Pacts and Packs

— Мы собираемся поговорить об этом? — Инид, наконец, надоело, прошло несколько дней после их маленькой выходки на диване, и с тех пор никто из них не вспоминал об этом. Все вернулось на круги своя, они продолжали притворяться, но обе девушки чувствовали изменения в своих отношениях. Дружба? Что бы это ни было на данный момент. — Ни слух, ни обоняние не улучшились с тех пор, как на меня напали, — ответила Уэнсдей, не отрываясь от своего дневника. Вещь сидела на ее правом плече, повернувшись между ними, словно наблюдая за теннисным матчем. — Не о твоей возможной ликантропии! — Инид дико размахивала руками, явно раздраженная тем, как беспечно вела себя Уэнсдей. — О поцелуе? Вздохнув, Ворон закрыла свою книгу и развернулась на стуле у стола Инид. В воздухе между ними витало напряжение, Синклер снова засуетилась, нервно сжимая руки. Уэнсдей, напротив, была спокойна и собранна, сидя со скрещенными ногами и наблюдая за волком. — О чем тут говорить? Мы просто уводили этого шута от тебя, — пожала плечами Уэнсдей, и Инид бросила на нее взгляд. — Верно, сначала мы хотели отвадить его от меня. Но потом он ушел, и ты снова меня поцеловала, — Инид остановилась и положила руки на бедра. Девушка пониже ростом удобно ковыряла узор на своей юбке, избегая смотреть ей в глаза. — Твои суждения ошибочны, Инид. Я бы не стала придавать этому слишком большое значение, — пассивно сказала она, и обида, промелькнувшая на лице Инид, заставила ее почувствовать себя… почти виноватой. — Но почему это произошло? Мы могли бы остановиться, когда он ушел! — возразила Инид, и Уэнсдей почувствовала, что начинает раздражаться. — И не надо было говорить мне, что я твоя, — огрызнулась она, заставив Инид отшатнуться, — Ты переступила черту, и я продолжала переступать. Это не по-настоящему, Инид, мы просто играем роли. — Ладно! Это все притворство, я понимаю, это просто задание для тебя. Что ж, позволь мне сказать, что Уэнсдей, ты отлично справляешься! — С этими словами Инид выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь, ее высунувшиеся когти впились в дерево. Вещь повернулась лицом к Уэнсдей и та бросила на него взгляд, который говорил, что если он попытается что-то сказать, то лишится пальца. Он простучал, — Я думаю, ты все испортила, — а Уэнсдей провела рукой по челке. — Я ничего такого не делала, — возразила она, но он нетерпеливо постучал пальцами по столу. — Ты… ты пойдешь проведать ее? Не то чтобы меня это волновало, просто она становится безрассудной, когда злится. С этими словами он спрыгнул со стола и выскочил за дверь, оставив Уэнсдей с ее мыслями. Почему она снова поцеловала Инид? Не может быть, чтобы проклятие Аддамсов подействовало на нее так быстро, что она почувствовала необходимость постоянно быть с волком. Это было просто невозможно. Так почему же она снова поцеловала ее? Как и в первый раз, когда они поссорились, Уэнсдей свернулась в клубок и задумалась. Ей было все равно, что думают о ней другие люди, всегда. И все же каждый раз, когда Инид злилась на нее, ей казалось, что ее мир рушится. Как драматично.

***

— Эй, в чем проблема? — спросил Сэм, когда его младшая сестра ворвалась на кухню, чтобы налить себе сока. Она была явно рассержена, ее когти были выпущены, а лицо напряжено. — Ни в чем. — Она огрызнулась, и Сэм поднял руки в защиту. — Конечно, да. Только вот похоже, что вы с женой поссорились, — Инид закатила глаза и бросила на него взгляд. — Мы не женаты, и это не такая уж большая проблема, просто разногласия, — они услышали стук, спускающийся по лестнице, и показалось Существо, ползущее по ноге Инид к ее плечу. — Да уж, что бы ни происходило, тебе лучше это исправить, — Сэм потягивал свой напиток, а Инид бросила на него взгляд, который говорил, что не стоит начинать. — Слушай, я никогда не видел более близких партнеров, чем вы двое. Вообще-то это очень раздражает, что ты уже нашла свою пару. — О чем ты говоришь? — Она огрызнулась, явно все еще раздраженная. — Вы двое, все это видят. Дедушка как раз говорил об этом с папой на днях. Он сказал, что никогда не видел пары, которая бы подходила друг другу лучше, чем вы с Уэнсдей. — Дедушка так сказал? — спросила она, ее голос наконец-то успокоился. — Да. — Сэм был в замешательстве, как она могла не знать, насколько сильной парой они были? — Единственные, кто, кажется, не понимает этого, это мама, Марк и Чарли. — Мама все еще думает об этом? — Инид раздраженно потерла виски. — Мама все еще думает о чем, юная леди? спросила Эстер, огибая угол. Этот день становился все лучше и лучше. — Не понимашь, что мы с Уэнсдей вместе, — ныла Инид, пока мать разглядывала ее с ног до головы. — Что ты надела? И почему твои волосы все еще нелепые, я миллион раз говорила тебе вернуться к нормальному блонду, — Инид положила голову на руки, пока ее мать словесно разнимала ее. — И ты, и тот человек — это временно, дорогая, ты образумишься. Кроме того, зачем продолжать отношения с этой… случайной девушкой, когда к твоим ногам падают такие люди, как Маркус. — Потому что, мама, мне нравится Уэнсдей. Очень. Она моя пара, я хочу быть с ней, — Инид знала, что эти слова звучат правдивее, чем она хотела признать. — Кроме того, мы даже не уверены, что она все еще человек, благодаря маленькому трюку твоего сына. Ее мать внезапно выглядела разъяренной, и она поняла, что только что устроила бОльшую ссору, чем хотела. — Вызов твоего брата был очевиден. Он не виноват, что ты не захотела вступить в бой, — прорычала она, заставив Инид и Сэма посмотреть на нее в недоумении. — Мама, он пытался убить Инид, а когда этого оказалось недостаточно, он напал на человека. Он нарушил закон, — возразил Сэм, и Эстер отмахнулась от него. — Только потому, что Инид могла взять мантию, которая, как он думает, принадлежит ему. — Она действительно принадлежит ему! — воскликнула она, и они оба отпрянули. — Чарли должен стать следующим альфой! То, что твой волк больше, чем обычно, не означает, что разочарование этой семьи будет следующим в очереди! Инид почувствовала, как на глаза навернулись слезы от жестоких слов матери. Сэм схватил ее за руку и встал рядом с ней, пока они шли против матери. — Я не разочарование! — кричала Инид, не обращая внимания на публику, которую они собирали. В комнату вошли Лео и Мюррей, они стояли в стороне и наблюдали за разворачивающейся перепалкой, оба были готовы вмешаться, когда Инид отступит. Тони стоял в дверях и с отвращением смотрел на свою невестку, Уэнсдей в мгновение ока оказалась у него за спиной, но он сам оттеснил ее. Было ясно, что их семейная линия скоро изменится, и Эстер не была готова к тому, что произойдет, ему не нужно было, чтобы Ворон пострадала дважды. — Ох, пожалуйста, тебе потребовалось шестнадцать лет, чтобы наконец-то выпустить своего волка. Ты сделала это даже не для себя, а чтобы спасти эту суку, которую ты называешь своей парой, — видение Инид стало красным, когда ее мать оскорбила Уэнсдей. И она издала предупреждающий рык, подойдя ближе к матери. — Никогда не говори так о ней, — ее голос был жутко спокойным, а осанка — высокой и сильной. Энтони с изумлением наблюдал, как его внучка неуловимо взяла верх над матерью. Он и не заметил, что она выросла на несколько дюймов по сравнению с Эстер и смотрела на женщину сверху вниз. — Она ничего не значит, Инид, она не стоит ни твоего времени, ни нашей семьи. Синклеры должны оставаться у власти, мы не запятнаем свое имя кровью человека. Твой брат должен был убить ее, когда бросил тебе вызов, но он, как и ты, не смог сделать то, что должно быть сделано, — прошипела Эстер, а Инид зарычала и в мгновение ока прижала ее к стене. — Чарли заплатит за то, что он сделал, — ее голос был опасно низким, а лицо находилось в нескольких дюймах от лица матери. Она чувствовала страх, исходящий от старшей женщины, и наслаждалась этим. — Если ты еще хоть раз, хоть раз пригрозишь Уэнсдей, мама, я позабочусь о том, чтобы тебя постигла худшая участь. — Отпусти меня, — задыхалась мать, но Инид продолжала держать руку на горле матери, прижимая ее к стене. — Дедушка и альфы разберутся с моим братом, но с тобой разберусь я разберусь сама, и тебе придется несладко, — шипела она, и Эстер начала краснеть от давления на ее горло. — Инид, хватит, — сказал ее отец, но она продолжала держать свою руку на месте. — Я знаю, что со мной что-то происходит, и я знаю, что это что-то тебе не нравится, — хмыкнула она, не сводя глаз с матери. — Я не совсем то разочарование, которым ты думала, что я буду, и Чарли сбит со своего маленького пьедестала. Я прикидываюсь дурочкой, но я чувствую изменения во мне, я знаю, насколько я сильна, размер моего волка и цикл сна. Я вижу признаки, мама. Тебе лучше молиться, чтобы фишки упали не в мою пользу. Инид наконец отпустила ее, и пожилая женщина упала на пол, кашляя. — Ты не должна так обращаться со своей матерью. — Тогда веди себя, как мать, — прошипела Инид и повернулась к Энтони, который смотрел на нее с беспокойством. — Инид… — Он протянул руку, но она отмахнулась от него. Вместо этого она вышла через черный ход и решила, что ей нужно пробежаться. Она кипела от злости. Уэнсдей не давала ей покоя. Ее мать думала о ней меньше, чем о грязи на подошве. Ее брат пытался убить ее и ее девушку. Фальшивую девушку. Она не была настоящей, она никогда не была настоящей. Они приехали сюда с одной целью и никогда не подписывались на большее. О чем она думала, влюбившись в свою глупую соседку? Мало того, из-за договора, который они заключили, ее мать показала себя во всей красе, и Уэнсдей в итоге пострадала. На бегу она почувствовала, как по щекам потекли слезы. Сердце билось в груди, когда она бежала вперед, легкие горели, но она не могла уйти далеко. Ее внимание привлекла какая-то фигура, и она на мгновение замедлила шаг. Знакомый силуэт находился на опушке леса, до нее донесся запах тикового дерева, и она вдруг почувствовала себя спокойнее, чем минуту назад. Следуя за запахом, она подошла к фигуре Аддамс, которая сидела на камне и, казалось, ждала ее. — Ты в порядке? — спросила она, и Инид не была готова избавиться от гнева, который все еще сжимал ее сердце. — С каких пор тебя это волнует? — Она огрызнулась, вспомнив ночь их первой ссоры в школе. — Это нечестно, Инид, — в голосе Уэнсдей прозвучала обида, и от этого Инид снова захотелось плакать. — Я слышала твою ссору с мамой, твой дедушка не пускал меня. — Он не хотел, чтобы ты снова пострадала, это его работа, — Инид жестом попросила брюнетку подвинуться, чтобы та могла сесть, и Аддамс беспрекословно подчинилась. — Похоже, это и твоя тоже, — заметила Уэнсдей, и Инид опустила голову. — Я не знаю точно, я просто знаю, что я другая. Не думаю, что я готова стать альфой, не думаю, что хочу этого, — прошептала она, и Уэнсдей осторожно положила руку на бедро Инид, лениво проводя большим пальцем по открытой коже. — Согласно преданиям вашей семьи, существует обмен властью от старого альфы к новой. Пока твой дед жив, он может передать тебе мантию, как только ты будешь готова, — объяснила Уэнсдей, и Инид посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Откуда ты это знаешь? — спросила она, и Аддамс достала из сумки старую книгу. — Твой дедушка хранит в своем кабинете архив твоей истории, — хмыкнула она, перелистывая страницы, — Он дал мне доступ, чтобы я могла узнать больше. — Ты такая дурочка, — Инид издала полусерьезный смешок, а Уэнсдей неодобрительно хмыкнула. — Мне нужно признаться, — было так тихо, что даже Инид с трудом расслышала ее. Ее взгляд переместился на Уэнсдей, которая снова играла с воображаемой веревочкой на своей юбке. — Да? — спросила она так же тихо. — Кажется… — Она сделала глубокий вдох, как бы успокаивая себя, прежде чем продолжить, — Кажется, на меня наложили проклятие Аддамсов. — О Боже, ты в порядке? — Голос Инид был полон беспокойства, и это заставило Ворона слегка хихикнуть. — Нет, боюсь, это смертельно, — рука Инид лежала в ее руке, когда она смотрела на нее с непролитыми слезами. — Моя семья, мы поражены этим проклятием. Я надеялась, что оно обошло меня стороной, что у меня иммунитет, но похоже, что у меня все еще хуже, чем у моего отца. — Как мы можем это исправить? Что я могу сделать? — Инид так хотела помочь, что Аддамс почувствовала, будто плывет по течению. — Ты должна просто оставаться рядом со мной… Проклятие заключается в том, что даже через нашу тьму, зло, которое нас привлекает, и призраков, которые преследуют, мы должны любить всей душой. Всем своим существом. Только один человек может открыть эту часть нас, и как только мы находим его, мы становимся одержимыми. Инид смотрела на нее в замешательстве, а меньшая девушка продолжала. — Проклятие заставляет нас любить страстно, отвратительно. Мы не можем насытиться нашим партнером и готовы на все, чтобы быть с ним. — Как это произошло? — спросила Инид, в ее голосе звучала надежда. — Я… влюбилась в тебя, — призналась Уэнсдей, и Синклер посмотрела на нее так, словно она развесила для нее звезды на небе. — Ты… что? — это все, что она смогла ответить. Глупо. — Я влюбилась в тебя, Инид, — продолжала Уэнсдей. — Я не знаю, что ты сделала со мной, но я думаю только о тебе. Все, чего я хочу, это быть рядом с тобой, и это отвратительно, я хочу защищать тебя, слышать твой смех, я просто хочу… тебя. Не думая больше ни о чем, Инид наклонилась вперед и прижалась к губам девушки. Они оставались в таком состоянии целую вечность, прижавшись друг к другу, словно иначе они могли исчезнуть. Руки осторожно прощупывали друг друга, этот поцелуй был робким, он был мягче, чем когда-либо прежде. Инид дразняще укусила Уэнсдей за нижнюю губу, отчего гот вздрогнула, и блондинка с вскриком отпрянула. Открыв глаза, она увидела, что Уэнсдей смотрит на ее руку с пристальным вниманием. Ее аккуратно накрашенные черные ногти были удлинены до остроты. Инид почувствовала легкую капельку крови на щеке и в шоке посмотрела на Уэнсдей. Вау. — Ну… это… что-то, — пробормотала Инид, пытаясь пробиться сквозь туман в своем голове. — Я согласна, но если быть честной, то мне сейчас все равно, — хмыкнула Уэнсдей, глядя на свой апгрейд, пока когти не втянулись. — Инид, я… не могла бы ты стать моей? На законных основаниях? Инид смотрела на нее всего мгновение, прежде чем кивнуть и взволнованно завизжать, наклонившись, она снова прижалась губами к губам Уэнсдей. — Да! Да, конечно! Они разделили еще один поцелуй, более страстный, чем предыдущий, прежде чем окончательно отпрянуть друг от друга. Инид смотрела на Ворона щенячьими глазами, а брюнетка улыбнулась ей очень застенчивой, но искренней улыбкой. — Я тоже люблю тебя, Уилла, — пискнула она, наклоняясь, чтобы чмокнуть ее в губы. — Но… как бы я ни хотела остаться здесь навсегда, думаю, нам стоит пойти поговорить с моим дедушкой. Уэнсдей кивнула в знак согласия, Инид первой соскользнула с камня, а затем повернулась, чтобы обхватить Аддамс за талию и помочь ей спуститься. Она радостно обняла свою девушку за плечи, пока они шли. Ее настоящую девушку.