, — взмахнул рукой эльф, имея в виду Трандуила. — Я попросил Эовин очистить и перевязать рану. Вскоре после этого я пришел сюда, чтобы сбежать от всех и всего.       Повсюду было так много смертных, так много необузданных эмоций окутало крепость, что Леголас почувствовал себя так, словно задыхался, не в силах сделать вдох.       — Полагаю, мне следовало обратить внимание, что клинок был отравлен. Но это случилось так близко к концу битвы, что мне это и в голову не пришло. — Он неловко поерзал, снова чувствуя боль, и прижал раненую руку к груди. Он не удосужился добавить, что у него закружилась голова, когда он стоял на стене. — А потом мне стало так холодно, словно я погрузился в Андуин. Солнце слепило глаза, но не грело. Я знал, что это не опасно для жизни, что со временем это пройдет. Поэтому я пришел сюда, завернулся в плащ и отступил на тропы грез.       Леголас снова открыл глаза.       — Я не знал, что мне не дадут отдохнуть хотя бы одну ночь, прежде чем Гэндальф снова погонит нас дальше, как стадо коней Рохана. А теперь ты говоришь, что не доверяешь мне мою собственную жизнь?       Арагорн неловко поерзал, но не от физической боли. Он не слишком много думал об этом, и ему было бы трудно выразить свои чувства словами.       — Я не совсем понял ситуацию, — медленно начал он. — И мне очень жаль, Леголас. Я безоговорочно тебе доверяю. Но меня пугает то, как ты бросаешься в смертельную ситуацию.       — Я всего лишь иду по стопам моего друга.       — Я не боюсь смерти, — сказал Арагорн, прищурившись, — но не бросаюсь к ней сломя голову.       — И это говорит человек, который повел атаку прямо на врага в ущелье.       — Это мое наследие.       — А те, кто хочет увидеть, как ты отстаиваешь свое наследие, должны ждать на стенах, пока ты делаешь это в одиночку?       — Я бы не хотел, чтобы ты ждал сегодня ночью на стенах. Я бы хотел, чтобы ты был со мной, чтобы встретиться с Саруманом, — улыбнулся Арагорн.       Эльф небрежно фыркнул.       — Ты перекручиваешь мои слова, друг мой.       — Я бы никогда намеренно не вел бы себя как твой отец, — сказал Арагорн. — Даже если я был испуган, не стоило так говорить. Ты простишь меня?       Леголас задумчиво посмотрел на наследника Исилдура.       — Ты сделаешь это снова.       — Скорее всего, — признал Арагорн, склонив голову. — В конце концов, я смертный. Я давно понял, что не смогу быть настолько совершенным как ваша раса.       — А я чувствую, что ты не удовлетворишься просто зашиванием это раны.       — Кажется, я уже кое-чего добился. Ты выглядишь намного лучше, чем когда я вошел в эту комнату. — С улыбкой Арагорн наклонился вперед, прижав пальцы ко лбу друга, чтобы проверить температуру. — Если я когда-нибудь взойду на трон, то рядом со мной будут гном и эльф. И я искренне надеюсь, что рядом со мной будет несколько хоббитов. Вам всем придется выстроиться на ступенях Гондора. Леголас, я не могу сделать это без тебя. Более того, я не хочу это делать без тебя.       Вздохнув, эльф поднял руку к затылку.       — Тогда мы должны это сделать. Я не помню, когда ударился головой, но у меня шишка на затылке.       — Гэндальф сказал, что ты был не в себе, и ударился головой, когда вы двое напугали друг друга.       Эльф фыркнул, не желая признавать, что кто-то мог его напугать. Тем более, он не помнил, чтобы в комнате был волшебник.       — Гэндальф?       — Думаю, что он сейчас возвращается с Гимли. Это он нашел тебя здесь, хотя и не искал тебя специально.       — Мне жаль, Арагорн. Я не собирался никого беспокоить.       — Гимли был более огорчен, чем я, — весело сказал Арагорн, подходя к двери. — Он волновался, что ты упал с парапета. Сделай мне одолжение и позволь ему возиться с тобой, пока он не успокоится.       — Арагорн! — зашипел Леголас, когда свет за дверью стал ярче.       Рейнджер оглянулся и невинно посмотрел на него.       — Ему нравится тебе приказывать. И ты послушно выполняешь его приказы.       — Неправда… — начал Леголас, когда гном ворвался в комнату и восторженно крикнул:       — Ты проснулся, парень! Видишь, Гэндальф! Нет никакого непоправимого вреда! Я же говорил тебе, что у него твердая голова!       — Ты так сказал? Кажется, это я упомянул его твердую голову. — Гэндальф быстро отступил назад, когда Гимли чуть не уронил чайник, спеша добраться до эльфа.       Гном с грохотом поставил чайник на пол и сбросил с плеча одеяла, когда он, сияя, упал на колени перед друзьями.       — Ты ужасно выглядишь, — сказал он, критически осматривая эльфа. — Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь. Гэндальф решил, что этим утром мы поедем в Изенгард. Я обещал Арагорну, что буду держать тебя на этой огромной лошади, если он поможет тебя на нее посадить. Ты можешь это сделать? Ты нас сильно напугал, эльф. Арагорн был уверен, что ты упал со стены.       — Дыши, Гимли, — с улыбкой сказал Леголас.       Арагорн широко ухмыльнулся. Гимли запрокинул голову и от души рассмеялся. Даже волшебник не смог сдержать улыбку.       — Я чувствую, что ты все еще мерзнешь. Наклонись вперед, чтобы я мог укутать тебя одеялом, — настаивал Гимли.       Не обращая внимания на самодовольный взгляд рейнджера, Леголас наклонился вперед, позволив гному накинуть одеяло ему на плечи. Придерживая одеяло здоровой рукой, он снова откинулся назад, радуясь теплу. Он и не подозревал, насколько сильно замерз.       — Гэндальф, — приказал гном, — ты должен нагреть воду заклинанием. Скорее всего она уже остыла, а Арагорну нужна горячая вода. Где его рюкзак?       — Можно? — спросил Арагорн, поднимая рюкзак, который передал Гэндальф.       — Нет, нельзя. — Гном вскочил на ноги и схватил рюкзак. — Дай мне это. Я все приготовлю, пока ты снова будешь чистить и зашивать рану. Мы торопились, как могли, но у нас мало времени.       — Теоден ждет нашего отъезда, — сказал волшебник, послушно наклонив свой посох к чайнику, так что крышка тут же загремела над кипящей водой.       Арагорн сел рядом с эльфом и положил его руку себе на колено, подвинув к себе фонарь.       — Гимли, держи его за запястье. А тебе, Леголас стоит рассказать нам, как это произошло, — предложил он, доставая из ножен нож.       Эльф зашипел сквозь стиснутые зубы, когда нож разрезал его плоть, как масло. Из пореза потек гнилостный поток черной крови.       — Вода, Гимли.       Гном торопливо опрокинул горячую воду на ладонь эльфа, намочив штаны и руку рейнджера и пол вокруг них.       — Нужно промокнуть рану и убрать лишнюю воду. Хорошо, а теперь пусть кровь и гной вытекают, пока я готовлю нить. Не позволяй ему сжать кулак.       Арагорн быстро вдел нить в иглу. Теперь, когда рана была очищена, он с энтузиазмом начал изливать в нее свои силы исцеления, пока волшебник слегка не коснулся его плеча. После траты сил на исцеление друга он будет уставшим, но Брего был из племени Меарас, и он не даст ему упасть с седла.       — Как это случилось, Леголас? — снова спросил он.       — Это случилось когда урукхай едва не попал в тебя? — спросил Гимли, чувствуя, как по телу эльфа прокатилась дрожь.       — Да. Я потерял нож и схватился за лезвие, чтобы заблокировать удар, и отсек ему голову вторым клинком. Я забыл о порезе. — Леголас уперся здоровой рукой в ​​колено. Перед глазами начали плясать черные точки. — Вы можете поторопиться? Мне не очень удобно.       — То есть он хочет сказать, что это пытка, Арагорн, — мрачно перевел Гимли. — Почему ты еще не закончил?       — Это глубокий порез, перед тем как его зашить, мне необходимо залечить мышцы и сухожилия. — Арагорн со вздохом облегчения закончил последний стежок. — Пару дней ты вряд ли сможешь натянуть тетиву, так что оставь лориенский лук в покое, пока я не сниму швы. Гимли, подай горшочек с мазью. — Он зачерпнул двумя пальцами вонючую субстанцию и обильно размазал ее по порезу, потом начал обматывать порезанную ладонь эльфа отрезком ткани. — Не мочи рану, старайся не напрягать руку, и если ты попытаешься снять швы самостоятельно, я оторву тебе уши.       Леголас моргнул, глядя на него.       — Да, ты все правильно расслышал, — Арагорн завязал и заправил концы бинта. — И ты будешь приходить ко мне каждый вечер для осмотра.       — Придет, — ответил Гимли за эльфа.       — Гимли, помоги ему встать, — Арагорн запихнул свои целебные принадлежности в рюкзак и закинул его себе на плечо. — Гэндальф, нам нужно, чтобы ты пошел первым, чтобы осветить путь. На лестнице очень темно.       — А как же чайник? — спросил Гимли, втиснувшись рядом с эльфом, когда Арагорн взял Леголаса под другую руку.       — Кто-нибудь его найдет. Фонарь тоже оставь, фитиль скоро сам перегорит. Нет, Леголас, одеяло оставь себе.       Леголас слишком долго сидел в одной позе, и у него затекли ноги. Спиральная лестница была кошмаром, и стены казалось, то приближались, то отходили в сторону. Тени, отбрасываемые посохом волшебника, плясали перед его глазами, и он чувствовал, что его вот-вот стошнит.       — Арагорн… — Леголас указал на низкорослого гнома, и его колени подогнулись.       — Отдохни минутку, парень. — Гимли покрепче ухватил эльфа и уселся с ним на ступеньку.       Леголас тут же согнулся пополам, обхватив здоровой рукой колени.       — Нет, — рявкнул Гэндальф, когда рейнджер склонился над тяжело дышащим эльфом. — Ты больше не сможешь отдавать свои силы, Арагорн. Не будь глупцом.       Арагорн опустился на ступеньку с другой стороны от Леголаса.       — Гэндальф, нам обязательно сегодня ехать в Изенгард? Мы все устали. Ты тоже устал. — Он посмотрел на сердитого белого волшебника. — К чему торопиться?       — Да, я тоже устал. — Гэндальф обхватил обеими руками свой посох и тяжело на него оперся. — Но там есть волшебник, которого нужно поймать, прежде чем он причинит еще больший вред. И, если я не ошибаюсь, там застряли пара хоббитов.       — Хоббиты! Мерри и Пиппин в Изенгарде? — Гимли вскочил на ноги. — Почему ты не сказал нам об этом раньше? Пошли, Леголас! Эта новость должна придать тебе сил! Ты сможешь спуститься с лестницы!       — Я хочу прибыть туда раньше сил Мордора, чтобы дать Саруману выбор, — продолжал Гэндальф, как будто его не прерывали. — У него может быть для нас полезная информация, Арагорн.       — Добровольно он нам ничего не скажет.       — Это еще предстоит выяснить. Но мы ничего не узнаем, если прибудем слишком поздно. — Волшебник скользнул руками по посоху и наклонился прямо перед эльфом. — Леголас, дай мне свою руку. Ты нужен Арагорну, а мне нужен Арагорн.       — И вам всем нужен гном, — проворчал Гимли.       — Да, нам всем нужен гном, — Леголас поднял левую руку к Гэндальфу, ожидая, что его поставят на ноги. — И хоббиты.       Мощный поток тепла быстро распространился от его руки по всему телу, и он сильно отличался от излучаемой Арагорном целительной энергии. Тепло успокаивало головную боль и облегчало пульсацию в руке, оно помогло прояснить мысли. Леголас выпрямился.       — Я совершенно уверен, что Арагорн скорее уложит тебя в постель, чем посадит на лошадь, но мы должны выехать через час, если хотим выполнить нашу задачу. — Гэндальф помог ему встать.       — Почему ты не сделал этого раньше? — спросил Гимли, пытаясь помочь эльфу, но понял, что тот полностью пришел в себя.       Гэндальф бросил на гнома сердитый взгляд.       — Раньше в этом не было необходимости, Гимли. Теперь это необходимо. Посмотри на меня, — скомандовал он эльфу, внимательно посмотрел в голубые глаза и кивнул. — Сойдет. Я не сомневаюсь, что если потребуется, ты сможешь сразить варга. Пойдемте, друзья мои. Чем скорее мы спустимся с лестницы, тем раньше мы все сможем отдохнуть.       Гэндальф развернулся, поднял свой посох, как в Мории, пронзая мрак яркими лучами, и продолжил спуск.       Троица позади последовала за ним без дальнейших возражений.