Увертюра нашей любви

— Не знал, что именинницы вспарывают животы плюшевым мишкам, — голос Ксавьера вывел меня из равновесия, — не глупи, я твой единственный друг и, если ты меня прикончишь от клятвы тебя это не избавит. Просто заместо меня ты получишь Эвена. Хочешь променять меня на этого чертового моралиста? Который дальше собственных книжек ничего не видит? — Черт! — спокойно выдохнула я, понимая, что еще немножко и просто взорвусь из-за всей этой ситуации. — Я не собираюсь ни за кого выходить замуж! Я вообще ненавижу все эти рассуждения про семью и долг. Скажи мне, по какой причине у нас тут с тобой неожиданно образовался тандем? Мы же в один горшок ходили и на пару выкорчевывали росянок у дома мера? Так какого дьявола все это обернулось подобным образом! — Не упоминай мою мать к ночи, упаси всевышний припрется на нашу с тобой помолвку, вот тогда будет совсем весело, — постучал тот три раза по перилам балкона, на котором мы прятались с самого детства от шума и гама балов. — Ты из-за нее согласился на брак? — я никогда не видела с его стороны заинтересованности во мне, даже мимолетной, когда мы взрослели в одной спальне. — Нет, — сухо ответил он. — Прости не хотела напоминать тебе о ней, — я тут же потупилась и постаралась успокоиться. — Просто брак это не для меня. Я не приспособлена любить. У меня нет ни чувств, ни эмоций. Я фейри, которой уготовано лишь одно – не дать нашему семейному предприятию загнуться. Ты видел моего брата. он ничем не лучше твоего. Точнее еще хуже. Твой хотя бы понимает политику и экономику. Моему же только в войнушку дай поиграться. Потому я не хочу, не то что за тебя, а вообще в теории, замуж. Сходи туда и скажи, что ты отказываешься от своих прав на меня и контракт не имеет силы. Просто покончим с этим раз и навсегда! — «Просто» выйти к ним и сказать все это не получится, — Ксавьер смотрел на меня долго и мучительно. — Этому договору почти двести лет, и если я так просто все это заявлю, деда удар хватит. А ты готова объясняться перед моей родней за его смерть? У меня лично такого желания нет. — Должен же быть иной выход, — едва не взмолилась я. — Прошу тебя, скажи, что нам не придется заключать этот чертов брак! — Нам все равно придется продержаться этот год в статусе жениха и невесты, помолвку невозможно отменить, — покачал головой Торп. — Все что я могу тебе предложить, отыгрывать роли заботливых и чутких партнеров перед нашими родителями, чтобы уменьшить слежку за нами. А уже на твое совершеннолетие я произнесу пламенную речь и пошлю все это лесом. Это единственное разумное условие, которое мы с тобой можем использовать для того, чтобы убедить всех в нерациональности нашего брака. Год, проведенный рука об руку, расставит все на свои места. Но до этого момента, мы связаны нерушимым контрактом. Который, между прочим, может прибить каждого из нас за нарушение условий сговоренного. Тупая и идиотская шутка прошлого, но за двести лет нравы сильно поменялись, а дедовым договоренностям на это плевать! — Хочешь сказать, что нам придется играть во влюбленных идиотов, которые ходят за ручки и заглядывают друг другу в рот, — сложила я руки на груди. — Тебе не кажется, что это попахивает полным бредом, причем сумасшедшего. — Я не предлагаю играть парочку гормонально нестабильных подростков, которые толпами шлются по улицам города, — покачал головой парень, — все что от нас требуется доказать всем окружающим, что мы неплохо ладим и пытаемся соответствовать статусам своих семей. Для этого не обязательно вести себя, как полоумные. Достаточно посещать все обязательные приемы и мероприятия под ручку, улыбаться в объективы фотоаппаратов и не забывать, что снимки мгновенно окажутся на первой полосе «Верти». Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что значит попасть в самый скандальный блог во всем мире. Ни одна жаркая сплетня не проходит мимо этого загадочного мистера «Х», скрывающегося за профилем, ворошащим грязное белье знаменитостей. — Ты так много чести отдаешь обычному анониму за иконкой улыбающегося оборотня! — покачала я головой. — Хотя в твоих словах есть доля правды. Если за целый год мы не разу не попадем в эту помойку бульварных сплетен, то можно считать, что наша помолвка прошла на «ура» и мы можем «сбрасывать бомбу» нашего разрыва. — Потому, как бы тебе не хотелось меня придушить, нам придется работать сообща, если мы хотим избежать проблем и как-то разрешить все это, — усмехнулся Торп. — А пока, тебе придется смириться с тем, что ты переводишься ко мне в «Невермор». Благо, что там хотя бы общаги раздельные и директриса не поселит нас вместе даже под страхом смертной казни от двадцатки истинных. Не дрейф! Как обычно прорвемся, это же не первая наша передряга и далеко не последняя. Когда-нибудь про этот договор обязательно забудут. А до этого, нам придется выживать всеми доступными для этого способами. — Знаешь, лучше бы я опять улепетывала от оборотней-охранников господина мэра, чем шла в этот зал с тобой под ручку, — покачала я головой, — но радует хоть то, что никто не удивит нашего позора, за закрытыми дверьми элитнейшей академии для высших представителей рас. Дай Всевышний, чтобы это прошло по плану, а никак обычно: через жопу, зато от души душевно в душу. — Постарайся так не выражаться при гостях, собравшихся поздравить нас с торжественным событием, — рассмеялся блондин и подал мне руку, — а то боюсь достопочтенных тетушек удар хватит и их откачать не успеют. У фейри такое чуткое душевное равновесие, пошатнется от любого дуновения. — Зато у дроу бронебойным проклятием не пробить оное, — огрызнулась я и все же улыбнулась. — Может ну его? Нет… Ну в самом деле, это мой день рождения, и я хочу сбежать еще до десерта. Так надоели все эти притворные лица и слащавые улыбки от которых тошнит. Руки чешутся поправить пару натянутых косметологом скул, дабы не светились как рождественские елки. — И все же, я предлагаю меньше думать по поводу всякой ерунды, — покачал головой Ксавьер, — сейчас нам надо сконцентрироваться на том, чтобы вся собравшаяся в этот вечер толпа приняла нашу игру за чистую монету. Не забывай мы из верхушки рас, для нас непростительно многое, что дозволено обычному классу. А уж про низших я и говорить не хочу. Потому, натягивай на лицо улыбку и готовься принимать поздравления и фальшивые вопли о том, как чудесно и замечательно нам будет жить друг с другом. — Черт! — тихо выдохнула я и подобрала подол темного-вишневого платья, — должна признать, а мы эффектно с друг другом смотримся. Черное с белым, прям извечное противостояние и контраст. Тебе бы еще глаза посветлее и можно было бы сказать, что они не серые, а цвета расплавленной ртутной породы. — Зато в твоих готовы утонуть многие, — рассмеялся мой друг детства. — Скольким ты отбила почки за то, что они пытались пригласить тебя на свидание? Мне кажется, я меньше в койку уложил, чем ты побила. — Прошу, не говори про своих баб, слышать ничего не хочу, — мотнула я черными кудрями, — мне и так предстоит весь следующий год читать в «Верти» о твоих похождениях и очередной девице, которая наивно полагает, что она станет следующей леди Торп, единственной матерью-королевой расы дроу. Идиотки не умирают, они ошибаются раз, но каждый день. — Не бурчи, как старая бабка, — рассмеялся Ксавьер, — тебе семнадцать, вот когда стукнет сто семнадцать, тогда такое поведение тебе будет простительно. А теперь напяливай на мордочку маску самого холодного равнодушия и потопали, пока твои родители не пришибли меня, решив, что я тебя тут бессовестно соблазняю. — Кстати, — щелкнула я пальцами, — а почему ты ни разу не пытался этого сделать? — С кем? — удивленно посмотрел на меня. — Со мной? — так же удивленно отозвалась я. — Ни разу за все семнадцать лет, даже не пытался пощупать, пожамкать или поцеловать. Вон с любой первой проходящей красоткой, которая вписывалась в твои рамки. Я не в твоем вкусе? — Сбрендила что ли? — вопросительно приподнял он светлую бровь. — Мы с тобой знакомы с горшка, прости меня, но я в тебе бабу вижу только по силуэту и то, когда забываю о том, как в шесть лет ты прыгнула ласточкой с третьего этажа в бассейн, чтобы попасть прямиком в надувной круг, а потом с ним на голове ходила до тех пор, пока дворецкий не разрезал его ножом. И такого моя память может на целые мемуары выдать. Когда станешь крутой писательницей и прославишься, обязательно издам про тебя книгу со всеми курьезными случаями. — Еще раз вспомнишь о таком, и я тебя придушу, — я почувствовала, как щеки потеплели. — Вот и не задавай тупых вопросов, — криво усмехнулся парень, — какое соблазнение, когда я ржать готов над каждым нашим совместным круизом или выходными в загородном доме. Прости меня, ты у нас куколка еще та, но у меня на тебя не встанет из-за рези в животе от постоянного смеха и попыток не сдохнуть в судорожных конвульсиях. Потому расслабься, до конца нашей помолвки тебе ничего не угрожает. Даже пальцем тебя трогать не буду. — Да, я и не переживаю особо, — такое отношение к собственной персоне, немного задело самооценку, но, с другой стороны, успокоило и придало уверенности. В зал мы входили уже под ручку и с полным равнодушием на лицах. Если вы крутитесь в верхушке этого общества, то с рождения вы должны были соответствовать тому образу и статусу, к которому принадлежала ваша семья. Никакие ошибки не прощались, за каждым вздохом или взглядом постоянно следили, а сплетни за спиной были обыденной частью жизни. Я привыкла к этому… Смирилась даже с тем, что древние правила, до сих пор влияют на наше общество. Летать на машинах мы научились, преодолевать тысячи километров за пару минут, колдовать без проводников… Все пожалуйста! А женщине быть главой семьи до сих пор считалось зазорным. Вот это, вообще, как так! Музыка практически моментально стихла, позволяя нам пройти по бархатной дорожке, последний писк моды и плевать на то, что в ней нещадно вязли каблуки. Ксавьер, чувствуя, что у меня плохо выходит, сбавил шаг и позволил не растянуться на этом издевательстве. Надо потом будет пару ласковых организатору сказать. Писала же в пожеланиях скромно и без лишних изысков. Так нет же, он сделал все с точностью да наоборот. От изобилия всего и сразу, можно было радугой чхать, столько блесток кружило в воздухе. Мы все же дошли до отведенного нам помоста и с помощью мужского колена, я смогла перекинуть ногу в узком платье, через цветочную композицию. И слава Всевышнему, что моему кавалеру было совершенно плевать, что у меня под ним надето, иначе это было бы самым позорным моментом из всех позоров. Блондин как ни в чем не бывало, отряхнул калено и встал рядом со мной, придерживая за руку на расстоянии двух шагов, как и полагалось по этикету двадцатки. Как-то не так, я себе представляла свои семнадцать лет. — Дамы и господа, мы собрались с вами в этот замечательный день не только для того, чтобы поздравить мою маленькую акулочку с ее днем рождения, но и для того, чтобы в праздничной обстановке сообщить вам о предстоящей помолвке Ксавьера Торпа и Уэнсдей Аддамс, — мой отец указал на нас рукой, — надеюсь, через год этот союз будет самым крепким и счастливым и вы обретете то же, что и ваши родители. Так выпьем же господа и дама за жениха и невесту! За будущего лорда и леди неблагого двора! — За новую чету Торпов! — послушалось из толпы, и гости начали шутливо перешучиваться и смеяться. Мы с моим кавалером на один вечер, лишь устало переглянулись и слащаво улыбнулись публике. Пока мы не создаем проблем у нас был шанс избавиться от нотаций родни и избежать проблем. Ксавьер был прав. У нас не так много вариантов избежать помолвки. И для того, чтобы использовать козыря, необходимо снизить уровень накала и помешательства в двух знатных родах. Значит, чтобы заполучить свободу, я пойду даже на то, чтобы стать фиктивной невестой своего друга детства, сроком на один год. Я приложу все силы для того, чтобы он сам отказался от меня. Неважно какими путями, но его решимость в этом вопросе будет непоколебимой. Он и так не особо горит желанием, а если правильно разыграть сданные мне на руки карты, то можно будет ускорить процесс и добиться того, что он даже думать побоится о подобном исходе. Лишь бы побыстрее от меня избавиться. Усмехнувшись собственным мыслям, я растянула губы пуще прежнего и меланхолично помахала в объектив камеры. Завтра это будет на всех пабликах и первых полосах! Мы звезды этого дня…