Побег

      Заброшенное здание на окраине столицы сложно назвать местом романтики и уж тем более наречь местом воссоединения душ.       Посреди обветшалого холла стоит Лайт.       Его одежда - это черные джинсы и толстовка такого же цвета с закатанными рукавами. Наручные часы привычно тихо щёлкают, отмеряя время.       Уже пора. Секунд десять как пора, но тишина нарушается лишь слабыми ударами капель, что стекают с потолка и смешиваются с бетонной пылью на полу. Трещинки жадно впитывают влагу, взамен насыщая воздух запахом свежести. Странно - запах новизны в таком месте. Это как последнее яркое рождение, или вспышка звёзды перед угасанием.       Но Лайт знает что это не так. Это здание будет стоять здесь и дарить разные эмоции, все не так печально, и вовсе это не последнее решение, что он принимает в своей жизни. Кто он? Бетон или Лайт? Вероятно, уже Лайт. Вот так, просто. Сплести свою жизнь с потресканным бетоном. Ее вообще можно связать со всем. Со всем абсолютно. И везде можно найти себя. Но не во всех. Что ж за субстанция этот человек...?       Нервы начинают сдавать. Тридцать секунд. Что за чертовщина? Все должно идти по плану. В чужой сумке, собранной наспех, Кира обнаружил пачку сигарет, коробку с косяками и пару валяющихся зажигалок. Мерзость. Он отвёл взгляд от сумки, но что-то возвращало его на место. Азбука морзе... «Самодовольный кретин» - подумал о себе Лайт. Но тут же всплыла новая стратегия.       Или он мертв. Или все сработало и он будет... Или кто-то ещё понял жесты. Они даже не договаривались... вслух. Почти. И всё-таки Лайт взял сигарету. Ширк! Перед глазами загорелся свет. — Да — удовлетворённо хмыкнул Лайт, получая удар по губам — иди сюда!       Юноша крепко прижал Эла к себе и судорожно вдохнул его запах, в носу защипало, он обнимал его очень крепко, пока сигарета истлевала на холодном полу, а потом ее вообще затушили капельки воды.       Эл, как и раньше был не многословен, рядом с ним стояла дорожная сумка, сам он был одет в серый спортивный костюм, непривычно было то, что он додумался обуться в такую погоду. Конверсы очень шли ему. Лайт осмотрел Эла на предмет повреждений. — Я и не сомневался — хмыкнул Эл и выбросил что-то своё — ведь колокола звенят... — Не только по плохим поводам — наконец-то понял его Лайт. — Что это я говорю... — неловко переступил Эл и чуть не споткнулся через свою же сумку - как всегда неуклюж. — Ты... — подловил Лайт и не спешил убирать руку из чужой груди — ты вообще помнишь, что говорил мне? — Это были пальцы, я молчал - обозначил Лоулайт.       Осторожен. Как всегда. Это до усмерти нравится Лайту. Он БЛАГОСЛОВИТ создателя азбуки Морзе. Пока Эл зевает, на его плечо капают капли влаги. Но ему, кажется, все равно. Свою цену он заплатил, как и предлагал Лайт. Либо он мертв, либо вот так. Почему он согласился? Почему в груди так тепло и губы наливаются зудящей тяжестью? — Нам было нельзя — Лайт завел прядь волос Эла за ухо и наклонился вперёд, стыкаясь лбом с чужим. В груди приятно заныло, как после долгого акта кульминации. И вот наконец она, логическая развязка. Облегчение, лёгкий тремор и спокойствие. Эл робко кладет руку на плечо своего мучителя и пунцовеет. Ягами хочет пошутить, сказать, что краснеть это удел, но ощущает как уши, а затем и лицо заливаются томной краской. Через пять минут транспорт. И он мог бы покурить, если бы курил вообще, мог бы побродить по зданию, если бы не хотел совсем другого. Дыхание срывается и Лоулайт замирает, порхая закрытыми веками. Миг. Рывок. Года. Сквозь годы. Поцелуй. Мягкий, но внушающий, обещающий, что все будет хорошо, невинный, но решительный. Эл смущённо вскрикивает, но не отстраняется. Первый поцелуй. В жизни Эла, он вероятно, совсем-совсем первый, по исключению Мисы, что чмокнула его в щеку. Лайт отстраняется, протягивая тонкую нить влаги от чужих багровых губ и тихо, хрипло смеётся: — «Я так могу и влюбиться?» — Нет, так я уже сошел с ума — с придыханием, уверенней чем всегда говорит Эл, и хочется снова прижаться к юноше, к его губам, почувствовать этот вкус...       Но за окном дважды просигналили. — Успеем ещё — Лайт целует Эла за ушко и берет сумки в руки. — Ты мне торт проиграл, помнишь? — Проклинаю того, кто создал азбуку Морзе...