Соседи по несчастью

      Утро для Йоонаса оказалось куда тяжелей, чем он надеялся. Он даже не мог точно сказать, утро ли это было. Хотя бы голова не так сильно раскалывалась, но общее состояние организма оставляло желать лучшего. Как и душевное. Йоонас помнил абсолютно всё, до мельчайшей детали. И ему было стыдно. И за несдержанность на кухне, и за грубость с Нико, и за то, что прогнал его. Проснувшись, он долго не решался открыть глаза, не хотел вставать в этот серый мир пустоты и одиночества. Но звяканье стекла неподалёку всё же заставило его прийти в себя и подняться.       Дверь в спальню родителей всё ещё была открыта, а рядом с кроватью стояла так и не открытая бутылка. Небо за окном всё ещё было серым, но хотя бы дождь не лил. По внутреннему ощущению Йоонаса, сейчас было около полудня, может и позже. Проверить он не мог, мобильник сел. А зарядку он оставил в комнате Нико.       С особыми усилиями передвигая конечностями и широко зевая, Йоонас спустился на первый этаж. В глаза сразу бросились раскиданные по полу пустые стеклянные бутылки.       Прислушавшись, он уловил шум воды из-под крана. В доме точно был кто-то кроме него, и, видимо, этот кто-то запнулся и раскидал бутылки, пока шёл в туалет.       Йоонас прошёл на кухню, в надежде найти что-то поесть, если вдруг осталось что-то из закусок. Пить не хотелось ничего, кроме воды. Когда он залпом опустошил половину бутылки с минеральной водой, на кухню зашёл Сантери.       — Доброе утро.       — Доброе.       Сантери достал из холодильника наполовину опустошённую бутылку пива и сделал глоток.       — Ты один остался? — уточнил Йоонас.       — Ага, Йоэль свалил пару часов назад, Теему и Томми около пяти утра, Олли со своей дамочкой ушли ещё ночью, почти сразу после того, как уехал твой Нико.       — Он не мой.       — А?       — Ничего.       Йоонас осмотрел кухню, выглянул в гостиную, прикидывая, сколько времени уйдёт на уборку.       — Ты когда уходить собираешься? — Порко снова повернулся к Сантери.       — Я думал помочь тебе собрать мусор, — пожал плечами парень.       — Спасибо.       На уборку ушло около двух часов. Несколько мусорных мешков с бутылками, одноразовой посудой и одним всё-таки сломанным без возможности восстановления стулом теперь лежали в мусорном баке недалеко от дома Порко. Под конец пришёл помогать и Олли, и они вдвоём расставили всю мебель по местам.       — Олли, у тебя есть зарядка? — Спросил Йоонас, когда они закончили.       — Нет, только дома.       — Чёрт...       — Если хочешь, можем сходить. Заодно поешь нормально, моя мама сегодня пирог с мясом готовит.       — Да, надо бы Йоэлю позвонить, спросить, когда он приедет свою технику забирать... — и только сейчас до него дошло, — Кстати! А где инструменты, на которых вы вчера играли?       — Томми увёз.       — А, понятно... И всё равно мне интересно, когда вы успели всё это устроить? — как бы сильно не щемило сердце Йоонаса от этих воспоминаний, любопытство брало верх.       — Примерно недели за три Нико поймал меня в школе и сказал, что хочет сделать тебе сюрприз, объяснил что и как. Я предложил ещё Томми взять. Ну, мы несколько раз вечерами собирались у Томми в гараже, потому что там было удобней всего. Нико просто сказал нам выучить песню, а сам взялся за переделку текста.       — И никто из вас не проболтался!       — И я горжусь этим, — словно Чеширский Кот, улыбнулся Матела.       Йоонас снова погрузился в приятные воспоминания о вечеринке. Если вычеркнуть последнюю её часть, всё было хорошо, даже чудесно! Но мысли снова и снова возвращались к последнему разговору с Мойланеном, и поперёк горла становился тугой ком.       — Слушай, давай я Йоэлю позвоню, спрошу, когда он приедет?       — Валяй.       Хокка условился приехать к семи вечера, поэтому парни всё-таки решили пройтись до дома Олли. Миссис Матела была очень рада встрече с Йоонасом, она с радостью его накормила. А после они с Олли сидели в его комнате и разговаривали обо всём, как в старые добрые времена, пока телефон Йоонаса стоял на зарядке. Правда Порко старательно избегал любых тем, которые каким-либо путём могли свести разговор к Нико, и на какое-то время даже почувствовал, что жизнь снова налаживается. Потом они вернулись в дом Порко к моменту, когда подъехал Йоэль. Они втроём обсудили, какой классный был вечер.       Йоэль уехал, Олли ушёл к себе, а Йоонас встал перед выбором: выключить всё, закрыть дом и идти на автобусную остановку или сходить в магазин и купить себе еды на завтрашний день. Совесть говорила о том, что ему следует вернуться, показать семье Мойланен, что с ним всё хорошо, что он жив и здоров. Да и Нико хотелось увидеть, жуть как. И в то же время не хотелось видеть вовсе. Хотелось вычеркнуть его из памяти, словно они никогда не были знакомы, словно он никогда не чувствовал симпатии к парню, с которым они должны были стать кем-то вроде братьев. Недолго думая, парень закрыл дом на ключ и отправился к ближайшему продуктовому. Эту ночь он проведёт у себя дома.       Несмотря на то, что он ни разу не пожалел об этом решении, заняться в пустом доме было совершенно нечем. Не было ни телевизора, ни компьютера, ни даже его гитары. Приготовление ужина заняло у него не больше сорока минут. Поэтому, когда парню наскучило бесцельное хождение по дому туда-сюда, он засел в своей комнате и начал разбирать коробки, разглядывая вещи, хранившие воспоминания о его счастливом и беззаботном детстве. Около девяти вечера Йоонасу позвонила его мама.       — Да, мам?       — Привет, родной, как ты, как прошёл праздник?       — Да, неплохо, — он привычно пожал плечами, а потом понял, что его никто не видит, — Дом целый, не волнуйся, — он впервые за вечер в одиночестве искренне улыбнулся.       — Я рада. Что тебе подарили?       — Да много всего, несколько футболок, носки, в основном деньги, — он усмехнулся.       — Чем вы сейчас занимаетесь? — поинтересовалась миссис Порко, будучи уверенной, что её сын сейчас находиться в доме Мойланенов.       — Ничем особо, сидим, болтаем, — соврал парень, нервно взъерошив свои высветленные волосы.       — Предавай от нас приветы всем!       — Да, конечно, мам.       — Ты что-то грустный. Точно всё хорошо?       — Да, мамуль, не волнуйся, — Йоонас попытался прибавить бодрости своему голосу, чтобы не нарваться на ненужные вопросы.       — Ну, хорошо, отдыхай милый!       — Да, давай. Пока.       — Пока, сынок!       Йоонас первый положил трубку. От разговора с матерью ему стало одновременно легче и в тысячу раз тяжелей. Он тосковал по ним всем, особенно по младшему брату. Он бы всё сейчас отдал, чтобы снова зарубиться с ним в приставку или погоняться по заднему двору. Он скучал.       Не успел парень, сидя на полу, открыть новую коробку, как вновь услышал мелодию звонка. На этот раз на дисплее высветилось имя Нико.       Йоонас сбросил почти сразу, как увидел, но через несколько секунд звонок повторился, и на этот раз Порко решил не сопротивляться:       — Да?       — Йоонас, ты где? Мама волнуется, хочет звонить твоей, я потянул время, сказал, что сейчас узнаю, что и как.       — Чёрт... Я всё ещё дома и сегодня не приеду.       — Почему?       — Можно мы не будем об этом? — Йоонас опустил голову и начал вырисовывать узоры на паркете.       — Как хочешь. Но что мне маме сказать? — в этот момент он закашлялся.       — Скажи, что моя мне звонила только что. Это правда. А ещё скажи, что я сейчас у Олли, чтобы никто не волновался. И что моя мама передала всем привет.       — Ладно. Ты точно не приедешь сегодня? — в его голосе слышалось беспокойство.       — Точно. Прикроешь меня?       — Ладно. Пока.       Нико отключился, и Йоонас не успел ему ответить. Он ожидал, что от этого разговора его тоскующее сердце снова разболится, но нет. После того, как он услышал голос Мойланена, узнал, что тот беспокоится, в душе снова появилась какая-то надежда. Но всё равно это было глупо с его стороны. Йоонас думал, что он исключительный, искал намёки в словах и действиях Нико по отношению к нему, думал, что особенный для него, ближе всех других. Но наблюдая за ним на вечеринке, он заметил, что Мойланен ведёт себя дружелюбно и мило абсолютно со всеми. Он в принципе смотрит на мир широко распахнутыми глазами, словно художник, он подмечает всё прекрасное в нём. В один из последних вечеров августа, когда они с Йоонасом снова сидели на крыше, Нико сказал, что ему нравится человеческая красота. Он сказал, что все люди красивы, независимо от пола, роста, веса, цвета глаз или волос. «Внешняя красота есть абсолютно у каждого человека. Но то, что у человека внутри, либо ещё больше раскрывает его, либо делает безобразным в глазах окружающих,» — Йоонаса тогда очень зацепили его слова. И он до сих пор надеялся, что его внутреннее содержание не делает его безобразным в глазах Нико. Удивительный человек. Может этой своей необычностью он и запал Йоонасу в душу и мысли. Так сильно, что ни о чём другом и думать не получалось.

***

      Вечером воскресенья миссис Мойланен хлопотала на кухне над блудным ребёнком, постоянно спрашивала, не проголодался ли тот, как себя чувствует, почему так долго не приезжал. Йоонас, уплетая ужин за обе щеки, отвечал, что не очень голоден, он был у Олли, и что с ним всё хорошо.       Мойланены не знали, с каким трудом он всё же покинул свой дом, пришёл на остановку и сел в автобус. Они не знали, что вернулся он лишь из-за того, что все его вещи находятся в комнате Нико, и что именно в эту комнату он боялся заходить больше всего. Они даже не догадывались, сколько внутренних споров он пережил, чтобы оказаться на пороге дома, который его принял, как родного, но который так и не стал родным.       Поднимаясь по лестнице, Йоонас дрожал сильней, чем в тот раз, когда собирался пригласить Нико на свой день рождения. Прямо наверху лестницы его встретил Йоона с радостными криками и объятиями. На шум выглянул и Нико. Йоонас, встретившись взглядом с его глазами, застыл на месте, уже не обращая внимание и на девочку, которая выбежала из своей комнаты. Нико улыбнулся своей ласково-снисходительной улыбкой и опёрся плечом на дверной косяк, смотря на растерянного парня в окружении малышни. Он дождался, пока Йоонас выпутается из детских рук и пройдёт в комнату. Закрыв дверь, Нико повернулся и увидел, как Порко застыл у самой своей кровати и сверлил взглядом аккуратно запакованную коробочку.       — Йоон, там нет взрывчатки, можешь брать, — бросил Мойланен и сел на свою кровать, подогнув под себя ноги.       Йоонас сел и, положив коробку себе на колени, аккуратно развязал ленту.       — Я не думал, что подарок так задержится, но всё же, это тебе, — под конец фразы его голос захрипел, и он откашлялся в кулак.       Разорвав упаковочную бумагу и открыв коробку, Йоонас чуть было не открыл рот нараспашку. Его глаза округлились, и он только и смог вымолвить:       — Но... Как?!       — Связи, — был короткий, но ёмкий ответ.       В коробке лежал альбом группы Bring Me The Horizon «Sempiternal» с подписями всех участников группы.       — Ты придурок, — тихо, сквозь улыбку, проговорил парень.       — Я рад, что тебе нравится, — самодовольно улыбнулся Нико. Йоонас отложил коробку, встал со своей кровати и за секунду оказался на кровати Мойланена, стискивая его в крепких объятиях и жмурясь от подступающих слëз.       — Спасибо, — тихо прошептал он.       — Пожалуйста, — так же прошептал Нико, обнимая парня и поглаживая по спине. Вдруг он резко отпрянул и несколько раз сильно чихнул в сторону.       — Нико, ты здоров?       — Не совсем... Я тогда промок, поэтому вчера пролежал с температурой, хах, — он усмехнулся, словно не придавая этому значения, но внутри Йоонаса всë сжалось.       — Ох, боже... Прости меня, умоляю, — он выглядел таким пристыженным, что Нико снова захотелось его обнять и успокоить.       — Йоон, ты не виноват, ты что! Это же не ты дождь наколдовал. Или ты? — он игриво сощурился, изображая подозрительность.       — Нет, но... — он отодвинулся чуть дальше, ему снова стало некомфортно, — прости, что я тогда так грубо тебя выгнал, тем более в дождь. Мне очень стыдно за это...       — Йоон, — Нико сжал его руку в своей и попытался обратить его внимание на себя. — Мы оба виноваты. Ты тоже меня прости, я не хотел тебя обидеть так сильно. Мне очень жаль, что так получилось, правда.       Эта искренность в самых честных в мире зелëных глазах... Йоонас смотрел в них и верил каждому слову. Он даже в какой-то момент почувствовал себя марионеткой в его руках, повиновавшейся малейшему манëвру кукловода.       — Да, наверное...       — Давай просто забудем, словно этого не было, словно я уехал через некоторое время, как спел песню?       — Давай, — согласился Йоонас, понимая, что не сможет выполнить уговор.       Он никогда не забудет свой позор и момент, когда струсил и не смог выхватить один единственный поцелуй. Но, может, и к лучшему. Возможно, на поцелуй Нико отреагировал бы ещë хуже. Придëтся похоронить рвущиеся наружу чувства глубоко внутри и надеяться, что без взаимности они быстро угаснут.