Шрамы не красят

      Найс спускает с аккуратных острых плеч тонкую рубашку, смотрит: шрамы.       Небольшие совсем, длинные. Уродливые. Заметные очень хорошо на бледной коже.       Арт не опускает взгляд, улыбается виновато и очень осторожно, словно разозлить чем-то может.       Найс не злится. Арт уверен.       Найсу просто не хочется их касаться.       Ни трогать, ни смотреть, ни знать об их существовании.       Для него Арт идеален. Для него Арт — божество недосягаемое, нежное и непорочное. А тут — вот прямо тут, аккурат у самого сердца — безобразие такое, словно краска на великолепной картине не успела высохнуть, смазалась, её теперь только выкинуть и написать заново.       Заново только не получится, не выйдет. Найс не художник ни разу, но им и не надо быть — и так знает.       Когда объект твоей симпатии не проявляет тепла и заботы, целесообразным для сердца-разума решением будет чувствовать боль, целесообразным решением для губ будет подрагивать и не выражать наслаждения.       А Арт всё улыбается. Не пытается скрыть неизлечимое уродство.       И на сердце не холодно, не горько-обидно, ничего внутри не холодеет — или как там возвышенный слог характеризует примитивную обиду на несоответствие своим ожиданиям?       Руки у Найса холодные. Будто не трогает, а тонким ледяным лезвием разрывает кожу до самых костей. Шрамов только нет, иначе Арту было бы смешно от такого сравнения.       — Шрамы тебя не красят.       Четыре слова, одно предложение, элементарная констатация факта через языковые конструкции, а своего равнодушия — через паралингвистическую коммуникацию.       Арту, если уж совсем честно, если уж зуб давать, тоже всё равно аж до тех некультурных выражений, которые в приличном обществе произносить не принято: этикет такой.       Дурной, на самом деле. Но Арт с упоением подыгрывает.       И с упоением ловит тяжёлый взгляд, потемневший немного до цвета грузных туч часа эдак в три ночи, полностью скрывающих звёзды на небе.       Найсу сказать больше нечего. Арт и не спрашивает.       Найсу не противно: он просто не хочет на них смотреть. Арт не против.       Найсу бы хотелось выжечь их чем угодно с бледного шёлка кожи.       Арту всё равно, даже если выражаться культурно. Арт — может быть, совсем немного, самую малость — даже ждёт этого.