В поисках тазовых косточек

Женщина немного ерзает на месте и старается заглянуть в одно из свисающих зеркал, чтобы проверить, не смазалась ли тушь. Штайнман цокает языком и фиксирует её руку с помощью стального наручника, припаянного к столу. Его пациентка вздрагивает от звука. — Э-э, извините, доктор Штайнман. Я хотела уточнить несколько деталей... Например, как именно будет проходить операция. — Её улыбка выглядит немного натянутой. — Вы уверены, что все эти инструменты потребуются? Штайнман в замешательстве смотрит на столик, затем опять на свою клиентку. — Конечно! Вы же просили «торчащие тазовые косточки», не так ли? Мадам кивает и расцветает на глазах: — Да, я хочу, чтобы у меня торчали милые тазовые косточки, совсем как в романах. — Она хихикает. — Вы знаете, о каких романах я говорю. — Несомненно. — Доктор равнодушно кивает. — Потому позвольте мне краткий экскурс в анатомию человека. Штайнман отходит в сторону и подвешивает на стену подробную схему человеческого скелета. — Вам видно оттуда? Отлично. Теперь слушайте внимательно. В человеческом теле есть всего три косточки, и они слуховые: молоточек, наковальня, стремечко. Мужчина стучит указкой три раза в районе головы. — А еще есть тазовая кость. Заметьте, не косточка! На ней держится весь таз, и вы явно не захотите слышать, какие физические последствия ожидали бы ваше тело, действительно торчи она из живота. Штайнман начинает ходить туда-сюда, разглагольствуя: — То, что вы называете, «тазовыми косточками», является на самом деле передней верхней остью крыла подвздошной кости. — Он снисходительно машет рукой. — Можете не записывать. Но если не конкретизировать, то это будет "гребнем крыла подвздошной кости" или в крайнем случае "крыльями подвздошных костей". Доктор резко останавливается и наставительно поднимает палец. — Но никаких, слышите, никаких мифических тазовых косточек не существует, и они не торчат, упираясь в переднюю брюшную стенку! Штайнман подходит к своей клиентке, ошеломленной водопадом медицинских терминов, и по-отечески улыбается. — Но вы желали «косточки», и я буду вынужден выполнить вашу просьбу. Непринужденно засунув в открытый рот пациентки тряпку, Штайнман берет в руки пилу. Женщина начинает дергаться в панике и старается что-то промычать. — Что? Вы что-то сказали? «Анестезия»? — Мужчина качает головой. — Нет необходимости. К тому же, я слышал, что боль облагораживает. Насвистывая себе под нос мелодию, Штайнман делает первый надрез. — Потише, я же не могу так работать. К тому же, вы спрашивали меня о деталях. Итак, сначала я устраню эпидермис и отрежу прилегающие косые мышцы живота. Затем, я отпилю часть крыла подвздошной кости... Сейчас... Даже кляп не мог полностью подавить пронзительный крик. Кровь забрызгивает схему на стене. — Минутку, похоже, мне понадобится молоток. — Штайнман начинает рыться в ящике стола, затем с улыбкой оборачивается к пациентке. — Должен сказать, в начале я был раздражен всеобщим отсутствием эрудиции и распространённым использованием некорректных терминов моей профессии. Но вы открыли мне глаза! — Зачем, — его улыбка становится шире, — зачем жаловаться и стенать, если можно демонстрировать безумие подобных слов на деле? Зачем поправлять людей? Я смогу воплотить ваши слова в реальность, и это будет достойным вызовом для моих способностей. Женщина больше не пытается кричать, лишь содрогаясь в слезах и беспомощно смотря в сторону двери. — Это будет немного сложно для вас, — равнодушно произносит Штайнман, подступая с щипцами и молотком. — Но все же, постарайтесь больше не дергаться. Доктор потирает седьмой шейный позвонок, диктуя результаты операции в свой аудиофон. — … прошла неудачно. Как я подробно описывал в моей научной статье, торчащая тазовая кость неизбежно вызывает перелом позвоночника, разрыв кишечника и множества связок, соединяющих пятый поясничный позвонок с крестцовым отделом. Несколько других увечий я опустил. Штайнман останавливается перед операционным столом. — Несмотря на летальный исход, я рад доложить, что документация реального случая подтверждает мой изначальный диагноз. Теперь издательства этих «любовных романов» не смогут отмахнуться от моих слов и будут вынуждены признать свое поражение. Отключив аудиофон, мужчина еще некоторое время стоит на месте, изучая труп. — Должен признаться, — шепчет Штайнман, потирая подбородок, — в торчащих тазовых косточках есть что-то весьма завораживающее.