taxi

Это было после очередного захода репетиции хореографии, когда Хёнсок осознал, что выжат, дыхание давно покинуло его, а волосы прилипли ко лбу после напряжённой тренировки. По ощущениям, они репетировали одно и то же тысячу раз, мемберы определённо чувствовали нарастающую усталость, когда словно распадаешься на части. В этот день хореограф, наконец, был доволен, а значит, у них появилось немного свободного времени перед тем, как лечь спать, а затем начать всё сначала. Так они сейчас и жили: практика, камбэк, промоушен. Повтор. Хёнсок упал на одну из скамеек, блаженно прикрыв глаза и потягиваясь, как ленивый кот на солнце. Остальные уже ушли, судя по шагам, которые Хёнсок слышал недавно, поэтому единственным звуком, наполняющим комнату, был звук его дыхания. Он устал. Был вымотан, вообще-то, но старался не показывать это при других. Это было необходимо, чтобы оставаться опорой для младших. Он знал, что рано или поздно ребята подрастут и отделятся от него, их потребности станут выше возможностей Хёнсока, поэтому сейчас он давал им то, что пока мог. Но даже так, будучи пессимистом, он никогда не считал этого достаточным. Словно в самый нужный момент, когда его мысли начали заполняться переживаниями из-за лежащих на нём ответственностей, чья-то рука опустилась на его голову, мягко проведя по волосам. — Сколько из десяти? — в голосе слышались шуточные нотки. Джихун. Хёнсок открыл глаза, натыкаясь на улыбающегося ему сверху Джихуна, чьи глаза были слегка прищурены. — Шесть, — он закрыл глаза обратно, накрывая руку, нежно поглаживающую его по голове, своей. Они часто так делали — оценивали текущее состояние по шкале. Десять пунктов, чтобы определить, чувствовали они себя на вершине мира или хотели провалиться сквозь землю. Прямо сейчас Хёнсок чувствовал себя нормально. Его состояние ещё никогда не достигало оценки выше девяти. — А ты? — он забыл спросить, слишком отвлечённый на круговые движения на своей голове. Джихун задумчиво промычал. — Семь. Благодаря тому, что вместо толпы людей, часами тренирующихся до последнего пота, в зале их было всего двое, воздух больше не давил. Со временем лёгкие прикосновения на руке Джихуна начали замедляться, совсем прекращаясь, когда Хёнсок начал засыпать. Хёнсок не был уверен, хотел ли Джихун сказать что-то ещё — никто не развил разговор. Вместо этого Джихун приподнял Хёнсока выше, чтобы комфортнее уложить к себе на колени, и продолжил мягко водить по волосам. Так они тоже делали. Нередко можно было увидеть кого-то из мемберов, спящих друг на друге, находящихся настолько в личном пространстве, что фанаты начинали строить догадки. Да, чёрт, Хёнсок и сам находил большинство мемберов идеальными подушками в виде человека, кроме Джункю, который был таким нервным, что создавалось ощущение, будто ты на водном мотоцикле. Конечно, Хёнсок старался избегать подобных ситуаций с фанатами, вместе с этим прикрывая и избегание Джихуна. Иногда компания ставила их вместе как лидеров, даже часто, если быть точным, но если выпадал шанс, Хёнсок держался подальше, чтобы какой-нибудь чересчур долгий взгляд не был кем-то замечен. Само собой, люди знали. Однажды Доён пришёл к нему в комнату с вопросом, почему он не признается Джихуну, заметив, как Хёнсок уже раз пятнадцатый за неделю вздыхает над его фотографиями к дебютному концепту. Ответом было: Хёнсок не нравится ему в ответ, он не понравится ему и, что важнее всего, он не может ему понравиться. В конце концов, они были айдолами. Айдолами из крупной компании с огромной ответственностью, каждый шаг которых подвергался обсуждениям. Он не может начать встречаться с девушкой, как и не может с парнем. Отпустить эту ситуации было самым простым вариантом, самым разумным. Но Хёнсок не был простым, а ещё он не был гением, поэтому всё закончилось тем, что он отключился в три часа утра на берегу реки Хан, и кто, как не Джихун, был там, чтобы его спасти. Где-то в глубине сознания мелькали смутные кадры с признанием, но в памяти были провалы, которые оставили лишь обрывки воспоминаний: Джихун, несущий его домой, словно он ничего не весит, укладывающий его в кровать и приглушённо шепчущий что-то, чего Хёнсок никогда не вспомнит. Что Хёнсок знал точно, это то, что он был в полном непорядке, беспрестанно повторяя «прости», пока слово не потеряло свой смысл, став странным звуком, продолжающим слетать с его губ. Если он и сказал вслух что-то о том, что, по его мнению, Джихун развесил звёзды на небе, то тот ни разу не упоминал этого за прошедший месяц. Когда Хёнсок сонно открыл глаза, Джихун всё ещё был рядом, он тоже спал, приоткрыв рот. Хёнсок нехотя отвёл взгляд от его лица, чтобы проверить время. 00:01. — Чёрт, — он выругался, осторожно поднимаясь и поворачиваясь к Джихуну, чтобы потрясти его. Им нужно возвращаться в общежитие, чтобы лечь нормально спать, иначе утром на тренировке они обречены на страдания. Джихун надул губы, приоткрыв один глаз, он посмотрел на Хёнсока перед тем, как со вздохом закрыть его обратно. — Уже полночь, — Хёнсок потряс его ещё раз, — нам нужно возвращаться в общежитие. — Иди, — глаза Джихуна всё ещё были закрыты, дыхание становилось медленнее, и было понятно, что он снова засыпает. Хёнсок встал, словно планируя уйти, но вместо этого, обхватив Джихуна одной рукой за талию, а второй под ногами, поднял его со скамейки. К разочарованию Джихуна, он не был особо тяжёлым, поэтому Хёнсок без затруднений за пару секунд вышел вместе с ним из тренировочного зала. — Идиот, поставь меня, — Джихун стукнул его в руку, на что Хёнсок притворился, будто роняет его. Он слегка отпустил его, давая пролететь пару сантиметров, прежде чем вновь словить. Но Джихуну не было так же весело, как ему, он продолжал громко возмущаться, пока Хёнсок не поставил его на землю, лишь бы он замолчал. — Это было не настолько легко, как если бы ты нёс меня, — пошутил Хёнсок, поправляя помявшуюся рубашку. — Ну, ты был пьян и слишком занят разговорами, чтобы возмущаться, — Джихун уже шёл впереди, не давая Хёнсоку времени догнать его. Когда Хёнсок открыл входную дверь, на улице шёл дождь, Джихун стоял под крышей, разговаривая по телефону, чтобы, как заключил Хёнсок, вызвать такси. Менеджеры давно разъехались по домам, и никто бы не отвёз их сейчас в общежитие. Хёнсок слегка задел носком ботинка лужу, пока его сознание было забито переживаниями о том, насколько много он мог сказать той ночью. Возможно, «был занят разговорами» относилось к его бесчисленным извинениям. Но если нет, он и правда мог сказать что-то не то, и он никогда не сможет достать это из памяти. И они сами тоже никогда этого не обсуждали. Ни разу они не были наедине с той ночи, так что, и поговорить, вообще-то, не было возможности, если только они не хотели, чтобы кто-то услышал. — Такси будет через пять минут, — Хёнсок подпрыгнул из-за голоса, широко раскрыв глаза, Джихун смотрел на него, приподняв брови. — Отлично, — он неловко усмехнулся, пытаясь (провально) скрыть летающую в воздухе атмосферу. Справедливости ради, это было не самое неловкое поведение, какое могло бы быть. Хёнсоку нравился Джихун, он нравился ему чертовски сильно, и если начать думать обо всех причинах, почему он ему нравился, скорее всего, он не смог бы выдержать с ним даже обычный разговор. Для начала, и это, вероятнее всего, был один из самых очевидных фактов, Джихун был очень привлекательным. Высокий, с незаконно хорошими пропорциями тела и возвышающийся над Хёнсоком так, что он чувствовал себя свернувшимся в комочек. Кроме того, Джихун умел заставить чувствовать себя единственным важным в данный момент человеком. Конечно, в основном, всё это сопровождалось непрекращающимися поддразниваниями и переводилось Джихуном в шутку, но и это, опять же, для Хёнсока было ещё одной деталью, которую он находил привлекательной. Такой вот Хёнсок, небольшой, стеснительный, добрый (по словам других) и определённо не самый сообразительный, рядом с Джихуном. Джихуном, который не только физически, но и ментально превосходил его и непреднамеренно заставлял Хёнсока чувствовать себя ещё меньше. Хёнсок и не думал, что шепелявость и умение разбираться в обычных вещах могут казаться чем-то привлекательным, но вот он здесь, вздыхает по тому, в ком это есть. К сожалению, если бы он начал думать об этом слишком много, всё покатилось бы вниз по спирали сравнения и взвешивания собственных недостатков, поэтому Хёнсок пришёл к выводу, что лучше всего — игнорировать весь этот список. В общем-то, делал он это не часто. Рука, схватившая и потянувшая его назад, не дала ему намокнуть слишком сильно, Джихун сделал это так резко, что Хёнсок вскрикнул. — У тебя будет переохлаждение, — он возмутился. Хёнсок не особо осознавал, что стоит под дождём, его тело действовало на автопилоте с момента, как Джихун затронул тему той пьяной встречи. Дыхание перехватило, когда Джихун потянулся к его лбу, чтобы поправить — или убрать — влажные пряди. Хёнсок уставился себе под ноги, избегая взгляд, который, он знал, был сейчас направлен на него. Конечно, он провалился спустя секунду, подняв голову и встретившись с глазами Джихуна, который на это лишь усмехнулся, заключив его в свои объятия. — Привожу тебя домой, укладываю, согреваю, чтобы спасти от переохлаждения… Кто из нас старший? В его голосе не было обвинений, хоть он и пытался звучать так, словно они есть. Хёнсок только пробубнил «прости», обхватывая Джихуна вокруг талии. Он дрожал от воды, просачивающейся сквозь его одежду, но насколько бы он ни был промокшим, ничто не снижало жар, который ощущался во всех местах, где соприкасались их тела. Этого хватало, чтобы, как минимум, обмануть сознание и спасти его от смертельного холода. Они стояли так какое-то время, слушая дождь, звуки которого снижали неловкость от возникшей тишины. — Пять минут прошло? — Хёнсок промямлил в плечо Джихуна, получив на это смешок. — Прошло десять. К этому времени дождь прекратился, оставляя звуки города вместо льющейся воды. Хёнсок не отходил, несмотря на то, что согрелся, и Джихун наверняка чувствовал, что он больше не дрожит. Но даже при этом он не отпускал Хёнсока, ладонью выводя круги на его спине. — Спасибо, — Хёнсок произнёс в ночной воздух, в тайне надеясь, что слова улетят вместе с ветром, он не был уверен, за что именно благодарит, если быть честным, но это вертелось на языке. — Мы не сможем продолжать промоушен, если лидер замёрзнет до смерти, — Джихун ответил без особых эмоций. Хёнсок старался игнорировать мысль, что Джихун заботился о нём, как обо всех остальных мемберах. Это не было чем-то плохим, в конце концов, Джихун заботился о нём в принципе, но он не мог не удивляться, что это возможно. Сам Хёнсок не относился к нему так, как к остальным. Однажды Джихун пожаловался на национальном телевидении, сказав, что Хёнсок не особо уделяет ему внимание из-за их небольшой разницы в возрасте. Но правда была в том, что Хёнсок боялся подойти слишком близко. И, возможно, где-то глубоко внутри, ему нравилось, что Джихун от него не зависит. Это Джихун был тем, кто о нём заботился в моменты, когда провожал домой или готовил для него. Хёнсок всегда чувствовал себя чем-то меньшим, чем Джихун. Конечно, это было не так. Он был старше, опытнее во многих областях и, в целом, был сильнее любим публикой. По этим причинам компания и выдвинула Хёнсока на первый план. Но Джихун это Джихун, высокий, воспитанный — причина жалкой влюблённости Хёнсока — поэтому он не мог спустить его с пьедестала, на который сам и посадил. — Прости, — слово слетело с его губ раньше, чем он успел себя остановить, слишком погружённый в чувство вины, чтобы об этом думать. Джихун чуть отодвинулся, чтобы посмотреть на него. — Почему ты извиняешься? Ты делал намного более непростительные вещи, чем промокание под дождём. Хёнсок не знал, как ответить на такое заявление, поэтому молча на него смотрел. Когда Джихун понял это, его улыбка стала шире, и он слегка стукнул по его руке. — Что с тобой? — Что я говорил тогда, той ночью? — Хёнсок пропустил вопрос, опустив взгляд к своим ботинкам, вновь избегая глаз Джихуна. — Ты действительно хочешь знать? — Джихун уточнил так, словно ему есть что скрывать, именно поэтому теперь Хёнсоку точно нужно было узнать. — Да. Он не хотел знать. Он, правда, совсем не хотел знать. Но ему это нужно было. Его тревожило это слишком долго, разрывая изнутри, это была необходимость, а не просто желание. Он должен был узнать. Джихун облокотился на стену, вздыхая. — Прости. Прости, прости, прости, прости. Мне жаль. Прости, прости. Хёнсок смущённо закивал. — Да, я понял… Но Джихун не дал ему ничего сказать. — Прости меня. Мне жаль. Прости. Почему ты так со мной поступаешь? Мне жаль, прости, очень жаль. Эта дурацкая родинка под твоим глазом так отвлекает, почему она должна быть именно в форме сердечка? Прости, прости. Я почти сдался. Прости. Кажется, в какой-то момент я просто влюбился в тебя. Прости, это моя вина. Хёнсок смотрел на Джихуна в ужасе, все слова застряли в горле, и он был уверен, что даже если попробует что-то сказать, из него выйдет звук, который можно услышать где-нибудь в зоопарке. Он искал в эмоциях Джихуна хоть какой-то намёк, что это шутка, но ничего не нашёл. — Потом ты уснул, так что… Джихун прикусил губу, усмехнувшись, выдыхая через нос, он смотрел то на Хёнсока, то на землю. А в голове Хёнсока на повторе крутилась лишь мольба: «Господь Бог, я отплачу тебе, пусть меня сейчас собьёт грузовик. Забери меня отсюда. Прошу.». Но, к сожалению, никакого грузовика возле их компании сейчас быть не могло, поэтому Хёнсоку ничего не оставалось, как дальше стоять перед Джихуном. — Люди много чего говорят, когда выпьют… — он хотел себя ударить, но слова снова вылетели сами по себе, — я точно уверен, что однажды хотел разбить дверь на какой-то вечеринке, а я был в состоянии тогда идти самостоятельно, так что… Джихун низко посмеялся, закивав. — Значит, вот как всё скатится. — Что? Одновременно с его вопросом появился свет от фар подъехавшего такси. Без каких-либо промедлений Джихун залез на пассажирское сиденье, оставив Хёнсока наедине с самим собой на заднем. Им попался разговорчивый водитель, Джихун свободно поддерживал разговор, словно ничего не произошло. От того, как легко он справлялся с ситуацией, от которой у Хёнсока отказывался работать мозг, становилось немного не по себе. Можно сказать, что поездка прошла неловко, иногда Хёнсок встречался взглядом с водителем через переднее зеркало, но в разговоре не участвовал. Когда они наконец доехали, Хёнсок пулей вылетел из машины и чуть ли не врезался в здание. Джихун, непреклонно пользующийся только лифтом, остался позади, поэтому как только он пропал из поля видимости, Хёнсок рванул вверх по лестнице до потери дыхания. Он остановился на нужном этаже, облокачиваясь на стену, чтобы отдышаться, перед тем, как выйти в коридор. Само собой, вселенная испытывала его, поэтому Хёнсок чуть не столкнулся с Джихуном, который шёл в паре метров от него, сосредоточившись на чём-то в своём телефоне. Дверь за Хёнсоком уже была закрыта, он не мог вернуться назад, чтобы спрятаться, так что, он просто замер на месте, глупо надеясь, что, может, Джихун не заметит, как он вырос прямо у него на пути. Но Джихун остановился и как персонаж из мультфильма переводил взгляд то на лестницу, то на Хёнсока, то снова на лестницу. — Ты бежал? Хёнсок кивнул, не в силах создавать вид, что он не потратил только что 90% своих сил. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты странный? — Джихун сложил руки на груди, поджав губы. — Мне кажется… Я так себя веду только рядом с тобой. Это были самые честные слова, что он произнёс за весь вечер. Но и от них не стало легче, тяжесть в груди никуда не ушла. Появился только Джихун, сделавший пару шагов ближе к нему, зажимая между собой и стеной. У него была возможность убежать. Всё внутри Хёнсока кричало бежать как можно дальше, но он оставался на месте, смотря на стоящего перед ним Джихуна. — Хёнсок. Я знаю, что нравлюсь тебе, — он прозвучал настолько уверенно, насколько и должен был, если он думает о себе хотя бы наполовину так же, как Хёнсок, его самооценка должна быть достаточно высока. — Я… — Хёнсок начал, но Джихун не дал ему продолжить; у него всегда была эта привычка, но только сейчас она немного нервировала. — Не отрицай это, — он вздохнул, — не держи меня за идиота. — Не думаю, что я смогу такое сделать. И это была ещё одна правда, Хёнсок вряд ли бы смог его одурачить. — Я собираюсь тебя поцеловать, — тихо произнёс Джихун, приподнимая голову Хёнсока за подбородок так, чтобы они смотрели друг другу в глаза, — знай, что ты можешь меня оттолкнуть. Это чувствовалось как розыгрыш. Хёнсок ждал, что сейчас остальные мемберы выпрыгнут из-за угла и закричат, а стафф выйдет с камерами, смеясь. Он не был уверен, что это вообще должен быть за розыгрыш, но это казалось чем-то более возможным, чем тот факт, что прямо сейчас Джихун, чёрт возьми, действительно к нему приближался. Когда губы соприкоснулись, ничего вышеперечисленного не произошло, и Хёнсок позволил себе закрыть глаза, отчаянно хватаясь за рубашку Джихуна, как только они друг к другу прижались. Это было горячо, повышало температуру. Джихун был подобен тёплой чашке какао, и Хёнсок пил её до дна. Этот момент был мимолётен. Вот Джихун проводит языком между губ Хёнсока, а вот он уже отодвигается, заключая его в объятия. Хёнсок не был уверен, почему они вообще обнимаются посреди грязного коридора, но если ему при этом не нужно смотреть Джихуну в глаза, это не так важно. — Я хотел сделать это уже какое-то время, — Джихун прошептал ему на ухо, в его голосе слышалось удовлетворение. — Тебе не обязательно это говорить, — Хёнсок засмеялся больше из-за щекочущего дыхания, но частично и из-за того факта, что это было обоюдное желание. Джихун обхватил руками его лицо и нахмурился. — Ты дурачок? Отвечай честно. — Думаю, да. — А я думаю, что нет. Поэтому тебе стоит перестать вести себя как идиот. М? Хёнсок просто кивнул. Не говоря о том, что Джихун даже не был его ровесником, было что-то приятное в том, как он о нём заботился. Он надеялся, что ему никогда не придётся в этом кому-либо признаваться, хотя наверняка это и без того было очевидно. — Доён сказал мне позвать тебя на свидание, — Хёнсок легко посмеялся, прикрывая рот рукой. Джихун мягко улыбнулся. — Мой всезнайка. — Твой всезнайка? Это я сказал ему, что ты мне нравишься! — Хёнсок уже начал обдумывать, что сделает с мелким предателем, но Джихун легонько ущепнул его за ухо. — Эй, он ничего мне не говорил, — Хёнсок выдохнул — пока что Доён спасён, — ему не нужно было. Хёнсок застонал, пряча лицо в ладонях. — Скрытность — не моя сильная сторона. — Никогда бы не догадался. Хёнсок посмотрел сквозь пальцы, находя Джихуна, который широко ему улыбался. — Мы можем, наконец, зайти внутрь, — его голос прозвучал слабо, так же, как он всегда ощущал себя рядом с Джихуном. И прежде чем он успел что-либо сделать, его с легкостью подхватили на руки и понесли по коридору. Они оба засмеялись, но сейчас атмосфера между ними отличалась от привычной. Конечно, ничто ещё не было решено. Им нужно будет поговорить, позже, когда будет время. Это, вероятнее всего, вызовет больше проблем, чем простая симпатия, но сейчас это их не волновало. Пока Джихун довольно шёл через коридор, улыбаясь так ярко, что свет ламп был ничем, по сравнению с ним, в этот момент Хёнсок знал, что всё в порядке.