***
Давным-давно, когда Теруко была еще совсем юной наивной девочкой, и когда суровые отцовские тренировки и этот чертов мир еще не выбили из нее всю романтику, тогда она, как и все девочки, читала сёдзё-мангу. Сейчас она не помнила практически ничего из того, что читала тогда, только наборы стандартных сюжетов «плохой мальчик и хорошая девочка», «он обижал ее, но потом влюбился», «богатый парень влюблен в бедную девушку» и т.д. и т.п. Эта манга и тогда была нелепой и нереалистичной, по прошествии же многих лет, она казалась откровенно глупой и даже опасной. Ни один плохой парень, тем более тот самый урод, который обижал тебя все предыдущие годы, не заслуживает прощения. Да, Теруко так и заявила журналистам, когда они спросили ее, что она думает про новеллу, где главная героиня перевоспитывает сюжетного злодея. И, нет, ей не было стыдно за это. Зато она очень хорошо помнила то, как обсуждала мангу с сестрой. У Фуюми всегда были специфические вкусы. Пока Теруко читала какую-нибудь глупую романтику, ее младшая сестра предпочитала такие ужастики, что девушка даже на обложку взглянуть боялась. Впрочем, Теруко никогда и не отрицала, что Фуюми была более храброй в их дуэте. Именно поэтому старшая сестра стала про-героиней, которой всего лишь нужно было ловить злодеев, а младшая — учительницей младших классов. Вот уж где обитало настоящее зло. Теруко хорошо помнила, как смеялась и говорила, что сёдзё-манга — это путеводитель того, как делать не надо, если не хочешь попасть в неприятности. Во-первых, никогда не заступайтесь за того несчастного, на которого напала толпа хулиганов. Во-вторых, не помогайте детям/старикам. В-третьих, если встретите на улице раненного мужчину, звоните в скорую и бегите, не пытайтесь лечить его самостоятельно. Нарушение любого из правил частенько приводило к тому, что несчастная героиня повествования оказывалась в ситуации насильственного сожительства с героем, и первые пять томов их взаимоотношений без слез читать было невозможно. Была, конечно, еще куча других правил. Но эти были самыми основными. За годы работы про-героиней Теруко перестала верить в них и как-то подзабыла. И, как выяснилось, очень зря.***
Первое правило было нарушено, что самое обидное, в законный выходной. Возможно, именно тот злополучный выходной и был виной всему. Теруко просто возвращалась домой из магазина. Она никого не трогала. И, надо признаться, подсчитывала в голове оставшееся количество сил: будут у нее силы готовить или стоит сразу признать свое поражение и просто купить лапшу быстрого приготовления? И вот тут судьба подставила ей подножку — позади раздался вскрик, и кто-то, отчаянно пытающийся удержать равновесие, толкнул ее и порвал пакет с покупками. В мгновение ока все содержимое пакета было на асфальте. Хлеб испачкался, яйца побились, а яблоки… Чудесные маленькие красные яблоки, те самые яблоки, которые Теруко выбирала целых двадцать минут, рассыпались по асфальту, царапая кожицу и явно получая большие вмятины. Грустное побитое яблочко подкатилось к ее ноге, пачкая кроссовок в липком соке. Теруко обернулась, чтобы честно и матерно сказать шутнику все, что она думает о нем и всей его родне до седьмого колена. И обомлела. В двух шагах от нее на земле лежал парень с ярко выраженной мутационной причудой, которую не могли скрыть ни мешковатые штаны, ни толстовка с капюшоном, и неловко пытался закрыться от пинков каких-то малолетних уродов, которые даже в какой-нибудь проулок не затащили его ради проформы. Обнаглевшие хулиганы похоже совсем не смущались прохожих и, кажется, наоборот, только радовались вниманию. Они говорили что-то про причуды, мутации и уродство. Про то, что тот, кто не похож на человека, должен сидеть в клетке рядом с животными. И еще что-то про ящериц, но дальше Теруко уже не слушала. В одно мгновение она подскочила к ним и несколькими движениями просто отшвырнула от корчащегося на земле парня. — Про-героиня Упорство. Всем оставаться на своих местах. Полиция уже выехала, — своим лучшим командным голосом гаркнула она. И реакция не заставила себя ждать. Такие храбрые, когда нападали впятером на одного, едва заслышав слово «полиция», юные блюстители чистоты японской нации скрылись в мгновение ока. Впрочем, девушка и не собиралась их ловить. И полицию она не вызывала. Заниматься такой ерундой, тем более с малолетками, вряд ли кто-то бы стал. Тем более, когда их взволнованные родители стали бы терроризировать участок. — Вставайте, — Теруко протянула руку все еще не решающему распрямиться парню и помогла ему подняться, — нечего тут валяться. Внимательно оглядев сгорбленную помятую фигуру, девушка цокнула язык. Похоже, синяка под глазом не избежать. — Вы, правда, героиня? — нерешительный голос вывел Теруко из раздумий. Спасенный незнакомец застенчиво протягивал ей несколько чудом уцелевших яблок. — А-то, — усмехнулась она, напрягла мышцы и зажгла огонь, — правая рука Старателя. Идите домой и приложите что-нибудь холодное к глазу. И купите, не знаю, перцовый баллончик, что ли. Каких только уродов по улицам не шастает.***
Второе правило было нарушено по глупости. По чрезвычайной глупости. Теруко всегда считала, что личная безопасность абсолютно любого человека начиналась с того, что, если в десять вечера вам внезапно захотелось колбасы, которой нет в холодильнике, то следует дождаться десяти утра, а не переться за ней по ночи. Вот только дежурство в тот день закончилось очень поздно. Впереди были выходные, а отчеты, которые необходимо сдать в течение трех дней, иначе лишат лицензии, были еще не сданы. А на следующий день с самого утра, то есть в восемь, должен был приехать Шото в рамках акции «мы все дружная семья, поэтому на этих выходных Шото промывает мозги тебе, а не нам». И в холодильнике, как назло, ничего не было. В общем, на часах была половина двенадцатого, и она, только и успев, что переодеться, шла в круглосуточный магазин. Проблема была в том, что где-то в ста метрах впереди нее шла какая-то придурковатая школьница, а уже в пятидесяти метрах впереди шел очень подозрительный тип, который словно сошел с полицейской ориентировки «Разыскивается маньяк». «Если он еще раз облизнется, меня вырвет», — с отвращением подумала Теруко и мысленно проследила маршрут глупого ребенка (после того, как тебе исполняется двадцать пять, все, кто младше тебя больше, чем на три года, — дети) и поняла, что, да, девочка решила повернуть на ту самую темную аллею, по которой нам всем в детстве говорили не ходить. Внутри она отборно материлась, вслух она сказала совсем другое. — Шираюки! Ты слышишь меня, Шираюки?! — голос Теруко громко и сердито разлетелся по улице. И девочка и «маньяк» вздрогнули и обернулись. Девушка тем временем решительно и зло топала к ним, — Почему я опять должна искать тебя, маленькая поганка? Мать себе места не находит. Отец порывается звонить в полицию. А ты как всегда шляешься где не попадя! Обогнув отвратительно незнакомца, Теруко встала к нему спиной и одними глазами показала школьнице на опасность, о которой та даже не подозревала. Девочка по-совиному моргнула, но, кажется, все поняла. — Нее-тян, ну я же не хотела, — очень натурально запричитала она. — Не хотела она, ишь, — Теруко резко схватила незнакомку за руку и поволокла вниз по улице поближе к свету, громко причитая о несносных подростках и наказании дома. Когда они прошли пару домов, она обернулась. Опасный незнакомец исчез. — У тебя есть деньги на такси? — устало пробормотала девушка. — Есть, — девочка, казалось, вообще ни капли не переживала из-за случившегося. — Так вызывай, не стой столбом, — возможно, это было грубо, но Теруко уже была не в состоянии быть вежливой. Наблюдая за тем, как школьница вызывает такси и садится в машину, номер которой девушка демонстративно сфотографировала, она думала только об одном. К черту магазин, Шото и его нытье. Завтра с утра сам сходит. Не маленький уже.***
Третье правило было нарушено случайно. Теруко часто мучалась головными болями. Врачи в один голос утверждали, что это психосоматика, и ей нужно больше отдыхать. Нацуо ехидно утверждал, что ее обманывают, а головные боли от перенапряжения причуды, — «Твои мозги варятся вкрутую, нее-тян». Что бы ни было причиной ужасных мигреней, у девушки был прекрасный рецепт от прекрасного доктора, который также перепроверил и одобрил Нацуо, на прекрасные таблетки от головной боли, которые прекрасно помогали. И раз уж она собиралась в аптеку, то явно стоило докупить пластырей, йоду с зеленкой, бинты и перекись. За каждой царапиной в больницу не находишься, а злодеи без боя сдаваться почему-то не хотели. Уже подойдя к самому домой, Теруко услышала громкий звук удара и болезненный стон. В нескольких метрах от нее на асфальте сидел тощий парень в красном пальто и держался за голову. Похоже, этот умник поцеловался со столбом, пытаясь уйти от столкновения с хихикающей стайкой детей, пронесшихся мимо. Девушка уже почти отвернулась, когда незнакомец отнял руку от головы, и Теруко заметила на ней кровь. А еще кровь текла из большой ссадины у него на лбу. Пакет с перекисью и пластырями внезапно стал каким-то особенно тяжелым. Еще больше он потяжелел, когда парень, вместо того, чтобы встать, пойти на скамейку и нормально вытереться, попытался прижать руку к ране, но только больше измазался в крови и теперь выглядел так, словно пришел на собеседование в Лигу злодеев. «Ну, а что? Красный идет не только героям», — подумала девушка, подходя к незнакомцу и рывком поднимая его на ноги. Так они и пошли к скамейке: Теруко, как локомотив тянущая за руку парня, и истекающий кровью незнакомец, так рассеянно и испугано оглядывающийся по сторонам, словно стал жертвой похищения среди бела дня. — Садитесь, — Теруко усадила парня на скамейку, достала из пакета перекись и, намочив ею бинты, принялась тщательно вытирать ему лицо. Даже из стороны в сторону покрутила, чтобы ничего не пропустить. Затем прижгла рану йодом и аккуратно заклеила пластырем. Раны на голове всегда сильно кровили, даже если были пустяковыми. Закончив с раной, девушка улыбнулась хорошо выполненной работе. И только тогда поняла, что было не совсем правильно вот так вот просто хватать незнакомого человека за руки и лицо, даже если хочешь помочь. «Чертова профдеформация», — с горечью подумала Теруко. На работе все как-то было легче. Можно было хватать, тащить, дергать и не размениваться на любезности. А вот без костюма все было не так просто. Она уже хотела извиниться, но не успела. Порыв ветра поднял в воздух лепестки сакуры, которые еще не успели убрать замотанные городские службы, и бросил ей прямо в лицо. Девушка прикрыла рукой глаза и рефлекторно сделала шаг назад. И внезапно почувствовала осторожную, но неожиданно сильную хватку на своей руке. Незнакомец держал ее запястье буквально двумя пальцами, но хватка была крепкой, просто так не вырвешься. Теруко замерла, что-то внутри ее дрогнуло и напряглось. Но момент прошел. Ветер стих. — Спасибо, — парень отпустил ее руку.***
А потом случилось самое замечательное — очередной рейд Лиги злодеев. Надо признать, что эти злодеи, как честные люди, всегда нападали только в рабочие часы. Теруко нравилось думать, что кто-то из них раньше работал в будни с восьми до пяти и поэтому хотел устроить бывшим коллегам по несчастью легальный повод опоздать или уйти пораньше. Простите, босс, но вы знаете, эта ужасная Лига злодеев опять разрушила метро. Вовремя никак не успеть. В этот раз Лига метро не разрушала. Вместо него она принялась за агентство Старателя. Какого черта это происходило было не понятно. Никто из этих злодеев не пересекался ни с кем из агентства как минимум полгода, и даже Шото на одном из семейных обедов признался, что следствие зашло в тупик из-за подозрительно тихого поведения Лиги. Ну, или они просто копили силы. Нападение было масштабным и, судя по всему, хорошо подготовленным. Но каким-то странным. Момент был подобран хорошо — отец и большинство сильных героев города были в отъезде, ловили крупную сеть наркоторговцев на Хоккаидо. А вот все остальное было плохо, в том смысле, что никто из сражающихся героев крупно не пострадал, а это значило только одно: либо злодеи решили уверовать в ненасилие и перейти на мелкое хулиганство, либо, что более вероятно, Шигараки, наконец, научился работать с силой своего погибшего наставника, и всех обезвреженных героев собирались пустить на новых Ному. Теруко сражалась как проклятая, уничтожая волны клонов Дважды. Черта с два она позволит уволочь своих помощников. Да прежде бетонные стены агентства обратятся в пепел, чем она подпустит злодеев к стажерам. Вот только стены, которые она так яростно защищала и в которых вместе с помощниками спрятала стажеров и случайных гражданских, действительно осыпались пылью, когда на поле боя появился Шигараки. «Красный плащ хорошо смотрится на нем», — в памяти Теруко на мгновение возникла очень похожая сцена и чье-то очень похожее лицо, но девушка прогнала прочь все лишние мысли. О странном сходстве она подумает потом, например, когда убедится, что Жжение, которая так и не приходила в себя, несмотря на все старания девушки, будет жить. — Берем ее и уходим, — Шигараки махнул рукой в сторону бессознательной Камиджи, которую Теруко все еще продолжала держать одной рукой, пока второй яростно отбивалась от Спиннера. Ну, как сказать, яростно. Скорее просто мешала ему подойти и вовремя уворачивалась. Черта с два она позволит им забрать Жжение. — Нее-тян, — внезапный возглас прямо позади нее заставил Теруко вздрогнуть и обернуться только для того, чтобы лицом к лицу столкнуться с Тогой Химико и ее ножом, которого пока не было видно, но это не значило, что его нет. Теруко была в жо… в беде. В большой беде. Отбиться одновременно от Спиннера и Тоги было возможно, если бы не бессознательная Жжение на руках. А бросить ее было немыслимо. Вариант был один — бежать. Теруко подпрыгнула, придав себе ускорение огнем. Точнее попыталась. Потому что в воздухе ее уже ждал Шигараки. Побоявшись того, что у нее вырвут тело напарницы, девушка врезалась в злодея плечом, намереваясь держать Жжение как можно дальше от него. На одну секунду зависнув в воздухе и понимая, что против такого противника у нее нет шансов, Теруко со всей силы швырнула бессознательную напарницу Кидо и Ониме, которые были дальше всего. И, как оказалось, очень вовремя. Шигараки одной рукой поймал девушку за талию и сжал так крепко, что пламя, которым Теруко хотела плюнуть ему в лицо, мгновенно погасло. — Прекрасно. Так даже лучше, — второй рукой злодей схватил ее за лицо и закрыл глаза, — Спи. «Господи, что за срань», — подумала Теруко и отключилась.***
Так она и оказалась здесь. На диване с Джином, который безудержно рыдал над тем, как несчастная героиня сериала живет в нищете в таймскипе «через пять лет» и готовится устроиться в хорошую компанию, которая, конечно же, по случайности принадлежала главному герою. — Она ведь пройдет собеседование? — дрожащим голосом спросил мужчина и горестно шморгнул носом. Теруко до сих пор задавалась вопросом: как такой человек оказался в Лиге? — Конечно, пройдет, — девушка ободряюще, но не очень искренне, похлопала его по плечу. Все-таки смотреть иссекаи с Тогой или то, как Шигараки проходит очередную накиге-игру, или даже слушать грустные песни про настоящих друзей с Шуичи, было веселее. На самом деле, Теруко решила относиться ко всему как можно спокойнее. Она в плену у Лиги злодеев? Да, так и есть. Почему она там? Потому что вся Лига, кроме Мистера Компресса (Сако был единственным нормальным в этом бедламе), верила в магию дружбы. То есть буквально в то, что они были друзьями на всю жизнь, потому что она, видите ли, случайно помогла им один раз. Что они были «родственными душами». И это цитата. Это, блин, цитата Шигараки. Но какая разница, если ее кормят и развлекают? Пускай, это будет тот самый отпуск, который ей так долго советовали взять врачи и мать. Мешает ли ей то, что она ходит в браслете, подавляющем причуду? Нисколько. Страшно ли ей от того, что каждую ночь ей связывают руки и привязывают к одному из членов Лиги? Отнюдь. Собирается ли она сбегать? Вовсе нет. В конце концов, если уж она загремела в эту дурацкую историю с клише, то клише должно работать до конца. Пускай Кейго попотеет, спасая ее из логова злодеев. Иначе, зачем героине повествования вообще нужен жених и любовный интерес?