Они буквально делят кров с теми, кто просто добил их жизнь. Избранный положил их двоих в одной палате, своим взглядом говоря им:«Дружить!»; и оставляет знакомому врачу на сохранение. Лечить их телесные повреждения, а над психологическими он уже разберётся сам.
Избранный и Тёмный Лорд уже давно сообразили, что делать из них команду было плохой идеей. А отпускать их кататься на мотоцикле — ещё хуже.
Королю понадобилось две недели, чтобы его рука зажила. Фиолетовому понадобилось две недели, чтобы просто успокоится.
Ещё не прошло время, чтобы снять с тех двоих отсталые бинты: на голове, на теле, на шее, пластыри на пальцах и щеках. Но после той стычки со Вторым, думаю, Король уже не обзаведётся вторым глазом.
Им двоим понадобилось не так уж и много времени, чтобы встать с кровати, и отправиться на ещё одну бойню: смесь физического и психологического насилия.
Им двоим было отвратительно жить вместе, а особенно в палате: целый день находится в одной комнате, и при этом вставать с кровати лишний раз нельзя; а нагнетающая и ненавистная обстановка лишь заставляла хмуриться. Фиолетовый страдает от депрессии, от нехватки сил на само развитие, от неуверенности в себе, и он сильно огорчён. А что насчёт Короля? Фиолетового не волновал этот вопрос, но всё же, почему он здесь?
Пурпурный никогда не спрашивал у Избранный или Тёмного Лорда, да и вообще, они вряд ли ему скажут. Лишь отмахнуться от вопроса, говоря, чтобы он забил.
Фиолетовый лишь знает, что у него проблемы с агрессией. И всё. А возятся с ним, как сумасшедшим. Ну, наверное, он такой и есть: отбитый и сумасшедший эгоист.
Пурпурный явно не собирался разбираться во всем этом, а ещё он не собирался разбираться в себе. Уж лучше лежать на кровати, лицом уткнуться в подушку, и тихо ненавидеть себя. Чём всё это.
Король же никогда не задавался вопросами, по типу самочувствию Фиолетового, он и так всё знал; знал каждый его изъян. Знал ход его мыслей, и печальную историю разлуки с отцом и матерью. Что ж, Король может лишь сыграть на скрипке грустную мелодию, хоть и не умеет на ней играть. Ему бы пианино или виолончель. Это вот, Фиолетовый, на скрипке отжигает, но сейчас времени не хватает на это, да и настроения нет. А Король давным-давно перестал играть, так за пианино не садился и в руки виолончель не брал.
Да и вообще Король никогда не чувствовал тягу к музыке, но зачем-то играл раньше.
Король же не такой, как Пурпурный; он не станет погружаться в свои проблемы, думая только о них, совершенно позабыв о других, — нет. Он не будет погружаться в свои проблемы, — нафиг надо, — он ни будет не замечать других, — уже совершил такую ошибку. Как бы это противно не звучало, но иногда даже хорошо, когда кто-то рядом. Даже Избранный, даже Тёмный, даже тот же Фиолетовый.
Но Фиолетовый был лишь источником его агрессии и панических атак. Он лишь напоминал ему о том, о чём не хотел вспоминать. А Фиолетовому Король лишь делал больно: физически и морально...
Но какая им разница сейчас? Даже если они живут вместе, даже если им приходится уживаться друг с другом, даже если их лечение никогда не закончится. Им двоим лишь одна дорога — с дома Избранного, до больничной палаты. А иногда даже пересекаются с разноцветными, ну, Фиолетовый рад, а Король скалит зубы. Особенно когда видит этого Зелёного, который, можно сказать, отобрал Фиолетового у него. Не то что Короля это волновало, или он был огорчён, но да, он скучал. Да и подходить к этим разноцветным не было желания — скорее всего будут говорить про глаз, а потом ещё получать за это. А колотить детей Король не хочет. Да и смысл? Нет глаза — ну и пусть. Хотя, заставить Второго есть его же глазное яблоко довольно интересная идея.
А Фиолетовый, похоже, не особо скучал по своему ненаглядному Королю. Хоть он и снился ему каждую ночь.
Но не важно, что было тогда. Главное, что происходит сейчас.
Королю становиться всё хуже и хуже, и Пурпурный не понимает, почему. Он лишь сидит в своей комнате, редко выходит оттуда, и общается только с Избранным, ну естественно, это же Избранный.
И Фиолетовый не знает: радоваться ему или насторожиться? Особенно после того, как Король начал кричать по ночам, забившись в угол, и убегать из дома.
Избранному приходилось спать вместе с ним, связывая ему руки и ноги, на всякий случай. Он ведь и убить может.
Фиолетовый понимает, что Король — не так-то прост, и явно дело не в агрессии. Хоть и Король-то запомнился ему, как хладнокровный и жестокий садист, который плачет из-за чего-то по ночам. Фиолетовый не спрашивал, из-за чего. Да ему бы и не ответили.
А находится с ним в одной комнате было невозможно, хотя бы потому, что от него исходит едкий запах каких-то дешёвых сигарет. Но иногда чем-то получше: морем, или свежим воздухом, или орехами; иногда даже ванилью.
И Фиолетового настораживало, когда Король общался сам с собой в пустой комнате, и говорил, что скучает по кому-то.
Пурпурный говорил об этом Избранному, но он лишь говорил ему, чтобы он не брал в голову, чтобы он пошёл спать, или завтракать.
«У него шизофрения.» — по вечерам размышлял Пурпурный, смотря в потолок.
Он пытался отбрасывать эти выводы, но это действительно факт, который может объяснить его поведение.
Нет, про Пурпурного не забыли: Избранный всё также улыбается; всё также хочет вылечить его, но только молчит по поводу Короля.
И Тёмный Лорд тоже.
Фиолетовый чувствует себя лишним. Словно он мешает спосать человека, а он сам — размытая фигура, что ходит туда-сюда, ноя о своих проблемах, позабыв обо всем на свете.
И больше нет той кипятящую кровь ненависти и ком обиды в горле. А уже что-то другое. Что-то тоскливое. Что-то печальное. Что-то незнакомое. Это пугает.
«Комната крошки Генри ♡» — гласила табличка на двери в комнату Короля. И это сердечко в конце... Явно Избранный писал. Или Тёмный, который решил посмеяться.
И Фиолетовый часто стоял под дверью, положив ладонь на деревянную поверхность, так и собираясь постучать в неё. Но он с мыслями никак не собрался, особенно когда он видел бинты на своих руках, вспоминая события того вечера, когда они разбились.
Как же Избранный волновался, как же Тёмный кричал. Естественно, тоже от волнения.
И как же Фиолетовый боялся, когда его положили в палату вместе с Королём, что спал. С капельницей и ингалятором.
Это же Фиолетовый виноват, что Король в поворот не вписался: засмотрелся на подсолнухи, что росли возле моря, и Оранжевого отвлёк.
Избранный, в палате, тогда, сам не свой был: более эмоциональный. Что-ли? Говорил, что счастлив: живые хотя бы оставались.
«А нефиг без шлемов гонять» — и шуточно говорил Тёмный.
Фиолетовый улыбался, иногда смеялся, а Король молчал, и говорил лишь с Избранным.
Домой они вернулись, конечно же.
И сразу по своим комнатам. Лечится, отдыхать.
С тех пор Избранный стал чаще проводить время с Оранжевым, даже пианино притащил, на чердаке поставил.
Избранный сел тогда рядом с ним на стул, положив пальцы на клавиши.
Смотрит на рыжего и улыбается.
— Главное чувствовать ритм, — говорил он.
Король как неуверенно кивнул, так черноволосый сразу по клавишам стал нажимать создавая музыка. Слишком быстро начал, Оранжевый не знал, что делать, хотя на пианино играет уже давно. А откуда Избранный научился, он не спрашивал.
Лишь насторожено смотрел на него, пытаясь что-то делать, пальцами нажимать на клавиши.
— Хватит! — крикнул тогда Король, останавливая Избранного. И сразу музыка остановилась. Король выглядел расстроенно, и даже напугано...
Фиолетовый не знал, что Король умеет играть, хотя в замке, в подвале, видел старенькое, разбитое пианино, а от виолончели только струны.
Но музыка не решит проблемы, верно? Играй, не играй — всё равно со слезами на глазах спать ляжешь.
Причём, Король никак не изменился — всё так же хмурится, как видит Фиолетового — не отпустило его ещё.
Но Пурпурный не должен все свои проблемы сваливать на него. В больнице он много чего понял, пока лежал в одной палате с Оранжевым.
Не просто так у Избранного дома для него отдельная комната есть, при этом, она существует ещё за долго, до всей этой потасовки в аду. До всего этого кошмара, и до появления «Оранжевого Короля», тогда был просто Генри. Ни жил, ни существовал, а просто был. Ходил по улице в грязных сапогах.
Избранный вот что говорит:
«— Генри всегда был дураком, и в свои семнадцать на крышу многоэтажки шел... С жизнью счёты свести хотел. А я там же был, вот и остановил его.»
Естественно, говорил он это не Фиолетовому, а Тёмному.
Но Пурпурный сам докапывается до истины, по-прежнему ненавидя себя. И отца тоже.
__________
— Я не желанный, никчёмный ребёнок, я ничего не могу! — то и дело повторяет Фиолетовый, хватаясь за голову.
Он ничего не может. Он не желанный, никчёмный ребёнок. Он никому не нужен.
Даже его родной отец покинул его.
Он ненавидит своего отца.
Он его ненавидит. Но он ждёт его.
Его мама умерла, когда он ушёл, она любила его, Пурпурный любил его, а он их, явно нет, Фил лишь слышал:
«Ты слабак, Эрел»
Ты слабак, Эрел. Ты слабак!
«Я не слабак!» — кричит он сам себе.
Закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от фигуры отца.
Абсолютно тёмное пространство, и лишь немного света, что освещает Фиолетового, будто бы показывая это посмешище всем, пока вокруг его летают лепестки орхидей.
«Чего ты хочешь?» — иногда звучал голос Избранного и Тёмного Лорда.
— Я хочу доказать, что я не слабак! — отвечает он. — Я хочу чтобы меня признали, я хочу быть счастливым! Все бросили меня! —
Все бросили его.
Одиночество. Одиночество. И ещё раз одиночество.
Эрел, перестань, ты выше всего этого. Ты заслуживаешь лучшего. — родной Зелёный, и его родной голос.
Фиолетовый выше всего этого.
Он заслуживает лучшего.
И Фиолетовый лишь морщится, когда находится на поле с орхидеями — любимые цветы его мамы.
Он так и не сможет отпустить маму, и так и не сможет забыть отца.
Всё-таки он такой слабый.
__________
Король совсем не такой.
Ну, по крайней мере, сейчас не такой. Он не пытается доказать, что заслуживает лучшего, даже если это правда.
А раньше... Раньше было так же плохо, как и сейчас.
— Может, я не такой уж и ужасный...
Фигура. Просто фигура. Размытая, поломанная, фигура, что рассыпается на части, или картина, что разорвали на кусочки, а теперь пытаются склеить. Ещё, ещё, и ещё. И его кожа изрезана стеклом.
И не понятно, то ли это говорит его взрослое «я», то ли детское. Он не знает.
И есть ли у него своё «я»? А не эти маски, что меняются от человека к человеку? Король не знает.
— Но я всё ещё ненавижу себя...
«Он всё ещё ненавидит себя.»
«Смотрите он всё ещё ненавидит себя!»
«Неудачник!»
«Повзрослей уже!»
— Ты отвратителен. Я тебя ненавижу!
— Тебе нужно было умереть. Я тебя ненавижу!
— Ты заслуживаешь это. Твоя мама правильно сделала, что ушла, твой папа правильно сделал, что убил себя. Я тебя ненавижу!
— Ты — само разочарован. Нужно было лишить тебя двух глаз. Тебе все ненавидят.
Эти разноцветные ненавидят его. Все ненавидят его.
— Мне очень жаль, но я не могу любить тебя... Спасибо, что остался со мной, когда мама умерла...
Все ненавидят его, все кроме Красного, и то не факт. Он ведь такой наивный. И добрый.
Король лишь закрыл лицо руками.
Он действительно такой ужасный?
Такой отвратительный?
Похоже на то.
«Ты веришь им?» — знакомый голос Избранного.
Такой хороший, но в то же время делающий больно.
Король верит им.
«Не верь им, дурак!» — и такой же голос Тёмного.
Король всё ещё верит им.
Их голоса уже не успокаивают, нет, они нагло врут. Король чувствует это.
— Мама так и не вернулась? — детский голос, в которым слышалось разочарование.
Детская фигура.
Оранжевый лишь покачал головой, немного дрожа.
Она ушла, но она обещала вернуться.
— Ах, конечно... Она не придёт за мой, папа был прав, её больше нет... А Голд всё ещё живой?
[Нет.]
— Ты не виноват в этом...
Король плохой брат, Король плохой человек.
Он это понимает.
Хотя может он не виноват, но кто знает? Всю жизнь многим людям испортил.
Загоняется себя в тоску, отчаянно пытается жить, хоть и хочет умереть.
Король заслуживает всё это.
И он пустыми глазами смотрит на волны моря, стоя вокруг подсолнухов.
Он сам любит эти цветы.
Видимо, он не умеет отпускать людей, делая им этим больно.
А ведь он просто хочет познать счастье. Прям как Фиолетовый.
__________
Вечером, когда уже солнце потихоньку садилось, переставая греть землю, они выехали из дома, просто так, проветриться. Но только уже не на мотоцикле, а на обычном велосипеде.
Они явно даже думать о том транспорте не хотят. Хоть с ним довольно легче, чем с велосипедом. Сложно крутить педали, когда на багажнике кто-то сидит.
Но какая разница? Король не прочь ехать и так, а Фиолетовый всё так же смотрит по сторонам.
Все бинты уже сняли, пластыри тоже. На душе раны, конечно же, не закроют, но если Генри будет всё также молчать, а Фиолетовый не обращать внимания, то всё будет хорошо. Всё будет как раньше.
Подсолнухи смотрят в сторону солнца, море блестит под его лучами, которые тоже скоро исчезнут.
Закат солнца, словно конец жизни, по ночам всегда такие тревожные мысли, словно ты уже в гробу, или ещё хуже, проснулся там.
Но приливные волны доходили до берега, а затем снова отплывали назад, будто боясь подойти ближе.
Ветер раздувал волосы, а солнце жмурило глаза.
Это и есть конец? Солнце? Ветер? А может приливные волны, на которых так интересно смотреть? Волна... Будто бы всё плохое возвращается, а затем отдаляется, но через некоторое время снова принося с собой ещё больше печали. Снова, и снова.
Король понимает, что всё это тяжело, но осторожно хватает Фиолетового за руку.
Ждя новых волн, ждя момента, пока не станет совсем темно.
